В войнах нового поколения резко возрастает роль высокоточного оружия и средств борьбы с ним
Научно-технический и технологический прогресс последних десятилетий существенно ускорили совершенствование и расширили типаж средств воздушно-космического нападения (СВКН), а также стимулировали изыскание новых форм и способов их боевого применения.
«Быстрый глобальный удар» – дестабилизирующая концепция
«Успехи», достигнутые в ходе агрессии против Югославии, в том числе эффективность применения высокоточного оружия (ВТО) и результативность разведывательно-ударных боевых систем, послужили неким стимулом для последующей разработки в США концепции «быстрого (мгновенного) глобального удара» (БГУ). Суть БГУ сводится к нарушению существующего баланса стратегических ядерных сил сдерживания (СЯС) еще до начала агрессии или в самом ее начале путем уничтожения большей части СЯС дальнобойными высокоточными средствами поражения в обычном (безъядерном) оснащении.
В настоящее время основным ударным средством в БГУ рассматриваются высокоточные крылатые ракеты (КР) большого радиуса действия, летящие в боевой зоне на предельно малых высотах. Носителями таких ракет могут быть не только авиация и военно-морские средства. Не исключено размещение КР и на наземных пусковых установках.
Президент Международного центра геополитического анализа генерал-полковник Леонид Ивашов так прокомментировал в одном из материалов «НВО» ситуацию с концепцией БГУ и сегодняшним «паритетом» в СЯС: «…Наш стратегический ядерный потенциал перестал быть гарантом безопасности… В быстром глобальном ударе, даже без применения ядерного оружия, может быть уничтожено до 70% наших ракетно-ядерных средств».
В среднесрочной и долгосрочной перспективе последствия БГУ могут быть еще более ощутимыми при использовании в БГУ кроме дозвуковых крылатых ракет гиперзвуковых средств поражения.
Так, стало известно, что в 2014 году США (кстати, и Китай) провели испытательные пуски так называемого ракетно-планирующего оружия. Ракетно-планирующая система запускается как обычная баллистическая ракета. Вскоре после запуска носитель снова входит в атмосферу, после чего происходит отделение планирующего аппарата. Этот аппарат, не имея собственного двигателя, способен в планирующем полете преодолеть расстояние в несколько тысяч километров на гиперзвуковой скорости. Американский ракетно-планирующий аппарат AHW, преодолевший еще в 2011 году в ходе испытаний расстояние в 3800 км, как раз и представляет собой одно из перспективных направлений наращивания боевых возможностей американской программы БГУ.
Расширение масштабов и диапазонов применения ВТО, отработка способов создания и применения разведывательно-ударных боевых систем, а также концепции БГУ не остались без внимания у руководства России и ее Вооруженных сил. Так, в Послании Федеральному собранию в 2013 году президент Владимир Путин отметил: «Появление оружия неядерного быстрого глобального удара в сочетании с системой ПРО может свести на нет все ранее достигнутые договоренности в области ограничения и сокращения стратегических ядерных вооружений, привести к нарушению так называемого стратегического баланса сил…»
Но само ВТО, тем более двухэшелонный способ поражения целей с его помощью (СВКН+ВТО или ВМС+ВТО) – хотя и высокоэффективны, но слишком затратны и фактически под силу только хорошо развитым в экономическом отношении странам.
Менее богатые страны делают ставку на баллистические ракеты средней и меньшей дальности, которые рассматриваются как оружие устрашения и превентивного удара. Такие ракетные комплексы в производстве и эксплуатации существенно дешевле, чем современные пилотируемые СВКН с ВТО, и поэтому находят достаточно широкое применение.
Распространение ВТО, разработка новых форм и способов его боевого применения, освоение большим количеством стран ракетных технологий в целом кардинально изменяют характер вооруженного противоборства, что требует соответствующей реакции от обороняющейся стороны. Устаревшее вооружение, традиционные организационно-штатные структуры войск и традиционные способы ведения боевых действий в этих условиях оказываются малоэффективными.
