Специальный репортаж Зинаиды Бурской с космодрома «Восточный»
Государственная стройка ведется на стыке двух несовместимых начал: политической воли и объективной реальности, в которой документы готовят с опозданием на 400 дней, подрядчики вкладывают свои деньги и разоряются, а рабочие узнают о том, что якобы получили зарплату, по телевизору.
Первый этап очередной главной стройки страны — космодрома «Восточный» — входит в завершающую стадию. Согласно последним официальным цифрам, строительно-монтажные работы завершены на 90%, пуско-наладочные — на 10%. Руководители стройки уверены: они успеют в срок завершить строительство объектов, необходимых для первого пуска, который назначен на 25 декабря этого года. Точнее, даже так: они не рассматривают вариант «не успеть». И поясняют: такова «высшая политическая воля». С нее началось, ею и закончится.
Владимир Путин подписал приказ о создании «Восточного» — нового российского космодрома, который должен полностью заменить «Байконур», — в 2007 году. Осенью 2011-го в Амурской области началась подготовка площадки под строительство космодрома в 200 километрах севернее Благовещенска. Уже в середине 2013 года руководство Роскосмоса (заказчика стройки) называло ситуацию на «Восточном» критической, а решение назначить пуск на конец 2015 года — стратегической ошибкой. В 2014 году Спецстрой (генподрядчик стройки) наконец открыто заговорил о том, что получает рабочую документацию от Роскосмоса по некоторым объектам с отставанием в 400 дней. В начале этого года глава Роскосмоса Игорь Комаров оценил строительную готовность «Восточного» в 52%. В ответ строители попросили увеличить авансирование работ на 32 млрд рублей. Всего за время строительства стоимость космодрома только по официальным цифрам выросла больше чем в два раза — с 180 до 400 млрд рублей. Что тем не менее почти в четыре раза дешевле олимпийской стройки в Сочи.
За три с половиной года стройки по «Восточному» было возбуждено несколько десятков уголовных дел, в том числе в отношении бывших руководителей «Дальспецстроя» Юрия Хризмана и Дмитрия Савина и спикера Хабаровской краевой думы Виктора Чудова.
Без зарплат осталось больше тысячи строителей космодрома. Чтобы прекратить забастовки и голодовки, было возбуждено несколько дел о невыплатах зарплат, но многие рабочие продолжают сидеть без денег.
Весь этот апокалипсис на отдельно взятой стройке вызывает жуткое ощущение дежавю. Кажется, где-то мы все это уже видели — может быть, во время подготовки к сочинской Олимпиаде? Или на строительстве объектов к саммиту АТЭС?
«Зарплату не плотят, ничего не объясняют»
Знакомство с главной стройкой страны начинается за 1500 км от «Восточного». Пока Спецстрой (Федеральное агентство специального строительства) думает, пускать меня на космодром или нет («Вы точно напишете негативный материал!»), еду в город Уссурийск Приморского края. Здесь находится главный офис Тихоокеанской мостостроительной компании (ТМК) — бывшего субподрядчика на «Восточном». До космодрома ТМК считалась сильнейшей строительной компанией в регионе, выступала одним из генподрядчиков объектов АТЭС, но сейчас — в стадии банкротства. На руководстве компании висят как минимум четыре уголовных дела, связанных с «Восточным», в том числе — за невыплату зарплат. Рабочие из ТМК, участвовавшие в строительстве ключевых объектов космодрома, несколько месяцев назад тоже вернулись домой, в Уссурийск, без денег.
С Мишей, Димой и Романом встречаемся рядом с новой строящейся многоэтажкой. Пока они формально остаются работниками ТМК, но уже получили уведомления о том, что в августе попадут под сокращение, как и остальные 1200 сотрудников (сокращают всех, кроме гендиректора). Все четверо выходят с территории стройки — пока нет полной ясности с ТМК (многие все еще надеются, не увольняются), надо как-то зарабатывать. На разговор у нас есть буквально 10 минут.
— Как получилось? Так же, как у всех, получилось, — кратко описывает ситуацию Дима. — Устроился в ТМК во время подготовки к саммиту АТЭС, работал, все хорошо, зарплату получал, все нравилось. Поехал на космодром в 2013-м. В ноябре 2014-го начались проблемы. За февраль месяц и далее зарплату не выплатили. Все.
— На саммите работал, дорогу строили объездную. Потом Угловая (строительство военного городка в городе Артеме. — З. Б.), — Миша пять лет проработал в компании машинистом экскаватора. — Зарплату не плотят. Никто ничего не объясняет. Пока числюсь в ТМК, может быть, еще что-то лучшее будет. С прокуратуры звонили мне, но пока ничего такого нет. Результата то есть.
