Система «Статус-6» не оставляет противнику выбора
В России создается система стратегического сдерживания, против которой даже в отдаленной перспективе не будет приемлемой защиты. Это заставит наших «партнеров» сесть за стол конструктивных переговоров.
Казалось бы, рутинное мероприятие – прошедшее 9 ноября совещание президента с руководством Вооруженных Сил, спецслужб, правоохранительных органов и ОПК – вызвало серьезный резонанс, особенно в западных СМИ. В камеру одного из российских телеканалов, освещавших это заседание, попал лицевой лист слайд-презентации, на котором содержалась в весьма компактном виде идея принципиально новой системы ядерного сдерживания. Ее наименование – «Статус-6» теперь знает весь мир. Сделанные на основании анализа слайда выводы изложены в статье «Утечка под микроскопом». Но более основательное осмысление разработки еще впереди.
Речь идет о системе, бесспорно, неординарной. По идее она никак не должна всплыть в медиапространстве. Невольно возникает предположение о несанкционированном разглашении военной (государственной) тайны.
Разглашение или вброс?
Совсем недавно неоднократные случаи утечки секретной информации от самых высоких должностных лиц в МО и других министерствах и ведомствах России действительно имели место. Но сегодня совершенно иные времена. Считать, что военный руководитель высочайшего ранга по оплошности разгласил такую важную информацию, никак нельзя – за это он наверняка серьезно поплатится как минимум карьерой. Остается версия об умышленном вбросе – «информационной бомбе». Однако и здесь все не так однозначно. Допустимы три варианта.
“Срабатывание боевой части суперторпеды при ее гибели повлечет катастрофические последствия для стран, расположенных рядом с районом взрыва, – Норвегии, Англии, Японии”
Первый предполагает, что информация о системе «Статус-6» вброшена при условии, что Россия технологически и технически создать такую систему не может. Цель – напугать противника «мыльным пузырем», заставить его пойти на определенные уступки или развернуть работу над ресурсоемкими оборонными программами по тупиковым направлениям. Примерно так поступили американцы, озвучив концепцию СОИ. Второй вариант преднамеренной «засветки» подразумевает, что возможность производства такого оружия у России существует, но в отдаленной перспективе. Цель – та же: переключить внимание противника, склонить к уступкам. При третьем варианте представленная информация вполне правдива и наша страна имеет все необходимое для разработки такой системы в относительно короткие сроки. В этом случае мы даем понять «партнерам», что им пора остановиться и начать с Россией конструктивный диалог.
Для корректного определения произошедшего поищем ответы на три основных вопроса технического характера.
1. Реально ли в принципе создание такого разрушительного оружия и даст ли оно ожидаемый эффект?
2. Осуществим ли проект технически?
3. Есть ли политическая и военно-стратегическая необходимость в его появлении?
Начнем с третьего. Очевидно, что необходимость в принципиально новом оружии возникает в том случае, если имеющимися средствами парировать новые угрозы не представляется возможным. Похоже, сегодня у России такая потребность есть. Наш экономический и оборонный потенциал не в состоянии конкурировать с американским и тем более натовским. Обратим внимание на то, что сегодня в РФ сильны позиции сторонников Запада, в основном в высших звеньях госуправления, в том числе и военно-политического. В ходе массированной информационно-психологической войны одной из ключевых проблем может оказаться гарантированность исполнения приказа на применение стратегических ядерных сил. Многочисленность их личного состава не обеспечивает абсолютную надежность исполнения такого приказа, особенно в условиях вероятного гражданского противостояния в обществе. Разрешить эту проблему следует за счет минимизации привлекаемого к стратегическому ядерному сдерживанию персонала, численность которого останется в пределах, определяемых способностью обеспечить абсолютную (или близкую к этому) гарантию лояльности власти и психологическую готовность использовать систему вне зависимости от ситуации в обществе и личных эмоций.
Другое важнейшее требование – неуязвимость от существующих и перспективных оборонительных систем потенциального противника или высокая устойчивость от его противодействия, а также возможность нанесения неприемлемого ущерба агрессору даже при самых неблагоприятных обстоятельствах, в том числе и при полном разгроме ВС РФ и уничтожении самого государства.