Так, не модернизируемая на протяжении ряда лет система ПВО Югославии, построенная по классическим принципам, оказалась совершенно беспомощной в борьбе с массированным применением КР и была полностью выведена из строя авиационным эшелоном подавления систем ПВО и средствами РЭБ. Почти каждый источник радиоизлучения, как правило, уничтожался противорадиолокационными ракетами (ПРР), масштаб применения которых также приобрел ранее невиданный размах.
Защита особо важных объектов
Анализ локальных и региональных конфликтов подтверждает, что на современном этапе на ход и исход боевых действий кардинально влияют возможности систем ПВО парировать удары современных СВКН. Системы ПВО и ПРО превратились также в важнейший оперативно-стратегический фактор сдерживания агрессии.
Высокая боевая эффективность современных средств поражения различного базирования и различных диапазонов дальностей, а также высокая стоимость их производства, хранения и боевого применения привели к появлению еще одной существенной особенности нанесения ударов в ходе современных войн и военных конфликтов: высокоточные средства поражения стали применяться для нанесения ударов не по площадям и большим территориям, как прежде, а по конкретно выбранным малоразмерным, но критически важным объектам административно-промышленной и военной структуры.
Даже классическое оружие, изначально разрабатывавшееся для поражения площадных целей, такое как реактивные системы залпового огня (РСЗО), сегодня дорабатывается под возможность применения высокоточных боеприпасов и поражения малоразмерных целей, особенно для борьбы с бронетанковой техникой в тактической глубине и на поле боя.
Достаточно, например, напомнить, что давно состоящая на вооружении ряда армий РСЗО типа MLRS, а также тактический РК типа «Ланс» оснащаются ракетами с самоприцеливающимися боевыми элементами для эффективного поражения бронетанковой техники.
Учитывая высокую эффективность противотанковых средств, в том числе указанного типа, в Советском Союзе было принято решение о разработке индивидуальной системы активной защиты танков, первая из которых («Дрозд») была установлена на танке Т-55А еще в 1983 году. Затем последовал «Дрозд-2», «Арена». На вооружение израильской армии система активной защиты поступила в 2009 году, а в США находится в стадии разработки. Таким образом, появление высокоточных средств поражения потребовало создания адекватных индивидуальных средств защиты объектов нападения, даже таких, как отдельный танк.
Тем более остро сегодня встает вопрос о создании специальных систем высокоэффективной защиты критически значимых объектов от ударов современных СВКН. Такие объекты, как места базирования ракетно-ядерных структур, сил и средств ВМФ, дальней авиации, атомные электростанции, химические производства, важнейшие военные и административно-промышленные объекты, плотины с водохранилищами и др., как правило, имеют общегосударственное, стратегическое или оперативное значение, существенно более важное, чем точечные объекты на поле боя, уже оснащенные собственными средствами защиты.
«Воздушная война против промышленности и коммуникаций противника значительно эффективнее, чем авиационная поддержка… на поле боя», – делает вывод по итогам Второй мировой войны и результатам военных конфликтов последних лет профессор Владимир Барвиненко. Поэтому на таких критически важных объектах и будут сосредоточены первые поражающие удары СВКН.
Экономия средств на создании и развитии систем защиты критически значимых объектов чревата необратимыми потерями. Так, кажущаяся экономия средств Кувейтом на создание систем защиты нефтегазовых месторождений от ударов иракских СВН, измеряемая сотнями миллионов долларов, в конечном счете привела к затратам на их восстановление после завершения агрессии в размере сотен миллиардов долларов, необходимости ликвидации экологических издержек и потребовало нескольких лет проведения интенсивных восстановительных работ.
