Военным и промышленникам не удается унифицировать грузовой автотранспорт
В последнее время внешний вид БМП «Курганец», танка «Армата» и тяжелой боевой машины пехоты на его базе активно обсуждается даже в социальных сетях. И только узкому кругу специалистов известны подлинные проблемы с грузовой автомобильной техникой, решить которые пока не смог ни один министр обороны.
«Без автомобильной техники не полетит ни одна ракета, не взлетит самолет, не поедет танк, а солдат останется без боеприпасов и продовольствия. Грузовики должны привезти топливо, горюче-смазочные материалы, запасные части и т. д. Танки у нас делают, самолеты закупают, а проблемы с автомобилями решить пока не получается», – считает офицер, отвечающий за организацию материально-технического обеспечения в Южном военном округе.
Наследственное заболевание
До начатого бывшим министром обороны Анатолием Сердюковым перехода в 2008 году на так называемый новый облик автомобильный парк ВС РФ на первый взгляд представлял собой сборную солянку, доставшуюся в наследство от Советской армии. В номенклатуру входили не только модели под марками КамАЗ и «Урал», но и ЗИЛ-131, ГАЗ-66, КрАЗ и МАЗ.
Грузовой автотранспорт, обеспечивающий подвоз материальных средств, запасов горюче-смазочных материалов (ГСМ), боеприпасов и т. д., в полках сводился в роты, а в бригадах и дивизиях – в батальоны материального обеспечения (РМО и БМО). Каждая рота (или взвод) отвечала за подвоз конкретного имущества. К примеру, первая рота БМО (взвод РМО) перевозила боеприпасы, а пятая, оснащенная так называемыми наливняками, – топливо.
Для организации материально-технического обеспечения и подвоза материальных средств в составе армий и военных округов имелись бригады материально-технического обеспечения (БРМО).
Более 70 процентов автомобильного транспорта все время находились на складах, загруженные боеприпасами, ГСМ и другим имуществом.
«Из пяти рот БМО для обеспечения повседневных нужд фактически привлекалось всего 10–12 автомобилей. Остальные стояли на складах, полностью загруженные, заправленные, но со снятыми аккумуляторами. По тревоге водители прибывали на склады, заводили уже груженные машины и выходили в указанные районы», – рассказал обозревателю «ВПК» командир одного из БМО.
Правда, большинство стоящих на складах машин находилось в удручающем состоянии. «Когда я служил командиром роты подвоза боеприпасов, у меня практически не было ни одной полностью исправной машины. Конечно, все могли выйти, совершить марш, перевезти боеприпасы. Но у многих барахлили двигатель, тормоза, были проблемы с электрикой. Даже тентов целых на всю роту не хватало. Все мои КамАЗы уже прослужили по 15, а то и 20 лет и только часть из них прошла капитальный ремонт», – вспоминает офицер автомобильной службы одной из общевойсковых армий.
Помимо РМО, БМО и БРМО в каждом батальоне имелись взводы материального обеспечения, в состав которых входили автомобильные отделения, а иногда, если батальон являлся отдельной воинской частью, и целые взводы. Задачей этих подразделений был подвоз материальных средств от складов батальонов (рот) материального обеспечения непосредственно на передовую.
Сложившаяся система подвоза разделила и автомобильный парк. ГАЗ-66, ЗИЛ-131 и «Уралы», использовавшиеся преимущественно взводами материального обеспечения и отличавшиеся высокой проходимостью, предназначались для доставки имущества, ГСМ и боеприпасов на передовую. Полковые РМО, бригадные БМО, а также армейские и окружные БРМО практически полностью были на КамАЗах.
«Автомобильная техника бригад и батальонов материального обеспечения должна совершать длительные марши с большой нагрузкой на дальность не менее 500–600 километров, используя нормальные дороги. Для нее не так важна проходимость, как для той, что подвозит имущество на передовую. Поэтому в этом сегменте КамАЗ не имел и не имеет конкурентов», – считает офицер Главного автобронетанкового управления Министерства обороны (ГАБТУ).
Камазизация всей страны
«Уже в середине 90-х годов стало понятно, что советская система четырех основных семейств автомобильной техники – непозволительная роскошь для Российской армии. Ведь у каждого свои узлы и агрегаты, причем невзаимозаменяемые. ЗИЛ-131 – бензиновые машины, а «Уралы» (за исключением 375Д) – дизельные. Поэтому и появилось решение перейти к одному универсальному», – объясняет офицер Главного автобронетанкового управления.
