Это фатальное для Вооруженных Сил явление осталось практически незамеченным широкой общественностью
Среди современных военных экспертов (в основном гуманитариев) мало кто знает о существовании технического обеспечения. Еще меньше смогут правильно поставить ударение в слове «обеспечение». И уж совсем немногие перечислят составные части технического обеспечения. Между тем в ходе псевдореформ предпоследнего министра обороны ТО было практически умножено на ноль.
Для начала уточним, что собой представляет техническое обеспечение. Это комплекс мероприятий, осуществляемых в целях поддержания боевой готовности и боеспособности войск по наличию готовых к использованию (боевому применению) вооружения, военной техники и по обеспечению ракетами, боеприпасами, военно-техническим имуществом. Это вид обеспечения войск (сил) в мирное и военное время. К видам ТО относятся ракетно-техническое, инженерно-ракетное, инженерно-радиолокационное, артиллерийско-техническое, танко-техническое, автотехническое, инженерно-авиационное, инженерно-техническое, техническое обеспечение РХБ защиты, техническое обеспечение средств связи и АСУ, техническое обеспечение по службам тыла, метрологическое обеспечение. Рассмотрим проблемы ТО на примере одного из видов Вооруженных Сил – Войск ПВО до 1998 года, затем ВВС (благо, в остальных видах ВС РФ состояние ТО примерно аналогичное).
Немного истории
Для начала обратимся к Войскам ПВО. Можно рассмотреть три основных временных рубежа, когда происходили существенные изменения в структуре сил и средств технического обеспечения – до 1993-го, до 1998-го и в настоящее время.
До 1993 года в Войсках ПВО были службы (инженерно-ракетные, инженерно-радиолокационные), которые организационно входили в состав родов войск вида Вооруженных Сил. Подобные службы имели зенитные ракетные войска, радиотехнические войска, войска РКО. То есть все органы, которые занимались эксплуатацией, находились в родах войск и через командующего (начальника) рода войск подчинялись главнокомандующему Войсками ПВО. Параллельно существовали структуры заместителя главнокомандующего Войсками ПВО по вооружению и заместителя главнокомандующего Войсками ПВО по эксплуатации, которые подчинялись главнокомандующему Войсками ПВО, но не были напрямую связаны с родами войск.
Все вопросы решались через главнокомандующего видом Вооруженных Сил. То есть все, что касалось разработок, поставок, снабжения, эксплуатации, ремонта и т. д., шло через главкома. Кроме него в этом вопросе не было другого начальника, который сам бы определял, что в первую очередь надо сделать.
Соответственно в родах войск каждый командующий (начальник) получал задачу по конкретному виду вооружения: когда, к какому сроку и что из нового (модернизированного, отремонтированного) должен иметь род войск. Задачу ставил лично главнокомандующий. Однако в дальнейшем, что надо потратить на разработки, на серию, на снабжение и ремонт, приходилось согласовывать с другими руководителями. При этом важно отметить, что по формальному признаку согласование объемов работ между родами войск и аппаратами заместителей главнокомандующего Войсками ПВО по эксплуатации и вооружению было организовано, но конечное решение, где, чего и сколько, оставалось за последними.
Подобная система обладала рядом как достоинств, так и недостатков.
Достоинства: командующие (начальники) родами войск знали реальное техническое состояние ВВТ и через соответствующие службы (ИРС, ИРЛС) участвовали в восстановлении вышедшего из строя вооружения, начальники родов войск отвечали за виды боевого обеспечения (ИРО, РТО, ИРЛО и пр.), наконец, они наиболее реально подходили к распределению финансовых средств на разработку, заказ ВВТ и поддержание в исправности существующего парка вооружения.
Недостатки: при подобной схеме отсутствовало оперативное воздействие на восстановление вышедшего из строя вооружения (особенно по сложным отказам), поскольку возникала необходимость обращения и согласования проблем с аппаратами начальника Главного управления вооружения, заместителя главнокомандующего Войсками ПВО по эксплуатации; начальники родов войск были лишены возможности использовать имущество, сосредоточенное на базах хранения центрального подчинения; отсутствовало рациональное распределение выделяемых финансовых средств с учетом реальных потребностей в разработке нового, поставке (производстве) ВВТ и проведении всех видов ремонта (налицо были противоречия интересов ведомств).
