Запад столкнулся с вызовами, преодолеть которые сейчас неспособен
Кризис на Украине продемонстрировал реальность обострения военно-политического противостояния в Европе, которое с момента распада Югославии оставалось в сфере теории. Политика экспансии западного сообщества на постсоветском пространстве, направленная на «сдерживание России в ее естественных пределах», встретилась с ответом в той форме, к которой те, кто ее обосновал и на протяжении четверти века проводил в жизнь, оказались явно не готовы.
Неадекватная реакция ведущих политиков США и ЕС на проведение референдума в Крыму и его воссоединение с Россией, а затем на расширение противостояния новых властей в Киеве и их оппонентов на востоке Украины заставляет подозревать отсутствие в руководстве стран НАТО реалистически мыслящих лидеров, что опасно само по себе. Это же можно сказать об экспертном сообществе. Реалисты, воспринимающие мир таким, какой он есть, а не таким, каким должен быть, согласно доминирующим теориям по-прежнему не имеют шансов на участие в выработке и принятии решений на высшем уровне.
“Общая атмосфера, создаваемая зарубежными СМИ, пишущими о России, напоминает времена холодной войны с массой подтасовок и дезинформации”
В то же время, несмотря на заявления все новых политиков о санкциях в отношении России, сами эти санкции по-прежнему остаются предметом более теоретическим, чем практическим. Рассуждения высшего американского руководства о необходимости и неизбежности изоляции Москвы являются неотъемлемой составляющей информационной войны, однако зондирование готовности даже ближайших союзников США участвовать в формировании режима такой изоляции за собственный счет демонстрирует отсутствие у них энтузиазма.
Германия, Франция и целый ряд не столь значительных партнеров России из числа стран НАТО поддерживают точечные санкции против отдельных физических лиц, в том числе не имеющих никакого отношения к ситуации на Украине, и организаций, когда и если эти лица и организации не завязаны на стратегически важные для них контракты. Турция не делает и этого. Израиль воздержался от участия в голосовании в ООН, сославшись на забастовку сотрудников МИДа, перенес визит премьер-министра и посылает на соревнования по танковому биатлону не команду, а группу наблюдателей. Государства АТР примериваются к российскому рынку, готовясь перехватить его у европейских поставщиков, если те с него все-таки уйдут.
Приостановка сотрудничества России с НАТО в части отсутствия закупок в странах Запада вооружений и военной техники является неожиданным подарком для российского ОПК. Что до прекращения стажировок на Западе военнослужащих ВС РФ, это и в лучшие времена вряд ли стоило называть сотрудничеством. Все то, что важно для Соединенных Штатов и Евросоюза в их партнерстве с Россией, пока остается без изменений.
При этом общая атмосфера, создаваемая зарубежными СМИ, пишущими о России, напоминает времена холодной войны с массой подтасовок и дезинформации. Попытка понять причины столь резкой, неожиданной для искренних сторонников евроинтеграции России в отечественном политическом истеблишменте реакции Запада на действия Москвы в украинском кризисе, который был спровоцирован отнюдь не российским руководством, заставляют сделать несколько выводов.
Во-первых, Запад явно не был готов встретиться с ситуацией такого рода и не имеет адекватного ответа на нее. Во-вторых, дело не в Крыме или Украине в целом – ставки, очевидно, много выше. В-третьих, референдум в Крыму и последовательная позиция руководства России, которую озвучивает по этому поводу МИД, вызвали в самом западном сообществе и вокруг него тяжелый кризис, чреватый опасными для этого сообщества последствиями.
Теряя контроль
Характерным, хотя и не самым значимым симптомом происходящего стало решение раиса ПНА Махмуда Аббаса Абу-Мазена о примирении с ХАМАС в рамках реализации идеи о национальном единстве палестинского народа. В Москве это решение приветствовали, в Вашингтоне осудили, в Иерусалиме оценили как завершение попыток проведения переговоров о мирном урегулировании. Последние давно исчерпали себя и держались исключительно на требованиях США продолжать переговорный процесс, который стал едва ли не главным приоритетом госсекретаря Керри.
