По всем объективным меркам, Россия уже приняла стратегическое решение бросить вызов Америке в отношении господства на Ближнем Востоке. Несмотря на упавшие мировые цены на нефть и экономические санкции, нацеленные обуздать авантюризм Путина на Украине, российский президент открыто стремится расширить военную мощь Москвы, ее политический вес и экономическое влияние в регионе, длительное время находившемся во власти Вашингтона. От Барака Обамы не поступило никакого эффективного ответа, и, похоже, таковой не предвидится. Недавняя встреча Обамы и Путина в Организации Объединенных Наций не изменила исходных реалий.
По меньшей мере, действия России на Ближнем Востоке сегодня ужасно напоминают характеристику, данную Советскому Союзу Скупом Джексоном (Scoop Jackson), назвавшим его «грабителем-оппортунистом, разгуливающим по коридорам отеля и дергающим за все ручки подряд в поисках двери, которая откроется». Кремль прощупывает слабости Америки, сует свой нос в дела региона способами, беспрецедентными с тех времен, как в 1970-е годы Анвар Садат изгнал советских военных советников, круто изменил глобальную ориентацию Египта и таким образом, в конечном счете, сделал возможными Кэмп-Дэвидские соглашения с Израилем.
Россия не преследует свои цели в одиночку. Она подкрепляет союзников и доверенных лиц, таких, как Сирия и Иран, которые регулярно помогают Москве или по аналогии предпринимают шаги по продвижению своих собственных интересов. Происходящая в настоящий момент и, возможно, ускоряющаяся деградация государственных структур в масштабах региона только придает Москве уверенности.
Недавнее расширение авиабазы в Латакии, в срочном порядке организованное Россией, является очевидной игрой мускулами в дополнение к давнишнему объекту российских ВМС в Тартусе. В ближайшей перспективе она служит опорой сирийскому режиму Башара Асада, который уже в значительной степени зависим от Ирана (непосредственно и через «Хезболлу») и испытывает огромное давление со стороны ИГИЛ, группировки «Аль-Нусра» и остальной сирийской «умеренной» оппозиции.
Гораздо важнее, однако, то, что Латакия является ясным свидетельством новой широкомасштабной российской стратегии, бросающей вызов Америке. Как уже не раз случалось, Обама был застигнут врасплох: с тех самых пор, как в Сирии разразилась гражданская война, он все еще ждет, что Москва пойдет на сотрудничество с Вашингтоном, чтобы отстранить Асада от власти. Джон Керри заявил, что новые воздушные активы России предназначались только для «защиты войск», не считая должным объяснить, в чем смысл защиты вооруженных сил! В самом деле, всего несколько дней спустя, после данного самолетам США предупреждения оставить сирийское небо, силы, «защищающие войска», атаковали в Сирии цели, не имевшие отношение к ИГИЛ.
Задолго до Латакии Россия уже пыталась испытать Соединенные Штаты на прочность. Непосредственным результатом успешной февральской встречи Путина с президентом Абделем Фаттахом аль-Сиси в Каире стал существенный рост военных продаж в Египет, впервые с 1970-х годов, что явилось мощным сигналом региональной перестройки. И Москва, разумеется, не жалуется на организованное Сиси подавление «Братьев-мусульман».
Самой наглядной угрозой стала продажа Россией Ирану системы ПВО С-300 (не говоря уже о других современных видах оружия и ядерных реакторах, когда в результате венской ядерной сделки санкции будут сняты). Размещение С-300 покончит с какими-либо намерениями Израиля заранее обезвредить иранскую ядерную программу.
Обама, столкнувшись с напористостью России и целой чередой свершившихся фактов, похоже, еще не вышел из послевенского идеологического экстаза, неспособный или не желающий видеть последствия своей пассивности и безразличия. Выражение «беспокойства» по поводу новой российской базы в Латакии дополняет длинный список обамовских «беспокойств», которые годятся только для его риторики, ни для чего более.
