Эффективный ОПК поможет возродить экономику
Выдержит ли наш оборонно-промышленный комплекс испытание санкциями? Об этом шла речь на заседании ассоциации «Аналитика» в Торгово-промышленной палате РФ под руководством председателя научно-технического совета ГК «Ростех» Юрия Коптева.
Последние четыре года на перевооружение Российской армии выделяются колоссальные средства. Она должна быть оснащена современной техникой на 30 процентов к концу этого года, на 70 процентов – к 2020-му. Однако выполнению этих планов могут помешать как внешние, так и внутренние проблемы.
Беспокоит дефлятор
Конфликт на Украине обернулся не только санкциями, но и разрывом кооперационных связей, что отразилось на работе ОПК. Гособоронзаказ на 2015–2017 годы уже пересматривается в связи как с пересчетом бюджета, так и с ростом цен на металлы, другие материалы.
Есть и другие проблемы: нецелевое использование средств, низкий профессионализм исполнителей, чехарда реформ. Под видом интегрированных структур создаются бюрократизированные аппараты управления, где команды и распоряжения идут через три-четыре уровня. На современные вызовы и угрозы надо реагировать иначе.
ОПК вынужден держать удар не только с фронта, но и с тыла. На сегодня зафиксировано удорожание продукции пяти крупнейших российских компаний (прежде всего сталелитейных) – от 30 до 100 процентов. «Нам предлагается покупать металл по ценам Лондонской биржи. Чем это объяснить, никто сказать не может, – заявил на заседании ассоциации «Аналитика» в ТПП РФ председатель научно-технического совета ГК «Ростех» Юрий Коптев. – Есть лоббисты, которые категорически отрицают какое-либо регулирование, дескать, оно противоречит рыночным механизмам».
Практика финансирования ГОЗ в предыдущие годы – госгарантии и получение под них заемных средств в уполномоченных банках под 9,2–9,5 процента годовых. Но изменение ключевой ставки ЦБ привело к удорожанию кредита в 2–2,5 раза. По мнению заместителя министра обороны Юрия Борисова, влияние подобных негативных факторов растет. Минэкономразвития оценивает дефлятор в шесть процентов, а на практике он составляет 30–35 процентов. В результате выполнение законодательно утвержденного ГОЗ в 2015 году приведет к увеличению затрат Министерства обороны (при сохранении номенклатуры) на 400 миллиардов рублей.
Рост рисков выдвигает повышенные требования к системе управления ОПК, который обеспечивает выпуск 40–50 процентов высокотехнологичной гражданской продукции. Увы, тучные годы позволили забыть об экономике Вооруженных Сил. В законе «Об обороне» такого понятия нет вообще, хотя оно принципиально важно для анализа процессов развития ОПК.
По мнению главного советника аппарата Совета безопасности Николая Абросимова, требует уточнения закон «О промышленной политике Российской Федерации». В нем много сказано о фондообразующей составляющей – добыче нефти, газа, а инновационное развитие, в котором особенно нуждается ОПК, отражено недостаточно.
Нужно понять, какая война нас ждет, к чему готовиться. По словам Абросимова, Министерство обороны, которое имеет институты по разработке стратегических целей, способов, характера, форм ведения будущей войны, запаздывает с прогнозами, как, впрочем, и МИД, и другие ведомства. Есть уточненная Военная доктрина, на которую можно опираться. Но нужно просчитывать ситуацию не на пять лет вперед, а на 10–15 и даже больше, учитывать все тенденции развития ОПК, особенно в создании новых видов ВВТ и технологий. Необходимы фундаментальные исследования, подключение крупных НИИ МО РФ, Российской академии наук.
Вновь звучат голоса: мол, много тратим на военные нужды. Но если главная задача – обеспечить победу, должны быть выделены все требуемые ресурсы. Надо создать такие механизмы, которые не только обеспечат выполнение ГОЗ, но и поставят заслон коррупции. Без ужесточения ответственности – с одной стороны и свободы функционирования предприятий ОПК – с другой этого не достичь. И хорошо, отмечают эксперты ассоциации «Аналитика», что Военно-промышленную комиссию возглавил глава государства.
