Пострадают ли отечественные предприятия военно-промышленного комплекса из-за структурных изменений в сфере поставок военной техники
Операция воздушно-космических сил России в Сирии повысила интерес к отечественной технике на мировом рынке вооружений. В конце ноября стало известно о приобретении Китаем истребителей Су-35С (24 единицы на общую сумму 2 млрд долларов), в начале декабря аналогичные самолеты купила Индонезия (12 единиц на 1 млрд долларов). Портфель заказов России после заключения сделок превысил 53 млрд долларов. Однако существуют серьезные опасения, что в ближайшие годы ситуация изменится в худшую сторону. Некоторые военные аналитики видят на рынке концептуальные изменения, которые в перспективе могут привести к снижению привлекательности российского оружия для потенциальных импортеров. Об этом мы беседуем с заместителем генерального директора Центра анализа стратегий и технологий Константином Макиенко.
Миф 1. Бронетехника уходит в прошлое
Один из самых популярных мифов — возможный отказ большинства стран-покупателей от закупок бронемашин. Если в 2003 — 2010 годах доля этого сегмента в мировом рынке вооружений составляла 13,4%, то в 2011 — 2014 годах — только 8,8% (данные Центра анализа мировой торговли оружием). Покупатели все чаще отказываются от закупок танков и боевых машин пехоты (БМП) в пользу приобретения авиатехники и ракетных систем. Поэтому в экспертном сообществе появилось мнение, что лучшие времена рынка бронетехники остались в XX веке, а в ближайшее время ему уготован закат. В случае реализации этого сценария больше всего пострадают корпорация «Уралвагонзавод» (УВЗ, Нижний Тагил) и Курганмашзавод (КМЗ). Они являются единственными российскими производителями танков и БМП соответственно.
— Константин Владимирович, насколько эти опасения соответствуют действительности?
— На мой взгляд, они полностью лишены оснований. Ситуация на мировом рынке танков в последние 15 лет свидетельствует о том, что спрос на этот вид вооружения сохраняется, хотя и сократился по сравнению с 90-ми годами. Его структура претерпела интересную трансформацию. В 90-е на рынке танков нового производства доминировали западные производители. К примеру, США поставляли ОБТ Abrams в Египет, Кувейт и Саудовскую Аравию, Франция выполнила экспортный контракт на 388 боевых и два учебных танка Leclerc в ОАЭ, Великобритания изготовила 38 единиц Challenger 2 для Омана. В XXI веке ситуация полностью изменилась. Абсолютным лидером в этом секторе стал российский УВЗ. Американцы и немцы ушли в сегмент поставок из наличного состава или с баз хранения, а французы и британцы вообще не имели в этот период экспортных контрактов. В данный момент среди западных стран только Германия имеет соглашение на поставку новых Leopard 2A7 в Катар, заключенное в 2013 году.
— С чем связан всплеск интереса к российским танкам?
— Высокий спрос на Т-90С — лучший индикатор их эффективности и конкурентоспособности. Критические высказывания, которые мы слышали от некоторых бывших руководителей министерства обороны РФ, абсолютно беспочвенны. В последние годы Уралвагонзавод реализовал как минимум три крупных проекта на поставку сотен Т-90С в Индию, Алжир и Азербайджан. Менее крупные контракты (на экспорт десятков танков) исполнены с Угандой и Туркменистаном. В Индию помимо готовых машин отправлялись технологические комплекты для лицензионного производства Т-90С.
 |
| Основной боевой танк Т-90СМ |
| Источник: Павел Лисицын / РИА Новости |
— Какие еще иностранные танки востребованы на мировом рынке вооружений?
— На фоне ухода традиционных западных производителей постепенно появляются новые игроки. В частности, Польша в последние годы исполнила контракт на 48 РТ-91М для Малайзии. Китай заключил соглашения на поставку своих танков в Марокко, Мьянму и Бангладеш. Сравнительно недавно первый в истории экспортный контракт получил Израиль — 50 танков Merkava Mk4 переданы Сингапуру. Однако в количественном соотношении все эти соглашения значительно уступают поставкам российских Т-90С.
— Кто может пополнить список стран-экспортеров в ближайшие годы?
— Собственные национальные проекты создания боевых танков с разной степенью успеха сейчас реализуют Южная Корея, Турция, Индия, Япония, Пакистан, Иран и даже Иордания. Однако оценивать их экспортный потенциал пока рано.
