Пора направить «Тунгуску» в нужное русло
Разрабатываемая в настоящее время теория бесконтактных войн и концепция быстрого глобального удара не отменяют принципов традиционного вооруженного конфликта. Западные специалисты создали типовую модель регулярной войны активного (агрессивного) образца, которая уже неоднократно реализовывалась и непрерывно совершенствуется. Именно поэтому сегодня, как никогда, актуальны исследование форм и способов ведения традиционных боевых действий, выработка практических мер по прикрытию подразделений, частей и соединений переднего края в условиях боевого контакта с противником от средств воздушного нападения (СВН).
Развитие сетецентрических способов управления войсками потребовало разработки и внедрения новых средств технической разведки. К ним в первую очередь следует отнести БЛА мини- и микроклассов, предназначенные для разведки переднего края (ПК) и являющиеся по сути основным источником информации. Парализация действий мини-БЛА фактически разрушает сетецентрическую систему управления, это ее ахиллесова пята. Таким образом, сейчас не только вертолеты огневой поддержки (ВОП), высокоточное оружие (ВТО), армейская и тактическая авиация, но и мини-БЛА стали приоритетными целями для ПВО ПК, и выигрыш противоборства и их поражение обязательны.
Когда бесполезно модернизировать старое
Проблема ПВО ПК остро проявилась еще в 50–60-е, когда ускоренными темпами начала развиваться армейская авиация и существенно возросла насыщенность войск вероятного противника боевыми вертолетами. Для прикрытия подразделений и частей Сухопутных войск над ПК в составе мотострелковых и танковых полков Советской армии формировались соответствующие ракетно-артиллерийские дивизионы ПВО, на вооружение которых стали поступать зенитные самоходные установки ЗСУ-23-4 «Шилка» и зенитные ракетные комплексы (ЗРК) «Стрела-1М», а также переносные ЗРК (ПЗРК) первого поколения «Стрела-2М». Эти средства ПВО ближнего действия и прикрытия в целом были способны противостоять СВН, применявшим авиабомбы свободного падения и неуправляемые реактивные снаряды (НУРС), а также противотанковые управляемые ракеты (ПТУР) малой дальности, которые стали размещать на боевых вертолетах.
“Поражение даже зависшего вертолета требовало чрезвычайно высоких профессиональных навыков оператора”
Но в ходе войны во Вьетнаме в США появились боевые вертолеты нового класса с достаточно дальнобойными ПТУР, предназначенные в первую очередь для борьбы с бронеобъектами на поле боя и получившие наименование «вертолеты огневой поддержки». Один из первых – «Хью-Кобра» с ПТУР «Тоу». ВОП действовали преимущественно из засад, используя особенности рельефа (складки местности). Получив разведданные о бронеобъектах в зоне досягаемости ПТУР, они осуществляли «подскок», пуск ракеты по цели и уходили в укрытие. Цикл обстрела занимал всего 40–50 секунд. Применение «Шилок» и ПЗРК «Стрела-2М» в таких условиях оказалось невозможным, а ЗРК «Стрела-1М» – проблематичным. Оценивая степень угрозы ВОП бронетанковой технике на поле боя, один из крупных военачальников – Герой Советского Союза, главком СВ генерал армии Иван Павловский на подведении итогов крупных учений заявил: «Лучше иметь 10 танков, надежно прикрытых с воздуха, чем 100 без прикрытия». Участник Великой Отечественной знал, что говорил. Его пророческие слова впоследствии не однажды подтвердились во времена не только вьетнамской войны, но и арабо-израильских конфликтов. На Синае, например, за один боевой вылет ВОП типа «Хью-Кобра» уничтожал до 6–8 неприкрытых с воздуха бронированных объектов (танков, БТР, БМП).
Оценив роль ВОП и стремясь закрепить успех военно-технического прорыва, США ускоренными темпами создали и приняли на вооружение специализированный (базовый) ВОП АН-64 «Апач». Он стал оснащаться ПТУР нового поколения «Хеллфайр» и был способен поражать цели с больших дальностей (6–8 км), то есть без входа в зоны поражения имевшихся средств ПВО. Для борьбы с ВОП такого класса и совершенствования ПВО ПК в целом требовались новые боевые орудия, так как модернизация ранее использовавшихся по ряду причин оказалась бесперспективна.
