СССР мог обладать оружием, способным преодолеть противоракетную оборону
У разработанного реутовским НПО машиностроения гиперзвукового оружия под индексом 4202, на которое этим летом обратили внимание отечественные СМИ, есть серьезный конкурент, продвигаемый Московским институтом теплотехники. Борьба между двумя проектами идет по крайней мере с середины 80-х и порой становилась достаточно острой.
Известна фраза, прозвучавшая на одном из совещаний, посвященных разработке новых боевых блоков. Про конкурентов в запале было сказано: «Пусть они свою хрень хотя бы до Куры добросят сначала!». К сожалению, нам не удалось найти достоверного подтверждения того, что факт имел место. «Военно-промышленный курьер» восстановил историю двух конкурирующих проектов и разобрался в причинах их появления.
“Гиперзвуковой летательный аппарат выходит непосредственно на цель с любого направления и в большом диапазоне высот”
В статье «Гиперсмерть на подходе», описывающей работы по созданию «изделия 4202», высказывалась следующая версия: «Ракета-носитель «отпускает» аппарат на высоте 60–70 километров, после чего он продолжает полет с легким снижением с таким расчетом, чтобы практически до самой цели не выйти из «комфортного» коридора высот 40–60 километров, когда ГЗЛА еще не в плотных слоях атмосферы и на него нет тепловой нагрузки».
Но главная особенность российского гиперзвукового летательного аппарата, по всей видимости, в другом: за счет высокой энергетики он может совершить сложный маневр, чтобы не допустить поражения средствами противоракетной обороны вероятного противника. Более того, благодаря такой способности ГЗЛА выходит непосредственно на цель с любого направления и в большом диапазоне высот. В настоящее время проект 4202 согласно отчету НПО машиностроения за 2014 год получил официальное наименование: аэробаллистическое гиперзвуковое боевое оснащение – АГБО.
Порождение СОИ
23 марта 1983 года президент Соединенных Штатов Рональд Рейган объявил о начале стратегической оборонной инициативы, также известной как «звездные войны» и предполагающей создание действенных средств противоракетной обороны, которые бы позволили отразить советский ядерный удар по территории США.
Главная особенность новой американской ПРО была в ее эшелонированности, что, по мнению Пентагона и Белого дома, гарантировало уничтожение всех целей. В настоящее время существует масса научных работ, рассматривающих рейгановские «звездные войны» как с экономической, так и с технологической точки зрения, и большинство авторов приходят к выводу: реализовать СОИ было невозможно.
Как бы там ни было, в Советском Союзе к стратегической оборонной инициативе отнеслись очень серьезно. Были начаты работы, которые должны были стать асимметричным ответом на принципиально новую американскую систему ПРО. Именно тогда в НПО машиностроения открылась тема, получившая название «Альбатрос».
Идея реутовских конструкторов заключалась в создании межконтинентальной баллистической ракеты с так называемым управляемым боевым блоком (УББ). Он представлял собой планирующий гиперзвуковой летательный аппарат, который, по некоторым данным, мог совершать маневры до тысячи километров по азимуту при входе в атмосферу на высоте линии Кармана (высота над уровнем моря, условно принятая как граница между атмосферой Земли и космосом) со скоростями порядка 5,8–7,5 километра в секунду (17–22 М).
Иногда вместо аббревиатуры УББ используется другая – ПКББ (ПКБ) – планирующий крылатый боевой блок. По замыслу конструкторов он должен оснащаться системой коррекции траектории полета, необходимой не только для выполнения маневра уклонения, но и для точного наведения на цель на конечном участке. После того как размещенная на борту УББ аппаратура регистрировала запуск вражеской противоракеты (по другим данным – облучение радиолокационными станциями), бортовая система управления давала команду на совершение маневра. В программу закладывались несколько типовых маневров уклонения, выбиравшихся автоматически, в зависимости от того, с какого направления запускалась противоракета (либо исходя из параметров РЛС, обнаружившей УББ). Не исключено, что новый боевой блок мог быть оснащен бортовой аппаратурой радиоэлектронной борьбы, хотя точных сведений, подтверждающих это, найти не удалось.
