Стенограмма:
Д.Рогозин: Добрый день, уважаемые коллеги! У нас сегодня встреча будет посвящена некоторым вопросам, связанным с международным сотрудничеством в области ракетно-космической промышленности и отдельных космических услуг, в частности навигационных услуг. Связано это прежде всего с той политикой, которая сегодня проводится Соединёнными Штатами Америки в отношении Российской Федерации по введению санкций, в том числе и в такой очень чувствительной области, как сотрудничество в области космоса.
Мы неоднократно нашим коллегам и на политическом, и на профессиональном уровне специалистов Роскосмоса говорили, предупреждали их о том, что санкции – это всегда бумеранг, они всегда возвращаются обратно и что в таких очень чувствительных вещах, как, скажем, сотрудничество в области освоения космического пространства, сотрудничество в области космического двигателестроения, в области навигации и уж тем более в области пилотируемой космонавтики, санкции вообще неуместны. Размахивание ими – это размахивание топором в посудной лавке. Тем не менее мы всегда исходили из того, что российская политика будет строиться по принципу заявления в ответ на заявление и действия в ответ на действие.
На сегодняшний момент у нас есть ряд проблем, о которых подробно расскажет Олег Николаевич Остапенко, руководитель Федерального космического агентства, я их обозначу.
Первая проблема – это, по сути дела, отказ разместить на территории Соединённых Штатов Америки станции инфраструктуры глобальной системы, ГЛОНАСС, и это несмотря на то, что на территории Российской Федерации в 10 субъектах Федерации находится 11 станций приёма сигнала GPS. Прошло уже несколько месяцев, ситуация не сдвигается ни с какой точки зрения, поэтому возникает вопрос о пропорциональности действий и взаимности.
Второе. Как Вы знаете, были предприняты определённые действия, с тем чтобы обнулить возможности поставки в Российскую Федерацию космических аппаратов для пусков российскими ракетами-носителями. Ссылка здесь шла на то, что в этих космических аппаратах, в том числе изготовленных в странах Европейского союза, присутствует электронная компонентная база производства Соединённых Штатов Америки, и под этим предлогом эти космические аппараты не выпускались, несмотря на подписанные контракты. Соответственно, эта ситуация довольно-таки сложная, поскольку она ставит предприятия российской ракетно-космической промышленности, которые производят соответствующие ракеты-носители, в сложное экономическое положение.
И, собственно говоря, третий достаточно важный момент – это то, что в течение долгих лет, с середины 1990-х годов в соответствии с решениями Правительства Российской Федерации и Правительства Соединённых Штатов мы осуществляем поставки ракетных двигателей в Соединённые Штаты для обеспечения пусков в интересах МКС. Это поставки двигателя НК-33 с ОАО «Кузнецов», самарское наше предприятие. Двигатель не новый, он ещё разработки начала 1970-х годов. Этот двигатель предназначался в Советском Союзе для осуществления советской лунной программы. Потом эта программа была приостановлена, и эти двигатели, абсолютно успешные, абсолютно эффективные и безопасные, очень надёжные, поставляются в Соединённые Штаты.
Также речь идёт о поставке со стороны предприятия НПО «Энергомаш» двигателей РД-180 для пусков в том числе в интересах Правительства Соединённых Штатов, и эти поставки осуществлялись стабильно всё последнее время.
Российское ракетное двигателестроение получало необходимые средства для обновления своего собственного производства, для начала новых разработок, однако также в последние дни появилась информация о том, что вполне вероятно, по крайней мере по двигателям РД-180, что поставки будут прекращены.
В этой связи и со стороны Правительства Российской Федерации, и со стороны Федерального космического агентства были предприняты определённые действия, с тем чтобы предупредить наших партнёров о возможности ответных наших шагов. Сейчас Олег Николаевич (Остапенко) расскажет о своих контактах с американскими и европейскими коллегами. Пожалуйста.