— Я отработал в ТМК 20 лет. Объектов построил кучу, и не было никогда такого беспредела, как сейчас. С ноября месяца денег не видели, — возмущается начальник участка Роман. — Два года отработал на «Восточном». И к нам там такое отношение было… Мы приехали работать, работаем, качественно все делаем, не чета «Спецстрою», а они все к нам придираются, придираются, придираются. Не принимают работы, не подписывают акты.
На окраине Уссурийска встречаюсь с братьями Николаем, Алексеем и Антоном. Есть еще четвертый брат Олег и двое из младшего поколения — кому сыновья, кому племянники. Космодром строили все вместе, вшестером. Теперь кроют крышу собственного гаража.
— Президент наговорил: деньги вы получите, и работой мы вас обеспечим здесь, на космодроме, на таком важнейшем объекте, — я пересматривал позавчера. Потом Рогозин доложил, что с нами рассчитались, и Волкодав (начальник «Дальспецстроя». — З. Б.) доложил, что 300 человек взяли к себе на работу… Все поют нормально, у всех там все по красоте, все ровно…
Получается, до верхов вообще ничего не доносят? Там никто не в курсе делов, что ли? Прямая линия прошла, пообещали и что? Ни фига не решается. Президент ничего не решает, получается, в стране? Или как?
Протест
Спрашиваю у строителей: есть гордость за то, что строили космодром? Детям рассказывать будете? Смотрят на меня, как на круглую дуру.
— Мы всегда гордились, что в ТМК работали. Какой там космодром.
Первое, что показывает Антон Тюришев после знакомства, — чуть пожелтевшие черно-белые фотографии отца: «Это награждали их… А вот он кучерявый стоит, отец. Это отцова бригада. У него были одни женщины, арматурщицы. Одна только живая. Труд был тяжелый — поэтому…» Отец тоже работал в ТМК, только тогда он назывался Мостостроительным поездом № 468.
Потом везет во Владивосток — чтобы показать, что строила ТМК до космодрома. К мосту на остров Русский — самому скандальному объекту саммита — компания не имела отношения. ТМК строила вантовый мост через бухту Золотой рог (длина — 2,1 км), низководный мост через Амурский залив (5,3 км), дороги.
Кажется, что Антон может рассказать про каждый километр моста или дороги. Уходит куда-то далеко вперед, не оглядываясь, потом останавливается, смотрит, слушает, трогает.
— Я всю жизнь прожил, как с розовыми очками. Думал, везде так, как в ТМК. У нас всегда были немаленькие и абсолютно белые зарплаты, полный соцпакет, ссуды на квартиры под 1%, если что-то случалось в семье — хорошее и плохое, — компания всегда помогала. Я не знаю, куда теперь вообще можно на работу пойти.
На «Восточный» они зашли в 2012 году, сразу же после завершения объектов саммита. Участвовали в строительстве коммуникационных тоннелей (6 км под землей соединяют все постройки космодрома), монтажно-испытательного комплекса, стартового стола, очистных сооружений.
— В 2013-м во время наводнения тоннели затопило. В рост человеческий стояло воды. Начали чистить и промывать. С утра до ночи каждый день махали лопатами, песок выгребали. Каждую ночь он опять натекал. Людям тогда это сильно по зарплатам ударило — эти работы ведь не были предусмотрены, — вспоминает Антон, который тогда был начальником участка как раз на тоннелях. — Волнения начались. Тогда пришлось жестко разговаривать: либо работаем и продолжаем песок грести, либо увольняемся. Помогло. Но потерь у компании было тогда на 18 миллионов. Никто не возместил, естественно.
В 2014 году начались задержки с материалами, зарплатами. В начале февраля 2015-го закончилось топливо. К концу месяца — продукты в столовой (у ТМК был свой городок и своя столовая).
— Когда журналисты приезжали на космодром и узнавали о нашей ситуации, обычно говорили: вам надо устраивать забастовку, голодовку, что-нибудь. А мы не хотели и не хотим бастовать и голодать! Мы хотели работать. Просто работать.
Но в начале апреля рабочие уже готовы были перекрыть построенный своими руками мост через Золотой Рог. Правда, потом решили ограничиться собранием на базе компании. Базу окружили полицейские — ФСБ передала им информацию о том, что готовится теракт и начальник базы (!) может закидать собравшихся бутылками с зажигательной смесью. Рабочие вместе с бывшим генеральным директором обсудили ситуацию, написали письмо Путину и разошлись. А потом получили ответное письмо, что обращение перенаправлено в трудовую инспекцию Уссурийска. И все. И глухо.
«Прическу на голове испортили»
Когда строители из ТМК написали на крышах вагончиков «Уважаемый Путин В.В.! Мы четыре месяца без зарплаты! Спаси рабочих! Мы хотим работать!», ни о какой прямой линии с президентом они не думали.
