Как сообщается в статье, опубликованной в воскресенье в The New York Times, российские подводные лодки и разведывательные корабли работают вблизи крайне важных подводных волоконно-оптических кабелей, которые используются для передачи основного объема данных и экономической информации со всего мира.
Эти опасения, говорится в статье, связаны с тем, что Россия, возможно, выявляет слабые места в линиях коммуникаций, которые в случае конфликта можно будет подвергнуть атаке и вызвать их повреждение.
Как сообщает издание, в настоящее время обеспокоенность возросла, поскольку решающая хакерская атака России на США может предусматривать повреждение волоконно-оптических кабелей в некоторых самых труднодоступных местах. Целью таких атак может стать обрыв оперативной связи, от которой теперь уже зависят деловые и коммерческие операции западных правительственных учреждений, экономических структур и отдельных граждан, масштабы которых оцениваются в общую сумму 10 триллионов долларов.
«Степень активности», как цитирует издание слова одного европейского высокопоставленного дипломата, «сопоставима с активностью, которую мы наблюдали в годы холодной войны».
Одна из стран-членов НАТО — Норвегия — настолько обеспокоена, что обратилась к своим соседям за помощью в отслеживании российских подлодок.
И хотя тактика и вид угрозы напоминают о минувшей холодной войне, похоже, что русские перенимают те методы работы, о которых шла речь в книге, написанной в 1970-е годы по итогам ряда секретных операций ВМФ США и АНБ по прослушиванию подводных линий связи, получивших название Ivy Bells («Цветы плюща»).
Операция Ivy Bells, о которой The New York Times упоминает лишь вкратце, подробно описана в книге Шерри Зонтаг (Sherry Sontag) и Кристофера Дрю (Christopher Drew) «Блеф слепого. Нераскрытая история американского подводного шпионажа» (Blind Man’s Bluff: The Untold Story of American Submarine Espionage). Отряды разведчиков использовали подводные лодки для прослушки «не охваченных» прежде подводных кабелей с целью сбора информации о дислокации и перемещениях советских подводных крейсеров стратегического назначения, а также стратегии.
В 1970 году, в разгар холодной войны, начальник Управления методов и средств подводной войны Разведывательного управления ВМС США Джеймс Брэдли (James Bradley) разработал одну из самых дерзких подводных разведывательных операций в современной истории. Он хотел направить специализированную 100-метровую атомную подводную лодку Halibut в акваторию Охотского моря, где она должна была залечь на дно и обеспечить прослушивание телефонного кабеля, соединявшего советскую базу подводных лодок в Петропавловске со штабом Тихоокеанского флота, расположенного недалеко от Владивостока.
Помимо того, что в случае захвата или обнаружения подлодки Halibut мог произойти международный скандал, не было никаких доказательств существования этого телефонного кабеля. Единственное, чем располагал Брэдли, это предположение о том, что база подводных лодок в Петропавловске должна была постоянно предоставлять в свой штаб уточненные оперативные данные. Так что в три часа ночи, сидя в своем кабинете в Пентагоне, Брэдли вспоминал свои детские годы, и ломал голову над вопросом, где русские могли бы проложить кабели связи.
«Как пишут авторы «Блефа слепого», Брэдли, пребывая в состоянии предрассветной дремы, вспомнил, как в годы его детства вдоль реки Миссисипи выставляли знаки с табличками, указывающими на подводные кабели. Эти знаки выставляли вдоль берега для того, чтобы суда не цеплялись за кабели своими якорями.
Вспомнив об этом, Брэдли пришел к выводу, что вблизи отмелей в Охотском море должны быть подобные указатели.
Так на основе воспоминаний Брэдли о детских годах была задумана «самая дерзкая секретная операция по дистанционному сбору информации за все годы холодной войны».
После многолетнего капитального ремонта и переоснащения, начавшегося в конце 1960-х годов, в 1972 году субмарина Halibut была готова покинуть военно-морскую верфь Мар-Айленд недалеко от Сан-Франциско и отправиться в Охотское море. Одним из заметных дополнений к конструкции подлодки стал огромный выступ, возвышавшийся позади боевой рубки — это сооружение официально назвали ангаром для глубоководного спасательного аппарата, но на самом деле это была «декомпрессионная погружная камера» для команды водолазов, которые должны были выходить за борт подлодки и прослушивать советские телефонные кабели.
