У американцев для полетов в космос есть кое-что помимо батута. А где же наш корабль нового поколения?
Пять лет назад на Международном авиасалоне в Жуковском посетители увидели макет российского космического корабля нового поколения. Как далеко продвинулись его создатели в реализации проекта? Ситуацию мы попросили прокомментировать одного из организаторов нашей ракетно-космической промышленности, Героя Социалистического Труда, экс-министра Бориса Бальмонта. Это интересно еще и потому, что на 4 декабря назначен первый старт новейшего межпланетного 20-тонного американского корабля «Орион», предназначенного для полетов с экипажем не только по околоземной орбите, но и к Луне, Марсу, астероидам.
Во Флориде на стартовой позиции космодрома ВВС (мыс Канаверал) уже установлена 700-тонная ракета тяжелого класса «Дельта-4» высотой с 22-этажный дом. Она стоит внутри 100-метровой башни обслуживания. С открытой стороны башни хорошо видны три огромных ракетных ускорителя, соединенных друг с другом по пакетной схеме.
Теперь в оставшиеся полтора месяца будут проведены тестовые проверки всех систем носителя. Важная особенность: новый ракетно-космический комплекс имеет систему аварийного спасения (САС), которой не было на шаттлах. При аварии САС мгновенно отделит корабль от ракеты, стоящей на старте или взлетающей, уведет модуль с экипажем в сторону и обеспечит приземление.
Для начала «Орион» совершит два витка вокруг Земли за 4,5 часа. Для полета выбрана эллиптическая, сильно вытянутая орбита с максимальным удалением на 5,8 тысячи км (в 15 раз выше траектории МКС). Испытывается корабль для дальнего космоса, а потому «Орион» посылают в опаснейшие радиационные пояса Ван Аллена в 4 тысячах км от Земли. Важно найти решения для защиты экипажей и техники от мощных потоков радиации. Между прочим, пилотируемые «Аполлоны», летавшие свыше 40 лет назад с астронавтами на Луну, лишь пересекали пояса Ван Аллена. Теперь же новому кораблю предстоит выдержать более серьезный радиационный экзамен, проведя гораздо больше времени в экстремальных условиях.
Еще одна важная задача — проверка новой тепловой защиты корабля. «Орион» перед возвращением на Землю разгонится до 32 тысяч км в час.
Корабль войдет в плотные слои земной атмосферы, принимая на себя страшный удар раскаленной плазмы (температура ее достигнет 2,2 тысячи градусов). Примерно то же ждет корабль и после полета к Луне. Конструкторы хотят убедиться в жизнеспособности «Ориона» при таком режиме спуска в атмосфере Земли. Погасив скорость, корабль плавно снизится на парашютах и приводнится в Тихом океане.
Предстоит проверить также работоспособность нового компьютера, производящего 480 млн операций в секунду. Это в 25 раз быстрее сегодняшних компьютеров на МКС и в 4 тысячи раз — прапращуров, работавших на «Аполлонах»...
Сразу вспоминается недавняя шутка вице-президента правительства РФ Дмитрия Рогозина насчет батута, на котором американцам придется забрасывать свои экипажи на МКС в случае отказа от сотрудничества с Роскосмосом. Как видим, у США есть кое-что и помимо батута — они последовательно реализуют свою космическую программу. А где же российский космический корабль нового поколения, макет которого был представлен в Жуковском на МАКСе-2009? Может быть, без особой огласки он уже изготовлен в цехах РКК «Энергия», прошел наземные испытания и скоро будет запущен в космос, составит конкуренцию «Ориону»? Да нет, наш корабль не только не изготовлен в комплексном летном варианте — пока вообще не известно, когда удастся приступить к его сборке.
 |
| Испытания пилотируемого космического модуля Orion |
| Источник: www.navy.mil |
— Мне горько видеть нарастающее отставание отечественной космонавтики, — прямо говорит Борис Бальмонт. — Тем более у нас имелись возможности создать новый перспективный корабль, опередив конкурентов. Научный, технический, производственный потенциал, опыт — все это у нас по-прежнему есть несмотря ни на что. Самым слабым звеном является неэффективное управление отраслью, провал в организации работ. Бесконечные согласования, разработки программ и стратегий развития, конкурсы... Суеты много, но это видимость работы, а КПД чрезвычайно низок.