В рассматриваемый период в аппаратах заместителя главнокомандующего Войсками ПВО по эксплуатации руководили генерал-полковник Н. Д. Гребенников, генерал-лейтенант В. Ф. Сибирцев, а по вооружению – генерал-полковник Л. М. Леонов, генерал-полковник С. С. Сапегин, генерал-лейтенант А. М. Московский.
В вопросах технического обеспечения не было единого руководителя, который бы учитывал и соизмерял все потребности ВПВО от разработки до списания и утилизации образцов вооружения. Рода войск выступали в качестве просителей по принципу «сделайте нам что-нибудь».
Чтобы устранить такие недостатки, в 1994 году в Войсках ПВО была введена должность заместителя главнокомандующего Войсками ПВО по вооружению. В данную структуру включаются все инженерные службы родов войск, объединенные в Управление технической эксплуатации ВВТ ПВО. На него же напрямую замыкаются Управление заказов и поставок ВВТ ПВО и Управление капитально-восстановительного ремонта ВВТ ПВО.
Одновременно в аппарат заместителя главнокомандующего Войсками ПВО по вооружению передают учет и подчиняют ему все профильные научно-исследовательские институты (13-й НИИ, 2-й НИИ, 30-й НИИ и т. д.), которые в полном объеме работают над анализом текущего состояния вооружения, готовят предложения по его развитию и совершенствованию, а также по вопросам перспективного планирования поддержания техники в исправном состоянии.
После этих преобразований руководитель имел в своих руках полную картину по вопросам состояния вооружения и военной техники (то есть сколько у него новой техники, сколько той, которая требует ремонта и списания). Заместителю главнокомандующего по вооружению подавались различного рода справочные и информационные документы. Он был в курсе состояния ВВТ за вид Вооруженных Сил и видел общую картину. В зависимости от этого принимались решения по финансированию, по объемам разработки, производства капитального и восстановительного ремонта. Одновременно принимались меры, чтобы вся эта цепь была научно обоснована. Существенно, что все руководители управлений подчинялись только ему и докладывали только то, что вызывалось служебной необходимостью.
В 1993 году было мнение: это правильное решение, потому что были объединены силы, отвечающие за вопросы ТО, и средства, обеспечивающие реализацию требуемых объемов ТО. Это, во-первых, позволило с меньшей погрешностью определять степень проблем на каком-либо из участков работы, во-вторых, существенно возросла оперативность принятий решений. Если раньше надо было готовить обращения в различные службы и управления и подолгу ждать нужного решения, то в этом случае вопрос решался мгновенно. Это делалось в течение минут или часов, тогда как раньше на решение подобных проблем уходили недели или месяцы.
То есть до 1993 года в сфере ТО был некоторый феодализм, а принятое решение по совершенствованию организационной структуры следует расценивать как положительное. Естественно, оно не было поддержано начальниками родов войск из-за утраты определенных властных полномочий. Для них остались только задачи совершенствования боевых порядков и боевой подготовки войск. От родов войск шло сопротивление, которое можно охарактеризовать как «спрашивают за боевую готовность, а все виды технического обеспечения – инженерно-ракетное, ракетно-техническое, инженерно-радиолокационное и другие – вошли во вновь созданное управление, мы остались ни с чем».
Но с точки зрения оперативности принятия решений в вопросах ТО и направления финансовых средств по нужным векторам это было наиболее правильно. И такая система сохранялась до 1998 года. У одного начальника был контроль над всеми тремя направлениями. Прежде всего над заказами (какой объем ОКР, НИР выполняется, как и в каком количестве организовано производство основных средств, в каком состоянии запасы материальных средств). Эксплуатация ВВТ была под непрерывным контролем. Каждое утро начиналось с планерки, где выяснялось, какие средства вышли из строя, почему вышли, и оперативно принимались решения по их восстановлению. Начальник управления владел обстановкой, была возможность воспользоваться ЗИП, находившимися в том числе и на базах хранения ВВТ центрального подчинения. Немедленно принималось решение и отправлялось соответствующее оборудование для восстановления боевой готовности. Это положительно сказывалось на исправном состоянии вооружения в войсках.
Управление капитально-восстановительного ремонта наиболее полно (в объемах выделяемых финансовых средств) учитывало и распределяло объемы требуемого капитального ремонта вооружения по ремонтным предприятиям, активно участвовало в разработке перспективных планов ремонта исходя из данных общего состояния ВВТ.