Тот факт, что палестино-израильский мирный процесс оказался провальным и был им с самого начала, является секретом Полишинеля. Максимальные уступки, на которые готовы пойти переговаривающиеся стороны, далеко отстоят от «красных линий», за которые не могут отступить. Однако до сих пор высшее палестинское руководство воздерживалось от шагов, которые могли бы окончательно похоронить переговоры, в том числе потому, что зависит от сотрудничества с Иерусалимом в сфере безопасности, а также денег Израиля, Соединенных Штатов и ЕС. Доля налогов в формировании бюджета ПНА не превышает 15 процентов, а помощь со стороны стран исламского мира составляет семь – десять процентов.
Сознательно ли Абу-Мазен дождался момента, когда разногласия среди коспонсоров, пусть не имеющие отношения к палестинскому вопросу, настолько велики, что любые согласованные действия «четверки» в отношении его решения о примирении с ХАМАС невозможны, или так совпало, что Рамалла и Газа одновременно исчерпали сценарии независимого развития, никто не скажет. Однако решение принято, о нем объявлено. Как следствие остается ждать, в какой именно форме и с какой степенью жесткости отреагирует Израиль.
Как минимум Иерусалим заморозит все политические контакты с ПНА и прекратит те перечисления в адрес Рамаллы налоговых сборов и таможенных платежей, к которым там на протяжении 20 лет привыкли как к непременным и обязательным. Хотя платежи эти с самого начала являлись следствием исключительно добровольного решения властей Израиля, призванного стимулировать развитие палестинской экономики, а не расхищение средств палестинским нобилитетом, что повторяет историю с российскими скидками на цену природного газа для Украины.
Как максимум развитие получит идея кантонизации палестинских территорий, которая в свое время была выдвинута министром иностранных дел Израиля Авигдором Либерманом. Благо, государственность в ряде стран Ближнего и Среднего Востока, не говоря уже об Африке, рушится. Страны, имеющие формальные атрибуты государственности, такие как Ирак, Сомали, Ливия, Мали и Центрально-Африканская Республика, не говоря уже о только что возникшем Южном Судане, распадаются на глазах. Почему это же не должно произойти с так и не ставшей государством Палестиной? Тем более что центробежные тенденции на ее территории проявляются куда более явно, чем центростремительные.
Речь не только о стремлении христиан закрепить стату-кво в тех анклавах, которые они пока не потеряли, – а они перестали быть большинством населения почти во всех населенных пунктах, где составляли его к моменту подписания соглашения Израиля с ООП. Исламизация Ирака, уничтожение христианских общин Сирии, необратимое смещение этноконфессионального баланса в Ливане и вытеснение египетских коптов из АРЕ происходили хотя бы в рамках гражданских войн и революций. Но на территориях, контролируемых ПНА, сокращение христианского населения с начала 90-х годов не меньше, чем в самых конфликтных районах БСВ.
Расширение практики призыва израильских христиан в армию – добровольного, но по повесткам – показатель реализации принципа «без лояльности нет гражданства», который в ближайшей перспективе должен быть распространен на еврейских ортодоксов и арабов-мусульман, пока ни призыву, ни альтернативной службе не подлежащих. Хотя черкесы, друзы и бедуины служат в израильском ЦАХАЛ (бедуины – добровольно). Стратегическое изменение подхода Израиля к отношениям с собственными гражданами не может не сказаться на изменении его подхода и к палестинским жителям Западного берега – Иудеи и Самарии.