Требуются «длинные руки»
Разработку такого оружия поручили Тульскому конструкторскому бюро приборостроения. По предложению КБП задачу следовало решить с помощью самоходного зенитного пушечно-ракетного комплекса (ЗПРК) «Тунгуска». Согласно замыслу он мог поражать ВОП «Апач» на дальностях до применения ими бортового оружия, позволив сократить типаж средств ПВО полкового звена, а также гарантировать прикрытие бронеобъектов в подвижных формах боя и на марше.
Предполагалось, что боевая машина (БМ) ЗПРК «Тунгуска» будет обладать максимальной автономностью, обеспечивая при этом управляемость со стороны батарейного командирского пункта (БКП) в автоматизированном режиме, имея малое время реакции (от момента обнаружения противника до пуска ракеты или открытия стрельбы по ней) и полностью автоматизированный процесс боевой работы. Для этого БМ оснастили бортовой РЛС обнаружения воздушных объектов, работающей в движении, РЛС автосопровождения обстреливаемой пушечным каналом цели, оптическими прицельными устройствами для стрельбы ракетным каналом (РК), цифровой вычислительной системой, средствами навигации и топопривязки, а также радиосвязи (в «Тунгуске-М» – и телекодовой связи с БКП), быстродействующими высокоточными комплексами приводов башенной установки по азимуту и углу места, другой аппаратурой. Все это, включая энергоснабжение и другое вспомогательное оборудование, разместили на гусеничном шасси (ГМ-352), унифицированном с применяемым в ЗРК «Тор» и ЗРС «Бук», что сокращало типаж базовых гусеничных шасси. Правда, в отличие от других унифицированных шасси ГМ-352 обладает изменяемым клиренсом. Это позволяло «Тунгуске» при стрельбе из окопа приподниматься почти на полметра.
В общем, создание «Тунгуски» явилось прорывом в нише ПВО ближнего действия. В данном ЗПРК удалось создать высокоэффективный пушечный канал на базе пушек ГШ («Грязев – Шипунов»). Достаточно сказать, что в калибре 30 миллиметров их скорострельность (два спаренных двуствольных автомата) – более 4500 выстрелов в минуту, что обеспечивает вероятность поражения на уровне 0,35–0,42. Это в разы выше, чем, к примеру, у батареи (6 орудий) зенитного артиллерийского комплекса «Бофорс» (калибр 40 мм) и американо-канадской установки «Адатс». Таких характеристик удалось достичь за счет использования в ЗПРК цифрового счетно-решающего прибора, реализующего сложные гипотезы движения цели при расчете углов упреждения, измерения и учета фактической начальной скорости полета снаряда, автоматической установки длины очереди в зависимости от дальности до цели, разработки высокоскоростных прецизионных приводов наведения и других новшеств.
Однако дальность поражения пушечным каналом в «Тунгуске» составляла четыре километра, что не позволяло поражать ВОП нового поколения на предельных дальностях пуска ПТУР. Для этого требовался такой РК, как «длинная рука», который мог бы поражать ВОП на расстоянии до 10 километров.
К тому времени ВОП типа «Апач» уже имел бронированную кабину, взрывобезопасные топливные баки, был снабжен инжекторами, снижающими его тепловую заметность, а также эффективной системой прицеливания и наведения ПТУР. Для надежного поражения ВОП на максимальных дальностях потребовалось применение в РК «Тунгуска» специальных мер.
Чтобы исключить зависимость максимальной дальности поражения ВОП от его тепловой заметности, признали правильным отказаться от использования в ЗУР тепловой головки самонаведения и реализовать радиокомандный способ. Для сокращения величины промаха при стрельбе на максимальную дальность КБП реализовало оптический метод визирования и сопровождения цели, так как радиолокационный (с РЛС, работающей в см-диапазоне и применяемой в пушечном канале) на таких дальностях приводил к значительным ошибкам, а приемлемых оптико-электронных помехозащищенных устройств тогда не существовало.
Неустраненные недочеты
Ракету для ЗПРК «Тунгуска» предложили двухступенчатую бикалиберную (стартовая ступень – активная, калибром 152 мм, маршевая – пассивная, 76 мм), оснащенную боевой частью осколочно-стержневого типа повышенного могущества с контактным и неконтактным датчиком цели (лазерным, в последующих модификациях – радиолокационным). Такая схема построения ЗУР имела положительные и отрицательные стороны. Прежде всего она позволила при сравнительно малой стартовой массе (42 кг) обладать девятикилограммовой боевой частью – почти вдвое больше, чем при применении одноступенчатых схем. Кроме того, на боевой машине удалось разместить увеличенный боекомплект – 8 ракет, а для их предварительного наведения использовать те же приводы, что и для пушечного канала. Также бикалиберная схема обеспечила получение сравнительно высокой средней скорости полета на максимальные дальности (до 600 м/с).
