Роль ядерной триады в новой редакции Военной доктрины должна остаться прежней
Ставка на силу по-прежнему остается для ведущих мировых держав одним из основных инструментов их внешней политики и в XXI веке.
Международная военная интервенция в Ливии, бомбардировки США и их союзниками позиций боевиков ИГИЛ на территории Сирии, ситуация, сложившаяся вокруг украинского кризиса, откровенно антироссийская направленность целого ряда решений сентябрьского саммита НАТО и настойчивое продвижение американцами глобальной системы ПРО к российским границам, принятие США концепции быстрого глобального удара и ряд других факторов – все это обнажило существенные «пробелы» в концептуальных документах оборонной безопасности России. И в том числе – в положениях Военной доктрины РФ, уточнение содержания которой ожидается в ближайшее время.
При этом в ходе обсуждения в экспертном военном сообществе будущей редакции этого важного документа, задающего вектор и направление строительства Вооруженных сил, встречаются и мнения относительно неспособности Стратегических ядерных сил России в складывающихся обстоятельствах являться фактором не только ядерного, но и стратегического сдерживания в целом.
В то же время критика существующего подхода на современную роль СЯС России как гаранта ее военной безопасности и защиты суверенитета основывается большей частью на информации об активном развитии систем высокоточного оружия нашим (уже не настолько условным, как раньше) противником и его гипотетической способности нанести обезоруживающий удар по объектам российской ядерной триады. С последующим гарантированным уничтожением средствами глобальной ПРО ядерных средств поражения в ответном ударе.
Причем подобный вывод исходит не столько из текущих реалий, сколько из перспективных планов США по формированию такого объема сил и средств как по составу и своим тактико-техническим характеристикам, так и по их территориальному размещению, который в конечном счете будет способен в полной мере решить эту задачу.
Но справедливости ради следует отметить, что пока ни по одному из этих направлений столь ощутимого результата, свидетельствующего о конечном приближении к заявленной цели, американцами пока не достигнуто. Включая и формирование целостной системы ПРО, обладающей стопроцентными возможностями поражения существующих и перспективных российских МБР как на разгонном участке их траектории, так и после отделения от них боевых блоков, когда производится массовый выброс ложных целей. Хотя это вовсе не означает, что в обозримой перспективе не существует опасности девальвации российского ракетно-ядерного потенциала.
Одним из способов реагирования на эти действия является дальнейшее совершенствование всех составляющих СЯС России, обеспечивающее и в будущем их возможность гарантированно выполнить поставленные задачи. Что, в сущности, и происходит в настоящее время.
Кстати, способность российских Вооруженных сил к отражению масштабной военной агрессии против нашего государства отрабатывалась в ходе проведенной в мае тренировки по управлению Вооруженными силами РФ под руководством Верховного главнокомандующего Владимира Путина. Тогда же на практике были проверены и боевые возможности ядерной триады в нанесении ответно-встречного удара по условному противнику. Отмечая высокую техническую готовность всей группировки СЯС, глава военного ведомства Сергей Шойгу сообщил, что до 2021 года число высокоточных вооружений возрастет в четыре раза.
Причем возрастет не только количественно, но и качественно. С сокращением участка разгонной траектории МБР, уже реализованным в новейших российских МБР и БРПЛ, с созданием новых типов боевого оснащения, работы над которыми, судя по специфике пусков, осуществляемых РВСН в последние годы, активно ведутся, а также с применением и активно разрабатываемых средств преодоления ПРО.
Поэтому, обеспечив сочетание этих высоких тактико-технических характеристик с потребным количественным составом своих СЯС, Россия сохранит их определяющую роль в обеспечении стратегического сдерживания своих недругов и в будущем. С наращиванием боевых возможностей Войск воздушно-космической обороны, созданием других видов вооружений, основанных на передовых технологиях.
Вадим Анатольевич Коваль – военный эксперт, полковник запаса