Помимо христиан палестинский социум включает множество субэтнических групп – от потомков суданских рабов, освобожденных англичанами в начале 20-х годов, до курдов, которых насчитывается несколько сот тысяч. А также самаритян, евреев, этнических грузин, греков, французов, бедуинов и множества других. Все эти группы имеют свою собственную идентичность, не смешиваются друг с другом и, как правило, имеют большие претензии к официальной Рамалле, которые и могут быть реализованы, как только они получат возможность заключать договоренности с Иерусалимом напрямую. Тем более что в каждом палестинском населенном пункте существует своя иерархия кланов и клановых лидеров, которые властям ПНА не подчиняются или подчиняются весьма условно.
Кантонизация является естественным и неизбежным следствием соглашения Абу-Мазена и ХАМАС, она меняет весь формат палестино-израильских отношений. И это скорее всего вопрос ближайшего будущего. Однако такого рода изменения идут не только в этом уголке региона и не только на Ближнем и Среднем Востоке. Традиционные же западные механизмы сдержек и противовесов начинают буксовать по объективным причинам, однако это мало успокаивает Брюссель и Вашингтон.
Так, в Северной Африке Франция даже при политической и логистической поддержке США не может остановить геноцид в ЦАР, где столкновения христиан и мусульман стали главными событиями текущего месяца. Не приносит успеха миротворческая миссия в Мали – обычные для наведения французами порядка в бывших колониях Сахары и Сахеля механизированные и авиационные патрули без отношений с лидерами племенных групп оказались малоэффективными. Наладить же их с вождями туарегов Азавада не дает сопротивление правительства в Бамако попыткам вовлечения их в систему распределения властных полномочий и доходов.
В Нигерии расширяющиеся атаки исламистов «Боко Харам», захватывающих сотни заложников, в том числе детей и подростков, обучающихся в колледжах и школах, против которых эта организация выступает, ставит под вопрос существование этого наиболее густонаселенного африканского государства с крупнейшей на континенте экономикой. Причем все это происходит на фоне продолжающегося противостояния исламского севера и христианского юга страны и расширения межплеменных конфликтов.
В Джибути США с трудом пролоббировали отказ местного правительства Пекину в строительстве на территории этого стратегически важного государства Африканского Рога базы ВМФ КНР. Симптоматично, что недавно они согласились предоставить право на возведение такой базы Токио наряду с действующими в Джибути базами Франции и Соединенных Штатов. Как минимум такое развитие ситуации при сохранении КНР роли крупнейшего инвестора в добычу углеводородов и развитие инфраструктуры Восточной Африки означает начало регионального соперничества между западным блоком и Китаем за контроль над путями транспортировки грузов в акватории западной части Индийского океана и Красного моря.
Расширение конфликта в Йемене между шиитами-хоуси, «Аль-Каидой» и суннитскими племенными объединениями происходит на фоне интриг экс-президента Салеха, который много сделал для обеспечения победы хоуситов над предавшими его соотечественниками, отказавшимися передать пост президента его сыну. На фоне укрепления позиций в гонке за президентство Хади, являющегося преемником Салеха, и конфликта в свергнувшем Салеха оппозиционном союзе «Лика муштарака» началась борьба за власть и среди йеменитов-южан, традиционно отличающихся высоким уровнем сепаратизма.
Уничтожение американскими БЛА в Йемене нескольких десятков исламистских террористов, широко разрекламированное западными СМИ, не оказало на них заметного воздействия. «Клонирование» в Йемене структур «Аль-Каиды» есть фактор постоянный, как и соперничество на его территории Саудовской Аравии и Ирана при минимальной роли Соединенных Штатов.
Ящик Пандоры
Характерным, хотя и неожиданным следствием украинского кризиса стала попытка лоббирования в России поставок в Йемен ПЗРК с целью противостояния американским БЛА. Говоря попросту, йеменские исламисты попытались провести в Москве ту же комбинацию, в свое время удавшуюся афганским исламистам в Вашингтоне. Тот в 80-е поставил им «Стингеры», что привело к печальным последствиям не только СССР. Отметим, что российское руководство в отличие от американского на такого рода операцию не пошло, невзирая на текущее ухудшение двусторонних отношений.