О.Остапенко: Да, благодарю. Что касается направлений деятельности в данной области, они концентрируются в основе своей по пяти основным направлениям. Это Международная космическая станция – по этому направлению изначально было оговорено, что это направление остаётся без каких-либо изменений, и, в общем-то, все санкционные действия в этом плане не затрагивают эту программу работ. Следующее, как было уже озвучено здесь Дмитрием Олеговичем (Рогозиным), касаемо поставки двигателей РД-180, НК-33; обеспечение пусковых услуг соответствующих космических аппаратов; направление деятельности по системе GPS/ГЛОНАСС и долгосрочные научные программы.
Что касается этих направлений. Изначально позиция Соединённых Штатов Америки была довольно-таки категорична. Но просчитав, насколько это всё будет взаимоневыгодно, поскольку мы не можем смотреть просто нейтрально и наблюдать за этими действиями, у нас есть определённые соответствующие шаги и относительно Соединённых Штатов Америки, и определённые шаги, которые нивелируют те проблемы, которые могут быть у нас здесь относительно наших программ… Мы можем решить те задачи, которые перед нами стоят. Но в то же время относительно тех действий, которые были предприняты, мы изначально старались выстраивать свою работу гармонично с точки зрения выполнения всех своих обязательств, и на сегодняшний день мы со своей стороны все обязательства выполняем.
Что касается РД-180, НК-33, первоначально задача стояла таким образом, чтобы прекратить закупку у нас данных двигателей.
Но как показала практика, не всё получается у наших, если можно так сказать, коллег из Соединённых Штатов Америки, которые могут и должны были решать свои вопросы с помощью данного двигателя. Этот двигатель, действительно, хоть и давней разработки, но довольно-таки перспективный и имеет возможности модернизации, и потенциал у него очень приличный.
Мы ставим вопрос таким образом, что мы можем начать его воспроизводство у себя и для себя, но в то же время, учитывая то, что по данному двигателю вопрос стоит, чтобы мы не имели возможности запускать или использовать эти двигатели у Соединённых Штатов Америки… Мы, вернее, ставим вопрос таким образом, чтобы они не могли использовать в интересах военных задач, поскольку нас зачастую ограничивают по пусковым услугам, опять же по запуску космических аппаратов только мирного назначения, а двойного назначения – здесь проблемы определённые есть. Поэтому по двигателю НК-33, РД-180 здесь мы паритетно ставим проблему и решаем её паритетно.
В результате переговоров также относительно пусковых услуг у меня буквально недавно состоялся разговор с руководителем НАСА господином Чарльзом Болденом. На эту тему у нас довольно-таки конструктивный был разговор, и в общем-то он пришёл к выводу, что нецелесообразно и неправильно было бы выстраивать работу именно с точки зрения диктата. Буквально в результате данной работы на сегодняшний день снято, если можно так сказать, эмбарго по поводу поставки двигателей. Мы готовы поставлять эти двигатели в Соединённые Штаты Америки, но при одном условии: они не будут решать задачи по запуску военных космических аппаратов.
Что касается запуска космических аппаратов в коммерческих интересах ракетами-носителями «Протон». У нас на 2014 год лицензии все выданы, на сегодняшний день мы можем говорить о том, что данное направление имеет определённую перспективу в 2014 году, и сейчас мы ведём переговоры по 2015–2016 годам.
Что касается взаимодействия по ГЛОНАСС и GPS по установке станций наших глонассовских на территории Соединённых Штатов Америки. Соединённые Штаты пока, будем говорить так, в устном порядке высказали готовность рассмотреть вопрос установки этих станций на территории Соединённых Штатов Америки. Мы представили соответствующие документы для того, чтобы вопрос был рассмотрен. Если же не будет конструктивного решения в этом плане, естественно, адекватные меры будут приняты относительно станций Соединённых Штатов Америки на нашей территории. Это что касается работы именно в этом направлении.
Что касается перспективных направлений научного характера, по крайней мере те разговоры, которые проводились и с руководством Европейского космического агентства, и с руководством НАСА… Они на сегодняшний день уверяют нас, что программы не будут свёрнуты, и мы надеемся, что эти работы будут продолжены. Это по ситуации на сегодняшний день.