Следует также еще раз отметить, что традиционные организационно-штатные структуры соединений и частей ПВО и традиционные способы ведения боевых действий для решения современных задач высокоэффективной защиты критически значимых объектов от ударов современных средств воздушно-космического нападения малоэффективны. Разговоры о прикрытии таких объектов в «общей системе обороны» или выделение для их прикрытия устаревших одноканальных зенитных ракетных систем или маломощных систем ближнего действия сегодня не выдерживают критики, так как они или крупнозатратны, или неэффективны, хотя такие мнения продолжают иметь место. В частности, генерал-майор Владимир Дворкин полагает, что для защиты, к примеру, стационарных объектов СЯС России можно использовать меры, которые «включают в себя защиту стационарных объектов СЯС высокоэффективными зенитно-ракетными комплексами типа «Панцирь-С1» и другими средствами ПВО–ПРО, противодействие космической навигационной системе «Навстар» средствами РЭБ, частую смену позиций мобильными комплексами РВСН в угрожаемый период и использование ложных целей (макетов), рассредоточение стратегических подводных ракетоносцев…»
Представляется, что такие взгляды, выдаваемые за истину в последней инстанции, приводят не столько к снижению «пораженческих настроений», сколько к возможности нанесения ощутимого ущерба обороноспособности нашей страны. Хотелось бы увидеть, как «высокоэффективный» «Панцирь-С1» решает задачи ПРО (в проведенных в 2014 году опытных боевых стрельбах этот ЗРПК решение подобных задач провалил с треском, выиграл ЗРК «Тор-М2»), и узнать, о каких «других средствах ПВО–ПРО» идет речь.
В этой связи представляется весьма важным и актуальным предложение о разработке и создании специализированных систем защиты (ССЗ) наиболее важных объектов, входящих в структуру самих защищаемых объектов, то есть представляющих собой непосредственные (финишные) средства защиты. И совершенно неважно, в какой вид Вооруженных сил или род войск они будут включены. Важно, чтобы такие системы были высокоэффективными и применялись в единой системе воздушно-космической обороны, в том числе – на театрах военных действий.
Задачи и структура
Высокоэффективная специальная система защиты (ССЗ) особо важных объектов должна обеспечивать решение как минимум следующих основных боевых задач:
– автономное обнаружение средств воздушно-космического нападения (СВКН), в том числе высокоточного оружия (ВТО) и выдачу целеуказания по ним средствам поражения;
– эффективное поражение как СВКН – носителей ВТО, так и самих ВТО различного назначения и базирования в полете, применяемых для нанесения ударов по прикрываемому объекту;
– сохранение высокой эффективности поражения СВКН и ВТО при воздействии различного рода помех (помехозащищенность средств и помехоустойчивость системы);
– обеспечение боевой устойчивости («живучести») при воздействии по системе защиты специальных средств поражения для обеспечения последующего отражения основных ударов СВКН и ВТО по прикрываемому объекту;
– создание помех и снижение эффективности (радиуса действия и точности) навигационным системам космического базирования типа GPS и бортовым радиоэлектронным средствам СВКН, в том числе с помощью средств функционального поражения.
Причем такие системы могут представлять интерес не только для России и наших ВС.
Безусловная необходимость парирования угроз «быстрого глобального удара», конечно же, выдвигает как первоочередную проблему решение задачи эффективной борьбы с крылатыми ракетами, в том числе большого радиуса действия, летящими в боевой зоне на предельно малых высотах.
Исследования и эксперименты, в том числе с проведением опытных боевых стрельб, показывают, что достаточно эффективно и с минимальными финансовыми и временными затратами решить эту задачу возможно с помощью современной многоканальной зенитной ракетной системы средней дальности (ЗРС СД) «Бук-М2», а в ближайшей перспективе – «Бук-М3».
Стрельбовый комплекс ЗРС «Бук-М2» в составе многоканального радиолокатора подсвета и наведения (РПН) и пускозаряжающих установок (ПЗУ) обеспечивает за пролет зоны обстрел 8–12, а с учетом самоходной огневой установки (СОУ), входящей кроме РПН и ПЗУ в состав зенитной ракетной батареи, – 12–18 крылатых ракет при высоте их полета 10 м и более. Всего же ЗРС «Бук-М2» (зенитный ракетный дивизион) реализует 24 целевых канала, то есть может одновременно обстрелять 24 воздушных цели, а за пролет зоны поражения – 32–46 воздушных целей.
По американским нормативам, выработанным в результате боевого применения крылатых ракет «Томагавк» и проведенным расчетным оценкам, «…для поражения объекта типа «среднее предприятие» или «аэродром» требуется от 8–10 до 15–20 крылатых ракет с учетом возможного противодействия сил и средств ПВО. Потребный расход этого оружия для поражения площадной цели типа «лагерь террористов» с уничтожением до 70% находящегося в нем личного состава может составить от 4–5 до 10–11 ракет».
