О перспективах отечественной оборонки, проблеме импортозамещения, "Мистралях" и ошибках Анатолия Сердюкова
О том, как будут решаться проблемы укрепления обороноспособности страны в ближайшие годы, обозревателю «Независимой газеты» Владимиру МУХИНУ рассказал заместитель председателя коллегии Военно-промышленной комиссии РФ Олег Бочкарев.
– Олег Иванович, чем вызвано переподчинение Военно-промышленной комиссии (ВПК) напрямую президенту РФ Владимиру Путину?
– Как известно, на выполнение Государственной программы вооружений на 2011–2020 годы (ГПВ-2020) запланированы огромные финансовые ресурсы – почти 20 трлн руб. Еще 3 трлн – это расходы на Федеральную целевую программу (ФЦП) развития предприятий оборонно-промышленного комплекса ОПК. Это уже четвертая и самая масштабная в истории нашей страны ГПВ. Почти половину пути мы в ней прошли, но выполнено только около трети задач. Основные плановые показатели по выполнению ГПВ-2020 у нас заложены на 2016–2020 годы. Конкретно государственный оборонный заказ (ГОЗ) 2015 года по отношению к 2014 году должен вырасти на 25%, в 2017-м – более чем наполовину. Такие объемы выполнения ГОЗ обусловлены тем, что к 2020 году мы должны иметь в Вооруженных силах РФ 70% современных вооружений и военной техники.
Это задача огромной сложности и важности. Тем более на ее выполнение определенный отпечаток накладывают санкции, которые ввели по отношению к России некоторые страны в вопросах поставок нам комплектующих и оборудования. Остро встал вопрос импортозамещения. Весь комплекс проблем, который с этим связан, надо решать быстро и эффективно. Без участия президента страны это сделать очень сложно. Поэтому и было принято решение, чтобы ВПК напрямую подчинить главе государства.
– Каким образом ВПК намерена решать проблему импортозамещения в связи с санкциями Запада и замораживанием Украиной военно-технического сотрудничества с РФ? В каких сферах производства эта проблема стоит наиболее остро? К какому сроку ее можно будет решить?
– Наиболее остро проблема импортозамещения у нас стоит в производстве некоторых видов военных судов для ВМФ. Скажем, сейчас Россия переносит производство газотурбинных двигателей для фрегатов ВМФ из украинского предприятия «Зоря-Машпроект» в Николаеве на ОАО «Рыбинские моторы». В Николаеве произведены для российских военных судов двигатели. Они у них лежат на складе, никто их не покупает. А нам они их не продают в связи с известными решениями руководства Украины. Конечно, как говорится, мы не будем ждать у моря погоды. Я думаю, что года через два-три на наших военных судах уже будут стоять российские двигатели из Рыбинска.
Аналогично мы решаем проблему по вертолетным двигателям, которые ранее производила для нас Украина. Правда, здесь мы производство военных вертолетов не приостанавливаем. В Санкт-Петербурге начинается серийное производство двигателей для вертолетов, которые ранее производил украинский завод «Мотор-Сич». В Северной столице начали строить этот завод несколько лет назад. Завод только начинает раскручиваться. Но я думаю, что через полтора года все будет нормально. Сейчас у нас есть страховые резервы по двигателям. Поэтому по вертолетам не принимали решения по переносу сроков выполнения ГОЗ.
– А не получится ли так, что проблему импортозамещения для ОПК придется решать гораздо дольше срока полтора-два года, о котором вы говорите? Ведь эксперты дают менее оптимистичные оценки.
– Мы говорим об этом временном отрезке, так как исходим не из оценки чего-либо, а из того, что такие задачи поставлены президентом страны. Все остальное – это выстраивание ресурсов под эту задачу. Здесь возникает вопрос квалификации руководителей, генеральных директоров предприятий, технических работников, главных инженеров, главных конструкторов. Думаю, что общими усилиями эту задачу мы сможем решить в определенные для нас сроки.
– Вы сказали о важности технических кадров при решении задач импортозамещения. Много ли украинских инженеров перешло на наши предприятия?
– Я не располагаю такой информацией. Я думаю, что не очень много. Но уверен, что кадровые проблемы мы решим.
– У нас в России большой дефицит квалифицированных кадров в сфере ОПК?
– Квалифицированные кадры – это всегда большой дефицит. В оборонке у нас сегодня работают два миллиона человек.
– Эксперты отмечают значительные проблемы в образовательной сфере, в том числе при подготовке кадров для ОПК?