В 1998 году в связи с ликвидацией Войск ПВО как вида Вооруженных Сил и объединением частей, соединений и объединений под эгидой ВВС в это управление добавляется авиация. И происходят изменения, которые ограничивают возможности ПВО-составляющей в вопросах ТО. Львиная доля средств стала поступать на ТО авиационной техники.
Если раньше для ПВО поступающих средств хватало и на заказ вооружения, и на ремонт, то теперь из 100 выделенных рублей 87 шло на заказ и развитие ВВС, на перспективную авиационную технику. Остальное – на ПВО. В сфере ремонта 89 рублей шли на авиационную компоненту и только 11 рублей – на всю технику ПВО.
Такие подходы не могли удовлетворять представителей бывшего вида ВС РФ – Войск ПВО. Ведь задачи поддержания ВВТ ПВО в исправном состоянии не отменялись. А с подобным распределением имеющихся ресурсов решать их становилось еще более затруднительно. Такое положение дел привело к тому, что заступление на боевое дежурство подразделений ЗРВ (РТВ) сопровождалось передачей ЗИП или разукомплектованием однотипных образцов вооружения из других подразделений.
Количество техники, которая требовала ремонта, росло, а средства на него не выделялись. Ее объемы увеличились настолько, что пришлось менять подходы к определению технического состояния, условий содержания и дальнейших перспектив.
Принимаются новые решения.
Первое. Вводится понятие «ремонт по техническому состоянию». Это больше, чем просто сезонное обслуживание с какими-то проверками и заменой полностью вышедших из строя элементов.
Второе. Начинают проводиться дополнительные работы по оценке технического состояния с выработкой рекомендаций по продлению сроков службы вооружения, систем и т. д., а также уточняются их межремонтные сроки службы. При этом материально и финансово данные направления фактически не поддерживаются, а работы проводятся формально или не проводятся вообще.
В связи с тем что выделяемых средств опять-таки не хватало, объемы ВВТ, требующих капитального ремонта, росли. Командиры частей вынуждены были своими решениями назначать комиссии по освидетельствованию и готовить заключение о продлении срока эксплуатации имеющегося в их распоряжении вооружения на год. Формально делалось заключение о том, что техника исправна (работоспособна) и на ней можно служить и выполнять боевые задачи. При этом вся ответственность ложилась на плечи тех людей, которые несли службу на ней. Однако техника в любой момент могла отказать по своему состоянию.
В этот момент, а точнее – уже с 1993 года начинает во весь рост вставать проблема с плановым анализом, уточнениями и поставками ЗИП всех видов. С 1994-го войска получают технику без групповых и ремонтных комплектов ЗИП. Оперативно восстановить ее можно было только с помощью промышленных (или ремонтных) предприятий.
Подаваемые объединениями заявки на восполнение израсходованных ЗИП удовлетворяются не в полном объеме. При этом запасы материальных средств и ЗИП в объединениях ПВО быстро убывают (уменьшаются), что в конечном счете сказывается на оперативном восстановлении технической исправности вооружения. Наблюдается устойчивая тенденция: расход ЗИП есть, а восстановления нет. Финансово заказ и поставка ЗИП подкреплены не были.
С учетом реальных объемов финансирования оставалось одно – переходить к заказу только тех позиций, которые определяли боеготовность и нужны были весьма срочно. При этом становится понятным, что оперативность приведения вооружения в исправное состояние зависела от сроков изготовления и поставки того или иного элемента. А это уже были не минуты и часы, как ранее, а мягко говоря, несколько иные интервалы времени.
Погром
Худшее, как оказалось, ждало впереди. С 2008 года начинается резкое сокращение органов технического обеспечения. Одно следует за другим. В конечном счете в 2011-м аппарат заместителя главнокомандующего по вооружению вида ВС «приказал долго жить». Остались два человека: первый заместитель главкома по МТО и один помощник. Теперь обеспечивать перевооружение на новую военную технику, ремонт старой и боевую готовность предстояло этими силами и средствами. Такая картина не только в центральном аппарате вида Вооруженных Сил, но и в остальных объединениях и соединениях. Было разрушено все. Остались некие гражданские департаменты, которые не завязаны на виды Вооруженных Сил, живут своей жизнью.
