Особенности национального учета, или нужен ли в России единый идентификационный центр
Продолжение. Начало
Отказываясь от всеобщего учета граждан, государство не только проигрывает в безопасности, но и теряет деньги. Мировой рынок средств безопасности и защиты, основанных на биометрии, перед кризисом оценивался в 4,5 миллиарда долларов.
Тренд на ближайшие пять – семь лет – мультибиометрия. Это направление позволяет объединить несколько признаков, что расширит возможности идентификации.
Нас выдают глаза и уши
Идентифицировать человека можно по чему угодно, говорит директор по развитию бизнеса фирмы «Автономные системы» Владимир Мартьянов: по пальцам, ладони, генетическому коду, динамике почерка, тембру голоса, форме ушной раковины (мочки уха), брови, радужной оболочке глаза. В некоторые модели мобильных телефонов встраивается устройство, распознающее хозяина гаджета по походке. Используется даже анализ клавиатурного почерка. Вопрос лишь в том, какие сведения удобнее собирать, что является биологически более разнообразным.
“Более трети населения России никогда не пользовалось пластиковыми картами. Это делает неприемлемым создание единого идентификационного центра на банковской базе”
Международная организация гражданской авиации (ИКАО) уже требует иметь в паспорте три характеристики: фото, отпечаток пальца, третью выбирает государство, изготовляющее паспорт.
«Через технологии идентификации, – рассказывает Анатолий Боков, руководитель фирмы «Сонда», одного из российских разработчиков биометрических систем, – можно привязать огнестрельное оружие к конкретному человеку. В результате пистолет в чужих руках просто не выстрелит. Для этого чип или микросканер встраивается в рукоятку. Если преступник обезоружил полицейского, он не выстрелит из табельного пистолета. Станут невозможны случаи, когда школьник устраивает в классе бойню из родительского ружья».
Современные системы дают возможность идентифицировать человека в реальном времени, в секунды «вылавливая» его из многомиллионных баз данных. Министерство обороны России во время боевых действий на Северном Кавказе испытывало серьезные проблемы с идентификацией тел погибших. В печально знаменитой Ростовской лаборатории годами лежали неопознанные убитые. Позднее начали собирать отпечатки пальцев военнослужащих путем откатки краской на бумаге, эту информацию передавали в МВД. Сегодня далеко не все дактилоскопические карты солдат и офицеров оцифрованы. Система МВД не справляется с потоком информации – ограничены возможности по скорости. К тому же МВД, и это понятно, сначала обрабатывает внутриведомственные запросы.
Представители «Сонды» вносили свои предложения заместителю министра обороны, встретили понимание, но дело пока не движется. Куда правильнее было бы Минобороны иметь свою базу дактилоскопических данных. Она могла бы быть полезной, например, в пунктах контроля при массовых перемещениях военнослужащих. В том числе при призыве.
Сегодня идентификация человека происходит с помощью банковской карты, чипованного паспорта. Но заметим: в этих случаях идентифицируется не человек, а документ. И потому пластиковые электронные карты – решение временное, каким в свое время были компьютерные дискеты. На смену придут установленные повсеместно терминалы, идентифицирующие человека по отпечаткам. Будь то нотариальная контора, банк и так далее.
Представители банков признают: палец надежно привязывает человека к лицевому счету, пластиковые карты оказываются лишними, не придется на них тратиться, не будет и мошенничества с ними. Становится осуществимым в реальном времени контроль заемщиков. Легко выявляются мошенники, пытающиеся взять кредит по подложным документам.
Конечно, для надежного контроля нужна межбанковская база данных. Ее можно создать в Бюро кредитных историй. Опыт внедрения такой базы примерно в 20 отделениях одного из банков есть у «Сонды». Там, где проводился эксперимент, пять процентов просителей кредитов отказываются сдавать отпечатки пальцев и уходят ни с чем. Возможно, эти пять процентов и есть потенциальные мошенники. Во всяком случае задержки платежей по кредитам уменьшились.
В 2014 году Сбербанк объявил об использовании биометрических технологий распознавания лиц для предотвращения краж и снижения операционных рисков. Говорят, внедренная система окупила себя за шесть-семь месяцев.
Прикладных задач в рассматриваемой сфере великое множество. Например, видеокамера в метро из бесконечного потока людей может отфильтровать нужную личность – на лице человека около ста так называемых константных точек. Этот принцип уже реализован компанией «Автономные системы». Она специализируется на строительстве новых информационных систем, в том числе по лицевой биометрии – габитоскопии. И не только в метро – такая система видеозахвата может использоваться на митингах и вообще при любом скоплении людей, а также в военном деле.