В 1998 году Уральский автомобильный завод представил на суд военных семейство грузовых автомобилей «Мотовоз», но из-за затянувшейся доводки и проблем с финансированием новые «Уралы» стали массово поступать в войска только в 2006–2008 годах. «Мотовоз» – это три унифицированные, как заявлено производителем, практически на 95 процентов машины – «Урал-43206» (4х4), «Урал-4320-31» (6х6) и «Урал-5323» (8х8).
«К нам в дивизию в 2008 году пришли только двухосные «Урал-43206». Ни трех-, ни тем более четырехосных «Уралов» мы так и не увидели. Хотя по первоначальным планам «Урал-43206» заменял старые «Уралы», ЗИЛ-131 и ГАЗ-66 в батальонных взводах материального обеспечения, а 4320-й – КамАЗы подвоза в дивизионном БМО. Поездили на «Мотовозах» мы меньше полугода, после чего поступил приказ сдать их на склады и получить новые КамАЗы», – вспоминает офицер автомобильной службы.
С приходом Анатолия Сердюкова семейство «Мотовоз» впало в немилость, на смену пришли «Мустанги» Камского автомобильного завода.
«Сейчас принято ругать Сердюкова. Многие говорят, что переход на «Мустанг» связан с лоббированием КамАЗа, входящего в Ростех, а может, даже и с коррупционными схемами. Но нужно признать, что в «Мотовозе» у Уральского завода получилась только одна модель – «Урал-43206». На мой взгляд, идеальная машина для подвоза на передний край. Проходимая, надежная, легко ремонтируется. Но трехосный «Урал-4320-31» на дороге проигрывает КамАЗу по всем показателям. Это по сути тюнингованный «Урал-4320». Про четырехосный и говорить не хочется. Очень капризная и ненадежная машина», – рассказывает офицер автомобильной службы из Южного военного округа.
В семейство «Мустанг» входят три машины: КамАЗ-4350 (4х4), КамАЗ-5350 (6х6) и КамАЗ-6350 (8х8). Поставки начались в конце 2008-го.
«В настоящее время в войсках уже практически нет ни старых «Уралов-4320», ни ЗИЛ-131, ни тем более ГАЗ-66. Остается небольшое количество полученных в 2008 году «Уралов» 43206, 4320-31 и 5323. «Мотовозы» – достаточно свежие машины и списывать их пока рано», – комментирует ситуацию представитель ГАБТУ.
По некоторым оценкам, в настоящее время примерно 80–90 процентов парка грузовых автомобилей Минобороны России приходится на «Мустанги», 10–15 процентов – на «Мотовозы», остальное – еще оставшиеся и пока не списанные ЗИЛ-131, ГАЗ-66 и т. д. Переход на единое автомобильное семейство у Минобороны занял без малого семь лет. По мнению почти всех представителей автомобильных служб, с которыми удалось побеседовать изданию, сделать это удалось только благодаря высоким производственным возможностям Камского автомобильного завода и развитых центров сервисного обслуживания.
Загнанный «Мустанг»
«Если сравнивать старую бригаду с разнотипными грузовыми машинами, то благодаря «Мустангам» в настоящее время увеличился тоннаж перевозимого груза. За счет унификации машин, доходящей до 90–95 процентов, удалось значительно сократить запасы узлов и агрегатов, необходимых для ремонта, а также стандартизировать номенклатуру применяемых горюче-смазочных материалов, – говорит представитель ГАБТУ. – Не могу назвать реальные цифры, но поверьте: возможности по «подъему» материальных средств в настоящее время возросли намного».
Но в войсках не спешат делать подобные оптимистичные выводы. «КамАЗ-4350 пришел на смену «Уралов» во взводы материально-технического обеспечения батальонов. На учениях да еще и с заводским обслуживанием сервисных центров все выглядит очень хорошо. В реальной жизни все гораздо сложнее», – уверен офицер-автомобилист Западного военного округа.
По мнению всех опрошенных «Военно-промышленным курьером» войсковых офицеров, КамАЗ-4350 не стал адекватной заменой старому семейству «Уралов». «По проходимости он уступает старым «Уралам-4320», при этом перевозит столько же груза. Неоднократно эти машины застревали во время учений на бездорожье – там, где «Урал» прошел бы без всяких проблем. У КамАЗа отличные грузовики, но для нормальных дорог», – уверен командир батальона материально-технического обеспечения.