Таким образом, ЗРС «Бук-М2» безусловно, способен отразить ожидаемый налет наряда КР, действующих на предельно малых высотах. При этом вероятность поражения КР одной ЗУР в системе «Бук-М2» выше, чем у ЗРС семейства С-300П, за счет реализации в РПН (СОУ) режима распознавания типа цели и адаптации боевого снаряжения ЗУР под распознанный тип поражаемой цели. Этот же режим позволяет сократить средний расход ракет на одну сбитую цель. Кроме того, ЗУР ЗРС «Бук-М2» дешевле основной ракеты семейства С-300П, что немаловажно.
Ставка на российского производителя
Сравнивать возможности ЗРС «Бук-М2» и ЗРС семейства С-300П по борьбе с крылатыми ракетами имеет смысл потому, что только эти средства имеют специальные устройства, позволяющие поднимать на значительную высоту (20–30 м) антенные устройства стрельбовых радиолокационных систем для расширения зоны прямой видимости и увеличения тем самым дальней границы зоны поражения крылатых ракет, действующих на предельно малых высотах.
По максимальной дальности поражения указанных целей возможности систем соизмеримы (ЗРС «Бук-М2» всего на 6% проигрывает ЗРС С-300ПМ2 по дальности поражения). Однако время развертывания вышек для подъема антенных систем в ЗРС С-300ПМ2 почти в 20 раз больше, а ее стоимость – в 7,8 раза выше, чем у телескопических подъемно-поворотных устройств ЗРС «Бук-М2». Кроме того, вышки, которыми комплектуется ЗРС С-300ПМ2, серийно производились и поставлялись из-за рубежа (г. Краматорск, Украина), а телескопические подъемно-поворотные устройства ЗРС «Бук-М2» производятся в России.
ЗРС «Бук-М2» обеспечивает также эффективную борьбу с баллистическими ракетами тактического и оперативно-тактического классов и высокую вероятность их поражения опять-таки из-за реализации в системе режима распознавания типа целей и адаптации боевого снаряжения ЗУР. В ходе исследований опытные боевые стрельбы проводились не только по мишеням, имитирующим указанные баллистические ракеты, но даже по сравнительно малогабаритным реактивным снарядам РСЗО «Смерч».
Принятая на вооружение ЗРС СД нового поколения «Бук-М3» обладает еще более высокими характеристиками. У нас в стране и за рубежом зенитные ракетные системы «Бук-М2» и «Бук-М3» аналогов не имеют. Еще не прошедшая испытаний ЗРС С-350 «Витязь» при борьбе с указанными выше целями, как показал анализ, априори будет иметь более низкие боевые возможности из-за особенностей заложенных в нее технических решений.
Применение в системе защиты особо важных объектов ЗРС дальнего действия типа С-300ПМ2 «Фаворит» и С-400 «Триумф» также неперспективно и неоправданно, так как такие системы оказываются дорогостоящими, избыточными по ряду некритических характеристик парирования БГУ и в результате существенно проигрывают системам защиты на базе ЗРС «Бук-М2, – М3» по критерию «стоимость–эффективность».
В связи с этим необходимо считать ЗРС СД «Бук-М2» базовым средством для построения высокоэффективных ССЗ особо важных объектов (районов) и целесообразно рассмотреть вопрос о расширении серийного производства ЗРС СД «Бук-М2» и оснащении им как войск ПВО Сухопутных войск (в модификации «Бук-М2»), так и войск ВКО (в модификации «Бук-М2-1»). В ближайшей перспективе эти функции должна выполнять ЗРС «Бук-М3» различных модификаций. На эту же систему необходимо в будущем возложить и функции борьбы с перспективными ракетно-планирующими системами и другими гиперзвуковыми средствами.
