Российские СМИ сообщили о новом обновлении руководства в самолетостроительной корпорации (РСК) МиГ и "Гражданских самолетах Сухого" (ГСС):
«Нынешний глава РСК МиГ Сергей Коротков уступит кресло гендиректору ГСС Илье Тарасенко, а место последнего займет экс-руководитель двигателестроительной отрасли Владислав Масалов. И если господину Тарасенко в наследство достанется портфель заказов МиГа на сумму $4 млрд, то господину Масалову — недозагруженные мощности по производству среднемагистрального SSJ 100 и поиски его потенциальных покупателей».
Справка:
Сергей Коротков - В 1983 году окончил факультет самолетостроения Московского авиационного института им. С. Орджоникидзе. В 1983—2003 годах работал на Московском машиностроительном заводе им. П. О. Сухого (за исключением 1986—1988, когда служил в Вооружённых силах в должности техника самолёта), где прошёл путь от инженера-механика до главного конструктора, заместителя генерального директора ОАО «ОКБ Сухого» и директора по координации программ. Участвовал в программах Су-25, Су-27, Су-33, Су-30МК, Су-29, Т-60, Су-34, в создании и проведении испытаний самолёта Су-47 «Беркут».
С 2003 года — первый заместитель Генерального директора ОАО «Компания «Сухой» по управлению программами, с января 2009 — первый заместитель генерального директора, с 2011 года — генеральный директор ОАО «РСК «МиГ».
В целом неплохая инженерно-конструкторская биография. Правда, один ее этап, когда Коротков был главным конструктором по разработке и созданию пресловутого «Беркута», истребителя с крылом обратной стреловидности, вполне опровергает весь этот биографический позитив. «Беркут» был изначально неприемлем для использования как боевой самолет. Его крылья испытывали такие нагрузки, что их пришлось бы делать из композитов, которые нужно полностью менять при малейшей трещине или пробоине. А каждое крыло тянуло бы на 3-4 миллиона долларов. Были и другие претензии к этой разработке и поэтому военные ее отвергли, несмотря на весь лоббистский потенциал тогдашнего «Сухого» во главе с господином Погосяном, которого я лично считаю личностью весьма сомнительной. И кстати, в основном, потому что он навязал российским ВВС тяжелый истребитель Су-35 в качестве основного фронтового вместо легкого тактического МиГ-35.
В последние двадцать лет соотношение легких и тяжелых истребителей в составе ВВС России поддерживалось примерно на уровне один к одному. В составе российских ВВС 250 истребителей МиГ-29 и 260 Су-27 и Су-30. Большинство МиГ-29 уже вырабатывают свой ресурс, и им требуется замена, которой мог бы стать МиГ-35. Однако пару лет назад Министерство обороны решило пересмотреть соотношение легких и тяжелых истребителей в пользу последних.
С учетом уже размещенных и планируемых заказов на Су-35, а также покупки новых Су-27СМ3 и Су-30СМ, количество тяжелых истребителей на вооружении ВВС России после 2020 года достигнет 390-400 единиц. При этом доля легких тактических боевых самолетов будет постепенно снижаться.
Представленная вашему вниманию логика – это логика чиновников, делящих кусок бюджетного пирога. Стратегического мышления, предполагающего взгляд за горизонт ожидаемых событий, не видно.
А потенциальный противник рассуждает так:
Если русские сокращают число легких тактических истребителей, то это значит, что они не ожидают крупных конфликтов, сопровождающихся масштабными потерями боевых самолетов. Значит, чтобы одержать верх на Россией в неядерном конфликте, надо навязать ей такой ход военных действий, к которому она не готова. И это может быть даже не крупная война, а несколько одновременных локальных конфликтов. Дождавшись невосполнимых в короткое время потерь фронтовой тактической русской авиации, можно бросить в бой даже разбитых наголову грузин. Пусть реваншируются. Или нанести удар недавно созданной совместной азербайджано-турецкой бригадой, поддержанной авиацией НАТО, по Горному Карабаху, где обстановка в последнее время резко обострилась.
О возможности интенсификации конфликта с Украиной тоже нельзя забывать, хотя на сегодняшний день авиация на Донбассе не применяется.
В случае серьезного вооруженного конфликта фронтовая авиация будет играть решающую роль. Неспроста египетская армия предполагает закупить 46 самолетов МиГ-35.
Учитывая не самый высокий уровень взаимодействия войск, недостаток лётной практики у пилотов и фатальную нехватку авиамехаников, можно предположить, что потери воздушной техники будут весьма существенными, и их легче восполнять относительно недорогими МГ-35. А стоящие на вооружении МИГ-29 не помогут – это машины для позапрошлой войны.
Могут возразить – дескать, в Великой Отечественной Борис Сафонов сбил на И-16 17 немецких самолетов. А если бы летал на Ла-5, то сбил бы 77 и, наверное, не погиб бы.
Возвращаясь к кадровым перестановкам и персоналиям, вспомним, что великий авиаконструктор Андрей Туполев мог, подойдя к новому самолету, сходу сказать, полетит или не полетит. Судя по биографии Сергея Короткова, таких способностей у него может и не быть. Непригодность «Беркута» для военной авиации можно было вычислить априори, математически, посчитав нагрузки на крыло, а не тратить государственные средства, чтобы убедиться в этом на практике. Тут могут вспомнить гениального Роберта Бартини, который создавал экспериментальные самолеты, которые не шли в серию, но служили для отработки новых конструктивных решений. Но это не тот случай. Коротков не Бартини, этот, что называется, на берегу.
Что касается Ильи Тарасенко, то это, как говорится, типичный эффективный менеджер, закончивший недавно курсы в «Сколково». В «Сухом» он со студенческой скамьи. В МиГ его перебрасывают по причине неспособности эффективно пристроить «Суперджет» SSJ100 покупателям. В этом шедевре Михаила Погосяна 50 процентов иностранных комплектующих, если считать по количеству, и восемьдесят – по стоимости. А дальнейшие его перспективы под большим вопросом в связи с санкциями со стороны западных «партнеров», которые эти комплектующие больше не предоставят российским авиастроителям.
Вот Короткова и переводят обратно в «Сухой», чтобы он попробовал как-то выпутаться из этого инженерного и бизнес-тупика. В чем я сильно сомневаюсь. А Тарасенко займет его место и будет выжимать максимум прибыли из миговских контрактов. Ни на что иное «эффективные менеджеры» не способны.
А между тем, у конструкторов МиГа есть весьма интересная и нужная нашим ВВС задача - возобновить работы по созданию собственного истребителя пятого поколения, более приспособленного к реалиям будущих войн, чем нынешний ПАК ФА разработки «Сухого».
Да и заявленный МиГом проект ПАК ДП – перспективного авиационного комплекса дальнего перехвата, наследника суперперехватчика МиГ-31 – также интересен.
Только вот встает вопрос – не лучше ли дать возможность инженерам и конструкторам МиГовской школы самим решать свои дела и проблемы, не обременяя их непростой задачей находить общий язык с варягами из конкурирующей фирмы?
Пока ответ на этот вопрос остается отрицательным, что, на мой взгляд, не ускоряет развитие отечественного авиастроения.
Владимир Прохватилов
