В условиях фактического начала новой холодной войны и роста террористической опасности России необходимо повысить безопасность развития своих стратегических сил
5 февраля 2015 года исполнилось четыре года со дня вступления в силу Договора между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (Договор о СНВ).
В России эта дата была отмечена формальными заявлениями чиновников органов управления РФ: «Стороны ответственно выполняют Договор о СНВ. Результативно прошли в Женеве сессии российско-американской Консультативной комиссии (ДКК)» и т.п. Молчит российский квартет «мудрецов» из состава научных кругов РАН, известный своими разоруженческими инициативами в области сокращения СНВ и тактического ядерного оружия. Куда-то подевались архитекторы и «прорабы» перезагрузки российско-американских отношений применительно к современным условиям военно-политической обстановки и различных санкций. Правда, отмечается активность так называемых независимых экспертов по СЯС, которые продолжают публиковать статьи о полной деградации и развале СЯС ВС РФ и СНС США.
И только директор Департамента по вопросам безопасности и разоружения МИД России Михаил Ульянов в своих интервью выражает озабоченность, что «Соединенные Штаты объявляют Россию одним из главных врагов, вводят многочисленные санкции, но в тех областях, которые представляют особый интерес для Вашингтона, нас призывают сотрудничать.
При этом демонстрируется показная лояльность – будто бы ничего не происходит. Речь идет о выполнении Договора о СНВ и возможном выходе из него. В этой связи России давно пора занять более жесткую позицию и отвечать Вашингтону его же монетой».
В этой связи представляется необходимым напомнить, что особый интерес американцев объясняется теми выгодными статьями Договора о СНВ, которые создают им условия для обеспечения военно-технического превосходства в области СНВ. Это подтверждается следующими выводами, которые ранее уже приводились автором в статьях в «Независимом военном обозрении», отражают личную позицию автора и значительный опыт войсковой и оперативной службы в российских СЯС.
Они нам санкции – мы им уступки в Договоре о СНВ
Начнем с того, что в тексте Договора о СНВ и Протоколе к нему отсутствуют статьи, регламентирующие сокращение количества боезарядов на американских и российских МБР и БРПЛ с одновременной ликвидацией старой платформы разведения головной части и установкой новой, как это было в «старом» Договоре о СНВ-1.
Автором еще в 2010 году предлагалось в текст Договора или Протокола к нему включить положение: «Платформа головной части каждой МБР и БРПЛ, за которой числится уменьшенное количество боезарядов, уничтожается и заменяется новой платформой под контролем инспекционных групп». В Приложении об инспекционной деятельности следовало бы определить состав и порядок проведения соответствующих контрольно-инспекционных процедур, решив заодно проблему жестких американских чехлов. Предложения не были приняты во внимание, и как результат, американцы занимаются «разгрузкой» платформ разведения с последующим складированием боеголовок и формированием возвратного потенциала. Как показывают результаты российских инспекций, американская сторона продолжает применять жесткие чехлы, которые не позволяют определить реальное количество боеголовок, находящихся на платформах.
Это ключевая выгода Договора о СНВ для американцев, поскольку предоставляет возможность оперативного наращивания боевого состава СНС США при осложнении военно-политической и стратегической обстановки в мире (или регионе). При этом российская сторона вынуждена снимать с боевого дежурства и ликвидировать МБР и БРПЛ с истекшим сроком эксплуатации, а заниматься уменьшением числа боеголовок на этих ракетах – себе дороже. Тем более решение на продление эксплуатационного ресурса МБР «Воевода» принимают специалисты иностранного государства, руководство которого враждебно относится к России.
Кроме того, согласно статье II Договора: «Стороны сокращают стратегическое наступательное вооружение до предельного уровня в течение семи лет после вступления его в силу, то есть к 5 февраля 2018 года. Договор действует 10 лет, если не будет заменен ранее этого срока последующим соглашением о сокращении и ограничении СНВ».
Из текста Договора видно, что промежуточные этапы, уровни СНВ и сроки их сокращения, как это имело место в «старом» Договоре о СНВ-1, не определены. В результате американская сторона, в отличие от российской, и не думала приступать к снятию с боевого дежурства и ликвидации развернутых носителей и пусковых установок МБР и БРПЛ, поскольку Договор этого не требует. В течение четырех лет военное руководство США занимается модернизацией СНВ и уничтожением ракетно-авиационного металлолома. Реальным сокращением своих СНВ предполагают заняться с 2017 года, заявляя, что времени для выполнения технических мероприятий по выходу на заявленный уровень стратегических наступательных вооружений более чем достаточно.
