Без современных торпед подводный флот не имеет смысла
В начале 70-х годов прошлого века Запад пришел к новой идеологии торпедизма, обеспечившей резкое увеличение эффективности этого оружия на значительно большие дистанции с приданием ему возможности учитывать реальную тактическую обстановку и сложные условия среды. Отечественные подходы к решению этого вопроса можно назвать «паровозными». Разработанная нашими учеными теория телеуправляемых торпед была заведомо нереальной, а флот ее так и не освоил, не понял и не оценил.
Телеуправляемые торпеды разрабатывались в мире с конца XIX века. До практически значимого результата эти работы были доведены в Германии во время Второй мировой войны.
Кригсмарине отрабатывало два типа телеуправляемых торпед (ТТ) – с системой самонаведения «Лерхе» и телеуправляемую версию прямоидущей G7е. Последние в значительном количестве стояли на вооружении береговых батарей, однако боевого применения не имели.
“АПЛ третьего поколения так и не получили предписанного телеуправления, что привело к резкому снижению их эффективности”
«Лерхе» во многом определила последующее полувековое развитие не только торпед, но и подводных лодок (ПЛ). Главной причиной начала ее разработки стало массовое применение «Фоксеров» – первых буксируемых противоторпедных ловушек. На том уровне развития данного вида подводного оружия обнаружить и классифицировать цель автономно на «борту» торпеды было практически невозможно. Задачу обхода ловушки решал оператор, располагавший данными не только с «головы» торпеды, но и с гидроакустической станции (ГАС) подлодки, а также информацией о тактической обстановке.
К концу Второй мировой войны немцы не успели довести не только «Лерхе». Невысокую надежность продемонстрировала даже довольно широко применявшаяся в боевых действиях самонаводящаяся ТV. Однако потенциал у немецких разработок был весьма высокий, о чем свидетельствует их длительная жизнь в отечественных послевоенных торпедах САЭТ-50, СЭТ-53М, САЭТ-60М, основные решения по системе самонаведения (ССН) которых были заимствованы с ТV. С одной стороны, эти торпеды удалось довести до очень высокого уровня надежности, с другой – так и не был принят во внимание категорический вывод немцев, основанный на боевом опыте, относительно необходимости телеуправления (ТУ) для обеспечения помехоустойчивости залпа.
В США с появлением первых самонаводящихся образцов начали создавать и средства гидроакустического противодействия (СГПД), обеспечивавшие активное уничтожение атакующих торпед. Большой успех, достигнутый в производстве СГПД, привел к прекращению разработки средств уничтожения торпед в 60-х годах, и только в 90-х эти работы были возобновлены.
С начала 50-х годов ВМС США начали проводить исследовательские учения с широким привлечением ПЛ и противолодочных сил, а также с массированным применением торпед и средств противодействия. Наиболее принципиальным выводом, сделанным тогда, стал следующий: своевременное применение СГПД практически гарантирует защиту от торпед. То есть технологический уровень тех лет не позволял создать ССН, способную обеспечить эффективную классификацию целей. Из этого вытекали три принципиальных следствия:
1. Необходимость большого боекомплекта противолодочного оружия на корабле (доходившего до 60 торпед) для отражения многократных атак ПЛ.
2. Помехоустойчивость торпедного залпа в дуэльной ситуации может быть надежно обеспечена только за счет ТУ. С этого момента все торпеды ПЛ в ВМС США стали телеуправляемыми.
3. Своевременное применение СГПД позволяет надежно уклоняться от первого внезапного залпа противника даже более шумной ПЛ.
Последнее утверждение стало основанием для прекращения строительства в США дизель-электрических ПЛ. Атомоходы американских ВМС получили надежные средства гидроакустического противодействия. При этом эффективность телеуправляемых торпед США была заведомо выше отечественных.
На всю катушку
Серьезная проблема первых серийных телеуправляемых торпед – значительные ограничения по маневрированию и числу в залпе из-за использования «буксируемой» катушки телеуправления носителя.
ТТ имеет две безынерционные катушки – одна в торпеде, другая остается на носителе, обеспечивая своим стравливанием маневр ПЛ, то есть сам провод практически неподвижен относительно воды. Буксируемая лодочная катушка (БЛК) в случае применения «выпадает» вместе с торпедой наружу и висит на кабель-тросе (соизмеримом с длиной ПЛ). Вследствие воздействия набегающего потока БЛК совершает колебательные движения, которые значительно снижают надежность телеуправления, ограничивают ПЛ в скорости и маневре, а главное – делают невозможным использование более одной телеуправляемой торпеды в залпе.