Допустим, отдали концерну «Алмаз-Антей» (ныне Концерн ВКО) всю тематику ПВО. И там вроде занимаются ею, но отнюдь не в ущерб себе. Берут то, что интересно концерну, – для ремонта, для производства. Что можно продать куда-нибудь в близлежащие или дальние страны. И немного беспокоятся о внутреннем потребителе – Министерстве обороны. Проблема боевой готовности, боевого дежурства и исправности техники повисла в воздухе. Один человек (первый заместитель главкома по МТО) не может справляться с такими задачами.
В 1998 году, когда службы объединили, в аппарате заместителя главнокомандующего по вооружению насчитывалось более 350 человек. Сейчас – два. Помимо всего прочего, этот аппарат занимался планированием, подготовкой всех организационных документов, наставлений и положений. Без этого никак нельзя. А сейчас этим заниматься практически некому.
Одновременно с органами управления техническим обеспечением резкому сокращению подверглись структуры (базы снабжения и хранения вооружения армейского и центрального подчинения, ремонтные предприятия, передвижные ремонтные базы объединений), отвечающие за накопление, хранение и обеспечение войск необходимым имуществом для поддержания техники в исправном состоянии.
При непосредственном участии псевдореформаторов сокращаются до минимума части технического обеспечения в объединениях (осталось по одной) и центрального подчинения (осталось две). Как при таких силах и средствах обеспечивать на требуемом уровне боеготовность и исправность вооружения и военной техники – непонятно.
Пока новая, только что полученная с предприятий промышленности техника работает нормально, а дальше что? Ответа не может дать никто. Потому что той системы ТО, которая была раньше, нет. Она и нарушена, и разрушена. И между оставшимися структурными подразделениями нет никакой ни положительной, ни отрицательной обратной связи. Войска пытаются попросту выживать. Но на войне это будет катастрофа.
Иными словами, единой структуры ТО нет, ремонтно-восстановительные органы разрушены, базовые ЗИП не заказываются. А ведь на войне начнется массовый выход вооружения из строя. К тому же и ремонтных бригад никаких нет.
Если сделать вывод, то можно сказать: если до 2006 года все как-то еще худо-бедно существовало, то с приходом Анатолия Сердюкова начался настоящий погром системы технического обеспечения, органов, самой структуры. Сердюков был главным идеологом по сокращениям в сфере ТО. Он нанес мощный удар по объединениям и соединениям. Это при нем генерировались бредовые идеи, которые нельзя ничем оправдать (типа Дальний Восток перенести на Урал, Московский округ ПВО объединить с 6-й отдельной армией и т. д.). В это время чувствительный удар наносится и по кадровой составляющей: сокращаются военно-учебные заведения – основа подготовки инженерно-технического состава первичного звена, а также наборы курсантов до 10–15 человек в год.
Анатолий Сердюков не понимал, для чего нужны запасы ВВТ, для чего требуется техника на особый период, для чего закладывать туда материальные средства. Он не видел никаких перспектив вкладывать в эти направления. Сердюков не понимал, что когда снижаются заказы, то предприятия промышленности не будут держать большой штат работников. Если вместо пяти полковых комплектов делать один, нет смысла в таком количестве людей. Здания и сооружения при этом передавались в частные руки. Сердюков думал, что при необходимости все можно восстановить за несколько месяцев. Но если заказывать один комплекс в два года, то за ночь объемы производства никакой политической волей не нарастишь.
И в настоящее время каких-либо программ восстановления разрушенного не просматривается. На уровне деклараций вроде как прослеживается желание приступить к восстановительным процессам, но нет пока осязаемых результатов. Не созданы специальные структуры, которые осмысленно занимались бы данной проблематикой. Это характерно не только для Войск ПВО (ВВС), но и для всех остальных.
Нет сегодня тех запасов материальных средств, которые раньше были научно обоснованы. Они создавались, накапливались, специальным образом хранились и использовались. Сегодня наука работает уже не так эффективно. Разрабатываемые и предлагаемые решения по совершенствованию системы ТО, предложения по уточнению номенклатуры и объемов поставляемых ЗИП, порядку и срокам проведения всех видов ремонта не подкрепляются требуемым финансированием. Вся информация, поступающая по данным вопросам от объединений в институты, анализируется, просчитывается, но результаты данной работы не могут быть реализованы в полном объеме силами и средствами ТО, сохранившимися в настоящее время.
Иными словами, впереди очень большой объем работы. И в долгий ящик решение этих проблем откладывать никак нельзя. Это вопросы национальной безопасности.
Михаил Ходаренок
Опубликовано в выпуске № 13 (579) за 8 апреля 2015 года