Является очевидным, что американская сторона может выйти из Договора о СНВ в любой момент, сохранив боевой состав стратегических наступательных сил на уровне 2010 года. Российская сторона, как уже отмечалось, таких возможностей не имеет и выполнение договорных обязательств выполняет путем сокращения и ликвидации уникальных видов СНВ с истекшим сроком эксплуатации.
Автором данной статьи, еще на этапе развертывания переговорного процесса, предлагалось определить три промежуточных этапа с соответствующими уровнями и сроками сокращения и ликвидации СНВ. По результатам каждого этапа осуществлять обмен уведомлениями и проводить взаимные инспекции. Эти сокращения имели бы для Пентагона принудительный характер. Однако предложения не были приняты, в результате американская сторона приобрела очередное преимущество. Реальных сокращений своих СНВ не проводит, зато наблюдает и жестко контролирует ликвидацию российских стратегических наступательных вооружений.
Ликвидация без ликвидации
Следует указать и на то, что содержание ряда ликвидационных статей Договора и Протокола к нему обеспечивает неполную ликвидацию американских МБР и БРПЛ (только по первой ступени ракет) с созданием возвратного потенциала по ракетам. Так, в пункте 4 статьи III Договора определено: «Для целей настоящего Договора, в том числе засчета МБР и БРПЛ: с) применительно к МБР или БРПЛ, которые обслуживаются, хранятся и транспортируются по ступеням, первая ступень МБР или БРПЛ определенного типа рассматривается как МБР или БРПЛ этого типа».
Важно отметить, что российские жидкостные и твердотопливные МБР и БРПЛ обслуживаются, хранятся, транспортируются и ликвидируются как единое целое (без ступеней разведения). В связи с этим пункт 2 Раздела II Главы III Протокола выгоден американцам: «Ликвидация твердотопливных МБР и твердотопливных БРПЛ осуществляется с использованием любой из предусмотренных в настоящем пункте процедур: а) первая ступень уничтожается с помощью взрыва, об этом представляется уведомление; b) топливо удаляется методом прожига и в корпусе ракетного двигателя первой ступени прорезается или пробивается одно отверстие диаметром не менее одного метра, или корпус ракетного двигателя первой ступени разрезается на две приблизительно равные части; c) топливо удаляется методом вымывания, и корпус ракетного двигателя первой ступени сминается, сплющивается или разрезается на две приблизительно равные части».
Таким образом, Договор о СНВ и Протокол к нему не требуют ликвидации 2-й и 3-й ступеней американских ракет, при этом их судьба Договором не регламентирована. Поэтому американцы осуществляют формирование возвратного потенциала по ракетам, как это произошло с МБР «Пискипер» и «Минитмэн-2», ступени которых используются для изготовления ракет-мишеней при проведении испытаний противоракет. Более того, согласно навязанным нам правилам засчета, факт ликвидации первых ступеней американской ракеты считается ликвидацией ракет целиком. В то же время вывод из засчета российских ракет фиксируется только после полного уничтожения всех ступеней.
Важно подчеркнуть, что к моменту вступления Договора о СНВ в силу американцы завершили программу переоснащения всех трех твердотопливных ступеней на новые и сосредоточили производство МБР типа «Минитмэн-3» на одном предприятии. По существу, к дате вступления Договора о СНВ в силу американская сторона создала новый ракетный комплекс. Автором прогнозировалось, что вряд ли в Пентагоне кинутся уничтожать обновленные ракеты типа «Минитмэн-3» и БРПЛ «Трайдент-2», закупки которых продолжаются. Предлагалось переформулировать содержание данных статей в интересах ликвидации всех ступеней американских МБР и БРПЛ под контролем российских инспекторов. Однако эти предложения были отклонены.