Д.Рогозин: Что касается навигационных услуг, дам вам некоторую информацию справочного плана, которая может быть для вас полезна. Речь идёт о следующих соглашениях между Правительством Российской Федерации и Правительством США о научно-техническом сотрудничестве: соглашение от 16 декабря 1993 года, и оно было продлено до 15 декабря 2015 года, а также речь идёт о соглашении об обмене сейсмологическими и геодинамическими данными между Геофизической службой Российской академии наук и консорциумом IRIS от 15 сентября 2011 года. В соответствии с этими соглашениями, как я уже сказал, на территории ряда субъектов Российской Федерации, причём субъекты я назову: Калужская область, Свердловская, Красноярский край, Республика Саха (Тикси и Якутск), Иркутск, Магадан, Чукотский автономный округ, Петропавловск-Камчатский, Южно-Сахалинск – так вот здесь находятся станции инфраструктуры GPS. Поэтому, поскольку у нас все последние месяцы не было никакого продвижения на переговорах по размещению (аналогичному размещению) инфраструктуры ГЛОНАСС на территории Соединённых Штатов, до 31 мая у нас ещё остаётся время на разрешение этого вопроса. С 1 июня мы приостанавливаем работу этих станций GPS на территории Российской Федерации. Сформирована рабочая группа Федерального космического агентства, Российской академии наук и Министерства иностранных дел. Мы приступаем к переговорам с Соединёнными Штатами Америки, отводим на это три месяца, то есть до конца лета нынешнего года. Надеемся, что в ходе этих переговоров будут найдены решения, которые позволят на условиях паритета и пропорциональности восстановить это сотрудничество. Если нет, то с 1 сентября работа этих станций будет прекращена окончательно. Хочу также сказать, что по результатам моделирования, которое было проведено Федеральным космическим агентством, собственно говоря, гражданские пользователи GPS на территории Российской Федерации не пострадают. Поэтому это никак не скажется, собственно говоря, на самих навигационных услугах. Тем не менее считаем, что дальше мы ждать не можем.
Что касается Международной космической станции. Тема крайне чувствительная. Нас несколько не то чтобы позабавило, но удивило, что Соединённые Штаты готовы идти на сокращение сотрудничества в целом практически по всем направлениям работы с Роскосмосом, за исключением МКС. То есть то, что их интересует, они оставляют, тем, что их меньше интересует, они готовы рисковать. Мы тоже понимаем, что Международная космическая станция – это хрупкая в прямом и переносном смысле тема. Речь идёт о пилотируемой космонавтике, о жизни космонавтов, поэтому мы здесь тоже будем вести себя чрезвычайно прагматично и не будем ставить какие бы то ни было препоны для работы МКС. Однако надо иметь в виду, что ставя перед нами сложности, перед нашей промышленностью по созданию систем выведения космических аппаратов, способных доставлять наших космонавтов и астронавтов США на МКС… Очевидно совершенно, что это логическая какая-то неувязочка со стороны США, то есть они препятствуют средствам доставки и средствам эвакуации и при этом считают, что МКС трогать нельзя. У нас есть определённая заявка, интерес, выраженный американскими коллегами, относительно продления работы МКС до 2024 года, но Федеральное космическое агентство, наши коллеги (и Академия наук, и Фонд перспективных исследований) сейчас готовы предложить некие новые стратегические моменты, связанные с дальнейшим развитием российской космонавтики после 2020 года. Мы планируем, что нам МКС нужна именно до 2020 года.