Соблюдение этих условий обеспечит гарантированное стратегическое сдерживание. Проведенный анализ дает основания заключить, что политическая и военно-стратегическая необходимость в производстве такого оружия существует.
Теперь перейдем к первому вопросу относительно реальности создания оружия такой разрушительной силы. Для ответа на него обратимся к истории. В 1961 году в СССР был взорван ядерный боеприпас без преувеличения апокалиптического калибра – 58 мегатонн тротилового эквивалента. При этом сама бомба оказалась относительно невелика – всего 32 тонны. Столь чудовищный взрыв способен нанести огромные разрушения, но куда серьезнее окажутся последующие процессы – мегацунами (при взрыве под водой в определенных точках Мирового океана) или инициирование супервулканов и вулканической активности в целом. Об этом газета «ВПК» подробно писала в статье «Ядерный спецназ». Применительно к системе «Статус-6» речь идет о более серьезных вещах, чем просто инициирование разрушительных геофизических процессов или мегацунами, а именно о создании зон высокой радиоактивности, исключающей существование практически всех форм жизни. В этом ключе уместно вспомнить и о так называемых кобальтовых бомбах, которые представляют собой термоядерные боеприпасы с оболочкой из кобальта-59. При взрыве неактивный кобальт-59 превращается в относительно короткоживущий (период полураспада – около 5,5 года), но чрезвычайно радиоактивный кобальт-60. По оценкам специалистов, достаточно всего нескольких сотен килограммов такого вещества, чтобы уничтожить все живое на территории целого континента. Сделать кобальтовую оболочку весом несколько тонн для мультимегатонного термоядерного боеприпаса эквивалентом, достаточным для рождения мегацунами, не является проблемой.
Таким образом, появление оружия такой чудовищной разрушительной силы принципиально вероятно.
Остается лишь разобраться, насколько реальна его разработка в России.
А защиты нет
Проанализируем рассекреченный слайд, чтобы посмотреть, могут ли показанные там элементы системы «Статус-6» реализовать заявленные характеристики? Если быть точнее, речь идет лишь об одном компоненте – суперторпеде. Прежде всего следует обратить внимание на ее габариты. Они определяются с достаточной точностью по соотношению торпеды и атомной подводной лодки, под килем которой она изображена. Длина торпеды – чуть меньше трети длины подводной лодки, а ее калибр – примерно пятая или шестая часть диаметра корпуса носителя. Надо заметить, что оба ее потенциальных носителя – «Белгород» и «Хабаровск» – это атомные подводные лодки (АПЛ). Их размеры засекречены, но сопоставимы с известными АПЛ (будем опираться на характеристики наименьших из известных советских/российских).
Судя по конфигурации корпуса, это отнюдь не особо малогабаритные корабли специального назначения, подобные атомному подводному глубоководному аппарату проекта 1851 с ЯЭУ весьма небольшой мощности. Они похожи на полноценные АПЛ. Поэтому за основу сравнения возьмем наименьшую лодку проекта 705. Ее длина – около 80 метров, а наибольший диаметр корпуса – примерно 10 метров. Таким образом, предполагаемая длина суперторпеды – 22–24 метра, калибр – 1,5–2 метра (вполне соответствует пропорциям рисунка и известным торпедам «нормального» размера), боевой вес – 50–70 тонн минимум. Это уже водоизмещение небольшой подводной лодки. Соответственно боевая часть – от 10 до 15 тонн.