Для американской стороны оказалась «находкой» и формулировка пункта 2 статьи Х Договора: «Обязательство не применять меры маскировки включает обязательство не применять их на испытательных полигонах, включая меры, приводящие к сокрытию МБР, БРПЛ, пусковых установок МБР или взаимосвязи между МБР или БРПЛ и их пусковыми установками при проведении испытаний». Надо признать, что содержание этой статьи списано со «старого» Договора о СНВ-1, и она продолжает наносить нам ущерб, так как меры маскировки не должны применяться при подготовке и проведении учебно-боевых и испытательных пусков ракет комплексов «Тополь», «Тополь-М», «Ярс», «Рубеж» и «Баргузин», в том числе в ходе стратегических учений.
Таким образом, с одной стороны, действуют директивные указания вышестоящих органов военного управления по неукоснительному выполнению мероприятий оперативной маскировки на полигонах, с другой стороны, имеются договорные требования по исключению мер маскировки.
Следовательно, содержание пункта 2 имеет односторонний характер, так как американцы мобильных ракетных комплексов не имеют. При этом американская сторона имеет возможность вскрытия охраняемых характеристик существующих и перспективных ПГРК. Тем более нами реализуется комплекс технических мер по противодействию системе глобальной ПРО США и ее региональных сегментов. Поскольку американцы в договорной период не планируют разработки новых МБР и БРПЛ, то наблюдение за пусками МБР типа «Минитмэн-3» и БРПЛ «Трайдент-2» и получение телеметрической информации интереса для нас не представляют.
ПРО – камень преткновения
Директор департамента МИД РФ по вопросам безопасности и разоружения Михаил Ульянов постоянно заявляет о возможности выхода РФ из Договора о СНВ, «если США продолжат развитие системы ПРО до критического для безопасности России уровня». Правда, механизм определения критического уровня безопасности до сих пор не разработан.
Выяснилось также, что американцы не выполняют положение преамбулы Договора о СНВ о «наличии взаимосвязи между стратегическими наступательными вооружениями и стратегическими оборонительными вооружениями, возрастающей важности этой взаимосвязи в процессе сокращения стратегических ядерных вооружений и то, что нынешние стратегические оборонительные вооружения не подрывают жизнеспособность и эффективность стратегических наступательных вооружений сторон». Так, успешно завершен первый этап программы «Европейский поэтапный адаптивный подход» и ведутся работы по программе второго. Заявлено о планах развертывания третьего позиционного района противоракетного комплекса ГБИ на территории США по причине возрастания северокорейской ракетно-ядерной угрозы.
Более того, в пункте 7 статьи III зафиксировано: «Для целей настоящего Договора: а) ракета типа, созданного и испытанного исключительно для перехвата объектов и борьбы с объектами, не находящимися на поверхности Земли, не рассматривается как баллистическая ракета, на которую распространяются положения настоящего Договора». Эта «статья-подарок» разрешает производство американцам ракет-мишеней для отработки задач противоракетных перехватов и дальнейшего развертывания системы глобальной ПРО США.
Следует подчеркнуть, что в ранних публикациях автора в «НВО» предлагалось данную «взаимосвязь» оформить в специальном согласованном заявлении, которое содержало бы состав, тактико-технические характеристики, боевые возможности противоракет; обмен данными по ПРО США; состав и содержание уведомленческих и контрольно-инспекционных процедур; порядок представления информации о наращивании элементов системы ПРО США и ее региональных сегментов, а также другие данные. Это позволило бы с привлечением научно-исследовательских организаций РАН и МО РФ формировать обоснованные выводы, необходимые для принятия различных решений, в том числе и на выход из Договора о СНВ. Предложения были отклонены.
Стратегическая нестабильность
На взгляд автора, для США является выигрышным положение преамбулы Договора о СНВ, в которой предусматривается учитывать «влияние МБР и БРПЛ в обычном оснащении на стратегическую стабильность». Известно, что разработка этих ракет в США идет полным ходом, при этом их дестабилизирующий характер давно известен. С этим согласен даже сенат США, который не утверждает программу финансирования работ до тех пор, пока Пентагон не представит убедительных доказательств, что пуски этих ракет, особенно с ПЛАРБ, не приведут к ядерным инцидентам с Россией и Китаем. Кроме того, четыре ПЛАРК типа «Огайо» переоборудованы под КРМБ «Томахок» блок IV в неядерном (а возможно, в ядерном) оснащении (до 154 на каждой лодке), которые периодически находятся на боевом патрулировании. При этом КРМБ данного типа созданы в интересах усиления борьбы с мобильными ракетными комплексами и имеют возможность барражировать в требуемом районе, в готовности нанести ракетные удары по выявленным целям.