Что касается двигателей РД-180, по которым тоже была какая-то неприличная суета. Поскольку Соединённые Штаты так боятся работать с нами по проектам, которые могут иметь двойное назначение, а сейчас, извините, каждый космический аппарат имеет, по сути дела, двойное назначение, может использоваться в коммуникациях как оборонного плана, так и гражданского плана, или, скажем, дистанционное зондирование Земли и многое другое – здесь очень тяжело проводить некую грань... Тем не менее мы учитываем эту позицию американских коллег, и в подтверждение слов Олега Николаевича Остапенко хочу сказать, что да, действительно, теперь мы будем исходить из того, что без гарантий того, что наши двигатели используются исключительно лишь только в целях выведения гражданских нагрузок, мы не можем дальше продолжать поставки этих двигателей в Соединённые Штаты, а также не можем проводить необходимые регламентные работы по уже поставленным двигателям, которые находятся на территории США. Нам нужны эти гарантии. Будет странно, если за деньги и интеллект российских людей будут выводиться военные нагрузки, которые будут потом использоваться для проведения всевозможных непонятных для нас действий из космоса.
Вот, собственно говоря, что мы хотели вам сказать. Видите, наши шаги чрезвычайно осторожные, как я сказал, заявление на заявление. Но если действие, то мы, конечно, будем идти на действие. В целом мы и в Военно-промышленной комиссии, в Правительстве Российской Федерации, в Федеральном космическом агентстве, в соответствующих структурах Академии наук обсуждаем вопрос. Нам очень тревожно продолжать развивать серьёзные высокотехнологичные проекты с таким ненадёжным партнёром, как США, который политизирует всё и вся, готов рисковать серьёзными перспективами, которые затрагивают интересы всего человечества, а не только США. В этом плане Правительство Российской Федерации дало поручение Федеральному космическому агентству активизировать работу с нашими партнёрами в Азиатско-Тихоокеанском регионе, с тем чтобы с ними искать интересные проекты по освоению ближнего и дальнего космоса. Спасибо.
Вопрос: Дмитрий Олегович, скажите, рассматривается ли такой вариант, что Россия сама начнёт вводить какие-то санкции как предупреждающие меры, то есть будет не реагировать, а сама являться инициатором каких-то отказов или прекращений? Возможен ли такой вариант с учётом вышеизложенного?
Д.Рогозин: Санкции мы инициативно вводить не будем по той простой причине, что, как я уже сказал, санкции – это нездоровый образ мышления, нездоровый образ действия, особенно в таких вопросах, как высокие технологии. Поскольку мы понимаем, что каждое рабочее место, созданное, допустим, в российской ракетно-космической промышленности, автоматически создаёт девять рабочих мест в смежных отраслях, для нас это вопрос занятости наших специалистов, это вопрос нашего развития. Вы знаете, какие огромные усилия были приложены Правительством, ракетно-космической промышленностью, Федеральным космическим агентством, с тем чтобы выйти из череды больших неприятностей, которые нас преследовали последние годы. Мы пошли по пути, который был поддержан Президентом России, по созданию Объединённой ракетно-космической корпорации, она сейчас находится в стадии оформления.
Для нас язык санкций совершенно, во-первых, неуместен, во-вторых, он не своевременен. Нам сейчас не до санкций, у нас своих проблем достаточно много, поэтому мы будем использовать только такие действия, которые будут предохранять нас от такого очень неловкого поведения большого слона в хрупкой посудной лавке, понимаете? Мы будем эту посуду в этой посудной лавке обкладывать бумагами, так сказать, разными мягкими тканями, чтобы её слоник не побил. Такого плана действия мы будем совершать, а специально сами ухудшать ситуацию, которая в принципе сознательно ухудшается со стороны Вашингтона, конечно, мы не будем. Безусловно, это не касается вопросов, связанных с парированием военных угроз, которые происходят в военном космосе, но это уже другой разговор, не для этой аудитории, это иные вопросы, это парирование в том числе перспективных угроз, связанных с противоракетной обороной, созданием наших программ по развитию воздушно-космической обороны. Но говоря о гражданском космосе, безусловно, мы будем крайне аккуратны, и то, о чём мы сейчас сказали, это просто выстраивание уважительного отношения к нам, к нашей промышленности, к нашим национальным интересам, которые формируют высокотехнологичный облик нашей страны.
