С помощью большого количества денег и глубоких реформ Москва готовит свою армию для выполнения новых задач. Однако в Сирии почти не используется высокоточное оружие.
Денис Ветчинов, заместитель командира мотострелкового полка, погиб 9 августа 2008 года в Цхинвале, в столице Южной Осетии. Его геройским поступок, судя по всему, спас жизнь нескольким его товарищам, а также журналистам, и произошло это в тот момент, когда бойцы грузинского спецподразделения напали из засады. Об этом можно узнать в Центральном музее вооруженных сил, расположенном на севере Москвы, где один из стендов посвящен Ветчинову. Произошедшая семь лет назад пятидневная война с Грузией пока является последней из длинного ряда вооруженных конфликтов, о которых рассказывают экспонаты, размещенные в помпезном здании с колоннами на улице Советской Армии. Своего рода взгляд в прошлое, к которому относится и та российская армия, за которую воевал и за которую погиб этот молодой майор.
Настоящее и будущее российских вооруженных сил призван воплотить собой «Национальный центр управления обороной», расположенный на берегу Москвы-реки на расстоянии нескольких километров к югу в здании Министерства обороны. Обширное помещение кремового цвета, на стенах размещены мониторы размером с экран в кинотеатре. В этом командном центре, строительство которого было закончено только в 2014 году, Владимир Путин во вторник на прошлой неделе принимал из Сирии доклады о достигнутых успехах. В самом зале за компьютерными мониторами сидели офицеры, поделенные на три сектора — они были в синей, зеленой и бежевой униформе. Проводились прямые включения с местами проведения боевых действий. Именно здесь Путин, к которому постоянно обращались как к верховному главнокомандующему, отдал приказ о взаимодействии с военнослужащими морской группировки Франции «как с союзниками». Сценарий как из фильма о Джеймсе Бонде, в котором Путин играет роль доктора «Нет». Без кота, но с ядерным оружием.
Новое великолепие армии Путин связывает с направлением на ее развитие большого количества денег, а также с проведением глубоких реформ. Война 2008 года продемонстрировала слабости российских вооруженных сил: неповоротливые крупные соединения, плохие средства коммуникации. Старая концепция строилась на использовании массовой армии, на ведении большой войны. При министре обороны Анатолии Сердюкове, первым гражданским человеком на этом посту, начались реформы: было сокращено количество генералов и высших офицеров, стало больше профессиональных солдат, акцент был сделан на формировании спецподразделений и частей легкой пехоты, которые могут быть быстро переброшены в зону военных действий.
В настоящее время регулярно проводятся «внезапные проверки боеготовности», а также крупные маневры с участием десятков тысяч солдат. Служба в армии по призыву была сокращена с двух лет до одного года, проявления дедовщины сократились. Армия как работодатель стала более привлекательной, в том числе с помощью телевизионной пропаганды, рассказывающей об «окруженной» врагами родине. Численный состав сооруженных сил вновь должен быть увеличен: в начале этого года в армии насчитывалось 295 тысяч контрактников, а в конце года их будет уже 345 тысяч; к этому следует добавить 250 тысяч офицеров и 300 тысяч призывников.
Кремль расходует немалые деньги на модернизацию военной техники. В соответствии с имеющимися планами, к 2020 году количество новой техники должно составить 70%. В настоящее время уровень новой техники составляет, в среднем, 35%, а в некоторых областях он немного выше, говорит Максим Шеповаленко, военный аналитик исследовательского Центра анализа стратегий и технологий (ЦАСТ), который получает заказы также от российского правительства. Ядерное оружие уже модернизировано на 85%. Российское восторженное отношение к ядерному оружию недавно проявилось в показанных по кремлевскому телевидению кадрах (якобы это было сделано по недосмотру), на которых можно было увидеть изображение перспективного ядерного чудо-оружия, обладающего колоссальной разрушительной мощью. Современная российская армия сегодня готовится не к конфликтам «высокой интенсивности» с НАТО или с Китаем, а к проведению операций на территории бывшего Советского Союза, а также к конфликтам «низкой и средней интенсивности», — отмечает Шеповаленко. Конфликт с НАТО, по его мнению, может быстро перерасти в «ядерную эскалацию». Вместе с тем, Шеповаленко подчеркивает, что Москва не заинтересована в том, чтобы, например, проверять союзническую солидарность НАТО в странах Балтии.
По его словам, годы реформ были посвящены, прежде всего, подготовке к операциям в Центральной Азии в случае «просачивания» туда джихадистских боевиков из Афганистана. Нестабильность угрожает также Узбекистану и Казахстану, где по причине старения их правителей — Ислама Каримова и Нурсултана Назарбаева — предстоит смена руководства. Вот что сказал Назарбаев на прошлой неделе по поводу вопроса о преемнике: «Никого нет, один я». В Таджикистане бунтуют, в основном, офицеры высокого ранга. Шеповаленко даже считает, что джихадисты хотят через мелкие центральноазиатские страны и Казахстан продвинуться к границам России, к мусульманским группам населения на Волге и на Урале. Если в Казахстане начнут свирепствовать исламисты, то Россия, по его мнению, вмешается «со всей своей мощью». Однако «Украина» мешает реализации «подобного сценария».