— Какие факторы будут определять развитие мирового рынка поставок танков?
— Ключевым событием станет предложение на рынок российского семейства тяжелых машин на базе платформы «Армата». Когда этот продукт достигнет состояния коммерческой зрелости, произойдет настоящая революция: весь мировой парк танков сразу окажется устаревшим. Историческая аналогия: так появление дредноутов одномоментно девальвировало флоты броненосцев, оснащенные артиллерией среднего калибра.
На рынок сейчас давят два противоположных фактора — рост геополитической напряженности сопровождается низкими ценами на нефть
Ключевой фактор здесь — контроль стомимости этого нового предложения. Себестоимость производства во многом будет зависеть от серийности. При большом гособоронзаказе цена одной единицы должна снизиться — как для отечественного, так и зарубежного потребителя.
— Часто звучат мнения, что танки — это оружие прошлого века, и покупатели в ближайшее время перестанут обновлять устаревший парк техники. Насколько оправданы эти опасения?
— Количество вооруженных конфликтов в мире растет. Идет война в Сирии, Ираке, Йемене. В любой момент может возобновиться карательная операция киевского режима на востоке Украины. Во всех этих конфликтах танки наряду с артиллерией являются одним из главных инструментов достижения успеха. Авиация, высокоточное оружие, информационные технологии — это замечательно. Однако невозможно одержать военную победу без участия пехоты, которую необходимо прикрывать броней. «Многотысячные армады», «гудериановские прорывы» и «роммелевские рейды», вероятно, навсегда ушли в прошлое. Однако танки еще послужат военным.
Миф 2. Фаза перенасыщения
Второй популярный миф мирового рынка вооружений — его цикличный характер. Эксперты выделяют три основные фазы: лавинообразный рост объемов продаж, пик и перенасыщение. В основе этой точки зрения лежит предположение, что ключевые страны-покупатели со временем завершают перевооружение своих армий и делают длительные паузы в закупках. Сторонники этой концепции утверждают, что последняя фаза перенасыщения пришлась на 90-е — начало 2000-х. Ее сменил «лавинообразный» рост продаж: в 2001 году объем мирового рынка вооружения составил 27 млрд долларов, а в 2014-м — 64,5 млрд долларов. К 2015 году объемы закупок должны достичь максимального уровня, а затем начать резко падать, что может ударить по перспективам всех уральских предприятий ВПК, ориентированных на экспорт.
— Насколько реалистична эта концепция?
— На рынке вооружений в последние 30 лет действительно можно видеть колебания емкости. Однако связаны они не с мировыми циклами перевооружения армий, а с динамикой конфликтности. Страны-покупатели не модернизируют свои вооруженные силы одновременно, в каждой — свой цикл. Более того, процесс закупки вооружений в нефтяных монархиях Персидского залива происходит непрерывно. Аналогичная ситуация наблюдается в Индии, которая после закупки большого числа российских тяжелых истребителей сейчас тратит огромные деньги на импорт американских военно-транспортных самолетов, а также готовится в будущем закупить многофункциональные боевые самолеты среднего класса. Процесс перевооружения здесь не останавливается, затрагивая все новые сегменты.
— Когда на мировом рынке был зафиксирован исторический максимум закупок вооружений? С чем он был связан?
— Пик пришелся на середину 1980-х. В этот период колоссальный спрос генерировала ирано-иракская война. Одновременно СССР помогал режимам, боровшимся против прозападных или прокитайских мятежников в Анголе, Эфиопии, Камбодже, Афганистане. Окончание ирано-иракской и холодной войн обрушило рынок вооружений до такой степени, что некоторые крупные экспортеры (к примеру, Бразилия) фактически полностью потеряли свою оборонную промышленность. С начала нулевых годов, после начала американских операций в Югославии, Афганистане и Ираке, рынок снова начал расти.
— Емкость рынка вооружений зависит исключительно от динамики конфликтности?
— Не только. Существует концепция французского ученого Жан-Поля Эбера о зависимости рынка вооружений от стоимости нефти . Высокая стоимость углеводородов приводит к увеличению закупок со стороны нефтеэкспортирующих стран Ближнего, Среднего Востока и Северной Африки. Если посмотреть на динамику, то можно увидеть, что период низких цен на нефть в 1990-х совпал с падением емкости рынка вооружений. После возобновления роста котировок в XXI веке объемы закупок военной техники снова стали увеличиваться.
