Директор департамента авиационной промышленности Андрей Богинский рассказал в интервью журналу «Оборона России» о перспективах отечественной авиации, сражении за молодых специалистов и о том, как перегнать конкурентов в науке.
– Андрей Иванович, недавно рабочая группа во главе с министром промышленности и торговли России Денисом Мантуровым посетила крупнейшее двигателестроительное предприятие «Кузнецов». Чем вызвана эта поездка? Не связана ли она с решением Киева свернуть военно-техническое сотрудничество с нашей страной и санкциями Запада в связи с украинским кризисом?
– Это был визит президента России Владимира Путина в Самару. В рамках поездки члены Правительства посещали авиационные и космические предприятия Самары, в том числе делегация побывала на заводе «Авиакор» и РКЦ «Прогресс». Визит на «Кузнецов», который является единственным разработчиком и производителем двигателей для стратегической авиации, показал, как реализуется программа по техническому перевооружению предприятия. Это одна из ключевых задач Объединенной двигателестроительной корпорации.
Также важно было увидеть, как на «Кузнецове» идет производство ракетных и индустриальных двигателей, восстановление производства двигателей НК-32. Сегодня это крайне актуально, поскольку предстоит создавать двигатель для перспективного авиационного комплекса дальней авиации. Еще одна задача – убедиться, что предприятие готово к выполнению гособоронзаказа по текущему ремонту двигателей. Кроме того, именно на площадке «Кузнецова» было решено подписать соглашение о сотрудничестве Минпромторга с Самарской областью.
– Как Вы оценили перспективы и динамику развития завода?
– Очень положительно. Увеличился объем ремонта двигателей разного типа по гособоронзаказу, значительная часть запланированных работ по техперевооружению сделана. Предприятие работает в том графике, который был определен. Интенсивно, напряженно, но справляется. Плюс область оказывает значительную поддержку. В первую очередь, конечно, по социальным программам – это и вопросы выплаты стипендий ценным сотрудникам, и помощь в решении жилищных проблем работников предприятий. Рассматривается вопрос поддержки техперевооружения предприятия со стороны области.
– Что делает Минпромторг по увеличению привлекательности профессии авиационного инженера среди молодежи?
– Правительство уделяет значительное внимание развитию инженерных кадров для предприятий ОПК в целом. Вузы получили инструменты для привлечения выпускников школ по целевому набору. В авиационном комплексе это, в первую очередь, МАИ. Такая же система есть в МФТИ и в других вузах. Кроме того, для молодых специалистов, показавших выдающиеся достижения, существуют разовые стипендии, сумма которых доходит до 500 тысяч рублей.
Чтобы ускорить решение жилищных вопросов сотрудников предприятий ОПК, строится типовое жилье. Это серьезный вклад государства, значимый для всех работников предприятий, но прежде всего для молодежи.
Мы стимулируем предприятия к тому, чтобы у каждого из них развивались собственные программы, зависящие от ситуации в их регионе, она ведь очень разная. И, надо сказать, наши интегрированные структуры, и прежде всего ОАК, очень активно взялись за работу по привлечению кадров.
Я бы сказал, что на сегодняшний день промышленность ведет сражение за персонал с компаниями финансово-банковской сферы. Насколько я вижу, благодаря планомерной политике государства и предприятий перелом в пользу промышленности уже произошел. Понятно, что средняя заработная плата в авиационной промышленности еще не достигла уровня банков, лизинговых, страховых и аудиторских компаний. Но сегодня она стала выше среднего по стране, появились реально очень интересные проекты как в гражданском секторе, так и в военном или военно-транспортном, а еще надо справляться с возрастающим объемом заказов.
На предприятиях появилось большое количество молодых людей, причем многие из них начинают занимать позиции начальников цехов или даже заместителей руководителей, как, например, на «Сатурне» в Рыбинске. Это уже не отдельные факты, а тенденция. Если восемь лет назад средний возраст работников ОПК был около 60 лет, то сейчас он приближается к 46 годам.
– Вы упомянули перспективные гражданские проекты. Известно, что уже сегодня существует значительный заказ на самолет МС-21, в том числе от западных заказчиков. Как сегодняшняя политическая ситуация может сказаться на данном проекте, а также на не менее известном Sukhoi Superjet?
– Если говорить о Sukhoi Superjet, то сегодня это уже не проект, а сертифицированный продукт, который продается и эксплуатируется на отечественном и зарубежных рынках. Его выпуск еще не вышел на запланированные объемы – год от года увеличивается объем производства и продаж: в прошлом году это было 25 самолетов, в текущем году – более 40 самолетов, а на следующий год – более 50. Мы собираемся выйти на темп производства пять самолетов в месяц. Идет интенсивная работа по наращиванию производственных мощностей. На этом примере мы видим, что производственная составляющая отработана и у государства есть меры поддержки продвижения этого продукта как на отечественный рынок, так и на зарубежный. В первую очередь это, конечно, субсидирование процентных ставок по кредитам лизинговых компаний на приобретение воздушных судов, потому что ставки по кредитам российских банков, конечно, выше, чем на западных рынках. Тем более это становится актуальным в рамках введенных санкций против основных отечественных финансовых учреждений. Для поддержки продаж авиационной техники иностранным эксплуатантам используется механизм возмещения части затрат, связанных с производством высокотехнологичной продукции. Эти механизмы соответствуют требованиям ВТО.
Если говорить об МС-21, то проект сегодня находится в стадии разработки, и параллельно идет монтаж оборудования на иркутском заводе. По плану первый полет самолета будет совершен в 2016 году, и, соответственно, уже в 2015 году должен быть согласован план сертификационных испытаний и начата сертификация.