Однако двухступенчатое построение ЗУР привело к существенному увеличению «мертвой» воронки ЗПРК (ближняя граница зоны поражения РК составила 2,5 км), а также необходимости сброса отработавшего «стартовика» на дальности 2,5–3 километра. Наличие такой большой «мертвой» воронки (25% от максимальной дальности поражения) практически оставило ПК и ближайшую тактическую глубину без ракетного прикрытия ЗПРК «Тунгуска». Но самый главный недостаток состоял в том, что РК оказался невсесуточным и невсепогодным, при стрельбе не создавались условия автоматического сопровождения цели, ввиду чего поражение маневрирующих СВН в заданной зоне практически не обеспечивалось. Поражение даже зависшего вертолета требовало чрезвычайно высоких профессиональных навыков оператора. Это обусловливалось низкими возможностями бортовой РЛС своевременно обнаруживать ВОП во всем диапазоне, а также малой вероятностью поражения ВТО осколочно-стержневой боевой частью ЗУР и невысокой энерговооруженностью пассивной маршевой части ракеты при стрельбе по маневрирующей цели.
Минусы установки проявились сразу же. Так, на специальных учениях «Оборона-92» боевая эффективность подразделений, вооруженных «Тунгуской» и «Тунгуской-М», составила только 0,42, тогда как подразделений и частей ПВО, вооруженных другими типами комплексов, – не менее 0,9–0,93.
При приеме ЗПРК на вооружение многие из выявленных недочетов нашли отражение в соответствующих документах, был принят план по их устранению до начала и по мере развертывания серийного производства. Однако КБП от этих работ самоустранилось, сосредоточив усилия на других направлениях, в том числе на разработке ЗРПК «Панцирь-С1», практически создававшегося на базе технических решений «Тунгуски» и унаследовавшего многие ее недостатки. Ажиотаж, развернутый заинтересованными лицами и организациями вокруг ЗРПК «Панцирь-С1», отодвинул на второй план устранение недочетов, присущих обоим комплексам.
А в США и НАТО к этому времени на вооружение поступил уже всесуточный и всепогодный ВОП «Апач-Ренгбоу» с новой версией ПТУР «Хеллфайр». К сожалению, «Тунгуска» всех модификаций без коренной переделки РК противостоять ему в должной мере уже не может, а модернизацией ракетного вооружения данного ЗПРК никто не занимается.
Предпринимаются энергичные попытки навязать ПВО СВ вместо «Тунгуски» «Панцирь-С1», в том числе даже на гусеничном шасси. Однако для войск ПВО СВ важнее не «Панцирь» и разговоры вокруг него, а доведение до ума РК «Тунгуска», причем не только в серийно выпускаемых средствах, но, что самое главное, в комплексах, находящихся в эксплуатации (по принципу «платформенного» подхода к модернизации). Сейчас это первоочередная задача для практической реализации эффективной ПВО ПК.
Как это технически реализовать и что нужно сделать сегодня, известно и выполнимо в приемлемые сроки с использованием имеющихся макрозаделов и с минимальными финансовыми затратами, в том числе с внедрением при необходимости тех же «панциревских» технологий. Нужны только соответствующие решения и взаимопонимание. Но и здесь возникает проблема: разработчик «Тунгуски» – КБП вошло в состав «Высокоточных комплексов», относящихся к госкорпорации «Ростех», а производитель данного ЗПРК – УМЗ (Ульяновск) находится в ОАО «Концерн ПВО «Алмаз-Антей». Так кто же и как будет заниматься вопросом модернизации ракетного канала ЗПРК? Ответить на этот вопрос, на наш взгляд, должны руководители Ростеха, концерна ПВО «Алмаз-Антей» и в первую очередь Минобороны как наиболее заинтересованная сторона.
Окончание следует.
Александр Лузан, доктор технических наук, лауреат Государственной премии РФ, генерал-лейтенант
Опубликовано в выпуске № 44 (610) за 18 ноября 2015 года