В Академии наук в свое время была секция фундаментальных прикладных исследований, действовала мощная программа, на которую работало около 40 процентов институтов. Они создавали научно-технический задел «оборонки». Сегодня такого нет. «Мы бросаемся от решения одной стратегической задачи к другой. Около четырех лет обсуждается, как восстановить такую программу, найти источник финансирования, но воз и ныне там, – недоумевает Николай Абросимов. – Известно, каким было отношение прежнего руководства Минобороны к научно-исследовательским работам, но не появилась подобная задача и в новой ФЦП по развитию ОПК. Создание Фонда перспективных исследований не решает накопившихся проблем».
Центробанком командуют Штаты
Остается удивляться, подчеркивает советник президента академик РАН Сергей Глазьев, что наш ОПК сохранился при погроме, который учинили монетаристы и приватизаторы, что удалось сберечь интеллектуальное, научно-техническое и производственное ядро. Все это результат героической работы тех, кто, несмотря на отсутствие денег, перспектив, остался предан «оборонке», обеспечил воспроизводство ее потенциала. Понятно, без выстраивания крупных корпораций современная наукоемкая промышленность жить не сможет. Но конгломераты, которые уже существуют (госкорпорации, смежники), требуют осмысленной оптимизации. Преимущество ОПК в том, что он, возможно, единственная структура, где есть госпланирование. «Из этого островка можно попытаться выстроить систему стратегического планирования всей нашей экономики, – говорит Сергей Глазьев. – Другого выхода у нас просто нет, поскольку ОПК – единственное высокотехнологическое ядро и все наши надежды на развитие национальной экономики по пути диверсификации, модернизации, инноваций связаны с раскрытием именно этого потенциала.
Ситуация сейчас намного лучше той, что была 20 лет назад, но назвать ее удовлетворительной нельзя. Если те же металлурги, а вместе с ними и химики ежемесячно поднимают цены чуть ли не на 10 процентов, то о выполнении оборонного заказа можно забыть. Возникает вопрос: чем занимаются наши антимонопольные структуры, которые, получается, не могут пресечь элементарный картельный сговор?
Действия Центрального банка Сергей Глазьев называет кредитной вакханалией. Подняв учетную ставку до 17 процентов, ЦБ совершил диверсию по наводке своих американских консультантов из МВФ. Тем самым перекрыты все возможности роста производства в промышленности. И это сделано вразрез с рекомендациями ученых, бизнеса, ожиданиями участников хозяйственной деятельности. «Наши чиновники просто тупо исполнили то, что велели сделать американцы, – убежден советник президента РФ. – Думаю, главный смысл экономических санкций США как раз и заключался в том, чтобы спровоцировать ЦБ на повышение ставки до 17 процентов, обрушить курс рубля. При этом привилегированным коммерческим банкам втихаря выдаются деньги под полпроцента годовых на 10 лет, а промышленности предлагаются кредиты по сильно завышенным ставкам».
Некоторые антикризисные меры сводятся к тому, что бюджетные деньги по сути перекачиваются в карманы банкиров. Хаос в системе госуправления, подчеркивают эксперты ассоциации «Аналитика», – питательная среда для хищений.
Антикризисные меры – это прежде всего стратегическое планирование, соответствующий закон, о чем много раз говорил президент страны. Опора на сохранившийся управленческий потенциал ОПК позволит решить первоочередные задачи всего народного хозяйства. В частности, выстроить систему планирования, структурировать отношения собственности, которые должны быть прозрачны, установить понятные правила ценообразования, одобрить закон о ценовой политике, который 10 лет футболится между исполнительной и законодательной властью.
Финансовая сфера должна стать таким же островом планирования, как ОПК. Через два-три госбанка необходимо наладить механизм рефинансирования предприятий «оборонки» под 0,5 процента годовых, чтобы они платили за кредит не более 1–2 процентов. Залогом может стать сам оборонный заказ. Так, шаг за шагом отлаживается общая система управления экономическим развитием на базе модернизации и активизации имеющегося в ОПК научно-технического потенциала.
В осуществляемых «антикризисных мерах» ничего похожего нет. Есть перечень предприятий, признанных стратегически важными, которым государство собирается дать определенные льготы. Анализируя этот список, приходишь к выводу: оборонных среди них не так уж много, зато хватает различных офшорных компаний, сырьевых и даже торговых предприятий.