Первый патент по шланговой катушке телеуправления датируется 2 декабря 1965 года. Следующая заявка, поданная 15 июля 1970-го, соответствует уже реальной конструкции системы телеуправления модернизированной торпеды Mk 37 Mod 1 c внедрением шланговой лодочной катушки (ШЛК). Можно предположить, что изначально идея ШЛК возникла у немцев в процессе «привязки» Mk 37 Mod 1 к торпедным аппаратам новых германских ПЛ проекта 205. Разработку испытали, и уже в конце 60-х – начале 70-х годов внедрили во все западные ТТ. ШЛК резко повысила надежность телеуправления, скоростные и маневренные способности стреляющей ПЛ, а главное – возможность выполнения многоторпедных залпов с телеуправлением. Это существенно увеличило эффективные дистанции стрельбы и повлекло за собой существенные изменения конструкции как торпед с новыми сложными ССН и высокоточными навигационными системами, так и ПЛ с внедрением бортовых трактов и режимов использования гидроакустического комплекса (ГАК) и автоматизированной системы боевого управления (АСБУ).
Первой отечественной ТТ стала ТЭСТ-68, созданная в 1968 году на базе противолодочной торпеды СЭТ-53М с пассивной (шумопеленгаторной) ССН. Уже тогда было допущено несколько принципиальных ошибок:
1. ТЭСТ-68 могла и должна была быть универсальной (с возможностью поражения и надводных целей). Пассивная ССН и электромагнитный неконтактный взрыватель вполне обеспечивали работу по кораблям, так как создавались на базе аппаратуры противокорабельной торпеды САЭТ-50. Фиксация верха противолодочного маятникового автомата глубины не пускала торпеду к цели выше искусственно введенного ограничения. Масса боевой части (90 кг) с точки зрения классических противокорабельных торпед, имевших по 300 килограммов взрывчатого вещества, казалась недостаточной, но как торпеда самообороны и для стрельбы по эскортным кораблям ТЭСТ-68 была вполне пригодна.
2. Малоскоростной канал ТУ обеспечивал управление торпедой только в горизонтальной плоскости, исключая возможность изменения глубины и эффективного использования сложных условий среды.
3. Абсолютно оторванные от жизни алгоритмы ТУ, требовавшие в числе прочего значительных аппаратных затрат (на модернизированных ПЛ проекта 641 корабельная часть комплекса телеуправления «Дельфин» занимала каюту).
4. Эти же алгоритмы обеспечивали использование только одной торпеды в залпе, несмотря на то, что на некоторых ПЛ проекта 641 под ТТ дорабатывалась половина торпедных аппаратов (ТА) – два на носу и четыре на корме.
Стрельба кустарным способом
Наиболее эффективным решением для ПЛ проекта 641 могла стать реализация комплекса ТУ в составе малогабаритного передатчика команд, но с ручным расчетом данных ТУ штурманским способом. Так как точность выработки данных цели корабельным боевым расчетом ПЛ была достаточно высокой, фактически требовалось лишь несколько коррекций по линии телеуправления для каждой торпеды. Многоторпедный залп вполне могли обеспечить два оператора (один – на прокладчике, второй – на малогабаритном передатчике команд).
Таким образом, действующий флот реально был в состоянии исправить ошибки военных и гражданских ученых, но этого не случилось. Отношение к ТЭСТ-68 на флоте оставалось весьма неоднозначное. Порой доходило до того, что из двух ПЛ с телеуправлением, входивших в состав соединения, стрельбы ТЭСТ-68 выполняла только одна – та, что имела наиболее подготовленный личный состав, способный к определенным «кустарным доработкам». Такая ситуация сложилась, например, в конце 70-х годов в 182-й бригаде ПЛ в Бечевинке (ТОФ), где все стрельбы ТЭСТ-68 выполняла Б-101.
Предложение флагманского минера полярнинской бригады ПЛ (СФ) капитана 2-го ранга Евгения Пензина о проведении исследовательских учений со стрельбами ТЭСТ-68 по кораблям было прямо запрещено начальником Управления противолодочного вооружения (УПВ) ВМФ Сергеем Бутовым.
