Между строк в комментариях президента Обамы по поводу Сирии, сделанных им в понедельник в ООН, можно было услышать грустное признание провала: Соединенные Штаты не смогли организовать победоносную стратегию в отношении Исламского государства. Возможно, нам следует позволить российскому президенту Владимиру Путину предпринять свою попытку.
В речи Обамы содержались два характерных комментария. Соединенные Штаты в течение последнего десятилетия пришли к выводу о том, что они «не могут сами обеспечивать стабильность в иностранном государстве». А что касается сирийской трясины, то «Соединенные Штаты готовы работать с любой нацией, в том числе с Россией и Ираном, для разрешения этого конфликта».
Появляется Владимир, с левой стороны сцены. Собственная речь Путина в ООН содержала резкое осуждение Соединенных Штатов и их политики, направленной на обезглавливание режимов в Ираке, Сирии, Йемене, в Ливии и неспособной восстановить порядок. «Вы хоть понимаете теперь, что вы натворили?» спросил он ледяным тоном. Путин указал на противоречия в политике Соединенных Штатов, которые заявляют о том, что сирийский президент Башар аль-Асад должен уйти, но при этом не было создано никакой практической альтернативы неистовствующему Исламскому государству.
«Россия великолепно сыграла партию, имея ужасные карты на руках. А мы сбросили довольно хороший расклад», — полагает Райан Крокер (Ryan Crocker), отставной американский дипломат, работавший почти во всех горячих точках Ближнего Востока и являющийся одним из наиболее мудрых специалистов по этому региону. «Русские смогли превратить оборонительную позицию в наступательную, потому что мы там полностью отсутствовали», — добавил он.
Россия вряд ли сможет добиться большего военного успеха в Сирии и Ираке, чем Соединенные Штаты. Однако пока Путин, несомненно, выигрывает в игре восприятия. Опасность состоит в том, что региональные державы будут рассматривать последние события как полномасштабное отступление Соединенных Штатов, как это было во время ухода изнуренной Британии в 1971 году из своих военных гарнизонов «к востоку от Суэцкого канала», что было воспринято как последний вздох Британской империи.
Интервенция Москвы происходит в то время, когда Соединенные Штаты разбираются со своими провалами в Сирии и в Ираке в борьбе с Исламским государством. Откровенная оценка была представлена Линдой Робинсон (Linda Robinson) из Корпорации Rand на слушаниях в Конгрессе.
Выводы этого аналитика из Rand Corp. были сокрушительными: иракские силы безопасности, основа американской стратегии в регионе, «в настоящее время не являются эффективной силой». Курдские формирования пешмерга «способны» действовать, но только в «оборонительном плане», и они не являются «серебряной пулей», как многим того хотелось бы. Суннитские племенные силы «все еще зарождаются». В Сирии Соединенные Штаты «тренируют и оснащают» определенные силы, однако делается для этого «абсолютно мало и слишком поздно».
Робинсон в заключение вежливо сказала о том, что американская стратегия нуждается в «корректировке» — либо за счет привлечения новых партнеров и наращивания односторонних американских сил, либо за счет перехода к более ограниченной стратегии сдерживания, состоящей из периодической «стрижки травы».
С учетом всех этих провалов американской политики, должна ли администрация Обама просто присоединиться к Москве? На мой взгляд, это было бы серьезной ошибкой. Несмотря на все хвастливые слова Путина, русские не могут победить Исламское государство. Как раз наоборот — российская интервенция (в партнерстве с Ираном) может еще больше разжечь суннитское повстанческое движение. А если партнеры Соединенных Штатов в этом регионе — такие как Саудовская Аравия, Египет, Турция и даже Израиль, — на самом деле, полагают, что Вашингтон уступил место Москве, то этот регион может стать еще более хаотичным.
В распоряжении Обамы все еще находятся несколько опций с относительно низким уровнем риска, если он их использует. Соединенные Штаты и их союзники могут создать «зоны безопасности» на севере и на юге Сирии для того, чтобы обеспечить гуманитарную помощь и большую безопасность. Оппозиционный лидер Валид аль-Зуби (Walid al-Zoubi) сказал в понедельник в Вашингтоне, что в случае создания такого рода зон оппозиция будет работать вместе с сирийскими правительственными организациями над восстановлением основных систем жизнеобеспечения. Подобного рода зоны безопасности будут исходить из реальной оценки, в соответствии с которой Асад не в состоянии контролировать более половины сирийской территории — даже при поддержке российских бомб.
В то время как Россия говорит, Соединенные Штаты могут усилить борьбу против Исламского государства. Они должны срочно увеличить поддержку 25-тысячных сирийско-курдских формирований, а также 5 тысяч суннитских боевиков, располагающихся к северу от Ракки. Это мотивированные и преданные бойцы. И даже Путин в понедельник признал, что курды реально ведут борьбу с Исламским государством и другими террористическими организациями. Они заслуживают большей помощи со стороны Америки.
Когда Путин заявил о «растущих амбициях» России на Ближнем Востоке, не услышали ли мы, возможно, слабое эхо тех слов, которые Джордж Буш-младший произнес накануне своего вторжения в Ирак в 2003 году? Закон о последствиях, не охваченных умыслом, действует и для России.
Лучшим результатом был бы такой вариант, при котором Путин осознал бы — сейчас, когда он нарочито взвалил на себя бремя борьбы с исламским экстремизмом, — что его единственный реальный шанс добиться успеха состоит в дипломатическом урегулировании, которое начинается с «управляемого перехода» к постасадовской Сирии. В противном случае его ожидают болезненные злоключения.
Дэвид Игнатиус (David Ignatius)