– Проблемы здесь есть, но они решаемы. Примерно с 2013 года наблюдается рост численности молодых людей, которые хотят получить инженерную профессию в российских вузах. Но они придут на рынок труда только через пять лет. Поэтому сейчас в России развиваем систему обучения и одновременного прохождения практики на предприятиях.
Привожу пример – завод «Радиосвязь» в Красноярске. Там делают аппараты для тропосферной и спутниковой связи. На заводе сегодня действуют восемь кафедр различных высших учебных заведений. Для них выделены помещения, аудитории, где и обучаются студенты. А начиная со второго курса они уже работают на производстве технологами, конструкторами в зависимости от той специализации, которую получают. У предприятия организовано взаимодействие и с колледжем. Колледж в себя вобрал техникум плюс ПТУ. Все его учащиеся проходят практику на заводе. И конечно, получив образование, большинство его учащихся идут туда работать. Такой опыт надо распространить по всей России.
– Как повлияли экономические проблемы страны на показатели планируемого на 2015 год Гособоронзаказа? Он будет уменьшен?
– В соответствии с решениями президента РФ расходы на национальную оборону и национальную безопасность сокращать не планируется. Хотя кризис, конечно, влияет на работу предприятий ОПК. Работать в кризисных условиях всегда большая сложность, большой стресс и большие проблемы. А также большая ответственность.
Но у любого кризиса есть и плюсы. Потому что когда исчезает то, к чему вы привыкли, вы все равно продолжаете жить, работать, вести бизнес, происходит замещение ресурсов, открываются новые. У нас это было в 1998 году. Помните дефолт? Какой огромный рывок был потом после этой всей истории. Толчок и рывок. Потом начали терять темпы после 2002–2003 годов. Но реально пять лет мы развивались, потому что был мощный рывок, открылись новые рынки. Эту задачу решили крепкие хозяйственники, опытные руководители, понимающие рынок, знающие производство. Которые не сидели и не ждали у моря погоды. Они действовали, работали и сделали огромный рывок. Поэтому, вспоминая тот кризис, надо думать о том, что из любого кризиса надо извлекать пользу. Мы не можем сегодня отменить санкции, которые ввел Запад. Мы никогда не пойдем на уступки, потому что для нас это будущее нашего государства. Россия заявила о себе, что она сильное государство, и оно будет свои интересы очень жестко отстаивать.
– Когда будет принята новая Госпрограмма вооружения (ГПВ) на 2016–2025 годы? Чем она будет отличаться от ныне действующей ГПВ до 2020 года? Каковы будут ее основные параметры?
– Новая ГПВ на 2016–2025 годы будет введена в действие президентским указом в декабре 2015 года. Сегодня идет рассмотрение вопросов о ее макроэкономических показателях. Мы пытаемся спрогнозировать тот объем денежных ресурсов, которые государство сможет потратить на решение вопросов обороны и безопасности. Проект ГПВ на 2016–2025 годы по номенклатуре вооружений, военной и специальной техники уже есть. Его подготовил главный госзаказчик ГПВ – Минобороны. Остальные силовые ведомства тоже соответственно определились по номенклатуре. В целом нам понятны контуры будущей ГПВ. Мы сегодня в принципе знаем, сколько в действующих ценах это будет стоить. Конкретную цифру по понятным причинам не назову, но она будет существенно выше, той, что определяет параметры ГПВ-2020.
При этом надо отметить, что вопрос уровня роста ГПВ на 2016–2025 годы зависит от способности промышленности выполнить заказы Минобороны и других силовых ведомств.
– У разработчиков нынешнего проекта ГПВ есть оппоненты в структурах власти?
– Над разработкой этого документа работают различные правительственные структуры, и конечно, у них есть своя точка зрения по тем или иным вопросам. И здесь традиционно очень много ограничений мы встречаем со стороны Минфина. Но представители этого ведомства не являются оппонентами в буквальном смысле слова. Все политические установки в вопросах необходимости укрепления защиты и обороны государства они поддерживают. А оппонентами они выступают в том, что хотят, чтобы эти вопросы решались более эффективно при расходовании бюджетных средств. И это правильно.
– Какие новые виды вооружений планируется разработать и принять на вооружение в ГПВ на 2016–2025 годы?
– Конечно же, будут совершенствоваться стратегические ядерные силы. В РФ появится новая тяжелая межконтинентальная баллистическая ракета, которая придет на смену «Сатане». Планируется разработка и принятие на вооружение нового стратегического ракетоносца, который будет совершеннее Ту-160. Мы и далее будем наращивать группировку атомных подводных лодок.
– Авианосцы будут?