— Каждую неделю прилетала комиссия на вертолете, а с ними — журналисты. Ну мы и решили, что кто-то обязательно сфотографирует это и выложит в сеть, — вспоминает Антон. — Текст живо обсуждался. Он не был изначально таким. Не было слова «уважаемый». Главное, что зависело в этой ситуации от инженерного состава, — грамотно рассчитать буквы. У нас потом журналисты спрашивали: «Как это вам так ровно написать удалось?» Ну мы же все-таки строители! Взяли паспорт городка, рассчитали размер, один из инженеров полез намечать… За два с половиной часа написали.
А потом подумали — зачем ждать, если можно все сделать самим? Залезли на кран, сфотографировали и переслали всем, кому следовало.
— На следующий день кого здесь только не было! Все приезжали, волновались. Телефон сутками звонил. Пришли люди из Спецстроя, говорят: давайте закрашивайте. Мы им: «Ребят, а вам это поможет?» «Волкодав (начальник «Дальспецстроя». — З. Б.) приехал. Кричал: здесь все мое, а вы мне прическу на голове испортили», — рассказывают рабочие.
Потом позвонили журналисты с ВГТРК: «В прямой линии участвовать будете?»
— Нам сказали: политических тем не касаться, никаких лозунгов и выкриков. За 10 минут эти эфэсбэшники подходили, щупали. Че ты щупаешь? Че меня щупать? — не понимает другой строитель из ТМК. — Подошли ко мне три человека: «Можно вас?», в сторону отвели: «Че у вас там, никаких плакатов нет?» Ничего у меня нету, замерз, на хрен, какой там плакат?
— А я все-таки немножко развел самодеятельности тогда, — добавляет Антон, который в итоге и задавал вопрос во время прямой линии. — Попросил, чтобы была возможность отчитаться Путину о последнем выплаченном нам рубле по долгам. Мы, когда готовились к прямому эфиру, такое не согласовывали.
Но вместо Тюришева перед Путиным и широкой общественностью отчитался вице-премьер Дмитрий Рогозин — 9 мая он заявил, что на «Восточном» погашены все задолженности по зарплате. А еще раньше, за день до прямой линии, «Дальспецстрой» заявил о том, что ТМК тоже полностью закрыла долги перед своими работниками.
У самого Антона никаких «специальных» способов связи с президентским окружением — кроме общедоступных — после прямой линии так и не появилось.
Спустя несколько дней сотрудники Федеральной службы безопасности уговорили закрасить надпись на крышах — «очень уж сильно они переживали».
Прямая линия с президентом была в середине апреля. Сейчас — июль. Долги по зарплатам работники ТМК так и не получили.
— Очень много людей на стройке озлоблено на Крым. Делают вывод, что денег нет только из-за него, — тихо говорит мне Антон. — Иной раз кроме «ДНР», «ЛНР» и Крыма в новостях больше и нет ничего. А здесь, по местному телевидению, показывают какой-нибудь праздник. Но люди-то знают, насколько серьезное положение дел. Все это сильно из колеи выбивает.
«Пока враг не видит, мы копаем окопы»
Скандалы с невыплатами зарплат сотрясают «Восточный» весь последний год. Неоднократно объявляли забастовки строители из компаний «Стройиндустрия-С» и «ДСС», рассказывали журналистам о проблемах рабочие из «Амурдорснаба», а в конце июня начали бастовать сотрудники ЗАО «Аэродромы. Мосты. Дороги». Не получили денег и рабочие из многих более мелких компаний-субподрядчиков: «не платят и все», «нет на руках трудового договора», «бумажки не подписывал, договаривались на словах». Только от ТМК на космодроме работало около 500 человек — это значит, что общий счет тех, кто вернулся с «Восточного» домой без денег, идет на тысячи.
Чтобы привести в чувство работодателей и — что гораздо важнее — угомонить строителей, на руководителей компаний начали возбуждать уголовные дела за «полную невыплату заработной платы свыше двух месяцев, повлекшую тяжкие последствия» и злоупотребление полномочиями.
Угомонились ли после этого строители? Нет. Потому что возбуждение дел не всегда ведет к выплате зарплат. Особенно когда денег в компании в прямом смысле нет.
— У многих очень схематичные представления о стройке. Все говорят: у Спецстроя сметы завышены. Это не так. Есть отдельные моменты с завышениями, но в основном они, наоборот, занижены. По этим сметам объект не построить, если не вкладывать свои деньги, — полагает один из сотрудников «Дальспецстроя».