По другим данным, уклонение от противоракет выполнялось гораздо проще. Получив данные о пуске противоракеты (облучении РЛС), бортовая система управления, не рассчитывая варианты сближения и уж тем более не анализируя параметры излучения вражеского радиолокатора, случайным образом выбирала заложенный в ее памяти маневр.
Существует и третья версия, согласно которой выполняемый маневр предназначался не для уклонения от вражеских противоракет, а для максимальной точности наведения боевого блока на конечном участке траектории.
9 февраля 1987 года Постановлением Совета министров СССР № 173-45 работы по теме «Альбатрос» были одобрены. Главным конструктором изделия в НПО машиностроения назначили Герберта Ефремова. Следует отметить, что на создание всего комплекса, включавшего как ракеты, так и управляемые боевые блоки, и доведение его до серийного производства конструкторам отводилось всего шесть лет. В 1991-м должны были начаться летные испытания, а в 1993 году – выпуск первых серийных изделий.
Некоторые подробности
Новейший ракетный комплекс создавался сразу в трех вариантах – подвижном грунтовом, шахтном и достаточно оригинальном шахтно-перебазируемом. Точных данных о конструкции и тактико-технических характеристиках ракеты найти не удалось. Известно только, что она должна была быть трехступенчатой и твердотопливной.
Минобороны СССР предъявлялись повышенные требования к ее защищенности. В частности, новая ракета должна была выдерживать не только поражающие факторы ядерного взрыва, но также удары кинетического и лучевого оружия, работы по созданию которого американские ученые и военные вели в рамках уже упомянутой выше стратегической оборонной инициативы.
Высокие требования предъявлялись и к инерциальной системе наведения, которая должна быть полностью автономной.
Нам не удалось найти точных данных о количестве управляемых боевых блоков, размещенных на борту каждой ракеты. Считается, что на одной ракете планировалось по одному УББ, но, по некоторым данным, согласно проекту их могло размещаться два или даже три.
Оригинальное решение было заложено в систему коррекции траектории полета управляемых боевых блоков. Разработчики из НПО машиностроения решили отказаться от экстремальной навигации по эталонным матрицам рельефа местности, использовавшейся в то время в авиационных ракетах крылатого базирования. Ставку сделали на принципиально новую для подобных изделий коррекцию по радиоконтрастному эталону местности в районе цели.
Примечательно, что схожая система коррекции курса использовалась еще в одной разработке НПО машиностроения – крылатой ракете большой дальности 3М25 «Метеорит». По некоторым данным, в работе по дальнобойной крылатой ракете должны были накапливаться статистические данные по применению новой системы коррекции, необходимые для совершенствования управляемых боевых блоков «Альбатроса». Во всяком случае «Метеорит» показал, что решение с выделением и распознаванием контуров радиоконтрастных изображений очень перспективно.
Но самой сложной частью проекта «Альбатрос» стала система управления и наведения боевых блоков, отвечавшая за выполнение маневра. По одной версии – НПО машиностроения занималось этим самостоятельно, по другой – совместно с харьковским «Хартроном», чьи разработчики ранее уже участвовали в создании систем управления для разработанных под руководством Владимира Челомея МБР УР-100.
Трудный взлет и конкуренты
С самого начала проекта «Альбатрос» разработчики из подмосковного Реутова столкнулись с серьезными трудностями – Минобороны СССР скептически отнеслось к заложенным в новом комплексе техническим решениям. Больше всего нареканий вызвала упомянутая выше система управления и наведения, которая, по мнению военных, была нереализуема на технологическом и научном уровне того времени.
Есть две версии, объясняющие, почему проект «Альбатрос» так и не был реализован в железе, а из его состава в отдельную работу выделились управляемые боевые блоки, позже ставшие аэробаллистическим гиперзвуковым боевым оснащением. Согласно первой НПО машиностроения не смогло справиться с поставленными задачами по созданию всего комплекса (ракеты и УББ), поэтому в 1988–1989 годах Минобороны закрыло тему, впрочем, признав эффективность разработанных УББ, которые и были выведены в отдельное направление.