– Пока деньги запланированы только на их проектирование.
– А корабли типа «Мистраль» мы будем строить?
– Пока нет.
– Это было ошибочным решением, когда при определенном лоббировании со стороны прежнего министра обороны Анатолия Сердюкова мы подписали контракт с Францией на строительство «Мистралей»?
– На Сердюкова, как говорится, можно многое списать. Но это не совсем правильно. В то время мы выстраивали политику нормальных партнерских отношений с Парижем. Даже невзирая на то, что нам не очень нужен «Мистраль», было принято решение на его строительство для наших Вооруженных сил. Это решение – сплав экономики, политики, большой замес отношений, направленных на развитие и укрепление военно-технического сотрудничества с этой страной. Теперь времена другие. Франция стала на путь введения санкций против РФ. И это еще раз доказывает, что крепить свою оборону мы должны, только опираясь на собственный опыт и силы. А оттого, что мы, возможно, не получим «Мистрали», мы не проиграем. Контракт не выполнен – платите неустойку. А свою морскую оборону мы укрепим другими вооружениями и кораблями.
– При Сердюкове мы еще покупали у итальянцев бронированные машины IVECO LMV, израильские беспилотники. Зачем?
– Закупка итальянских машин – это, конечно, было безобразие. Наш аналогичный российский бронеавтомобиль «Тигр» по своим тактико-техническим характеристикам намного лучше. Сейчас ошибка исправлена, покупка прекращена.
Что касается приобретения израильских беспилотных летательных аппаратов (БЛА), то это была разовая закупка. Мы купили тогда беспилотники, может быть не самые супер, но для решения задач того времени машины были неплохие. Мы научились их собирать, обслуживать, изучили технологию…
– Когда в Российскую армию поступят ударные БЛА?
– Уже через три-четыре года появятся. Сегодня у нас беспилотники большими темпами разрабатываются.
– В свое время Минобороны имело большие проблемы с предприятиями оборонно-промышленного комплекса (ОПК) в сфере ценообразования на военную продукцию. Эти проблемы сейчас решены или нет?
– На мой взгляд, в оружейном бизнесе, как и в любом другом, спор по цене на продукцию будет всегда. Потому что один продает, другой – покупает. Тот, кто продает, хочет продать дороже, тот, кто покупает, хочет купить подешевле. Второй момент. Вопрос ценообразования вооружений и военной техники – это вопрос, который решается с учетом госрегулирования. У нас вроде как рыночная экономика, но при продаже вооружений рынка как такого нет, поэтому в ценообразовании участвует государство. Третий посыл – в части вопросов ценообразования. 2013–2014 годы были годами реформирования этой системы. Вышел закон о государственном оборонном заказе. В развитие нового закона вышло восемь нормативных актов правительства РФ по вопросам ценообразования на продукцию военного назначения. Сегодня формализованы правила ценообразования. Они есть, они понятны. Да, к ним нужно привыкнуть. Да, ими нужно научиться пользоваться. Надо, чтобы участники согласования цены слышали и понимали друг друга. Сегодня регулирование цены на продукцию ВВТ по схеме «госзаказчик–головник», выстроено. Пока сложнее получается при регулировании цены головного предприятия с предприятиями, участвующими в кооперации при производстве вооружений. Чтобы и здесь цена была справедливой, надо умело применять современные законы, антимонопольное регулирование. Вот если это изделие строит 100 рублей, то за него надо платить 100 рублей. А если оно стоит 100 рублей, а с тебя требуют 200, надо наказывать за такие вещи.
Хочу заметить, что проблемы эффективности и ценообразования в сфере ОПК на контроле главы государства. Президент в Послании Федеральному собранию поставил задачу Минобороны и другим правительственным структурам разработать и утвердить «схемы кооперации исполнителей государственного контракта на стадии его заключения, включая определение цен на товары (работы, услуги), поставляемые исполнителями в рамках выполнения такого контракта».
– Общество в РФ озабочено закрытостью многих предприятий ОПК и интегрированных структур? Какие барьеры созданы (или еще создаются) для ликвидации коррупции в сфере ОПК? Почему были расформированы Рособоронзаказ и Рособоронпоставка, которые в свое время были созданы, чтобы сделать более прозрачным и контролируемым процесс ценообразования и производства военной продукции?
– Решение о расформировании Рособоронзаказа и Рособоронпоставки принято руководством страны. Мы дискуссию о том, надо ли это делать, вели до принятия решения. Аргументы были «за» и «против», шло обсуждение проблемы. Решение принято, все приступили к его выполнению.
