На Обаму давят внутри страны и из-за рубежа, требуя, чтобы он возродил образ американской силы
Как долго может страна, где живет менее 5% мирового населения, и где сосредоточено 22% мировой экономики, оставаться ведущей и господствующей военной и политической державой в мире? Этот вопрос все настойчивее звучит на Ближнем Востоке, в Восточной Европе и в Тихоокеанском регионе.
С тех пор как закончилась холодная война, подавляющая мощь американской армии является центральным фактом мировой политики. Сейчас эта мощь подвергается испытанию в трех исключительно важных регионах мира, где соперники Америки проверяют ее на прочность и решимость, а Соединенные Штаты думают, давать ли им отпор и когда это делать.
Вспомните три статьи, которые появились на прошлой неделе в Financial Times. Статья первая вышла под заголовком «США предупреждают Москву, чтобы та не наращивала боевые действия в Сирии». Статья вторая: «Американские боевые корабли против китайских притязаний в Южно-Китайском море». А третья статья о том, что Британия согласилась присоединиться к США и Германии и разместит свои войска в прибалтийских государствах.
Эти события происходят в разных точках земного шара, но они взаимосвязаны. Военная мощь гарантирует неприкосновенность границ во всем мире. На Ближнем Востоке у США гигантские военно-морские и военно-воздушные базы, призванные успокаивать друзей и пугать врагов. В Восточной Азии ВМС США привыкли относиться к Тихому океану как к «американскому озеру», обеспечивая свободу мореплавания и предоставляя гарантии безопасности своим союзникам. В Европе НАТО гарантирует территориальную целостность своих членов, а на долю США приходится 75% всех военных расходов альянса.
Но ситуация меняется. Российское вмешательство в сирийскую гражданскую войну показало, как сильно ослаб контроль США на Ближнем Востоке после потрясений арабской весны и вывода американских войск из Ирака. Поскольку США не желают снова вводить войска на Ближний Восток, Москва заметила этот вакуум власти и решила его заполнить. Нанеся по Сирии удары крылатыми ракетами, русские устроили комедийную пародию, передразнивая американцев, которые точно так же проводили свои предыдущие интервенции в регионе.
В Европе захват Россией Крыма у Украины в прошлом году стал первой насильственной аннексией территории на континенте после окончания Второй мировой войны. Неудивительно, что прибалтийские страны, входившие когда-то в состав Советского Союза, очень сильно встревожены таким прецедентом, в связи с чем НАТО решила усилить там свое военное присутствие.
В Азии китайская программа строительства островов в Южно-Китайском море в прошлом году обрела свои очертания. Теперь теоретические притязания Пекина на находящиеся за тысячи миль от его побережья территориальные воды превратились в нечто более конкретное. Америка говорит, что не придерживается никаких позиций в вопросе территориальных споров Китая с соседями, однако заявляет о своей решимости защищать свободу мореплавания в Тихом океане. Поэтому американские ВМС совершенно очевидно решили оспорить идею о том, что у Китая появились новые территориальные воды вокруг его искусственных островов.
Все три спора напоминают о том, что несмотря на модные разговоры о «мире без границ», контроль над территорией это по-прежнему основа мировой политики. Бывший британский дипломат сэр Роберт Купер (Robert Cooper) сказал об этом так: «Мировой порядок это территориальный порядок. Если ты не знаешь, кто владеет территорией, ты ничего не знаешь о международном порядке». Томас Райт (Thomas Wright) из Института Брукингса (Brookings Institution) приводит аналогичные доводы, утверждая, что международная политическая стабильность зависит от «здорового порядка в регионах, особенно в Европе и в Восточной Азии. Если эти регионы распадутся, мировой порядок не спасет ничто».
Европа и Восточная Азия не «распадаются», но края у них пообтрепались. Между тем, представление о Ближнем Востоке как о реально распадающемся на части регионе еще сильнее тревожит Европу и Азию, вызывая вопросы об американской мощи и о прочности международных границ. Даже некоторые американские стратеги, давно уже заявляющие о необходимости «перебалансировки» внешней политики США в сторону Азии с одновременным ослаблением усилий на Ближнем Востоке, и те сегодня начинают задумываться, полагая, что представление об американском отступлении на Ближнем Востоке подрывает престиж Америки в Азии.
На администрацию Обамы давят внутри страны и из-за рубежа, требуя, чтобы она возродила образ американской силы, более действенно и убедительно отвечая на эти территориальные притязания. Решение отправить корабли в те воды, на которые претендует Китай, а также развернуть войска в Прибалтике, является ответом на такое давление. Но Обама хорошо понимает, насколько контрпродуктивными оказались недавние военные интервенции США в Ираке и Ливии. Он также с большой осторожностью смотрит на риски военной конфронтации с Россией и с Китаем.
Картину еще больше осложняет спор по поводу того, кто является ревизионистской державой в мировой политике. США усматривают в территориальных претензиях России и Китая вызов мировому порядку. Однако русские заявляют, что на самом деле это Америка подрывает мировой порядок, поддерживая и финансируя «смену режимов» в таких странах как Украина и Сирия.
В российских утверждениях присутствует элемент пропаганды. Но похоже, Пекин и Москва искренне опасаются, что если они не будут противостоять американской силе, их тоже в конечном итоге сделают жертвами смены режима при поддержке со стороны США. Американцы, со своей стороны, обеспокоены тем, что если они допустят дальнейшее распространение территориального ревизионизма, в мире усилится анархия и опасности, а их глобальная мощь ослабнет.
Смешайте эти страхи воедино, и у вас получится готовый рецепт опасных региональных споров, которые возникают по всему миру.
Гидеон Рахман (Gideon Rachman)