На сегодняшний день на самолет подписано более 170 заказов, в первую очередь отечественных лизинговых компаний – «Авиакапитал-Сервис», ИФК и «Сбербанк Лизинг». МС-21 предлагается к поставке с двумя типами двигателей: Pratt & Whitney и ПД-14. Двигатели находятся в разной степени готовности: Pratt & Whitney заканчивает процесс сертификации, а ПД-14 находится в стадии разработки. Начиная с 2017 года мы начнем предлагать самолет покупателям с двумя типами двигателей, и потребитель сам сможет выбирать, с каким двигателем он будет эксплуатировать самолет.
– И все же, насколько остра для авиационной промышленности проблема импортозамещения? И что делается в отрасли по ее решению?
– Я бы не сказал, что импортозамещение – это проблема. Это задача, которую мы планомерно решаем: разработаны планы, государство выделяет ресурсы. В течение трех лет будет завершена работа по импортозамещению по боевой технике, где потребителями являются наши силовые структуры.
В гражданских продуктах у нас не стоит задача 100-процентного импортозамещения, потому что существуют компетенции, которые достаточно серьезно развиты у наших партнеров за рубежом. При создании Sukhoi Superjet и МС-21 они вложили значительные средства в создание конкурентоспособного самолета, поэтому здесь необходимо будет принимать решения разумно. Я думаю, что нужно ставить вопрос не об импортозамещении, а о локализации производства на территории России комплектующих, которые пока поставляются из-за рубежа для Sukhoi Superjet и будут поставляться для МС-21. Это позволит создать больший объем добавленной стоимости в России. Это первое.
Второе. Значительный объем ресурсов и времени мы тратим на развитие отечественных поставщиков: это холдинг «Авиационное оборудование», концерн «Радиоэлектронные технологии», которые являются поставщиками продукции и на Sukhoi Superjet, и в еще большей степени на МС-21. Но для того чтобы самолет продавался на зарубежных рынках, он должен получить европейский или американский сертификат. Мы понимаем, что пока не все продукты нашего производства могут быть сертифицированы, даже если отбросить политическую составляющую, а просто по уровню развития наших технологий. Кроме всего прочего, не всегда экономика позволяет произвести полное импортозамещение. На выходе мы можем получить более дорогой продукт, чем у наших конкурентов. Поэтому мы тщательно и вдумчиво подходим к рассмотрению этих вопросов.
Положительный пример: на выставке в Фарнборо наши компании, несмотря на все сложности, провели переговоры и заключили соглашения о совместной разработке узлов и агрегатов для самолетов и вертолетов, в том числе с западными партнерами.
– Что можно ожидать от российской военной авиации в ближайшей перспективе?
– Опытно-конструкторская работа по Т-50 находится на завершающей стадии, идут летные испытания. По некоторым позициям уже достигнуты показатели ТЗ, которые были поставлены, когда задумывался самолет. На определенных позициях происходит расширение текущих показателей, потому что некоторые режимы двигателей надо отрабатывать планомерно, чтобы не потерять машину и не погубить летчика. В планах на 2016 год стоит начало поставки первых самолетов в войска. Сегодня у нас есть несколько летных образцов, каждый из которых выполняет свою программу испытаний.
С начала этого года встал на вооружение Су-35 – новый модернизированный самолет. Минобороны заключило контракт с ОАК на разработку перспективного комплекса дальней авиации. Сейчас идет эскизно-техническое проектирование, стоит задача, чтобы с 2021–2022 годов он начал проходить испытания. Плюс у нас есть совместный проект военно-транспортного самолета и перспективного многоцелевого истребителя с Индией.
В этом году в войска будет поставлен первый самолет Ил-476 по гособоронзаказу, идет работа по созданию топливозаправщика на его базе. Это достаточно большая и объемная работа для самолетостроителей. Усилиями вертолетостроителей создается учебно-боевой Ми-28, идет модернизация Ми-26. Большой объем работы выполняется корпорацией «Тактическое ракетное вооружение».
– Государство выделяет огромные средства на научно-исследовательскую работу, существуют программы развития гражданской авиационной техники. Как расставляются приоритеты и когда ждать эффекта?
– Предложения о постановке той или иной научной темы, если говорить о гражданской сфере, вырабатываются в научных кругах, в институтах. Результаты разработок и исследований представляются на экспертный совет, который, согласно плану развития науки и технологий, рекомендует Минпромторгу, какие конкурсы и по каким тематикам объявлять. С точки зрения тематики в рамках закрытой составляющей соответствующие ученые рабочие группы предоставляют разработки на утверждение в Военно-промышленную комиссию, экспертное сообщество и Правительство. Затем совместно определяется направление инвестирования средств.
Надо принимать во внимание, что государство начало вкладывать значительные средства в авиационную науку порядка пяти лет назад. Поэтому еще не настало время для оценки эффективности вложений. За 20 с лишним лет по некоторым параметрам мы успели отстать, а финансирование научно-технического задела должно быть постоянным, так как процесс исследования происходит постоянно. Поэтому задача на последующие несколько лет – догнать, а где-то и перегнать наших конкурентов. По многим направлениям придется проводить достаточно интенсивную работу, чтобы набрать темп, сохранить его и получить результат. Чтобы выпустить изделие, в первую очередь нужны материалы. Во вторую – необходимо решить вопросы разработки технологий, потом постановки на производство, отработки технологии и так далее – это серьезные и длительные процессы.