Боевая устойчивость специальных систем защиты
Система защиты особо важных объектов (районов) должна быть не только высокоэффективной, но и обладать высокой боевой устойчивостью при воздействии по ней специальных средств борьбы, назначаемых для ее поражения в начальный период боевых действий (например, специального эшелона подавления средств ПВО типа «Дикая ласка»). Сохранение боевых характеристик («выживаемость») должно обеспечить системе защиты надежное отражение последующих основных ударов СВКН и ВТО по прикрываемому объекту. Это наглядно подтвердила война в Югославии.
Исследования и практические эксперименты показали, что достичь высоких показателей живучести однородной группировки ПВО и ее эффективности не представляется возможным. Создание так называемых смешанных группировок в классическом понимании, когда разнородные средства ПВО используются с разных позиций (позиционных районов) и управляются каждое со своего командного пункта, кардинально проблемы также не решает.
Решение задачи выживаемости средств ПВО и систем обороны на их основе было найдено путем совместного использования этих средств в определенной комбинации, то есть создания на основе однородных (моногамных) ЗРК и ЗРС комбинированных (полигамных) разведывательно-огневых боевых средств (модулей).
Полигамные боевые модули ПВО позволяют в разы увеличить устойчивость от ударов противорадиолокационных ракет (ПРР) и ВТО, сохранить способность системы защиты надежно оборонять прикрываемый объект от последующих основных ударов СВКН и в целом поднять эффективность их поражения в типовых налетах (таких, как по Ираку, Югославии, Ливии) до уровня 0,9 и более.
Естественно, средства ПВО, входящие в состав полигамной системы обороны, должны функционировать в едином информационно-управляющем пространстве, в составе создаваемых ими же автоматизированных разведывательно-огневых группировок ПВО и управляться с единого командного пункта.
Проведенные исследования, натурно-цифровое моделирование и ряд опытных боевых стрельб показали, что практически создать полигамную систему обороны наиболее целесообразно путем введения в состав ЗРС СД «Бук-М2» боевых машин ЗРК малой дальности «Тор-М2» (две БМ ЗРК «Тор-М2» вместо двух СОУ и двух ПЗУ ЗРС «Бук-М2») и доработки КП ЗРС «Бук-М2» для обеспечения боевой работы ЗРК «Тор-М2» в едином информационно-управляющем пространстве. Это позволяет существенно увеличить возможности самообороны полигамной системы при борьбе с ПРР типа «Харм», сохранить ее боеспособность и боевой потенциал.
Расчеты и фрагменты натурных испытаний показывают, что полигамное (совместное) применение даже немодернизированных ЗРС «Бук-М1-2» и «Тор-М1» в едином информационно-управляющем пространстве позволяет повысить эффективность группировки более чем в 2,5 раза, а устойчивость от поражения противорадиолокационных ракет (ПРР) типа «Харм» – в 8–12 раз. Совместное боевое применение ЗРС и ЗРК новых модификаций «Бук-М2» и «Тор-М2» позволит достигнуть еще более высоких результатов и сохранить за такими средствами полигамного состава статус современного оружия до уровня 30–35-х годов.
Кстати, этот вопрос еще в 1998 году докладывался начальнику Генерального штаба, был им одобрен, спланирован к реализации, но в последующем «успешно заболтан» военными чиновниками.
Дальнейшее повышение боевых возможностей систем защиты критически важных объектов на базе ЗРС «Бук-М2»+«Тор-М2» возможно путем введения в ГСН ракеты ЗРС «Бук-М2» («Бук-М3») специального режима пассивной пеленгации постановщика активной помехи и самонаведения на него. Это предложение давно прорабатывалось и предлагалось к реализации у нас, но практически было сделано китайскими специалистами в импортированной из России ЗРС С-300ПМУ (китайское наименование ЗРС – FM-2000). Введение такого режима в ЗРС «Бук-М2, – М3» позволит резко изменить соотношение боевых потенциалов в пользу средств ПВО и сделать проблематичным применение активных помех с бортов нападающей пилотируемой и беспилотной авиации, так как сама помеха становится источником информации.
В состав ЗРК «Тор-М2» (в ЗУР) возможно введение средств функционального поражения (взрывомагнитных генераторов). Это обеспечит эффективную борьбу с такими специфическими целями, как сверхмалые и малые беспилотные летательные аппараты (БЛА), действующими непосредственно над критически важными объектами в ближайшей оперативно-тактической глубине.