Следует отметить, что ВПР США в рамках Договора о СНВ до сих пор не представило информацию о предназначении и задачах МБР, БРПЛ в неядерном оснащении, а также крылатых ракет «Томахок». В связи с этим уместно напомнить американо-натовским коллегам, что в новой Военной доктрине РФ сформулированы условия применения ядерного оружия в различных условиях обстановки, в том числе при нанесении неядерных ракетных ударов по стратегическим и критически важным объектам РФ.
Следует также указать, что для США исключительно выгодной является и статья ХIII Договора о СНВ, смысл которой американцы трактуют в своих интересах: «Стороны не передают третьим сторонам стратегические наступательные вооружения, подпадающие под действие настоящего Договора…Настоящее положение не распространяется на какую бы то ни было существующую на момент подписания настоящего Договора, практику сотрудничества, включая обязательства, в области стратегических наступательных вооружений между одной из сторон и третьим государством».
В связи с этим американцы в нарушение Договора о СНВ осуществляют незаявленную на момент подписания Договора о СНВ (8 апреля 2010 года) продажу БРПЛ «Трайдент-2» Великобритании, участвуют в модернизации ПЛАРБ типа «Вэнгард» и различных мероприятиях по технической стыковке систем британских ПЛАРБ и головных частей с американскими ракетами, проведении автономных и комплексных испытаний. Кроме продаж ракет, американская сторона выполняет следующие мероприятия: подготовку британских специалистов; оказание помощи в изучении и освоении эксплуатационно-технической и боевой документации; стыковку систем БРПЛ «Трайдент-2» с британскими головными частями и ПЛАРБ; участие в приведении в готовность ракет на ПЛАРБ, их техническом обслуживании, проведении автономных и комплексных испытаний, устранении неисправностей и сервисном обслуживании; участие в подготовке и проведении контрольно-боевых пусков британских БРПЛ с Восточного ракетного полигона и др.
Кроме того, американцы на момент подписания и в нарушение Договора о СНВ скрыли свое участие в программе «Саксессор» («Преемник») по созданию новой британской ПЛАРБ с разработкой универсального ракетного отсека (Сommon Мissile Сompartment – CMC) для БРПЛ «Трайдент-2». Выяснилось, что американская корпорация «Дженерал Дайнэмикс» участвует в этой программе с мая 2012 года, то есть после подписания Договора о СНВ.
Соединенные Штаты также совместно с Великобританией в нарушение статьи ХIII осуществляют согласование руководящих документов по ядерному планированию; выбор объектов поражения; разработку данных для прицеливания; распределение целей между носителями и боезарядами с учетом их тактико-технических характеристик и сокращением боевого состава СНС США в связи с выполнением договорных обязательств; согласование баллистической трассы полета носителей через территорию других государств; определение вариантов применения ядерных сил; оценку выбранных вариантов на реализуемость, организации взаимодействия, обеспечения и управления; оформление, согласование и утверждение планирующих документов. В настоящее время вскрываются различные формы скрытого сотрудничества США и Франции в области СНВ.
Таким образом, в условиях развертывания ЕвроПРО действует «треугольник» ядерных союзников. Между тем все это является грубым нарушением американской стороной статьи ХIII, на которое в России не обращают внимания. Кроме того, существуют еще ядерные силы НАТО, имеющие на вооружении тактическое ядерное оружие.
В результате руководство Пентагона может сокращать количество развернутых ядерных боезарядов до уровня 1550 боезарядов и ниже, поскольку перечень объектов вероятного противника и состав ядерных средств для их поражения ежегодно уточняется и перераспределяется между США, Великобританией и Францией в ходе совместного ядерного планирования. У российской стороны таких возможностей нет, так как отсутствуют ядерные союзники.
Односторонние уступки
Следует подчеркнуть, что текст Договора о СНВ, Протокола к нему и Приложений к Договору содержат значительное количество односторонних уступок, обеспечивающих получение американцами информации о состоянии, дислокации, формах и способах боевого применения, основных направлениях развития российских ПГРК и результатах их испытаний.
Так, американской стороне передаются собственные опознавательные знаки (СОЗ) по каждой мобильной ракете, что обеспечивает их контроль в течение всего жизненного цикла. За развернутые ПГРК и стационарные сооружения «Крона» американцам докладываются координаты и районы базирования; варианты, типы ракет и их СОЗы; места размещения и координаты объектов по обслуживанию; загрузке МБР, объектов по их производству, местам складского хранения мобильных пусковых установок и ремонта МБР.