Забегая вперед, ввиду более сильных позиций, с которых действуют Асад и Иран, появляется риск того, что региональные идеологические противники станут действовать согласованно, когда совпадут их интересы, как в пакте Молотова-Риббентропа 1939 года по разделу Польши. Самой серьезной угрозой интересам США, после ядерного Ирана, станет ось Россия-Иран-Сирия — стран, нашедших модус вивенди с «Исламским государством». «Перемирие» позволит ИГИЛ консолидировать свое новое государство из обломков Сирии и Ирака (предположительно с Курдистаном, де-факто независимым) и сосредоточиться на своих наиболее приоритетных целях: на вероотступниках Аравийского полуострова, еретических нефтедобывающих монархиях.
После объяснения Путиным исторического прецедента ИГИЛ и Иран могли бы поделить блага. Иран ужесточил бы свои позиции в Багдаде и сосредоточился на Бахрейне и Восточной провинции Саудовской Аравии, с большими шиитским населением, в то время как ИГИЛ направился бы в другие государства Совета сотрудничества стран Залива и священные города Хиджаза. Нежным западным ушам это может показаться слишком хладнокровными шагами, но региональная и религиозная логика здесь прямолинейна и незамысловата. Вызывающее осуждение предательство одной стороны другой может произойти уже позднее.
Если вызов, брошенный Россией Америке, останется неудовлетворенным, то обещает далеко идущие выгоды всему тройственному союзу и сопоставимый вред, наносимый нам и нашим друзьям. Рассмотрим Турцию: хотя страна при правительстве Реджепа Тайипа Эрдогана становится все более ненадежным партнером, тем не менее она остается восточным стержнем НАТО. Самоутверждение Москвы напрямую угрожает Анкаре. Укрепляя режим Асада, Россия действует в обход Турции. «Исламское Государство» обезопасит другие свои границы (по крайней мере, временно), а независимый Курдистан будет стимулировать проблемы в напряженных отношениях Турции со своими курдами. Набирающий силу ядерный Иран с династическими исламскими претензиями не нуждается в пояснениях. Все это, должно быть, обеспокоит даже Эрдогана.
Китай, еще один потенциальный партнер, уже принимал участие в совместных военно-морских учениях с Россией в восточном Средиземноморье и расширяет свой морской потенциал в соседнем Пакистане. Интересы и амбиции Китая, включая возможные крупные инвестиции в иранские запасы углеводородов, будут только расти.
Как показала недавняя поездка Биньямина Нетаньяху в Москву, друзья Америки не ждут, пока Вашингтон проснется. Растущее военное присутствие России в Сирии сдерживает возможности самообороны Израиля — а это бесконтрольная ситуация, которую Иерусалим не может допустить. Очевидно, что поставленные Россией задачи не ограничиваются одним бесцеремонным вмешательством в дела Ближнего Востока. Терроризм, продолжающаяся угроза радикального ислама и ускорение гонки ядерных вооружений также требуют ответов.
Израиль хочет, чтобы Россия в полной мере оценила эти опасности, к которым Обама, как кажется, равнодушен. Нетаньяху перестраховывается в отношении США — возможно, надолго — рассчитывая, что стратегия Москвы в конечном итоге основывается на российских национальных интересах, независимо от того, что думают по этому поводу пустые хвастуны Вашингтона. В Персидском заливе арабские монархии также предпочитают перестраховаться. У них принято иметь дело с фактами, а не с фантазиями.
Нормальной реакцией на беззастенчивое выступление Москвы на Ближнем Востоке должна стать американская стратегия противовеса, по крайней мере, если президент вдруг не перекинется на другой регион или не совершит прыжок назад, к «коренному преобразованию» Америки. Однако семь лет спустя после избрания Обамы едва ли можно надеяться, что ответ американского президента на российскую и другие угрозы будет отличаться от усвоенной им модели поведения — почти ничего не предпринимать, за исключением тех случаев, когда совсем «не прижмет». Соответственно, ситуация с присутствием Америки на Ближнем Востоке, ее жизненными интересами и альянсами будет продолжать ухудшаться до тех пор, пока в должность не вступит новый президент. Почва под нашими ногами, уже радикально сдвинувшаяся с 2009 года, будет продолжать движение в течение предстоящих 16 месяцев к все более и более неустойчивым позициям.
Поэтому в политическом плане простой поворот курса Обамы на 180 градусов, в лучшем случае, позволит нам взять упадок Америки под контроль. Это неприемлемо. Мы не должны сидеть сложа руки, какой бы регресс нам ни предстояло унаследовать через 16 месяцев, вместо этого мы должны вылезти из ямы, которую Обама продолжает копать.