Вероятность распознавания зависит от места установки камеры, освещенности места, положения источника света. Если условия соблюдены, результат гарантирован на 95–97 процентов. На распознавание и идентификацию не повлияет, даже если человек наклеит усы, бороду, наденет темные очки. Как говорят специалисты, это всего лишь изменение текстурных признаков. Сама форма лица сохраняется. Такую программу распознавания, по некоторым данным, использует ФСБ.
ООН планирует вводить новые водительские права с чипом, они же будут играть роль паспорта. Уже внедрены биометрическая противоугонная система автомобиля на основе сканера, биометрический квартирный замок, к которому не нужны ключи, биометрический турникет на проходной фирмы… В подъездах жилых домов ставится опытный электронный «Лицемер», который в отличие от консьержки всегда на месте, не утомляется и куда более бдителен. Хотя все это пока не имеет широкого распространения.
Но в ближайшем будущем система всеобщей идентификации может полностью изменить нашу жизнь. Она позволит пересекать границу за считаные минуты, сократит время получения визы, поможет оперативно выявлять террористов и нелегалов. Наши компьютеры будут узнавать нас и не позволят работать на них чужаку. Переслав отпечаток пальца по мобильному телефону (такая технология в России уже разработана), человек может получить кредит или справку из органа власти.
У каждого свое
Сегодня во многих российских ведомствах есть собственные системы идентификации. У ФНС, например, хранится информация о людях, кто хоть однажды вступил с ней в контакт. Есть такие базы данных в ФСБ, ФМС, МО, ФСКН, ФСИН, Минздраве, Фонде социального обеспечения и, конечно, МВД. В информационно-аналитических центрах последнего скапливается вся дактилоскопическая, оперативно-розыскная информация из регионов. Ею, как утверждают представители ЗАО «Папилон», разработчика программного обеспечения и устройств для правоохранительных органов, могут пользоваться другие силовые структуры. Алгоритм взаимодействия ведомств прописан законодательно. Однако и МВД, и все остальные ведут базы по своим правилам и технологиям. Системы разнородные, друг с другом не стыкуются, ведомство определяет лишь тот круг данных, которые нужны конкретно ему.
Каждый банк имеет свои карточки. Тут уместно сказать, что более трети населения России никогда в жизни не пользовалось пластиковыми деньгами. То есть в банковской системе эти люди не зафиксированы. Это делает неприемлемым создание единого идентификационного центра на подобной базе.
Однако председатель Сбербанка Герман Греф несколько лет назад предлагал ввести единое удостоверение личности, куда будут внесены лицевой счет, СНИЛС, ИНН… Сделать это рекомендовалось, естественно, на базе Сбера, для чего была образована ассоциация банков – его друзей. Остальным кредитно-финансовым учреждениям, большим и маленьким, предлагалось заключать с ассоциацией договоры. Инициаторам проекта удалось даже провести федеральный закон и выпустить постановление правительства России. Для претворения концепции в жизнь необходимо было выпустить около 200 тысяч карточек. Греф создал структуру по их обслуживанию. Но проекту стали активно препятствовать те, кто преимуществ не получил.
Все перечисленные действия рассчитаны на узковедомственные интересы. Для государства важнее создание единой идентификационной системы, только благодаря которой и можно состыковать информацию разных ведомств и структур. Но такой нет. Примерно тот же разнобой, отсутствие единой идеи наблюдаются и в сфере изготовления техники для идентификации.
Сканеры сегодня выпускают «Сонда», «Папилон», «Лазерные системы» (Санкт-Петербург). Оборудование дорогое – отчасти потому, что низка культура производства. Это наша традиция. Еще в 90-х Олег Черномордик, создатель фирмы «Биометрические технологии», имел беседу с Александром Коржаковым, главой президентской охраны. Тот хотел изготовить для Ельцина ядерный чемоданчик с системой дактилоскопического подтверждения, что именно глава государства собирается нажать «красную кнопку». Коржаков дал координаты заводов, Черномордик ездил по ним, налаживал связи, производство. Директора разводили руками: не получается – то рабочие запили, то сырье не привезли…
Первые мобильные терминалы идентификации человека по отпечаткам пальцев появились в чеченскую кампанию 1994–1996 годов. Поставлял их «Папилон». Скорость определения, как уверяют специалисты этой фирмы, вполне приличная – около семи секунд, притом что в базе десятипальцевые отпечатки 50 миллионов человек (то есть полмиллиарда сканов). Но для быстрой передачи результатов нужны средства сотовой и спутниковой связи, выделенные частоты… Широкого распространения терминалы не получили.