Серьезной ошибкой ВМФ стал отказ от применения телеуправляемых торпед на атомных ПЛ. Единственное исключение – небольшая серия доработанных АПЛ проекта 671В с торпедами ТЭСТ-71М. На известном снимке с торчащей из борта АПЛ ТЭСТ-71М отразились все проблемы нашего ТУ, когда против многоцелевой АПЛ 2-го поколения был поставлен атомоход 1-го поколения, имевший очень большую шумность, но обеспечивший работу комплекса в соответствии с замыслом разработчика. О стрельбе телеуправляемыми торпедами по малошумным ПЛ ни заказчик со своим институтом оружия (НИИ-28), ни разработчик (ЦНИИ АГ и ЦНИИ «Гидроприбор») не думали. Все изыскания, сделанные в этом направлении, инициированы с действующих флотов.
Комплекс телеуправления новой торпеды ТЭСТ-71 повторил все недостатки ТЭСТ-68. Да что говорить о ТЭСТ-71, если ошибочные решения «Дельфина» до сих пор присутствуют в «новейших» ТЭ-2 (телеуправляемая электрическая универсальная самонаводящаяся торпеда) и УГСТ (универсальная глубоководная самонаводящаяся торпеда).
Тем не менее на дизельных ПЛ телеуправляемые торпеды были неплохо освоены, чему весьма способствовала боевая информационно-управляющая система (БИУС) «Узел». Более того, разрабатывались тактические приемы, обеспечивавшие высокую эффективность в дуэльных ситуациях.
Внедрялась мысль, что атомным ПЛ, имевшим большую скорость, телеуправление не нужно, необходим лишь торпедный комплекс в виде «автомата», способный буквально завалить море торпедами. Сколько будет стоить такой расход боезапаса, а также ПЛ увеличенного водоизмещения, никто не думал: страна богатая, потребуем – даст. Но главное не это, а то, что отказавшись от телеуправления на АПЛ, мы согласились с уменьшением эффективных дистанций стрельбы до «пистолетных» – очевидно меньших, чем у противника. Кроме того, помехоустойчивость залпа торпед ВМФ СССР против зарубежных, применяющих СГПД, оказалась заведомо не обеспечена в большинстве тактических ситуаций. В случае третьей мировой без применения ядерного оружия нас ждали крайне тяжелые потери в подводных дуэлях без возможности нанесения противнику сколько-нибудь серьезного ущерба.
Зацикленность на автомате
Бывший командующий подводными силами ВМС США адмирал Брюс де Марс оценивал вероятное соотношение потерь АПЛ США и СССР/России как 1 к 5. Эта оценка приходится на середину 90-х годов прошлого века, то есть дана в ситуации, когда администрация Клинтона буквально за горло держала американское подводное кораблестроение. Все заявления официальных лиц ВМС США в этот период имели ярко выраженный оттенок максимальной и преувеличенной рекламы возможностей ВМФ России для выбивания средств из конгресса.
Главная причина произошедшего – не имеющая отношения к реальности «теория эффективности» (именно так, в кавычках) отечественного торпедного оружия и соответственно ошибочные математические модели, которыми обосновывалось это полувековое отставание отечественного торпедизма. Причем этот самообман оказался присущ не только высокому столичному руководству и людям чистой науки. На нашем флоте крайне редко проводились реальные торпедные стрельбы в условиях противодействия именно из-за нежелания обрушить вниз отчетные показатели.
Продемонстрированные в начале Второй мировой войны низкие эффективность и надежность американских торпед стали в США предметом «большого торпедного скандала» с последующими жесткими выводами на будущее. Мы же занимались очковтирательством и врали друг другу, убаюкивая себя мыслью о том, что войны все равно не будет.
Действующий флот молчал. Военная наука писала очередные диссертации и осваивала новые темы, ограничиваясь правдой не далее курилок. Промышленность на все имела универсальный ответ: делаем, как сказал заказчик (флот).