— Иными словами, на рынок сейчас давят два противоположных фактора?
— Все верно. Мы находимся в ситуации, когда рост геополитической напряженности сопровождается низкими ценами на нефть. Крайне сложно спрогнозировать, какой из этих факторов перевесит. Я бы поставил на то, что рост закупок военной техники в ближайшие годы продолжится. Дело в том, что падение нефтяных котировок не всегда является негативным фактором. К примеру, платежеспособность Алжира и Ирака от этого снижается, а Индии и Вьетнама — растет.
Миф 3. Переход на самообеспечение
Третий популярный миф — утверждение, что основные страны-покупатели постепенно уходят с рынка из-за развития собственной оборонной промышленности. Обычно приводят в пример Китай и Южную Корею, которые смогли за короткий период переквалифицироваться из импортеров в экспортеров оружия. Кроме того, показателен опыт Сингапура. Крошечному государству удалось с нуля разработать свою боевую машину пехоты, тяжелый колесный бронетранспортер, артиллерийские системы, построить целые серии фрегатов и десантных кораблей-доков. Если этому примеру последуют многие другие страны, то основные экспортеры в лице России и США рискуют потерять значительную долю заказов. Сейчас ключевые страны-покупатели оружия приняли программы развития собственной военной промышленности и всеми силами пытаются провести импортозамещение.
— Насколько успешно проходит этот процесс? Какие страны в ближайшее время смогут отказаться от импорта?
— К крупнейшими импортерами вооружений в мире являются Индия и нефтяные монархии Персидского залива. Пока нет никаких свидетельств, что они смогут обеспечить потребности своих вооруженных сил за счет собственного производства. В частности арабские монархии вообще не предпринимают серьезных усилий для развития собственного ВПК. Результаты многочисленных проектов оборонной промышленности Индии пока не вызывают восторга у местных вооруженных сил. Наиболее крупные достижения этой страны связаны с организацией лицензионного производства некоторых видов российских вооружений, прежде всего истребителей Су-30МКИ и танков Т-90С. Блестящий успех имеет совместный российско-индийский проект сверхзвуковой противокорабельной ракеты BrahMos. В это же время проекты лицензионного производства западных систем (например, французских подводных лодок Scorpene) реализуются с большим трудом.
— Какие государства добились наибольших успехов в импортозамещении?
— Единственной страной, которой в последнее десятилетие удалось заместить импорт практически по всем ключевым позициям, остается Китай. Другим успешным примером можно считать Южную Корею. Несмотря на то, что это государство пока сохраняет зависимость от американских технологий, ему удалось продемонстрировать выдающиеся успехи в развитии собственной оборонной промышленности. Сейчас Корея получила несколько экспортных контрактов: четыре соглашения на поставку легкого боевого самолета Т-50, а также заказ на строительство трех подводных лодок для Индонезии. Однако пока эти две страны являются исключением из правил.
— Основные страны-покупатели за счет организации производства на своей территории стали закупать меньше финальной продукции и больше комплектующих?
— Думаю, комплектаторы всегда будут иметь стабильную долю рынка, однако не смогут преобладать над производителями финальной продукции. Сейчас на рынке отмечаются другие тенденции. Мы констатируем увеличение масштаба лицензионных проектов. В последнее время все страны, кроме нефтяных монархий Персидского залива, ставят перед продавцами вопрос о передаче им лицензий. Еще один тренд — развитие международных проектов на основе риск-разделенного партнерства.
— Как на рынок влияет замедление темпов роста мировой экономики? Недавно стало известно, что Бразилия отказалась от закупок российских ЗРПК «Панцирь-С1» из-за сложной финансовой ситуации. Последуют ли этому примеру другие страны?
— На мой взгляд, политическая ситуация влияет на рынок гораздо сильнее, чем экономическая. Поэтому негативные тенденции в сфере экономики не приведут к сокращению закупок вооружений. Когда появляется необходимость, даже самые бедные страны в состоянии отыскать ресурсы для обеспечения своей безопасности.
На рынок сейчас давят два противоположных фактора — рост геополитической напряженности сопровождается низкими ценами на нефть.
Евгений Чечкин (Эксперт-Урал)