Есть в России и несколько автоматизированных дактилоскопических идентификационных систем (АДИС). Их изготавливают и российские фирмы, и совместные предприятия, интегрируя российские и зарубежные системы. Здесь о чем-то едином, унифицированном говорить опять же не приходится.
В технологии распознавания наша страна отстает. Главным образом потому, что интеллект убежал, многие российские представители работают в инофирмах. Олегу Черномордику еще в 2000 году предлагали переехать в США всей командой. Сегодня он уверен: в России при достаточном бюджетировании, порядочном финансовом директоре (разработчики сами не любят связываться с деньгами) можно создать производство дактилоскопических средств, хотя бы и «отверточное» – ведь собирают же у нас иностранные автомобили. Проводя тендеры, государство раздает деньги тем и этим, средства проедаются. Нужен координатор – национальный центр.
«Взять на себя его организацию может лишь РАН, – уверен Черномордик, – иначе все опять растащат по коммерческим норкам. В центре должен быть хорошо подобранный коллектив специалистов, который разработает идеологию использования национальной биометрической базы данных в интересах различных министерств и ведомств. Это будет основано на российской технологии, выйдет дешевле».
Можно наладить и обмен данными между ведомствами, однако сегодня на этом пути достаточно серьезные помехи.
Битва за монополию
В России две основные фирмы, работающие в области изготовления программ и аппаратуры дактилоскопирования. Это «Сонда» и «Папилон». Обе базируются в Миассе Челябинской области. Основу специалистов той и другой составили математики из Государственного ракетного центра им. Макеева. Когда-то они были единой командой, ныне – конкуренты. Одной из площадок их соперничества стало МВД России. До 2005 года с правоохранительным ведомством сотрудничали обе фирмы. Аппаратура «Сонды» эксплуатировалась едва не в половине регионов страны. Затем «Папилон» вытеснил конкурента.
Инициатором насаждения монополизма, уверяют знающие люди, было прежнее руководство Главного информационного центра МВД. В регионах стали безальтернативно внедрять АДИС «Папилон».
Монополизм, как и следовало ожидать, привел к росту стоимости системы и ее обслуживания. Объективно АДИС «Папилон» – одна из наиболее дорогих в мире. И не самая эффективная. Об этом говорят результаты тестирования, которое провел Национальный институт стандартов (НИСТ) США. Испытание НИСТ – одно из самых авторитетных в мире, на этой площадке соревнуются мировые гранды – фирмы, университеты. Идентификация идет по многим параметрам, дается всеобъемлющая характеристика участников. Результаты тестирования используются как реклама. В США публикуются списки организаций, которые прошли тестирование со своими алгоритмами или сканерами. Им везде зеленая дорога, обеспечены заказчики и покупатели.
Последнее тестирование продолжалось более двух лет. Заявки на участие подали 22 компании, многие не смогли пройти хотя бы один тест. Результат оказался печальным для «Папилона»: по точности и производительности фирма оказалась последней, поскольку не имеет скоростных алгоритмов, а вероятность ошибки колоссальна – от 20 до 30 процентов при разных тестах. Для правоохранительных органов это вряд ли приемлемо. У АДИС «Сонда» ошибка составляет 0,3 процента. Эта фирма заняла четвертое место, на первых трех – крупнейшие мировые корпорации: NEC (Япония), Safran Morpho (Франция), 3M Cogent (США).
«Папилон» свое по сути поражение в американском тестировании объясняет так: мы нарочно загрубляли и обрезали возможности наших технологий, чтобы не раскрыть секреты.
«Технически это возможно, – говорит Виктор Цыганков, заместитель директора ИПИ РАН. – Но зачем выходить на испытания, ухудшая характеристики и заведомо не рассчитывая на успех? В конце 2013 года наш институт по заданию ФМС РФ проводил тестирование алгоритмов идентификации по отпечаткам пальцев. Конкурсная методика была заранее согласована с участниками. Ими стали Safran Morpho, 3M Cogent, NEC, российские «Сонда», «Интек» и «Биолинк». «Папилон» от участия отказался. По результатам тестирования первое место заняла «Сонда».
Есть успехи и у «Папилона». В 2013 году фирма полностью вытеснила из Турции победителя вышеупомянутого американского конкурса – фирму NEC. Правда, в 2014-м разразился публичный скандал. Ряд сотрудников, проводивших закрытый тендер на поставку АДИС, были обвинены в коррупции и уволены. Им инкриминировалось, в частности, то, что на тендер не пригласили мировых лидеров в этой сфере.
Окончание следует (ссылка доступна с 23.09.15).
Николай Поросков
Опубликовано в выпуске № 35 (601) за 16 сентября 2015 года