Подчеркну, вопрос о прозрачности предприятий ОПК, борьбы с коррупцией не снят с повестки дня. И об этом ясно дал понять Владимир Владимирович в своем Послании Федеральному собранию. Как известно, по итогам Послания поставлены задачи Министерству обороны РФ совместно с Федеральной службой по финансовому мониторингу, Банком России и заинтересованными федеральными органами исполнительной власти разработать и внедрить систему контроля за использованием средств при размещении и выполнении государственного оборонного заказа. А председателю коллегии ВПК, – заместителю председателя правительства Дмитрию Рогозину поставлена задача контролировать и координировать эту работу.
– Можно ли считать законченной работу по организационно-структурному реформированию ОПК России и совершенствованию качества управления деятельностью его организаций? Какие в этой области стоят задачи сейчас?
– В России сегодня насчитывается 64 холдинга, которые объединяют чуть более 700 предприятий ОПК. Они дают 74% всей оборонной продукции. А всего в оборонке, как известно, 1400 предприятий. То есть еще около семи сотен предприятий ОПК в РФ не интегрированы. Мы работаем на тем, чтобы они были более эффективными, то есть работаем над их дальнейшим укрупнением, интеграцией.
– Недавно состоялось учредительное собрание новой организации – Ассоциации содействия развитию аналитического потенциала личности, общества и государства «Аналитика». Скажите, пожалуйста, каким вам видится будущее Ассоциации, какие надежды возлагает на нее аналитическое сообщество, представленное на собрании учредителей, и, кстати, кто они – учредители Ассоциации?
– Не ошибусь, если скажу, что такие организации крайне востребованы в нашей стране. Как вы знаете, в России немало негосударственных аналитических организаций. Одни работают активно, с достаточно эффективным подходом к аналитической деятельности, другие в основном считают своим долгом лишь поучаствовать в пиар-кампаниях. Но сейчас, когда в стране экономический кризис, а нам надо и далее укреплять обороноспособность страны, необходимы свежие идеи, личности, которые смогли бы помогать нам решать существующие здесь проблемы. Важно, чтобы аналитики были честными. Ведь кто-то должен говорить правду. Такую цель поставили перед собой представители созданной недавно «Ассоциации «Аналитика» (АА). И коллектив Военно-промышленной комиссии их поддержал. Реальная информация, которой мы пользуемся, в руках аналитиков превращается в нечто большее. Нам интересны их выводы, потому что всегда нужно для оценки иметь разные точки зрения, чтобы не ошибиться.
Важно, чтобы идеи, дела, которыми начала заниматься Ассоциация, были востребованы и государственными структурами, и аналитическим сообществом. И примеры на сей счет уже есть. Так, с участием ведущих экспертов Ассоциации и Института экономических стратегий РАН реализуется спецкурс интенсивной подготовки кадрового резерва руководителей предприятий оборонно-промышленного комплекса на тему «Стратегическое управление». В состав учебных групп вошли руководящий состав оборонных предприятий, среди которых: Дальневосточный завод «Звезда», ПО «СЕВМАШ», ЦКБ МТ «Рубин», ФГУП «ГКНПЦ им. М.В. Хруничева», Камов ОАО, ЦНИРТИ им. академика А.И. Берга и др. В течение года мы планируем организовать обучение для более чем 100 ведущих специалистов предприятий различных отраслей. Сейчас принимаем заявки на обучение специалистов следующего потока. Занятия начнутся в феврале.
Совсем недавно прошел форум методологов, который проведен впервые в России. Принят манифест, конкретный план действий методологов, в том числе подготовка с другими специалистами словаря для аналитиков. Ведущие специалисты Ассоциации приступили к разработке профессионального стандарта «специалист-аналитик». Проведены первые заседания дискуссионного клуба «Аналитика», президентом которого является известный политик Сергей Вадимович Степашин. В планах Ассоциации в ближайшее время создание в федеральных округах ее филиалов.
А что касается учредителей, то среди тех, кто стоял у истоков образования АА, – руководитель Научно-технического совета государственной корпорации «Ростехнологии» Юрий Николаевич Коптев, экс-глава Генерального штаба ВС РФ генерал армии Юрий Николаевич Балуевский, заслуженный деятель науки РФ, профессор Александр Иванович Турчинов, директор Центра изучения кризисного общества Сергей Георгиевич Кара-Мурза, генеральный директор ИНЭС РАН Александр Иванович Агеев, член Совета по внешней и оборонной политике Александр Александрович Пискунов и многие другие.
Владимир Мухин
