Китай является пятым официальным членом клуба ядерных держав. Этот статус закреплен в Договоре о нераспространении ядерного оружия, подписанном и ратифицированным Пекином в 1992 году. В силу того, что в последние десятилетия КНР по многим показателям своего развития уверенно выходит на второе после США место в мире, в политике Пекина все более отчетливо прослеживаются сигналы, свидетельствующие о том, что он позиционирует себя как вторая сверхдержава современного мира со всеми вытекающими из этого статуса правами играть решающую роль в решении не только региональных, но и глобальных проблем современного мирового развития. Китай всегда рассматривал свой ядерный статус как непременный атрибут великой державы. В современных условиях, когда КНР претендует на роль сверхдержавы, способной оспорить глобальную гегемонию США, вопросы, касающиеся позиции китайского руководства в отношении ядерного оружия, приобретают особую актуальность.
Ретроспектива
Работы по программе создания ядерного оружия в Китае начались в середине 50-х годов при активном участии Советского Союза, который к моменту разрыва двухсторонних связей в научно-технической, технологической и военной сферах передал китайским специалистам большую часть документации по созданию ядерного оружия и средств его доставки, а также оказал весомую помощь в создании основ ядерной индустрии КНР. Это позволило Китаю самостоятельно завершить свой ядерный проект, венцом которого явилось успешное испытание в 1964 году первого китайского ядерного устройства.
Чтобы лучше понять современную позицию КНР в отношении ядерного оружия, необходимо проследить ее развитие с момента принятия китайским руководством политического решения на его создание. Данное решение скорее всего было принято в период корейской войны, когда на стороне Северной Кореи в боевых действиях против так называемых сил ООН, возглавлявшихся США, активное участие приняли регулярные соединения НОАК, фактически лишив США возможности одержать быструю и решительную победу в войне с приемлемыми для американской общественности потерями.
Осознавая то, что колоссальные политические и военные усилия США в условиях активной военной помощи КНДР со стороны СССР и вступление в войну КНР с ее фактически неограниченными людскими ресурсами не приведут к планируемым результатам, в Вашингтоне серьезно рассматривали вопрос о применении против Китая ядерного оружия. В США был принят план нанесения ядерных ударов не только по группировкам китайских народных добровольцев на территории КНДР, но и по городам КНР. Естественно, что в таких условиях основным побудительным мотивом китайского руководства к созданию ядерного оружия являлся аспект, связанный главным образом с безопасностью, понимаемый как вопрос существования не только режима власти Коммунистической партии Китая (КПК), но и выживания китайской нации. Нельзя согласиться с мнением некоторых западных специалистов о том, что Мао Цзэдун в отличие от советских и американских руководителей никогда не рассматривал ядерное оружие как ключевой военный фактор, который может оказать решающее воздействие на ход и исход войны, и поэтому его применение в боевых действиях никогда реально не планировалось. Неверность этого утверждения становится очевидной, если вспомнить озвученное китайским вождем на состоявшемся в 1957 году в Москве Совещании коммунистических и рабочих партий. В ходе работы совещания Мао Цзэдун назвал атомную бомбу «бумажным тигром» и призвал не бояться атомной войны, которая позволит окончательно покончить с империализмом. В результате, по его мнению, откроются перспективы беспрепятственного строительства коммунизма в масштабе всей планеты.
Cледует тем не менее признать, что военный аспект в позиции китайского руководства в отношении ядерного оружия в тот период все же не был доминирующим. На ее формирование не меньшее воздействие оказывал комплекс неполноценности Китая как государства, который выработался у его руководства в процессе неравноправного общения с западными странами, рассматривавшими Поднебесную как объект своей экспансии, обеспечивающей возможность безнаказанно грабить эту страну и эксплуатировать ее ресурсы, получая при этом колоссальную прибыль. Данный комплекс начал зарождаться еще в период «опиумных войн», получил свое дальнейшее развитие в годы подавления боксерского восстания и значительно укрепился в период японской агрессии в конце 30-х годов.
Сохранению указанного комплекса способствовало и ощущение китайским военно-политическим руководством своего положения в отношениях с Советским Союзом в роли младшего брата, то есть подчиненной роли Пекина по отношению к Москве в советско-китайском альянсе 50-х годов. Как заявил в частной беседе один китайский ученый, «помощь СССР в период расцвета советско-китайской дружбы в какой-то мере оскорбляла Китай, который исторически позиционировал себя как великая держава – центр мира. Этим можно объяснить замалчивание китайскими историками значения советской помощи, как в антияпонской войне китайского народа, так и в победе возглавлявшихся КПК сил над гоминьдановцами и в послевоенном развитии Китая». Следует также добавить, что многие китайские ученые, к примеру, даже всячески отрицают ту значительную роль, которую Советский Союз сыграл в процессе индустриализации КНР, создания ядерного оружия и средств его доставки, реализации космической программы своего восточного соседа и т.д.