И в самом деле! В 2004-2006 годах шла работа над проектом многоразового корабля «Клипер», которым заинтересовалось вначале и Европейское космическое агентство. Интерес иссяк, решили создавать межорбитальный буксир «Паром». А в 2009-м объявили новый конкурс на создание перспективного корабля. Победителем стала корпорация «Энергия». Разработали более сотни техзаданий, подготовили договоры со смежниками. Изготовили аэродинамические модели: Но вот — новый поворот. Сегодня говорят, что надо бы сделать такой корабль, который сразу и к Марсу сможет летать. И опять согласования, бумагооборот. В результате беспилотные испытания перенесены с 2015-го на более поздние сроки. И нет уверенности, что удастся отправить корабль в первый полет хотя бы в 2018-м. Тем более в сегодняшних условиях, когда с финансами у государства совсем туго.
Не очень понятно, как работает весь этот механизм, — недоумевает Бальмонт. — Предприятие «Энергия» подчиняется сейчас Объединенной ракетно-космической корпорации. Общее направление развития определяет Роскосмос. Из Роскосмоса поступают и конкретные задания. А как распределяются деньги, за кем последнее слово — мои собеседники, отнюдь не рядовые работники в отрасли, не понимают. Теперь и на заводах два начальника — президент и генеральный конструктор, да и в отрасли два руководящих органа. Начальства много, а толку мало. Кадровая чехарда, меняются руководители предприятий. И реформы, реформы...
 |
| Сборка макета корабля "Буран" для авиасалона МАКС-2011 в Жуковском. |
| Источник: РИА Новости |
Опять не избежать сравнений. В США контракт с концерном «Локхид Мартин» на разработку, строительство и испытания корабля «Орион» был подписан в 2006-м. Тоже не все шло гладко. Барак Обама в 2010 году даже предлагал отказаться от программы. Тем не менее через 8 лет корабль готов к летным испытаниям.
— Почему частные зарубежные космические компании быстро добиваются результата? — спрашивает Борис Бальмонт. — Да там же куда меньше бюрократических барьеров, привлечены высококвалифицированные специалисты, умело организован процесс и деньги расходуются рационально. Инженер, предприниматель, миллиардер Илон Маск занялся космонавтикой и основал SpaceX всего 12 лет назад. А сегодня его компания предъявила миру многоразовый Dragon (летает пока в грузовом варианте к МКС), а также две хорошие ракеты, причем Falcon 9 обладает существенными конкурентными преимуществами по сравнению с другими носителями. При этом затраты у Маск-а во много раз меньше, чем на аналогичные разработки у нас, а сроки вообще лучше не сравнивать... Объективности ради надо сказать, что и в России стали появляться первые космические «частники»: «Даурия Аэроспейс», «Спутникс», «Селеноход»... Государству хорошо бы создавать режим благоприятствования для таких фирм. А чиновники Роскосмоса могли бы поучиться у НАСА организации масштабной поддержки частных компаний. А главное: реформы должны не запутывать ситуацию в отрасли, а решать накопившиеся проблемы. Пока этого не видно.
Кстати, когда в Советском Союзе в 1976 году начали создавать супертяжелую ракету «Энергия» (масса −2,4 тысячи тонн, на орбиту она выводила 100-тонный груз), к работе подключилось более 1 тысячи предприятий, свыше 1 млн человек. Все нити проекта сходились в Межведомственный координационный совет, председателем которого был назначен Борис Бальмонт.
— Каждый управленец тогда брал на себя всю ответственность на своем участке работы и принимал решения в рамках общей задачи, — вспоминает мой собеседник. — Существовала строжайшая персональная ответственность. И тысяча предприятий действовали как единый механизм. Через 11 лет «Энергия» стартовала в космос. Подчеркну: затраты на ее создание были гораздо меньшими, чем на несравнимую по мощности нынешнюю «Ангару», которую создают более 20 лет...
Иван Моисеев, научный руководитель Института космической политики
— Для нашей ракетно-космической отрасли сейчас самые актуальные проблемы — это низкая надежность техники и низкая производительность труда. К этим внутренним проблемам сейчас еще добавилась внешняя — импортозамещение технологий, ставших для нас недоступными. Говорить всерьез о задачах таких масштабов, как база на Луне, можно будет после того, как мы сегодняшние задачи успешно решим. Но на это уйдет не один год.
Виталий Головачев