Итак, в октябре 1972 года команда АПЛ Halibut пересекла Тихий океан со скоростью чуть более 10 узлов, которую мог обеспечить старый ядерный реактор. Сначала разведывательная субмарина направилась на север к Алеутским островам, затем прошла через Берингов пролив и вошла в акваторию Охотского моря. Капитан подлодки Джек Макниш (Jack McNish) не предупредил экипаж, куда они следуют, сказав лишь, что они уходят в море на три месяца и будут искать обломки новой советской противокорабельной ракеты с инфракрасным наведением, средство для отражения которой США всячески пытались создать.
Оказавшись в Охотском море, подлодка начала медленно перемещаться с поднятым перископом, просматривая береговую линию в поисках знаков, указывающих на наличие кабелей, о которых говорил Брэдли. Затем, после недели безуспешных поисков Halibut заметила на северном побережье Охотского моря табличку с надписью на русском языке — что-то вроде «Якорь не бросать! Кабель!».
После обнаружения предупреждающего знака с подлодки был спущен специальный подводный аппарат или «рыба», которая начала искать кабель. На «рыбе» была установлена стандартная, самая обычная видеокамера и кинокамера с высоким разрешением. Видеосъемка передавалась на подлодку в режиме реального времени, а пленку с кинокамеры предстояло поднимать с подводного аппарата и затем проявлять, пока субмарина находилась близко к поверхности воды — так, чтобы фотолабораторию можно было проветрить от паров химикатов, использовавшихся при обработке пленки.
Через несколько часов после спуска «рыбы» на подлодку со дна моря начали поступать изображения выступов на песке длиной 30 сантиметров — нечто подобное знакам азбуки Морзе, выбитым на морском дне. Кабели были найдены.
Как следует из книги, «рыбу» затем подняли на борт, а пленку проявили — на ней были видны советские кабели, протянутые по морскому дну.
Обнаружив кабели, Макниш увел лодку подальше — за пределы трехкилометровой зоны территориального моря СССР и выбрал место над участком, где по дну проходил кабель, над которым можно было опустить два тяжелых якоря для «парения» на определенной глубине.
Надев специальные резиновые водонепроницаемые костюмы свободного размера, что позволяло закачивать горячую воду, чтобы обеспечить обогрев в ледяных водах Охотского моря, водолазы спустились с подлодки. Они захватили с собой пневматические «подводные пушки» для обдува и очистки кабелей от посторонних предметов, а также аварийные кислородные баллоны — на случай повреждения кабелей, соединявших их скафандры с подлодкой.
Длина подслушивающего устройства, как пишут авторы «Блефа слепого», составляла один метр, а состояло оно из магнитофона и литиево-ионной батареи. Соединитель обматывался вокруг кабеля и позволял прослушивать разговоры и снимать информацию методом индукции. При этом целостность кабеля не нарушалась.
На протяжении следующих нескольких часов подключенный к кабелю магнитофон передавал информацию специальной разведгруппе, находившейся на борту подлодки Halibut, а они после завершения секретной операции и благополучного возвращения в порт отсылали пленки с записями для последующего анализа в Форт-Мид, штат Мэриленд.
После успешной операции по прослушиванию кабеля подлодка Halibut приступила к выполнению второй секретной операции по поиску обломков советской ракеты, а затем возвратилась в порт. Поскольку секретные операции были выполнены успешно, Брэдли оценил перспективы этого метода, с помощью которого можно будет осуществлять перехват информации по всему миру, причем подслушивающие устройства смогут работать по нескольку месяцев или лет без остановки, а для сбора информации не надо будет посылать американские подводные лодки.
В августе 1972 года АПЛ Halibut вновь отправилась в Охотское море, чтобы повторить подводную операцию по перехвату информации. Однако на этот раз на борту была взрывчатка — на случай возникновения угрозы для подлодки или экипажа. Кроме того, как написано в книге, на этот раз Макниш рассказал членам экипажа об истинной цели их похода и о риске, связанным с выполнением операции.
В последующие годы для выполнения подобных операций по прослушиванию подводных кабелей в море выходили другие подлодки с таким же оборудованием на борту. Операция «Цветы плюща» началась.
Томас Гиббонс-Нефф (Thomas Gibbons-Neff)
