20 октября 2011 года — в день, когда ливийские повстанцы нашли полковника Муаммара Каддафи, спрятавшегося в старой дренажной трубе, вытащили его из укрытия и убили, — президент Барак Обама созвал в Розовом саду Белого дома пресс-конференцию, на которой заявил: «Мы достигли наших целей». Хилари Клинтон, бывшая в то время госсекретарем, пошутила в разговоре с журналистами: «Мы пришли, мы увидели, он умер». Еще весной того же года, когда Соединенные Штаты только присоединялись к воздушной операции НАТО против Ливии, Белый дом уверял, что он не ставит перед собой задачи менять режим. Именно это убедило Россию не накладывать вето на резолюцию Совета безопасности ООН, разрешавшую принимать «все необходимые меры» для защиты ливийцев от их собственного правителя. Москву такая смена целей привела в ярость, однако Обама подчеркнул в своем выступлении, что «столкнувшись с угрозой масштабного кровопролития и прислушавшись к призывам ливийского народа, Соединенные Штаты вместе с друзьями и союзниками остановили силы Каддафи». Теперь, когда Америка сделала свое дело, ливийцы могут создать полноценную демократию, сказал президент. «Сейчас мощь американского лидерства заметна по всему миру. Мы выбили главарей „Аль-Каиды“, и движемся к победе над ней. Войну в Ираке мы сворачиваем, а в Афганистане проводим реформы», — добавил он.
Прошло четыре года. Ливию постигла печальная участь — она была полностью опустошена военными действиями. Между тем Обама пришел к власти, обещая закончить бессмысленную войну в Ираке и в дальнейшем избегать подобных авантюр. В прошлый понедельник в своем выступлении на Генеральной ассамблее ООН президент признал пример Ливии столь же весомым аргументом против попыток наводить порядок за рубежом, как и пример Ирака. Он продолжает утверждать, что решение выступить против Каддафи было, как он заявил в прошлом году Томасу Фридману (Thomas Friedman) в интервью The New York Times, «абсолютно правильным», однако отмечает, что этот опыт научил его не предпринимать таких шагов, не имея плана по «заполнению вакуума» после победы.
В ООН Обама также сказал, что наша верность идеям международного порядка «подвергается сейчас испытанию в Сирии», в которой с одной стороны президент Башар Асад убивает «десятки тысяч собственных граждан», а с другой стороны Исламское государство «обезглавливает пленных, убивает невинных и порабощает женщин». В связи с этим в течение последних четырех лет Обама придерживался в сирийском вопросе двух четких принципов: что Асад должен уйти и что с таким «чудовищным культом», как ИГИЛ, не может быть примирения.
Однако Владимир Путин, определенно настроенный выставить Соединенные Штаты главным мировым задирой, не захотел подыгрывать Обаме. В своем состоявшемся в понедельник — после речи Обамы — выступлении на Генеральной ассамблее он прошелся по проявившейся после холодной войны и 11 сентября склонности США устраивать демократические революции за рубежом. Это, по его словам, напоминает ему некоторые моменты «из истории Советского Союза», в которые «попытки подстегнуть перемены в тех или иных странах, исходя из своих идеологических установок, часто приводили к трагическим последствиям, приводили не к прогрессу, а к деградации».
На Ближнем Востоке и в Северной Африке —то есть в Ираке и в Ливии — «агрессивное внешнее вмешательство привело
к тому, что... государственные институты да и сам уклад жизни были просто бесцеремонно разрушены», — заявил Путин. «Вместо торжества демократии и прогресса — насилие, нищета, социальная катастрофа, а права человека... ни во что не ставятся», — добавил он. По его словам, получившийся вакуум заполнили жестокость и фанатизм, а главной угрозой мировому порядку стало ИГИЛ, возникшее и расцветшее на развалинах государств, которые были погублены бесконтрольной американской мощью.
Самому Путину дорого обошлась его агрессивная внешняя политика, очередные примеры которой мы видели в Крыму и на Украине. Сейчас на международной арене он имеет заслуженную репутацию жестокого циника. Однако это не помешало ему заметить в своей речи: «Так и хочется спросить тех, кто создал такую ситуацию: „Вы хоть понимаете теперь, что вы натворили?“». Получить ответ, по его словам, он не ожидает, однако он специально подчеркнул, что теперь в Сирии необходимо выбрать сторону. «Считаем огромной ошибкой отказ от сотрудничества с сирийскими властями, правительственной армией, с теми, кто мужественно, лицом к лицу сражается с террором», — заявил российский президент, добавив с откровенным пренебрежением к неудачным попыткам администрации Обамы создать независимое демократическое сирийское сопротивление: «Надо наконец признать, что кроме правительственных войск президента Асада, а также курдского ополчения в Сирии с „Исламским государством“ и другими террористическими организациями реально никто не борется». Путин намекнул, что американцы пытаются сотрудничать с террористическими группировками. «Они не глупее вас, и ещё неизвестно, кто кого использует в своих целях», — предупредил он.
Неудивительно, что эту пикировку Обамы и Путина многие журналисты окрестили «дуэлью». Президенты друг друга не любят, и их выступления были наполнены взаимными скрытыми намеками. Тем не менее — при всем конфронтационном тоне — их высказывания по сирийской проблеме демонстрировали, что они нашли общий язык. Путин откровенно пытается укрепить позиции России как одного из ведущих игроков на Ближнем Востоке, а Обама ему в этом не мешает.
Президент предпочел расплачиваться за то, что он слишком мало сделал в Сирии, а не за то, что он сделал там слишком много. Его легко было бы за это ругать, если забыть о Ливии и об Ираке, а также о том, что на прошлой неделе талибы — впервые с тех пор, как США установили 14 лет назад в Кабуле нынешний режим, — захватили крупный афганский город. Обама сообщил ООН, что он готов предпочесть борьбу с ИГИЛ борьбе с Асадом — и готов ради этого сотрудничать с Россией и Ираном, если они помогут обеспечить уход Асада от власти. Эта уступка выглядит не такой уж большой, и было трудно не удивиться, почему ее не сделали раньше — до того, как погибли двести тысяч сирийцев. Однако на следующий день после этого Россия начала бомбить цели в Сирии, и количество погибших снова увеличилось.
Филип Гуревич (Philip Gourevitch)
