Способы нейтрализации национальной ПРО США могут быть асимметричными и весьма неординарными
Система НПРО США даже в долгосрочной перспективе будет иметь достаточно много слабых мест, чтобы с их учетом организовать комплекс мер противодействия, позволяющий практически полностью ее нейтрализовать и заставить американское руководство сесть за стол переговоров по этой проблематике.
Напряженность в отношениях между Россией и США нарастает по всем направлениям. Сегодня можно смело констатировать, что новая гонка вооружений развернута в полном объеме. Одно из наиболее критических направлений – попытки США мерами военно-технического характера нарушить ядерный паритет.
Безлазерное настоящее
Важнейшей программой в системе мер по достижению превосходства над нашей страной в сфере стратегических вооружений является развертывание национальной системы ПРО США (НПРО). Расчет делается на то, что эта формально оборонительная система при определенных условиях будет способна нейтрализовать возможный ракетно-ядерный удар по территории США и их союзников со стороны России и иных государств, в частности Китая. Соответственно для нас изыскание эффективных мер устранения угрозы нейтрализации ядерного потенциала становится одним из ключевых условий обеспечения своей национальной безопасности.
“Пуск МБР начнется задолго до поражения наших СЯС в объеме, требуемом концепцией быстрого глобального удара”
В целом система НПРО США включает три основные компоненты. Первая – наземный комплекс перехвата боеголовок межконтинентальных баллистических ракет на среднем участке траектории, известный как Ground-Based Midcourse Defense (GBMD). Он включает РЛС раннего предупреждения и сопровождения, отслеживающие перемещение целей в космическом пространстве, а также противоракеты шахтного базирования Ground-Based Interceptor (GBI), эффективная дальность стрельбы которых оценивается в пять тысяч километров. Поражение боеголовок МБР осуществляется кинетическими стреловидными элементами на встречных курсах. Фактически сегодня это единственная система, способная перехватывать боеголовки МБР. Правда, по оценкам военных специалистов, по своим техническим возможностям комплекс эффективен лишь против ограниченно маневрирующих боеголовок моноблочных МБР. В настоящее время развернуто около 30 GBI в зоне Тихого океана для нейтрализации северокорейской ракетно-ядерной угрозы. Однако программой предусмотрено развертывание в среднесрочной перспективе 56 противоракет системы GBMD на территории США (в том числе 28 – на Аляске, 14 – в Калифорнии и 14 – на Атлантическом побережье) с увеличением их количества в долгосрочной перспективе до 100. Система радиолокационного обеспечения применения этих противоракет включает четыре стационарные станции, а также мобильные, выполненные на плавучих платформах.
Ранее предусматривалось создание воздушного эшелона НПРО, способного бороться с МБР на основе мощных лазеров воздушного базирования. Но технологические проблемы не позволили реализовать эту программу, и она была закрыта.
В настоящее время эффективность GBI оценивается относительно невысоко. Вероятность перехвата целей даже в контролируемых условиях не превышает 10–15 процентов. Тем не менее работы по совершенствованию этого комплекса ведутся весьма интенсивно и можно предполагать, что в среднесрочной перспективе удастся достичь 20–30 процентов вероятности поражения целей в нормальных условиях, что станет весьма приемлемым результатом. Соответственно боевые возможности такой системы исходя из прогнозируемого количества GBI в обозримом будущем могут составить в зоне Тихого океана восемь – двенадцать перехваченных боеголовок МБР и три-четыре – над Атлантикой. В дальнейшем по мере наращивания количества GBI, совершенствования их и системы в целом суммарные возможности этой компоненты НПРО могут возрасти до 50–70 боевых блоков и более, если количество развернутых ракет превысит ныне планируемое.
Щит морской и щит тактический
Второй компонентой НПРО США является морская. Ее основу составляют крейсеры типа «Тикондерога» и эсминцы типа «Орли Берк», оснащенные БИУС «Иджис», адаптированным для решения задач ПРО с применением противоракет «Стандарт» SM-3. Сегодня ВМС США имеют 24 таких корабля. В среднесрочной перспективе их количество может быть доведено до 84, в том числе 22 крейсера «Тикондерога» и 62 эсминца «Орли Берк». В настоящее время ВМС США располагают более чем 400 противоракетами «Стандарт» SM-3. Дальность стрельбы – около 500 километров, высота поражения – до 250 километров. Скорость полета – до 2700 метров в секунду – позволяет эффективно бороться с БР оперативного радиуса. Эта система может составить угрозу для российских МБР морского базирования на активном участке траектории. Однако позиции кораблей – носителей этих ракет должны в таком случае располагаться на удалении не более 100–150 километров от районов боевого предназначения наших ракетных подводных лодок стратегического назначения (РПЛ СН), что будет возможно только при условии полного разгрома обоих наших океанских флотов, дальней и фронтовой авиации, которые могут оказать весьма эффективное противодействие. С учетом ожидаемой вероятности поражения стартующей МБР противоракетой «Стандарт» SM-3 (так же, как и GBI, поражающей цель кинетической БЧ) возможности корабля ПРО, имеющего до 24 таких ракет, могут составить от 7–8 до 10–12 МБР в зависимости от условий боевого применения.