Особо следует подчеркнуть, что проведенные исследования, натурно-цифровое моделирование и опытно-боевые стрельбы, о которых упоминалось выше, показали, что существенно повысить выживаемость систем защиты критически важных объектов при массированном воздействии по ним ПРР типа «Харм» и другого ВТО удалось только при введении в состав этих группировок БМ ЗРК «Тор – М2». Столь широко рекламируемый в последнее время ЗРПК «Панцирь-С1» указанных задач не решает и в силу заложенных в него технических аспектов построения принципиально решить не может.
Многофункциональные системы
В составе полигамной ССЗ особо важных объектов на базе ЗРС (ЗРК) «Бук-М2»+«Тор-М2» предполагается создать многофункциональный узел разведки и целеуказания (УРЦ). Систему связи и обмена данными УРЦ и ССЗ в целом иметь открытого типа, предусмотрев в ней «шлюзовые» средства получения информации от СПРН, региональных соединений и частей ВКО и ПВО военных командований.
В состав ССЗ ОВО должны входить также средства, обеспечивающие создание помех и снижение эффективности навигационным системам космического базирования типа GPS и бортовым радиоэлектронным средствам пилотируемых и беспилотных СВКН (средства РЭБ). Ранее подразделения и части РЭБ, хотя и входили в состав Войск ПВО, применялись достаточно автономно, а из войск ПВО Сухопутных войск были изъяты, включены в состав Сухопутных войск как самостоятельный род войск и использовались также практически автономно. Это привело не столько к повышению эффективности группировок ПВО, сколько к необходимости решения дополнительно возникших задач по согласованию боевых действий.
Вместе с тем возможности средств РЭБ по совместной борьбе с СВКН, особенно при скоординированных действиях совместно с ЗРС (ЗРК) ССЗ в едином информационно-управляющем пространстве оценены недостаточно, серьезных интегральных исследований по этому поводу не проводилось, хотя вклад средств РЭБ в повышение эффективности систем защиты ожидаем.
Однако информация по составу и построению подсистемы РЭБ, в том числе СВКН, использующим данные системы GPS, достаточно конфиденциальна и может рассматриваться и обсуждаться при формировании тактико-технических заданий на конкретные системы защиты.
Это же относится и к подсистеме защиты особо важных объектов от террористических актов и нападений наземного противника. Но не из-за конфиденциальности, а скорее из особенностей построения такой подсистемы защиты в зависимости от дислокации самого объекта прикрытия в том или ином регионе или в той или иной стране. Однако такая подсистема в системе защиты ОВО должна быть и функционировать в едином информационно-управляющем пространстве с другими средствами.
Некоторые итоги
В заключение необходимо еще раз акцентировать внимание на том, что в современных условиях создание и развертывание высокоэффективных специальных систем защиты особо важных (критических) объектов крайне актуально.
Указанный подход как раз и ориентирован на асимметричное противодействие разработке и развертыванию дорогостоящих высокоточных систем оружия, крылатых ракет, в том числе дальнобойных, и беспилотных летательных аппаратов (боевых дронов) в ведущих зарубежных странах и возможному нанесению существенного (неприемлемого) удара по нашим СЯС и другим критически важным объектам.
Предложения по созданию специальных систем защиты базируются на применении серийно выпускаемого вооружения и фактически не требуют значительных дополнительных финансовых и материальных затрат.
Хотелось бы надеяться, что необходимость создания специальных систем защиты особо важных (критических) объектов (районов) будет оценена, предложения по ним востребованы и приняты к реализации как в наших Вооруженных силах, так и заинтересуют зарубежных клиентов, а построение, структура, основы боевого применения и функционирования ССЗ в составе войск ВКО и ПВО на ТВД – стать предметом дискуссии на страницах СМИ.
Александр Григорьевич Лузан – доктор технических наук, лауреат Государственной премии РФ в области науки и техники, генерал-лейтенант в отставке, с 1982-го по 1992 год – заместитель командующего (начальника) войск ПВО Сухопутных войск по вооружению – главный инженер войск ПВО СВ