В Договоре имеется следующая позорная процедура, явно подсказанная российскими экспертами: «Ликвидация мобильных пусковых установок МБР осуществляется путем срезания установочно-пускового механизма, выравнивающих упоров и узлов крепления установочно-пускового механизма с шасси пусковой установки и удаления аппаратуры обеспечения пуска ракеты, включая навесные приборные отсеки, с шасси пусковой установки». В связи с этим вполне резонным является вопрос: а что в ответ срезают и удаляют американцы и на каких видах СНВ?
Другой подарок американцам: «Процесс ликвидации стационарных сооружений для мобильных пусковых установок МБР осуществляется путем демонтажа и удаления надстройки стационарного сооружения c объекта. Никакое сооружение или укрытие, постоянное или временное, не устанавливается заново или не строится над оставшимся основанием». Спасибо, что догадались исключить статью по подрыву фундаментов этих сооружений.
Далее. В отношении ПГРК в Пентагон передаются уведомления о выходе мобильных ракет с объектов по производству; о перемещении ракет на полигон для проведения учений; об отправке их на арсенал и прибытии на базу МБР; относительно переоборудования или ликвидации ПГРК. Соединения и ракетные полки ПГРК подвергаются инспекциям с целью подтверждения точности заявленных данных о количестве и типах развернутых и неразвернутых пусковых установок МБР, находящихся на базе МБР; фактического количества боеголовок, установленных на конкретно указанной развернутой мобильной МБР. Более того, для считывания СОЗов американские инспекторы допускаются в святая святых – сооружения «Крона» с боевыми ракетами. Проводятся первые показы перспективных ПГРК с целью демонстрации отличительных признаков и подтверждения технических характеристик каждого нового типа, варианта или разновидности МБР и пусковой установки. В части, касающейся ПГРК «Ярс», это уже сделано. Перед началом американских инспекций в соединении ПГРК вводятся прединспекционные процедуры, которые срывают основные мероприятия оперативной и боевой подготовки.
Таков далеко не полный перечень односторонних и унизительных статей Договора о СНВ в отношении ПГРК «Тополь», «Тополь-М», «Ярс» и «Рубеж», содержание которых, с учетом развертывания системы глобальной ПРО и ее региональных сегментов, не соответствует интересам военной безопасности РФ. Кроме того, функционирует орбитальная группировка космических аппаратов США и их союзников, которые осуществляют мониторинг всех позиционных районов ПГРК в реальном масштабе времени.
Краткие итоги
До окончания срока выхода сторон на заявленные уровни сокращения СНВ осталось около трех лет. При этом российская сторона пунктуально и ответственно выполняет свои договорные обязательства путем ликвидации уникальных видов СНВ с неоднократно продленным сроком эксплуатации. Американская же сторона, в отличие от российской, и не думала приступать к снятию с боевого дежурства и ликвидации развернутых носителей и пусковых установок МБР и БРПЛ. В течение четырех лет Вашингтон занимался модернизацией СНВ, сокращением количества развернутых боеголовок, попутным уничтожением ракетно-авиационного металлолома и развалившихся шахт. Фактически США создают значительный возвратный потенциал по носителям, боезарядам и пусковым установкам и способны оперативно нарастить оперативные возможности стратегических наступательных сил.
В заключение статьи можно согласиться с озабоченностью Михаила Ульянова в том, что России давно пора занять более жесткую позицию и отвечать Вашингтону его же монетой. Что же мешает сделать это?
В первую очередь предлагается немедленно заявить о полном прекращении уведомленческо-инспекционной деятельности в отношении российских ПГРК. Обоснование этому – появление террористической угрозы и необходимость отработки задач антитеррористической деятельности. При этом продлить срок действия этой угрозы до завершения срока действия Договора о СНВ (к 5 февраля 2018 года). Другие же полезные рекомендации содержатся в многочисленных статьях автора, опубликованных в газете «Независимое военное обозрение» и ряде других российских профильных изданий.
Мидыхат Петрович Вильданов – генерал-майор, доцент, кандидат военных наук, профессор Академии военных наук, заслуженный военный специалист Российской Федерации