Современная ядерная доктрина Китая
Ядерная доктрина – составная часть военной доктрины государства, в которой излагается его официальная позиция, касающаяся применения, развития, базирования и обеспечения безопасности ядерного оружия, а также по вопросу контроля за распространением и передачей (торговлей) ядерных технологий и материалов.
Необходимо отметить, что официального документа под названием «Военная (или ядерная) доктрина», в котором бы в развернутом виде была представлена официальная позиция китайского военно-политического руководства в отношении ядерного оружия, в КНР не существует. Тем не менее ее можно в довольно полном виде выстроить, опираясь на материалы съездов КПК, официальные выступления китайских лидеров, подписанные Китаем международные договоры, издающиеся Министерством обороны КНР Белые книги, статьи военных ученых и иные материалы соответствующего характера.
Основные положения современной ядерной доктрины Китая в части, касающейся применения ядерного оружия, сводятся к следующему.
Во-первых, Китай не применит ядерное оружие первым. Никогда и ни при каких обстоятельствах он не станет применять ядерное оружие и не будет угрожать его применением неядерным государствам или странам, находящимся в зонах, свободных от ядерного оружия.
Приверженность современного китайского военно-политического руководства указанному принципу означает, что оно рассматривает ядерное оружие скорее как политический инструмент, обеспечивающий сдерживание потенциальных противников от применения оружия массового поражения против КНР, нежели как реальное средство ведения войны, обеспечивающее ее победоносное завершение. Китай, имеющий самые многочисленные в мире вооруженные силы, оснащенные достаточно современным обычным вооружением, как считают военно-политическое руководство и многочисленные эксперты, в том числе зарубежные, вполне в состоянии обеспечить себе победу над любым потенциальным противником на всех направлениях по периметру национальных границ без применения ядерного оружия с приемлемым для него уровнем потерь. Применение потенциальным противником ядерного оружия во многом лишает КНР имеющихся преимуществ. Более того, в условиях имеющегося количественного и качественного превосходства в ядерных средствах нанесение им массированного обезоруживающего ядерного удара ставит под вопрос не только возможность достижения победы, но и само выживание Китая как государства.
Во-вторых, как средство сдерживания ядерный потенциал КНР должен обладать способностью гарантированно нанести потенциальному противнику неприемлемый для него ущерб в ответном ударе.
Следование данному принципу означает, что ядерное оружие Китая даже после первого обезоруживающего удара должно сохранить свою боевую устойчивость, обеспечивающую способность нанести неприемлемый ущерб противнику в ответном ударе возмездия. В силу того что такой ответный удар будет наноситься существенно сокращенным нарядом выживших ядерных средств КНР, для нанесения неприемлемого ущерба противнику целями такого удара должны стать крупные города и промышленные районы последнего.
Усиление боевой устойчивости ядерных сил и средств в условиях возможного массированного обезоруживающего удара вероятного противника, по мнению китайского военно-политического руководства, должно обеспечиваться путем реализации следующих мероприятий: постановка на боевое дежурство мобильных средств, таких как подвижные грунтовые ракетные комплексы стратегического назначения (ПГРК); увеличение численности и повышение боевых возможностей морских стратегических ядерных сил (МСЯС); повышение надежности прикрытия позиционных районов ядерных сил средствами противовоздушной и противоракетной обороны (ПВО/ПРО); усиление охраны позиционных районов ядерных сил против воздействия со стороны формирований сил специальных операций противника и террористов; усиление защищенности шахтных пусковых установок (ШПУ) баллистических ракет; повышение надежности боевого управления ядерными силами и средствами; создание и принятие на вооружение комплексов противодействия создаваемой США глобальной противоракетной обороны; повышение эффективности маскировки шахтных пусковых установок и подвижных грунтовых ракетных комплексов. Можно предположить, что в интересах сохранения потенциала ответного удара Китай может создать высокозащищенные и скрытые от противника базы хранения ядерного оружия с необходимой инфраструктурой, позволяющей в сравнительно короткий срок после нанесения массированного обезоруживающего ядерного удара частично восстановить ядерный потенциал КНР и нанести ответный удар возмездия.
Определенную корректировку в содержание ядерной доктрины Китая вносят различные международные договоры, касающиеся ядерного оружия. В частности, КНР в 1996 году подписала Договор о всеобъемлющем запрещении испытаний ядерного оружия. Несмотря на то что указанный договор не ратифицирован, Пекин соблюдает его положения. Также Китай в 1992 году подписал Договор о нераспространении ядерного оружия, в соответствии с положениями которого взял на себя обязательство не передавать никакому из государств любого ядерного оружия или ядерных взрывных устройств, а также осуществлять жесткий контроль за таким оружием или устройствами и никоим образом не помогать, потворствовать или поощрять какое бы то ни было неядерное государство создавать или же приобретать ядерное оружие или ядерные взрывные устройства.