Немедленные, решительные и мощные корректирующие действия должны начаться в день инаугурации 2017 года, прежде чем возможность будет окончательно потеряна. Новый президент не должен отклоняться от восстановления позиций Америки на Ближнем Востоке и во всем мире как из геостратегических соображений, так и ввиду наших продолжающихся насущных экономических проблем. Мы должны вернуться на должный уровень международной стабильности, чтобы обеспечить устойчивый экономический рост, а экономический рост необходим нам, чтобы сохранять сильное международное присутствие, особенно на Ближнем Востоке.
Стратегия Америки должна вернуть Россию с небес на землю, что означает, как это ни странно, в первую очередь реализацию эффективной политики в отношении Украины и других бывших советских республик, прежде чем Путин успеет одурачить Европу и заставить ее снять экономические санкции. На Украине Путин находится в более слабом положении, чем его когда-либо представлял себе Обама. НАТО при энергичном руководстве может укрепить сдерживание и оказать поддержку военным возможностям и политической воле Украины, тем самым повышая издержки и риски российского авантюризма у соседских границ. Москва должна заново усвоить для себя ключевой урок развала СССР, заключающийся в том, что экспедиционные усилия в отдаленных регионах могут оказаться опасным отвлекающим фактором. Противостояние России в Европе принесет значительные выгоды на Ближнем Востоке.
В самом регионе главный приоритет должен состоять в том, чтобы убедить Израиль, Турцию и арабов, что Вашингтон не потерял свои ориентиры, создавая иллюзию того, что Иран при муллах является ответственной, не представляющей угрозы державой. Подчеркивая дружественное соглашение России с Ираном, можно было бы четко продемонстрировать, почему Россия не является их лучшим другом.
Вашингтон должен дополнительно принять серьезные меры для уничтожения ИГИЛ, не оказывая содействия Ирану или Асаду, но заручившись поддержкой арабов и Турции, берущих на себя значительный военные и финансовые обязательства по этому вопросу. Предоставленные самим себе, региональные державы не обладают военной компетентностью и политической согласованностью, необходимыми для создания коалиции против ИГИЛ. Как бы ни хотелось некоторым сказать: «Это их проблемы, пусть справляются с ними сами», им (и нам) необходимо лидерство и военная мощь США. Даже Обама говорит, что его конечная цель — это уничтожение ИГИЛ. Нам просто насущно необходимо приступить к этому в 2017 году.
Убедить Египет, монархии Персидского залива и других не покупать российские системы вооружения или ядерные реакторы также станет приоритетом. Если за этим последует дальнейшее ужесточение мер против «Братьев-мусульман» в Египте и в других местах, значит, так тому и быть. Нам следует вспомнить предупреждение Джин Киркпатрик (Jeane Kirkpatrick) об опасностях замены «умеренных диктаторов, дружественных американским интересам, менее дружественными диктаторами экстремистских убеждений».
Ядерная программа Ирана должна быть ликвидирована. Упразднение венской сделки в один день — это самая легкая часть. Чтобы возродить растраченную Обамой международную поддержку, нам также понадобятся неимоверные дипломатические усилия, направленные на предоставление доказательств нарушений договоренностей Ираном, производимых уже сегодня. В конечном счете, военные действия окажутся неизбежными. Иные могут пока не согласиться, но они должны, по крайней мере, поверить (и продемонстрировать это) в то, что готовы нанести удары по Ирану, если это будет необходимо — чему Обама усердно сопротивлялся. Мы также должны уверенно заявить о намерении свергнуть муллу Тегерана в пользу политики США; на Ближнем Востоке не будет мира и стабильности до тех пор, пока этот режим не окажется на свалке истории.
Это трудная, но необходимая задача. Республиканцы должны провести выборы руководителя национальной безопасности в 2016 году и назначить кого-то, кто понимает насущные стратегические риски, с которыми предстоит иметь дело следующему президенту — во всем мире, но особенно на Ближнем Востоке.
Джон Р. Болтон — старший научный сотрудник Американского института предпринимательства, служил послом США в Организации Объединенных Наций в 2005-2006 годах.