Вот молчать по ГЛОНАССу мы просто не можем, потому что это сверхнесерьёзный подход, когда, имея в течение стольких лет работы с Академией наук станции практически на всей территории Российской Федерации, получая необходимую информацию с этих станций, нам вдруг говорят, что наши станции, которых ещё нет на территории США, будут носить разведывательный характер. А чем тогда они здесь занимаются в течение всех этих лет, с 1993 года? Вопрос? Вопрос. Поэтому всё должно быть по уму, всё должно быть исключительно, как говорится, по-братски.
Вопрос: ИТАР-ТАСС. Дмитрий Олегович, у меня есть уточняющий вопрос. Вы сказали по поводу продления работы МКС до 2024 года, что по крайней мере американские коллеги этого хотят, но при этом сказали, что есть какое-то собственное видение проекта, что станция нужна до 2020 года. А что тогда будет после?
Д.Рогозин: Олег Николаевич не даст мне соврать, но у нас около трети бюджета всех космических программ связано с пилотируемой космонавтикой – то есть с МКС. Это большая, огромная сумма денег, народных денег. Мы хотим думать дальше, думать за горизонт. В принципе пилотируемая космонавтика в том виде, в котором она сейчас существует, предполагает два неразрывно связанных сегмента – американский и российский. Причём опять же специалисты Роскосмоса подтвердят, они докладывали в Правительство, что российский сегмент (это будет звучать несколько для вас удивительно) может существовать самостоятельно от американского, американский сегмент от российского самостоятельно существовать не может. Такова специфика самой станции.
Второе. Ещё в течение ближайших нескольких лет единственным способом доставки космонавтов на борт МКС являются только российские средства. У Соединённых Штатов таких средств нет, поэтому здесь зависимость, скажем мягко, взаимная, но в большей степени она со стороны США, для того чтобы продлевать работу на МКС. Для нас МКС… Теперь уже это очень прагматичный подход должен быть. Мы должны понимать, что мы извлекаем, какую прибыль, в прямом и переносном смысле, от Международной космической станции, какие научные программы мы можем там развивать, чем заняты наши космонавты там, каково соотношение эффективность / рубль наших вложений в МКС. В этом плане мы с уважением относимся к той работе, которую ведёт сейчас Федеральное космическое агентство. Оно доложило, что уже в ближайшее время, летом, в Правительство Российской Федерации будут представлены новые разработки, некий аванпроект по перспективным космическим проектам по освоению ближнего и дальнего космоса. Такая работа сейчас ведётся Олегом Николаевичем Остапенко вместе с руководством Фонда перспективных исследований. Поэтому после 2020 года мы хотели бы отвлечь эти средства и интеллектуальные возможности, и производственные возможности на создание более перспективных космических проектов. Возможно, они будут не только национальными, возможно, они тоже будут интернациональными. Выбор партнёров тогда будет за нами. Мы сами будем решать, с кем мы будем дальше двигаться в ближний и дальний космос.
Вопрос: «Интерфакс». Олег Николаевич, Вы сказали по запускам иностранных коммерческих аппаратов, что всё, что запланировано на 2014 год, будет запущено. Или уже есть какие-то препятствия, не пускают к нам аппараты иностранные для запуска?
О.Остапенко: Препятствия были, лицензии были не выданы, так скажем, на запуск космических аппаратов 2014, 2015, 2016 годов. На сегодняшний день лицензии на 2014 год выданы. Но мы исходим из чего? На сегодняшний день у нас есть в общем-то подтверждение, что мы имеем возможность по запуску космических аппаратов, спланированных на 2014 год. Но учитывая то, что, как сказал Дмитрий Олегович Рогозин, партнёр исключительно ненадёжный, мы в любом случае прорабатываем ситуацию и в худшем для нас варианте. Поэтому работа в этом плане продолжается как внутри, у нас в стране, по решению этой проблемы, но в то же время мы продолжаем работать и с НАСА, и с Европейским космическим агентством.