Согласно указанному договору, КНР, как и другие ядерные государства, обязывалась никогда и ни при каких обстоятельствах не применять и не угрожать применением ядерного оружия против любого неядерного государства или зоны, свободной от ядерного оружия.
В то же время следует отметить, что Китай, поддерживая усилия Советского Союза и Соединенных Штатов, а затем – России и США по сокращению их наступательных ядерных вооружений, сам отказывается от присоединения к этому процессу, по крайней мере до тех пор, пока ядерные арсеналы этих двух крупнейших ядерных держав мира в количественном отношении не будут сопоставимы с китайским.
Оценка китайским руководством военных угроз КНР
Вопрос о взаимной угрозе в отношениях России и Китая полностью и окончательно снят, что соответствующим образом закреплено на договорно-правовом уровне. В Совместной декларации об основах взаимоотношений между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой от 18 декабря 1992 года подчеркивается, что «все спорные вопросы между двумя государствами будут решаться мирными средствами». Обе стороны взяли на себя обязательства, что они «не будут прибегать к силе или угрозе силой в какой бы то ни было форме в отношении друг друга, в том числе с использованием территорий, территориальных вод и воздушного пространства третьих стран… ни одна из Сторон не будет участвовать в каких-либо военно-политических союзах, направленных против другой Стороны, заключать с третьими странами каких-либо договоров и соглашений, наносящих ущерб государственному суверенитету и интересам безопасности другой Стороны».
Практическим подтверждением отсутствия фактора взаимной угрозы стало подписание между двумя странами 3 сентября 1994 года Совместного заявления о взаимном ненацеливании стратегических ядерных средств и неприменении первыми друг против друга ядерного оружия.
Еще одним важным шагом в сторону повышения доверия в военной области стало подписание в ходе состоявшегося в октябре 2009 года официального визита в Китай председателя правительства России Владимира Путина Соглашения о взаимном информировании о пусках баллистических ракет.
В свою очередь, заключение 16 июля 2001 года Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между Российской Федерацией и КНР знаменовало качественно новый этап в развитии партнерских отношений наших двух государств.
В Московском совместном заявлении глав государств России и Китая от 16 июля 2001 года Договор именуется «программным документом, определяющим развитие российско-китайских отношений в новом веке…». В нем «в юридической форме закреплена мирная идеология двух государств и их народов: навеки друзья и никогда – враги».
При этом китайское руководство, как это явствует из заявлений китайских официальных лиц, материалов съездов КПК и работ китайских военных теоретиков, на современном этапе рассматривает США как ядерную сверхдержаву, представляющую главную угрозу для КНР. Политическое и военное руководство Китая исходит из того, что США, пытаясь сохранить свою глобальную гегемонию, достигнутую в результате геополитического поражения Советского Союза, обеспечивающую Америке благоприятные условия для собственного процветания и развития за счет эксплуатации ресурсов других стран, включая Китай, будут использовать все доступные средства для сохранения и укрепления такого положения.
В силу того, что Китай в последнее десятилетие совершил мощный рывок в экономической, технологической и военной сфере и по основным показателям развития догоняет Соединенные Штаты, в Вашингтоне, по мнению китайского руководства, рассматривают Китай единственным государством современного мира, способным оспорить американскую мировую гегемонию. Последнее в глазах американской правящей элиты автоматически делает КНР одним из главных объектов враждебных внешнеполитических, экономических и военных акций Вашингтона, а также союзных ему и ориентированных на него стран.
Состав и структура ядерных средств КНР
Следует подчеркнуть, что китайское военно-политическое руководство считает, что Соединенные Штаты в качестве крайнего средства давления на Китай могут шантажировать его угрозой применения ядерного оружия, а в исключительных случаях даже способны пойти и на прямое применение против КНР ядерного оружия. Особенно в случае создания высокоэффективной глобальной системы противоракетной обороны США, способной с достаточной степенью надежности обеспечивать собственную безопасность Соединенных Штатов и их союзников.
Основываясь на этом выводе, китайское политическое и военное руководство определяет структуру своего ядерного арсенала и основные направления его развития на среднесрочную и долгосрочную перспективу.
Стратегические ядерные силы КНР предназначаются для сдерживания потенциальных противников от совершения широкомасштабного нападения на КНР с применением оружия массового поражения (ОМП). Они включают наземную, морскую и воздушную составляющую.