Третьей компонентой НПРО США является континентальная система ПРО театра войны, предназначенная для отражения ударов БР тактического, оперативного и среднего радиуса действия. Эта система непосредственной угрозы для наших СЯС не представляет в силу удаленности от основных районов дислокации МБР наземного базирования. Однако создаваемые для развертывания этой системы шахтные ПУ могут использоваться для скрытного размещения в них БР среднего радиуса действия, например вторых ступеней МБР «Минитмен», боевые блоки для которых сохраняются в США в качестве так называемого возвратного потенциала, общее количество боеголовок в котором оценивается до 6000 единиц.
Плюс быстрый и глобальный
На первый взгляд анализ НПРО в целом позволяет сделать вывод, что она не составляет серьезной угрозы нашим СЯС, насчитывающим в своем составе более 700 МБР. Однако это не так. Возможности этой системы нельзя рассматривать в отрыве от других программ США. В этом ключе обращает на себя внимание американская система быстрого глобального удара (БГУ). Так же, как и НПРО, ее развитию уделяется большое внимание, выделяются достаточные ресурсы. Эта концепция предполагает создание помимо собственно ударных компонент подсистемы разведки и наблюдения, командных пунктов и пунктов связи, а также средств радиоэлектронного подавления. В долгосрочной перспективе основой ударных средств в этой концепции должны стать БР наземного и морского базирования в неядерном оснащении и гиперзвуковые ракеты большой дальности, запускаемые с воздушных носителей. В настоящее время ее основу составляют крылатые ракеты морского и воздушного базирования (типа «Томагавк»). Оперативная емкость всех носителей крылатых ракет достигает 4200. Опубликованные США результаты учений говорят о том, что при нанесении ударов по достаточно крупной и высокоразвитой стране с расходом 3500–4000 единиц обычного высокоточного оружия в течение четырех – шести часов та лишается способности сопротивляться агрессору и несет неприемлемые потери в экономике. Такой удар, внезапно проведенный по российским СЯС наземного базирования, РПЛ СН в пунктах базирования и по аэродромам стратегической авиации (с учетом возможного скрытного упреждающего уничтожения наших РПЛ СН, находящихся в море) будет способен вывести из строя до 90 и более процентов российского ядерного потенциала. То есть сохранят боеспособность 20–40 МБР морского и наземного базирования. А это уже то количество, которое сможет «перемолоть» система НПРО США (по крайней мере подавляющую часть), особенно если учесть тот факт, что БГУ практически полностью уничтожит систему управления СЯС, в частности связи с РПЛ СН, благодаря чему до них невозможно будет довести команду на пуск МБР.
Считаем дырки в зонтике
В этом контексте система НПРО уже не выглядит такой уж безобидной и становится сильнейшим дестабилизирующим фактором, провоцируя горячие головы в США на эксперименты с БГУ и последующим ядерным шантажом. А это означает, что угроза реальна и ее необходимо парировать. То есть прежде всего выявить слабые места. К их числу, если говорить об основных, относятся:
1. Высокая уязвимость стационарных РЛС ПРО и районов расположения ПУ GBI от ударов ВТО большой дальности, морского базирования – от воздействия сил ВМФ РФ, а также от перспективных средств РЭБ.
2. Узость эффективной зоны боевого применения северным и прилегающими секторами при отсутствии возможности в реальные сроки создать всенаправленную систему противодействия МБР с достаточным запасом прочности.
3. Ограниченные возможности по поражению маневрирующих БЧ МБР на траектории полета.
4. Относительно малая вероятность поражения боеголовок МБР даже в долгосрочной перспективе, оставляющая возможность достижения цели некоторой части из них.
5. Отсутствие возможности создать равнопрочную ПРО всей территории США и прилегающих океанских акваторий, что вынуждает сосредотачивать потенциал этой системы на защите наиболее важных районов континентальной части страны.
Установка на игру
Из проведенного анализа следует, что эффективное противодействие НПРО может быть только при применении широкого спектра мер как собственно военных и военно-технических, так и иных.
Поэтому первый принцип, на котором должна строиться система противодействия, – это комплексность. Требуются различные меры с тесной увязкой по целям, средствам, месту и времени применения.
Вторым можно назвать принцип всенаправленности угрозы, предполагающий создание вероятности ракетных ударов со всех геостратегических направлений.
Третий – принцип пространственной актуализации угроз. Он заключается в том, что зона возможности нанесения неприемлемого ущерба должна быть значительно расширена за счет областей, где организовать противодействие МБР с необходимой эффективностью затруднительно или даже невозможно.
Четвертый – принцип неприемлемого одиночного удара. Он состоит в том, чтобы создать условия, когда даже прорыв одной боеголовки может нанести неприемлемый ущерб США. Хотя согласно современным оценкам такой ущерб гарантирован при доходе лишь полутора-двух сотен БЧ МБР.