Впервые автомат торпедного комплекса, жестко ограничивший нас далее с телеуправлением, был обоснован в проекте 705. Его первоначальный замысел казался весьма логичным в 60-х годах. Так как третья мировая рассматривалась, безусловно, ядерной, то торпеды в комплексе вооружения проекта 705 оценивались как сугубо вторичные, а основным оружием должны были стать ядерные противолодочные ракеты (ПЛР) и «Шквал». При этом ПЛР 81Р и «Шквал» образовывали эффективный комплекс оружия, где «Шквал» перекрывал мертвую зону ПЛР, то есть обеспечивалось поражение целей скоростным ядерным оружием. Очень высокая скорость и маневренность АПЛ данного проекта реально позволяли уклоняться от выстрела «Саброка» ПЛА ВМС США.
 |
| Реактивная торпеда М-5 комплекса ВА-111 "Шквал" на выставке МВМС-2007, г.Санкт-Петербург
Источник: http://militaryrussia.ru/ |
Однако еще в конце 60-х пришло осознание неприемлемости ядерной войны между сверхдержавами. В начале 70-х годов появилась торпеда Mk 48, 55-узловый ход которой нивелировал скоростные и маневренные качества проекта 705. В этих условиях требовалась серьезная переработка проекта с внедрением неядерных ПЛР, телеуправляемых (с ШЛК) универсальных торпед. Но моральных сил, как и запаса водоизмещения 705-го проекта, на это не хватило. Признать ошибочность избранного направления СПБМ «Малахит» так и не смогло, продолжая продвигать порочную идею «автомата» в комплексы вооружения последующих проектов.
Полувековое отставание отечественных торпедных разработок – следствие не технических, а сугубо организационных причин. Доказательство тому – наши отдельные успехи. Например, первая в мире серийная авиационная (вертолетная) телеуправляемая торпеда ВТТ-1 (разработки КБ завода «Дагдизель»). Или великолепный канал телеуправления (телеметрии) торпеды «Тапир». И тем не менее общий итог удручает. АПЛ третьего поколения так и не получили предписанного им телеуправления, что привело к резкому снижению их эффективности (липовые математические модели «Малахита» совершенно не учитывают реального противодействия). Получат ли они его в процессе модернизации? И если да, то какое? Современное оптоволоконное, обеспечивающее многоторпедные залпы, или повтор ошибочных концепций 60-х годов прошлого века?
Сегодня телеуправление даже «новых» торпед типа ТЭ-2 и УГСТ соответствует техническому уровню западных разработок 60-х годов прошлого века. Ответственных должностных лиц данная ситуация, похоже, не тревожит, как и издержки для репутации страны и флота демонстрации антикварных решений на современных экспортных образцах оружия.
Мало нарисовать
Современный комплекс телеуправления – это оптоволоконная система, обеспечивающая многоторпедные залпы на дистанции свыше 40 километров с возможностью эффективного маневрирования и уклонения стреляющей ПЛ. Высокая скорость передачи линии связи должна гарантировать информационный «стык» ССН торпеды с ГАК ПЛ.
Необходимо внедрение телеуправления не только для торпед ПЛ калибра 53 сантиметра, но и на торпеды комплекса «Пакет» надводных кораблей ВМФ, что сегодня уже происходит на Западе. Эта же ТТ должна применяться с вертолета. Систему хранения торпедного боезапаса на кораблях ВМФ необходимо делать по западной схеме, когда погреб является универсальным. Данное решение обеспечивает многократное повышение боевой эффективности комплекса «Пакет» как при поражении ПЛ (особенно для кораблей, не имеющих противолодочных ракет), так и для самообороны от торпед.
Все технические предпосылки для создания современных отечественных комплексов торпедного телеуправления с высокими ТТХ имеются. Только один пример – разработанный десять лет назад (ОКР успешно завершены) ВНИИ КП комплекс оптоволоконного телеуправления по своим ТТХ превосходил лучший зарубежный аналог – ТУ в немецкой торпеде DM2A4.
Безусловно, возможны и некоторые альтернативные инновационные решения. Но необходимо четко понимать, что данные комплексы нужно не просто нарисовать на бумаге, а фактически отработать и сдать со всеми смежными проблемами. Альтернативные варианты хороши в плане освоения средств и написания диссертаций, но оставляют флот без телеуправления на долгие годы, необходимые для отработки предлагаемых решений.
На Западе ни одна тяжелая торпеда не обходится без современного ТУ, более того, идет его внедрение на малогабаритные торпеды. Без телеуправления не только не может быть эффективной стрельбы на большие дистанции, даже на малых («кинжальных») оно резко повышает эффективность залпа.
Без хорошего телеуправления не может быть современной торпеды. Должны быть приняты решения, обеспечивающие устранение нашего позорного полувекового отставания. Все технические предпосылки для этого есть. Без решения этого вопроса строительство подводных сил ВМФ не имеет смысла.
Максим Климов
Опубликовано в выпуске № 38 (556) за 15 октября 2014 года
