Учения советской армии помогали Западу сдерживаться
В отличие от России, где доминирует убеждение о необходимости запретить тактическое ядерное оружие (ТЯО), США и страны НАТО считают его применение возможным. Более того, уделяют этому большое внимание. В стратегии молниеносного удара важная роль отводится ТЯО, расположенному в Европе. Результаты анализа состояния ядерного планирования НАТО требуют принятия конкретных мер по недопущению перерастания военной угрозы в открытый конфликт.
В 90-х годах прошлого столетия в результате односторонних инициатив президента СССР (октябрь 1991-го), а также Договора по ликвидации ракет средней и меньшей дальности (декабрь 1987-го) произошло значительное сокращение отечественного арсенала ТЯО и РСМД. Возникла неопределенность в понимании необходимости сохранения этого оружия и боеприпасов со всеми вытекающими последствиями, прежде всего возможности и целесообразности его использования в решении задач ядерного сдерживания в региональном масштабе.
 |
| ОТРК «Ока» был принят на вооружение в 1980-м. Пусковые установки и более 200 ракет, находившиеся на территории СССР, уничтожены в 1989 году – якобы на основании Договора о ликвидации РСМД |
| Источник: www.calend.ru |
На учениях применение ТЯО не планировалось, требуемые в таких условиях способы и формы военных действий не отрабатывались. В результате утрачивались соответствующие навыки командиров и офицеров штабов. Ускорился процесс деградации войсковой инфраструктуры, обеспечивающей эксплуатацию ТЯО.
В военной печати крайне мало обсуждались проблемы, касающиеся нестратегического ядерного оружия, недооценивалось его значение для безопасности страны, что вызывало различные толкования в способах его использования. Некоторые исследователи и специалисты-практики считают, что при отражении агрессии целесообразно применять ТЯО во всех случаях первыми. Но объяснения представляются недостаточно корректными, поскольку основываются прежде всего на ослаблении военной мощи России. Дескать, использование ядерного оружия в начальной фазе отражения нападения Запада должно носить демонстрационный характер и без катастрофических последствий, но убедительно доказывать готовность к эскалации ядерных ударов в случае продолжения агрессии.
Подобные предложения подтверждают, что вопросы сдерживания на региональном уровне и роль ТЯО в решении этой задачи разработаны слабо. Анализ публикаций по проблеме свидетельствует, что в некоторых из них авторы считают, будто разграничения между сдерживанием и боевым применением ТЯО не существует. Мы считаем, что под ядерным сдерживанием следует понимать предотвращение агрессии угрозой применения ЯО в ответном ударе. То есть главным средством выступает факт наличия на данном направлении ядерного вооружения.
В отличие от сдерживания деэскалация агрессии – это не угроза, а принуждение противника к прекращению боевых действий нанесением ударов различного масштаба, в том числе ядерных, в ответ на применение противником ЯО и других средств массового поражения.
По опыту учений, проводившихся в военных округах в 1960–1988 годах, методы работы командующего и штаба фронта при подготовке и планировании ядерного удара зависели от обстановки и осуществлялись на основании директивы ГШ, в которой указывался расход боеприпасов и полоса (по глубине), в которой цели (объекты) должны поражаться силами фронта. Непосредственное формирование решения на применение ТЯО осуществлялось в штабе фронта. Для этого заблаговременно создавалась специальная группа ядерного планирования. Обычно ее возглавлял начальник штаба фронта.
План ядерного удара утверждался командующим войсками фронта и регулярно уточнялся в зависимости от выявления новых важных объектов (целей). Как показывает практика, такой план должен докладываться до объявления решения на операцию с расчетом, чтобы при вынесении общего приказа было санкционировано применение ТЯО.
С момента зарождения конфликта и наращивания военной угрозы основные усилия сосредоточивались на сборе, изучении и анализе обстановки для определения новых важных целей, а также на организации выдвижения ТЯО на ложные рубежи для демонстрации присутствия ядерных сил, а в последующем – их скрытое перемещение в позиционные районы. На инженерное оборудование и маскировку обращалось особое внимание.
 |
С возникновением непосредственной угрозы развертывания агрессии по распоряжению или установленному сигналу ГШ (ставки ВГК) соединения и части фронта приводились в состояние боевой готовности «полная». Войска и штабы занимали предназначенные им секретные районы, РВиА – позиционные, ВВС фронта – запасные аэродромы.
Исследования, проведенные в ходе учений, показали, что в этот период можно наиболее полно оценить возможный характер действий противника и его намерения на применение ЯО. Поэтому оперативная директива ГШ (ставки ВГК) поступала во фронт, как правило, за двое-трое суток до начала агрессии.
С получением достоверных данных о готовности противника использовать ЯО методы работы в управлении фронта приобретали особую направленность, заключавшуюся в доразведке объектов (целей), подлежащих уничтожению ядерным оружием и корректировке, в связи с этим, решения на его применение.
Наиболее целесообразным методом подготовки операции был параллельный. В этот период особое значение приобретают высокая слаженность и профессионализм офицеров. Сбор и обработка данных осуществлялись при широком использовании автоматизированного режима с обязательной обратной связью.
Непосредственно перед ядерными ударами регламент обычно был следующим. По установленному в штабе фронта сигналу командующий, начальник штаба фронта, начальник РВиА, ВВС и их начальники штабов, начальник оперативного управления, офицеры, участвующие в работе по управлению РВиА и ВВС, в процессе непосредственной подготовки и нанесения ответных ядерных ударов занимали отведенные места в центре боевого управления фронта, а начальник разведки фронта с офицерами – разведывательный центр. Между ЦБУ, РЦ, ракетными войсками и ВВС заблаговременно организовывалась связь всех видов и АСУ.
Для доразведки выявленных ранее целей, прежде всего ядерного оружия, и установления новых по распоряжению командующего войсками фронта поднималась авиация. На некоторых учениях не только разведывательная, а вся. Во-первых, для вывода ее из-под ударов противника, во-вторых, для визуальной доразведки целей.
На учении «Дозор-86» исследовались методы работы всех участвующих в выполнении этой задачи должностных лиц. С борта самолета при обнаружении цели летчик передавал в разведцентр, к примеру: «Роща – 2 км севернее Иванова, сосредоточивается до 100 танков». В РЦ, получив такую информацию, определяли, например, что ранее в этом районе танков не было. И передавали в ЦБУ: «Цель новая, до 100 танков в роще» и координаты по закодированной карте.
В ЦБУ офицер штаба РВиА наносил цель на карту командующего и определял географические координаты, вносил уточнение в АСУ.
Начальник РВиА определял оптимальный вариант (воздушный или наземный) ядерного боеприпаса для уничтожения данной цели и докладывал командующему войсками фронта.
Тот определял исполнителя – РВиА или ВВС и отдавал команду начальнику: «РВиА, 100, воздушный, уничтожить».
Начальник РВиА определял номер РБР и готовность.
Начальник направления на эту бригаду дублировал приказ командиру РБР по имевшимся средствам связи. При наличии современных средств процесс можно сократить.
Предложенный вариант использования ТЯО по опыту учений 60–80-х годов не является шаблоном и требует обсуждения использования этого грозного оружия. Необходимо помнить, что любое его применение первыми, кроме как в качестве последней меры, – авантюризм, который влечет эскалацию ядерных ударов вплоть до стратегических и приведет к всеобщей катастрофе.
Владимир Яценко, член-корреспондент Академии военных наук, генерал-майор
Опубликовано в выпуске № 01-02 (616-617) за 27 января 2016 года