Особенно напряженными для автомобильной техники стали весна и лето прошлого года, когда части и подразделения Вооруженных Сил России выдвинулись из пунктов постоянной дислокации к украинской границе, зачастую действуя без поддержки ремонтных центров. Все собеседники издания отметили и еще одну проблему, которая проявилась в ходе весенне-летнего стояния на границе, – 4350-е часто выходят из строя.
«Эта машина должна действовать практически на переднем крае. Но в нее напихали электронику, которая постоянно ломается. «Урал» можно было починить даже силами водителей взвода. Здесь же надо вызывать специалистов. Раз застряла такая машина на середине полигона, и вытащили мы ее оттуда только через неделю. Еще одна проблема – турбированный дизель, стоящий на этом КамАЗе. Турбина постоянно выходит из строя, ломается. Только и успеваем отправлять в ремонт», – жалуется офицер автомобильной службы.
Правда, претензии военных к КамАЗу-4350 в сервисных центрах не разделяют, утверждая, что большинство поломок происходит по вине эксплуатирующих технику военнослужащих.
«Автомобильная техника развивается, появляются новые технологии. Но военные хотят, чтобы все было, «как при бабушке». Проблема с турбиной не вина завода. По инструкции перед тем, как заглушить двигатель, водитель должен дать поработать ему некоторое время на холостых оборотах. Военные же глушат двигатель сразу, и турбина мгновенно деформируется. А виноват завод», – жалуется сотрудник одного из сервисных предприятий, отвечающих за ремонт автомобилей КамАЗ.
В настоящее время складывается парадоксальная ситуация, когда бригадные БМО, армейские и окружные БРМО в разы увеличили свои возможности по «подъему» и перевозке запасов, а доставить имущество непосредственно в подразделения на переднем крае не всегда получается.
Взгляд с другой стороны
В Министерстве внутренних дел попытались найти выход из автомобильного тупика, объединив возможности семейств «Мотовоз» и «Мустанг».
«Для частей и подразделений, выполняющих на территории Северного Кавказа служебно-боевые задачи по подвозу материальных средств непосредственно в район их применения, мы задействуем в основном шестиосные «Уралы-4320-31», а иногда «Уралы-43206». Эти автомобили используют и отряды полиции, действующие в регионе», – сообщил представитель внутренних войск. Для перевозки грузов на большие расстояния, по словам собеседника, активно служат уже шестиосные КамАЗы-5350.
«У нас есть КамАЗы-4350, но для условий Кавказа лучше подходят «Уралы-4320-31». Они гораздо проходимее и мощнее в условиях сложной гористой и достаточно пересеченной местности. Кстати, для снабжения стоящих на удалении подразделений, выполняющих задачи по охране важных государственных объектов, мы также используем «Уралы», – отмечает представитель ВВ МВД.
С одной стороны, решение объединить два семейства в одном автомобильном парке вполне объяснимо и логично. «Мотовоз» и «Мустанг» достаточно органично дополняют друг друга. С другой – в войсках опять появляется несколько семейств грузовых автомобилей, требующих создавать отдельные запасы узлов и агрегатов. Проблему признают и источники «ВПК» в МВД. «Ладно бы только «Мустанги» и «Мотовозы», но у нас же еще достаточно много разных бронеавтомобилей и другой специальной техники», – сетует представитель внутренних войск.
«Проблема будет решена с принятием на вооружение перспективных автомобилей семейства «Тайфун» и «Платформа», работы по которым в настоящее время активно идут», – пояснил изданию представитель ГАБТУ.
В войсках к таким обещаниям относятся достаточно скептически.
«Про «Платформу» было много разговоров. Говорили, будто ее даже показывали министру обороны на полигоне в Бронницах. Но до сих пор нет даже фотографии прототипа. Говорят – все секретно. Но какой смысл секретить грузовой автомобиль? Бред. Нет пока и серийного «Тайфуна». Хотя есть его опытные экземпляры. Мы все это уже проходили. Несколько лет подряд нам твердили, что за нас технику отремонтируют и эвакуируют заводчики. В результате, когда пошла нормальная работа и техника начала ломаться, все смотрели на нее, как малые дети», – рассказывает офицер-автомобилист.
Таким образом, более чем за семь лет проблему с разунификацией парка грузовой автомобильной техники в Вооруженных Силах России так и не удалось решить до конца. Ситуация напоминает бег по кругу. Остается надеяться, что с принятием на вооружение перспективных семейств автомобильной техники проблема наконец будет решена.
Алексей Рамм
Опубликовано в выпуске № 13 (579) за 8 апреля 2015 года