Способен такой аппарат достигнуть дальности хода 10 тысяч километров? Да. В нем нет людей, то есть все, что обеспечивает обитаемость личного состава, не нужно. Это резко, в разы сокращает потребное водоизмещение аппарата при сохранении тех же самых тактико-технических характеристик. Нет необходимости в боезапасе, системе перезарядки оружия – торпеда имеет единственную боевую часть. Поэтому ее вполне можно приравнять к нормальной подводной лодке. Дальность плавания таких кораблей сегодня достигает 4000–5000 морских миль, то есть почти 9000 километров, что вполне соответствует заявленным на слайде характеристикам. Энергетическая установка (ЭУ) возможна как обычная, так и ядерная. Обычная ЭУ должна быть только воздухонезависимая, обеспечивающая движение на полную дальность в подводном положении. Правда, при этом скорость хода, вероятнее всего, окажется относительно невелика, в пределах максимально малошумной – 8–12 узлов. Ядерную ЭУ достижимо построить на основе малогабаритного реактора с мощностью несколько мегаватт. Такие в СССР и России производились и сегодня производятся. Отсутствие личного состава сводит к минимуму требования по защите от излучений. Реактор вполне способен запускаться в автоматическом режиме после отделения торпеды от носителя. В этом случае допускается весьма высокая скорость ее хода на всей траектории – до 50 и более узлов.
То есть создание такой торпеды не проблема, причем в ближайшей перспективе. Все необходимые компоненты уже есть и частично производятся в России. Остается уточнить реальность появления соответствующей боеголовки мегауровня.
Как уже отмечалось, сделанная в 1961 году мегабомба имела вес всего 32 тонны. То есть современной российской науке вполне под силу производство кобальтового боеприпаса мощностью 100–150 мегатонн и даже более в пределах 15-тонной боевой части. Кроме того, приведенные оценки опираются на минимальные показатели вероятных размеров суперторпеды. В действительности они могут быть существенно больше. Следовательно, больше будет и боевая часть (до 20–25 тонн). Таким образом, обсуждаемый проект в современной России вполне технически и технологически осуществим, причем в относительно короткие сроки.
Достигнет ли эта торпеда цели в условиях противодействия противника? Констатируем, что оказать ей противодействие в состоянии лишь система зональной противолодочной обороны США. Основой ее эффективности в целом является стратегическая система подводного наблюдения SOSUS, буксируемые гидроакустические станции (БГАС) которой способны выявить ПЛ по инфразвуковым составляющим спектра на удалении в несколько сотен и даже тысяч миль. Однако против рассматриваемых суперторпед она скорее всего окажется бесполезной, поскольку инфразвук в спектре их шумов вряд ли будет. Остаются маневренные противолодочные силы: ПЛ, надводные корабли и самолеты базовой патрульной авиации. Однако сомнительно, что дальность обнаружения ими такой торпеды даже при высоких скоростях ее движения превысит десяток миль. На просторах Атлантики и Тихого океана это практически не оставляет шансов определить появление суперторпед. Теперь что касается противолодочных рубежей. Здесь вероятность заметить данное оружие – от 5–8 до 15 процентов. Однако это все равно существенно не повлияет на эффективность залпа в целом, ведь доход до цели даже 5–8 таких торпед обернется для США фатальным итогом. Возникнут также значительные проблемы поражения высокоскоростных подводных целей. Если суперторпеды пойдут с высокими скоростями, обычными торпедами и ракетоторпедами это нельзя сделать, так как они просто не смогут выйти на цель, а применение противолодочного ядерного оружия (например ракет «Саброк») может оказаться неприемлемым. Кроме того, срабатывание боевой части суперторпеды при ее гибели повлечет за собой катастрофические последствия для стран, расположенных рядом с районом взрыва (вблизи противолодочных рубежей) – Норвегии, Англии, Японии.
Требования к точности вывода суперторпеды к району весьма невысоки. Ошибка даже в несколько морских миль не приведет к заметному снижению эффективности удара.
Таким образом, скорее всего 9 ноября имела место преднамеренная утечка информации, преследующая цель продемонстрировать нашим «партнерам», что в России рождается система стратегического сдерживания, против которой даже в отдаленной перспективе не будет создано приемлемой защиты (просто в силу того, что последствия ее использования носят глобальный катастрофический характер) и тем самым заставить их сесть за стол конструктивных переговоров.
Константин Сивков, член-корреспондент РАРАН, доктор военных наук
Опубликовано в выпуске № 46 (612) за 2 декабря 2015 года