— Сегодня на любой большой госстройке крупные подрядчики остаются в минусе. Конечно, по таким объектам тендеры проводятся формально. И компании, заходя на госстройку, заранее знают, что объект будет «минусовый». Просто уже в тот момент на уровне властей решается, какую нормальную «коммерческую» стройку они после этого получат, чтобы «отбить» убытки.
В случае с «Восточным», полагает мой собеседник, у подрядчиков в общем-то и не было вариантов: «это единственная крупная стройка в стране сейчас, где можно попытаться хоть что-то заработать», но многие компании до этого никогда не участвовали в госстройках и не знали, как работать с государством.
Сотрудники строительных компаний жалуются и на Роскосмос, и на «Дальспецстрой» — почти все объекты пришлось начинать строить практически без проектно-сметной документации. Говорят, что на начальном этапе не было даже разрешения на строительство. Качество документации оценивают как достаточно низкое — «и дело не в проектировщиках, а в том, что в такие сжатые сроки ее просто невозможно нормально сделать». Отдельные претензии к приемке работ: инспекторов от заказчика долгое время было очень мало, не все из них были компетентными.
— «Спецстрою» сказали строить в срок, несмотря ни на что, и они пытаются. Роется котлован, потом без приемки заливается плита, тут же стены, и за ночь вырастает полобъекта, из серии «пока враг не видит, мы копаем окопы», — сотрудник «Дальспецстроя» признает, что несколько преувеличивает, но сути это не меняет. — А вот если бы они выкопали, остановили полностью работы и потребовали бы провести приемку работ — заказчику было бы некуда деваться, но были бы сорваны сроки… Но и стройка бы по-другому шла, без бардака и бесконечных переделок, на которые уходит куча времени и денег.
ТМК знала, «как работать с государством», но переоценила собственные силы. Компания стала серьезным игроком на строительном рынке Дальнего Востока именно благодаря саммиту. Долги — оттуда же. Часть авансов, полученных на «Восточном», ушла на затыкание дыр после саммита и других объектов, а потом сметы по «Восточному» сократили примерно на 40%.
— Мы думали, сможем отбить на второй очереди космодрома, но получилось то, что получилось, — резюмирует собеседник из бывшего руководства компании.
Генподрядчик
У «Дальспецстроя» — подведомственного «Спецстрою» ФГУП, который отвечает за строительство всех объектов на космодроме, тоже большие финансовые сложности. Уже дважды поставщики компании обращались в суд с заявлением о банкротстве «Дальспецстроя». Бывшего руководителя ФГУП Юрия Хризмана обвиняют в растрате 1,8 млрд государственных рублей и хищении 106 млн рублей вместе с сыном Михаилом и спикером Хабаровской краевой думы Виктором Чудовым у «Дальспецстроя».
— Убыточна ли стройка для «Дальспецстроя»? Изначально убыточна. Потому что все сметы урезаны. Все об этом знают. В сметах даже не была предусмотрена доставка материалов из западной части нашей страны… Как будто они считают, что мы все материалы должны здесь купить, в Углегорске! (закрытый город для ракетчиков рядом с «Восточным». — З. Б.) — вяло возмущается замначальника «Дальспецстроя» Павел Буяновский, который постоянно находится на «Восточном». — На всех стройках мы всегда были в прибыли. Кроме этой.
— Негосударственный генподрядчик смог бы такую стройку вытянуть?
— Однозначно нет, он бы за нее даже не взялся.
Все отставания по срокам строительства, по словам Буяновского, случились исключительно из-за отсутствия рабочей документации. Роскосмос опаздывал с ее выдачей в некоторых случаях на 400 дней, и до сих пор она не вся на руках. Еще жалуется на рабочих, которые не выполняют индивидуальные выработки. Надо сказать, что рабочих рук не хватало на всех этапах стройки. При потребности в 15 тысяч человек здесь в самые пиковые моменты работало не больше девяти.
— Кто нормально учится в школе, тот живет в Москве и не парится, где ему зарабатывать деньги. Вся остальная периферия закончила три-четыре класса, некоторые восемь, потом просто прозябают. Мы выхватываем этих людей из общества и ставим их в строй, пытаемся как-то организовать…Здесь нет работы, и люди отвыкли работать за последние 25 лет. Сегодня пытаемся это дело восстановить, заставляем, пытаемся создать нормальное общество. Трудовое. Трудовые коллективы.
Спрашиваю, как «Дальспецстрой» планирует бороться с долгами.
— Может быть, на новых контрактах «Газпрома» или «Роснефти». Там достаточно хорошие расценки, которые удовлетворят и рабочих по зарплате, и предприятия. «Сила Сибири» (новый газопровод. — З. Б.) проклевывается к концу года. Думаю, будет возможность поддержать бюджет предприятия и поправить бюджеты семейные.
Зинаида Бурская