С точки зрения Кремля, украинская революция представляет собой угрозу и для российской модели правления, массовые протесты против которой были не так давно подавлены. В Крыму были использованы спецподразделения, которые уже даже внешне не имели ничего общего с теми частями, которые принимали участие в войне против Грузии — у них были приборы ночного видения, шлемы, специальные наколенники. Их использование сначала отрицалось на официальном уровне, но затем их стали восхвалять, хотя им там, практически, не было оказано никакого сопротивления — в отличие от ситуации на востоке Украины. О том, что сценарий центральноазиатский угрозы по-прежнему существует, свидетельствует как раз военная операция в Сирии. Основную роль в ней принадлежит Центральному военному округу, который обычно несет ответственность за ситуацию в Центральной Азии. По мнению Шеповаленко, в Сирии — в качестве побочного эффекта — речь идет также о том, чтобы получить опыт, который будет полезен в случае возникновения новых конфликтов.
Незадолго до своего посещения Министерства обороны Путин официально объявил о том, что 224 человека, находившихся в конце октября над Синаем на борту российского пассажирского самолета, стали жертвами теракта, и сразу после этого он приказал расширить удары с воздуха в Сирии. В настоящее время на российской военно-воздушной базе в Латакии находятся 46 боевых самолетов, а также несколько боевых вертолетов, об участии которых в операциях пока никакой официальной информации нет. Как считает независимый московский военный эксперт Александр Гольц, это происходит потому, что их использование связано с большей опасностью. По имеющимся данным, с прошлой недели в операции в Сирии принимают участие также 25 дальних бомбардировщиков, выпускающих крылатые ракеты, а также военные корабли в акватории Каспийского моря и Средиземного моря. Российские власти с гордостью подчеркивают факт использования высокоточного оружия. По оценке западных дипломатов, для Москвы в Сирии речь идет также о том, чтобы продемонстрировать свое современное вооружение; в военном отношении использование таких дорогостоящих видом оружия как крылатые ракеты не является целесообразным и необходимым.
Очевидно, военная операция, на самом деле, выглядит несколько иначе. Эксперт по военным вопросам Гольц считает, что сбрасываются, в первую очередь, свободно падающие, более простые, так называемые глупые бомбы. По его мнению, «сопутствующий ущерб» в таком случае представляется весьма вероятным. Представители близкой к сирийской оппозиции правозащитной организации в среду сообщили о том, что из более 1300 человек, убитых с конца сентября в результате российских налетов, по крайней мере, 403 являются гражданскими лицами. «Если не хватает точности, то нужно сбрасывать больше бомб», — подчеркивает Дуглас Барри (Douglas Barrie) из Международного института стратегических исследований (International Institute for Strategic Studies), который издает детальный обзор вооруженных сил всего мира. Преимущественное использование неуправляемых бомб указывает на недостаток в российских арсеналах высокоточного оружия, отмечает Барри; очевидно, что управляемые с помощью спутниковых систем бомбы используются только для уничтожения важных целей. По данным правозащитной организации Human Rights Watch, Москва применяет в Сирии еще и так называемые вакуумные бомбы, запрещенные международным правом.
Кремль постоянно выступает против того, что в Сирии должна быть проведена наземная операция. Российская газета «Ведомости» на прошлой неделе сообщила о том, что во время посещения Путиным Министерства обороны была показана карта, на которой были отмечены артиллерийские позиции у населенного пункта Махин к югу от Хомса. Речь идет, как говорят, об «огневой поддержке» вооруженных сил сирийского режима. Пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков сообщил о присутствии лишь «технического контингента» на военно-воздушной базе около Латакии. Кроме того, он отметил, что в Сирии «нет никаких наземных сил» и что «российские солдаты не проводят там никаких наземных операций». Сама база охраняется несколькими сотнями морских пехотинцев, а в целом там несут свою службу около 1600 человек. Согласно данным из разных источников, в настоящее время в Сирии находятся до 4 тысяч российских военнослужащих.
По мнению Гольца, поддержка правителя Башара аль-Асада является «стратегической целью Путина». Об этом свидетельствует тот факт, что, несмотря на публичные заявления о борьбе против террористов «Исламского государства», с самого начала поддержка сирийской армии в ее борьбе против повстанцев выдвигается на первый план. После заявления Путина о том, что Россия отомстит «Исламскому государству» за сбитый пассажирский самолет, целью российских авиаударов стали такие контролируемые его боевиками города как Дейр-эз-Зор и Ракка, однако в ходе других налетов их целью, по-прежнему, были другие группировки.
Асад является для Путина не только союзником: война в Сирии предоставляет российскому президенту шанс выставить Запад в неприглядном свете, хотя он в настоящее время и предлагает себя в качестве партнера в борьбе против «Исламского государства». Сирийский диктатор считается в Кремле еще и жертвой «цветных революций», с помощью которых Вашингтон пытается свергнуть авторитарных правителей во всем мире. В результате подобной одержимости, отмечает Гольц, Москва рискует недооценить реальные риски в области безопасности — Украина и Сирия — это уже два фронта, а в Центральной Азии может образоваться и третий.
Помимо военного великолепия, в российской армии определенные вещи сохраняются со времен войны с Грузией. Прежде всего, речь идет о соблюдении военной тайны. Путин подписал указ, который запрещает сотрудникам Министерства обороны сообщать данные о погибших в мирное время военнослужащих спецподразделений. Он направлен против публикации сообщений о погибших российских солдатах на Украине, количество которых определяется трехзначными цифрами. По официальным данным, в Сирии пока погиб всего один молодой российский военнослужащий. Сообщается о том, что он повесился из-за неразделенной любви. Члены семьи, которым была предоставлена возможность осмотреть его тело, сомневаются в этом.
Кристоф Эрхардт (Christoph Ehrhardt)
