Сервисное обслуживание ВВТ остается большой проблемой
«Оборонсервис» канул в Лету, но дело его живет. Вернее, должно бы жить, но есть нюансы. Задачи по ремонту и обслуживанию вооружения и военной техники, которые были закреплены за оскандалившимся ведомством, по-прежнему требуют решения.
Об этом говорилось в Государственной думе на заседании Экспертного совета при Комитете по промышленности и развитию предприятий РЭП. Вопрос вышел за первоначально очерченные рамки, когда стало понятно: управление жизненным циклом поставляемой в войска продукции необходимо для всех предприятий ОПК, а не только радиоэлектронной промышленности.
Что происходит с танком, пушкой, электронной аппаратурой в процессе эксплуатации и по завершении ее срока? Кто и как должен отвечать за обслуживание, ремонт, утилизацию? Министерство обороны, например, уже в третий раз ставит задачу перехода к полному жизненному циклу в обслуживании техники и вооружения. Как сказал представитель Главного управления связи ВС РФ Евгений Кривошеин, в войсках остается немало электронной техники, произведенной еще в Советском Союзе. Теперь подошло время ее списывать и менять на более современную. Но кто это будет делать? Должны ли военнослужащие участвовать в ремонте техники, и если да, то до какого уровня сложности?
Была высказана мысль, что ремонт некоторых не самых дорогостоящих образцов ВВТ вообще не нужен. На Западе уже есть примеры, когда техника обслуживается до определенных пределов, а потом просто утилизируется.
Есть претензии к Министерству обороны и у предприятий ОПК. Они, как выясняется, не всегда уверены в надежности контрактных отношений. Об этом, в частности, говорил заместитель генерального директора Уралвагонзавода Вячеслав Халитов. Например, штрафные санкции по танку Т-72Б3 за нарушение условий контракта составляют пять процентов от стоимости машины. Это, конечно, очень много, тем более что условия эксплуатации Т-72 и Т-90 разные. На заводе создана группа по разработке положения об управлении жизненным циклом ВВТ. Оказывается, на федеральном уровне нет таких документов, и этот будет первым, где создаются методология и понятийный аппарат, что в дальнейшем может лечь в основу правоустанавливающих документов.
«О полном жизненном цикле вообще говорить сложно, так как у некоторых образцов ВВТ, например танка, он составляет 40–50 лет, – рассуждает Халитов. – Поэтому надо ввести в оборот термин «послепродажное обслуживание».
Сейчас Уралвагонзавод принимает в состав корпорации ремзаводы из структур «Оборонсервиса». Пока многие из них оказались в подвешенном состоянии, а значит, и сервисное сопровождение техники застопорилось. Поэтому вопрос надо ставить шире и думать о создании региональных сервисных центров по обслуживанию ВВСТ.
Необходимо определиться с максимальными сроками контрактов полного жизненного цикла. Такая ситуация возникла при выполнении договора на сервисное обслуживание САУ 2С19М2. Деньги ушли на восстановительные работы, а на сервисное обслуживание не осталось. Другой, более свежий пример. Как сказал генеральный директор НПО «Квант» (Великий Новгород) Геннадий Капралов, в 2013 году предприятие поставило МО РФ первую партию мобильных комплексов радиоэлектронной борьбы «Красуха-4». Но военное ведомство почему-то не заказало ни одного ЗИП, что вызывает сомнения в грамотной эксплуатации.
Надо разбюрократить оформление контрактов, решать проблемы ценообразования. К примеру, попытки Уралвагонзавода конструктивно взаимодействовать с юридическим Департаментом МО РФ отклика не находят. А взаимные претензии и прения в судах только затрудняют качественное обслуживание ВВТ. Вывод прост: нормативно-правовая база не соответствует реалиям.
ОПК и МО РФ должны стать равноправными партнерами. Пока же, как признался директор Департамента управления жизненным циклом изделий Объединенной авиастроительной корпорации Константин Костромин, даже суть контрактов производственники и военные понимают совершенно по-разному.
Олег Валентинов
Опубликовано в выпуске № 41 (607) за 28 октября 2015 года