Локомотив без машинистов
Кое-кто говорит о том, что деньги, вложенные в «оборонку», не окупают себя. Но секрет ее эффективности – в генерировании инноваций и новых технологий, которые потом производят переворот во всей экономике, многократно окупают расходы на НИОКР. Главное – выдерживать пропорции, вкладывать в прорывные направления. Так, американцы, потратив 25 миллиардов долларов для полета на Луну, в последующие 10 лет получили от созданных технологий отдачу 120 миллиардов. Нам о таком остается мечтать, в том числе из-за собственной нераспорядительности и бюрократии, которые омертвляют колоссальный интеллектуальный потенциал.
«Я из того поколения, которое может сравнивать прежнюю систему управления и ту любовь к ОПК, которые были 25 лет назад, – отмечает заслуженный экономист РФ Борис Авдонин. – Но сейчас многое делается формально, бездушно».
Наши холдинги – «КРЭТ», «Российская электроника», «Ситроникс», «Швабе» и другие занимаются электроникой. Но кто отвечает за ее развитие в стране в целом? На многих предприятиях осталась старая советская структура с отделами материально-технического снабжения. И новый закон их никак не затрагивает. Нет номенклатурного планирования. Никто с ходу не ответит, где производится та или иная деталь. Мы сломали всю систему классификации продукции. Нет ни ГОСТов, ни ОСТов, ни стандартов, каждый делает то, на что горазд.
Получается, страна неспособна оценить эффективность ОПК, который рождает синергетический эффект, является локомотивом экономики. Отдача от НИР и ОКР у нас в лучшем случае 15 процентов. «По заданию Совета министров я в советское время проводил подобный анализ. Тогда эта отдача составляла более 35 процентов», – вспоминает Авдонин.
Остро стоит задача импортозамещения. Но в стране почти не осталось приборо- и станкостроения. Технологическое оборудование для электронной промышленности в России не производится. А ключ к решению проблемы опять же в системе управления, подготовке кадров. И если раньше у руководителей профильных министерств эти вопросы были, что называется, в крови, они жили проблемами отрасли, пройдя путь от станка, то у сегодняшних менеджеров с американскими дипломами совсем другое представление о своей миссии.
Офшорная дань
Заместитель председателя исполкома ассоциации «Аналитика», генеральный директор Института экономических стратегий РАН Александр Агеев констатирует: наша зависимость в импортной электронике – от 70 до 100 процентов.
Когда президент говорит, что нужно повышать уровень экономического суверенитета, он имеет в виду совершенно конкретные вещи. Сегодняшняя Россия – по сути колония более развитых стран. Пока мы после Второй мировой войны бились за достижение ядерного паритета, США боролись за право определять правила игры в мировой экономике. Советский Союз занял подобающее место в Совете Безопасности ООН, но фактически устранился от формирования правил игры в мировой экономике. В результате после распада СССР мы вынуждены были войти в глобальные финансовые и торговые институты на тех условиях, которые нам диктовали. И каждый год платим дань в размере 100–150 миллиардов долларов, подтверждая колониальный статус. Хотя, по мнению академика Сергея Глазьева, это еще и налог на «комфортное пребывание нашей офшорной олигархии за границей».
Если же попытаться резко перекрыть вывоз капитала, то обрубим поступление в экономику дешевых кредитов. По навязанной нам экономической модели развития воспроизводство сырьевого и финансового секторов замкнуто на офшоры. В 2014 году поступление денег в национальное хозяйство увеличилось на шесть триллионов рублей, но пять триллионов сразу ушли на валютный рынок.
Ответом на вызовы времени должна стать система управления, которая смогла бы обеспечить концентрацию ресурсов на важнейших направлениях. Чтобы не проиграть, мы должны нейтрализовать три угрозы: несбалансированность экономики и отставание в высоких технологиях, отсутствие предпосылок для развития производственной базы, санкции Запада. Для этого необходимо:
- приобретать технологии, в том числе через схемы, подобные китайским (японским), создать сеть некоммерческих организаций для решения этой задачи;
повысить налоги на добычу и экспорт сырья, увеличить долю государства в этом секторе для получения дополнительных доходов на развитие производств с высокой добавленной стоимостью;
создать Единый государственный центр по технологическому развитию;
принять ФЦП для профильных НИИ, КБ, предприятий;
выйти на альтернативные финансово-экономические рынки.
В противном случае Россию ждут ограбление и расчленение.
Олег Фаличев
Опубликовано в выпуске № 12 (578) за 1 апреля 2015 года