По другой версии, дорогу «Альбатросу» преградил «Универсал», создававшийся совместно Московским институтом теплотехники и днепропетровским КБ «Южное». Предполагалось, что этот комплекс, как подчеркивало и его название, станет единым для РВСН в качестве подвижного грунтового и шахтного. В основе «Универсала» лежала ранее созданная МИТ трехступенчатая твердотопливная МБР, на основе которой институт теплотехники делал новый ПГРК, а КБ «Южное» – вариант для размещения в ШПУ.
28 февраля 1990 года состоялся первый испытательный пуск новых управляемых боевых блоков, разработанных реутовским научно-производственным объединением. Но поскольку он осуществлялся по так называемой внутренней трассе (с Капустина Яра по полигону Сары-Шаган), то в качестве носителя использовалась специально созданная для «внутреннего употребления» ракета-носитель К65М-Р. Пуск выполнялся без отделения боевой нагрузки.
По некоторым данным, повторное испытание, также из Капустина Яра по полигону Сары-Шаган с использованием все той же К65М-Р, прошло через несколько дней, в первых числах марта. Пуски крылатых УББ велись до 1992 года.
Несмотря на то, что изначально комплекс «Альбатрос» должен был, как и «Универсал», стать единым для РВСН, военные больше склонялись к совместному изделию МИТ и КБ «Южное», и после подписания в конце июля 1991 года в Москве Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-1) реутовский проект был остановлен.
Но работы по управляемым боевым блокам, признанные удачными и перспективными, продолжились. Поэтому, как сказано выше, продолжались и экспериментальные пуски.
Управляемые боевые блоки для «Альбатроса» выпускались, вероятно, там же, где и «изделие 4202», – на входящем в состав НПО машиностроения оренбургском производственном объединении «Стрела».
От «Альбатроса» к 4202
Несомненно, распад СССР повлиял на все проекты такого рода. Но работы НПО машиностроения по данной тематике, пусть и в меньших объемах, продолжались на всем протяжении 90-х годов и завершились первым успешным испытанием, проведенным в рамках учений стратегических сил в 2004 году (см. «Гиперсмерть на подходе»).
Если обратиться к указанным на неофициальном интернет-сайте КИК СССР данным о пусках различных изделий по дальневосточному полигону Кура, а также официальной информации, представленной российским военным ведомством, с 1992 по 2004-й ежегодно производился один пуск ракет УР-100Н УТТХ (индекс Главного ракетно-артиллерийского управления – 15А35).
В 2001 и 2004 годах пусков было два и, как известно, именно в 2004-м прошло успешное испытание аэробаллистического гиперзвукового боевого оснащения проекта 4202. Можно предположить, что и в 2001-м АГБО также испытывалось. Правда, неизвестно, насколько удачно.
Согласно позже удаленной с сайта харьковского «Хартрона» новости в 2001 году прошел пуск изделия НПО машиностроения, на котором установлено выпущенное украинским предприятием некое бортовое оборудование.
Если попытаться выстроить хронологию событий с момента закрытия «Альбатроса» и до первых испытаний АГБО в 2001–2004 годах, то можно предположить, что оставив идеологию старых УББ (выполнение сложных маневров, коррекция на конечном участке траектории), НПО машиностроения, возможно, при помощи харьковского «Хартрона» все же смогло решить проблемы с системой управления и прицеливания. Реутовским конструкторам удалось разобраться и с ракетой-носителем, которой в новом проекте стала УР-100НУТТХ. Не исключено, что «изделие 4202» изначально создавалось с перспективой перейти на более современную тяжелую межконтинентальную ракету на жидком топливе «Сармат», разрабатываемую в настоящее время в ГРКЦ имени Макеева (правда, руководство центра отрицает свое участие в этом проекте).
Важно отметить, что российский ГЗЛА имеет несомненное преимущество перед своими ближайшими конкурентами, в частности американскими гиперзвуковыми летательными аппаратами HTV и AHW, разрабатываемыми по проекту Falcon, которые, по данным отраслевых иностранных СМИ, выполняют полет с гиперзвуковой скоростью только по прямой. А отечественное АГБО способно на достаточно сложные маневры, не только позволяющие уклониться от средств ПРО противника, но и обеспечивающие высокую точность попадания и поражение цели практически с любого направления.
Окончание следует.
Алексей Рамм
Дмитрий Корнев
Опубликовано в выпуске № 36 (602) за 23 сентября 2015 года