Наземная составляющая китайских стратегических ядерных сил представлена стратегическими ракетными войсками (СРВ) или «Вторым артиллерийским корпусом», который является видом вооруженных сил Народно-освободительной армии Китая (НОАК), предназначающимся для нанесения в случае совершения агрессии против КНР с применением ОМП ракетно-ядерных ударов по объектам противника совместно с морскими стратегическими ядерными силами и стратегической авиацией, а также для предупреждения о ракетном нападении, постоянного наблюдения и контроля за околоземным космическим пространством, уничтожения космических аппаратов и баллистических ракет противника, обеспечения оперативной и боевой деятельности группировок войск (сил) на театрах военных действий, ведения космической разведки, обеспечения функционирования многоуровневой информационно-коммутационной сети систем связи управления, разведки целеуказания и компьютерных систем.
Согласно данным справочника The Military balance за 2013 год, в настоящее время на вооружении «Второго артиллерийского корпуса» (Стратегических ракетных войск) НОАК имеется 470 ракетных комплексов разной дальности. Из них: межконтинентальных баллистических ракет (МБР) – 72, включая 10 – Dong Feng DF-4 (CSS-3), 20 – DF-5A (CSS-4Mod2) шахтного базирования с дальностью до 13 000 км, а также 12 подвижных грунтовых ракетных комплексов DF-31 (CSS-9) и 30 аналогичных комплексов типа DF-31A (CSS-9Mod2) c дальностью до 8000 км.
Наиболее современными из комплексов с межконтинентальными баллистическими ракетами являются ПГРК типа DF-31 различных модификаций, которые могут поражать даже цели, расположенные на восточном побережье Соединенных Штатов. Кроме того, в июле 2012 года, по данным американских разведывательных источников, в Китае была успешно испытана новейшая межконтинентальная баллистическая ракета сверхбольшой дальности, способная наносить удары фактически по любой точке на территории США.
Баллистических ракет промежуточной дальности DF3A (CSS-2) с дальностью 5500 км в составе китайских стратегических ядерных сил насчитывается две единицы, тогда как баллистических ракет средней дальности – 122, в том числе: несколько DF-16, около 80 подвижных грунтовых ракетных комплексов DF-21/DF-21A (CSS-5Mod1/2), приблизительно 36 DF-21C (CSS-5Mod3) и 6 DF-21D (CSS5Mod4) с дальностью 1800 км.
 |
| Предполагаемая траектория полета противокорабельной БР DF-21D. |
| Источник: Военное обозрение |
Баллистических ракет малой дальности (менее 1800 км) у Китая насчитывается 252 единицы, в том числе: 108 ракет DF-11A/M-11A (CSS-7Mod2), а также около 144 ракет DF-15/M-9 (CSS-6).
Крылатых ракет наземного базирования типа CJ-10 (DH-10) у Китая – 54 единицы.
Морская компонента Стратегических ядерных сил Китая представлена четырьмя атомными подводными лодками, вооруженными баллистическими ракетами (ПЛАРБ), в том числе: одной ПЛАРБ типа «Ся» (Тип-029), оснащенной 12 БРПЛ JL-1 (CSS-N-3), и тремя атомными стратегическими подводными ракетоносцами типа «Цзинь» (Тип-094), на вооружении которых имеется до 12 БРПЛ JL-2 (CSS-NX-4) с дальностью 7200 км. При этом, по данным Лондонского института стратегических исследований, третий и четвертый стратегические подводные ракетоносцы находятся на завершающих стадиях строительства.
Воздушная составляющая стратегической ядерной триады Китая включает несколько ракетоносцев последней модификации Хун-6К с увеличенным до 3500 км боевым радиусом. Данные самолеты способны нести три крылатые ракеты воздушного базирования (КРВБ) и, по имеющимся данным, предназначаются для применения новых крылатых ракет воздушного базирования CJ-10A с дальностью полета 2500 км. Всего же на вооружении Военно-воздушных сил НОАК в настоящее время находятся 82 бомбардировщика Хун-6 различных модификаций, хотя точное количество ракетоносцев, способных решать задачи стратегического характера, связанные с применением крылатых ракет воздушного базирования большой дальности, неизвестно.
По мере укрепления своего экономического и военного потенциала Китай все более решительно защищает национальные интересы на международной арене. Предвидя возможность жесткого противодействия такому курсу со стороны Соединенных Штатов, которые при определенных условиях не исключают оказания силового нажима на КНР, включая ее ядерный шантаж, китайское военно-политическое руководство самое серьезное внимание уделяет решению задачи повышения возможностей национальных Вооруженных сил, включая стратегические ядерные силы, по сдерживанию таких агрессивных поползновений. При этом официальный Пекин, на наш взгляд, старается все же не выходить за рамки поддержания минимального уровня своих стратегических ядерных сил, необходимого для сдерживания в первую очередь Соединенных Штатов, в условиях развития последними перспективных стратегических средств, включая как космические ударные системы, так и создание глобальной системы противоракетной обороны.
Александр Васильевич Шлындов – кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН, полковник в отставке.