Пятый – принцип упреждающего поражения. Подразумевается, что объекты системы НПРО США должны включаться в список первоочередных для поражения с началом боевых действий и будут созданы средства поражения, обеспечивающие прорыв даже в условиях господства противника в воздухе и на море.
Шестым выделим принцип красной ядерной линии, в соответствии с которым переход к применению стратегического ядерного оружия производится немедленно с началом поражения СЯС вне зависимости от состояния других компонент ВС РФ и переговорного процесса с агрессором.
Седьмой – принцип активизации населения территории ПРО. В странах, где предполагается развернуть или уже развернуты элементы системы, необходимо инициировать протестные движения местного населения такого масштаба, чтобы воспрепятствовать реализации планов или осложнить функционирование уже созданных объектов.
В соответствии с этими принципами в качестве приоритетных сфер противодействия развертыванию и функционированию НПРО США выделяются международно-правовая, дипломатическая, информационная, экономическая, военно-стратегическая и военно-техническая.
В настоящее время исследованию методов парирования угрозы НПРО уделяется большое внимание. Поэтому остановимся только на тех из них, которые не рассматривались другими авторами.
Прежде всего следует обратить внимание на международно-правовые и дипломатические методы парирования НПРО США. Вовлечение наших «партнеров» в систему договоров, позволяющих предотвратить разработку особо эффективных систем оружия и исключить из зон эффективной НПРО США отдельные критически важные для нашей безопасности регионы, существенно снизило бы опасность. Этот подход уже обсуждается достаточно активно.
Другим сильным инструментом противодействия развертыванию и нормальному функционированию НПРО является информационное противоборство во всем его многообразии. Прежде всего следует назвать комплекс мер по ослаблению эффективности системы контроля воздушно-космического пространства НПРО США, снижению оперативности связи и искажению представлений об обстановке в органах боевого управления. Не менее важны меры (в частности «научно-технологические бомбы»), направленные на отвлечение создателей НПРО США от технологических приоритетов ее развития. В качестве примера можно привести историю с боевым лазером воздушного базирования. Выделенная как приоритетная для НПРО, эта программа оказалась неосуществимой в силу проблем с прохождением высокоэнергетического луча и его достаточно длительной экспозиции на цели. В результате выброшены огромные средства, время потрачено впустую. Весьма эффективным может стать применение методов информационно-психологического характера для создания убежденности у населения стран и районов, где предполагается развертывание элементов НПРО США, о ее крайней опасности для него как в мирное время, так и с началом боевых действий, вплоть до перехода в острой фазе к применению методов гибридной войны.
Тактика мгновенного ответа
Временной размах БГУ может составить достаточно длительное время: четыре – шесть часов и более. Поэтому эффективной мерой оказывается заблаговременное включение в доктринальные, оперативные, боевые, дипломатические и публичные документы положения о том, что факты поражения элементов российских СЯС рассматриваются как основание для нанесения нашей страной полноценного ядерного удара по агрессору. Отработать этот вариант на учениях. В этом случае потенциальный агрессор будет хорошо понимать, что ослабить наши СЯС до уровня, при котором их сможет «перемолоть» его НПРО, ему не удастся: пуск МБР начнется задолго до достижения требуемого концепцией БГУ уровня поражения наших СЯС. А значит, теряется смысл и такого удара, и самой ПРО.
Принцип всенаправленности угрозы можно реализовать созданием МБР глобальной дальности – 35–40 тысяч километров. Становится реальностью подход боеголовок МБР с огибанием всего земного шара, то есть со всех географических направлений, что исключает возможность при существующих и перспективных технологиях отражения такого удара.
Принципы пространственной актуализации и неприемлемости одиночного реализуются переходом к использованию в качестве основных поражающих факторов геофизических разрушительных процессов, инициируемых средствами сверхкрупного калибра – 100–120 и более мегатонн. Воздействие даже одним таким боеприпасом по геофизически уязвимым точкам США, вроде Йелоустоунского вулкана или разлома Сан-Андрес (а также Сан-Хосинто), может привести к извержению, которое полностью уничтожит США как государство. Несколько таких боеприпасов, взорванных одновременно в расчетных точках Атлантики или Тихого океана, породят суперцунами, способные затопить территорию США на глубину до нескольких сотен километров от побережья с уничтожением практически всей инфраструктуры и населения. Обеспечить гарантированную ликвидацию абсолютно всех боеголовок даже самая совершенная ПРО неспособна, тем более на океанских просторах.
Таким образом, можно констатировать, что существует достаточно широкий спектр методов нейтрализации НПРО США. Важно, чтобы они применялись в комплексе, ибо попытки абсолютизировать какой-либо один из них к желаемому результату не приведет. В этом случае возможно при относительно небольших затратах нейтрализовать чрезвычайно дорогостоящую систему, каковой является НПРО США. Но при этом надо помнить, что создаваемые для нее технологии могут стать основой качественно новых систем оружия, вероятно – относительно бюджетного. Найти противоядие против него окажется весьма проблематично, если вообще возможно.
Константин Сивков, член-корреспондент РАРАН, доктор военных наук
Опубликовано в выпуске № 21 (587) за 10 июня 2015 года