Высока значимость происходящего во внутренних районах Африки, которые поставляют на мировые рынки стратегически важное сырье (уран во Францию из стран Сахеля), или периферийных государствах БСВ, наличие в которых военных баз и пунктов базирования БЛА позволяет западному сообществу контролировать морские трассы. Главные угрозы для стабильности существующего миропорядка, однако, скрыты в возможности глобальных изменений в странах Персидского залива и Магриба.
В Северной Африке это Алжир, последняя страна региона, управляемая светской военной хунтой. Очередная победа на президентских выборах Бутефлики пиррова, она расколола истеблишмент. Открытый конфликт руководства спецслужб с ответственными за избирательную кампанию чиновниками – это фронда, опасная для будущего страны. Тем более что происходит она на фоне расширяющегося противостояния арабов и берберов-мозабигов в Гардайе и активизации исламистов в алжирской Сахаре.
Влияние США и Франции на происходящее в Алжире слабо. Поддержка ими Марокко, главного регионального соперника Алжира, не способствует расширению военно-политического сотрудничества ни с бывшей метрополией, ни с США. При этом Алжир после катастрофического падения уровня добычи нефти в Ливии в итоге свержения режима Каддафи является для стран ЕС одним из главных источников углеводородов, альтернативных России. Обострение ситуации в этой стране приведет к серьезному кризису в европейской экономике, как это было после захвата исламистами алжирского газонефтедобывающего комплекса «Ин-Аменас».
Ливия дает классический пример «сомализации» крупной нефтедобывающей страны после свержения авторитарного режима. Демократия по-арабски привела к расколу государства на племена, исламские эмираты (в Ливии – в Дерне), структуры, близкие к «Аль-Каиде», и территориальные «бригады» (зинтанскую, мисуратскую и другие). Взятие под контроль мест нефтедобычи, трубопроводов и терминалов вооруженными группировками несовместимо с нормальной экономикой, хотя может принести доход в виде контрабанды. Операция по захвату США северокорейского танкера, загруженного «регионалами» в обход Триполи, демонстрирует перспективы развития нефтяной отрасли в этой стране.
Стабильность стран, входящих в Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), также под вопросом. Конфликт ОАЭ, Бахрейна и Королевства Саудовская Аравия (КСА) с Ираном, противостояние суннитов с шиитами и опасность, которую представляют для арабских монархий Залива гастарбайтеры, дополняет раскол в самом ССАГПЗ. Речь как о трениях Катара с КСА, ОАЭ и Бахрейном из-за поддержки Дохой «Братьев-мусульман», так и о планах интеграции Саудовской Аравии и Бахрейна, которым противостоят остальные члены альянса. Однако главная угроза системе – распад крупных государств региона: Саудовской Аравии, Сирии и Ирака.
Вызвавшая в свое время немалый шум американская карта потенциального передела границ в регионе – это не более чем попытка смоделировать развитие тенденций, заметных невооруженным глазом. Ирак можно считать единым государством весьма условно уже сегодня. Курдистан, суннитские районы (некоторые в качестве исламских эмиратов) и Басра могут перестать подчиняться Багдаду в любой момент. Не случайно в ходе подготовки данной статьи стало известно о том, что ВВС Ирака впервые нанесли на территории Сирии удар по суннитским джихадистам, движущимся к иракской границе.
Будущее Сирии в качестве единого государства также более чем сомнительно. Раскол страны на пять-шесть и более анклавов, включая христианский, друзский, курдский, алавитский и суннитский, с учетом развития джихадистского движения в этой стране не самый худший исход для населения. Хотя это скорее всего обрушит хашимитский режим в соседней Иордании. Однако ключевой проблемой региона является сохранение единства Саудовской Аравии, которая может распасться на отдельные районы, в том числе с джафаритским (Восточная провинция), зейдитским (Асир), исмаилитским (Наджран), салафитским (Неджд) и умеренно суннитским (Тихама) населением.
По мнению американских и европейских аналитиков, события на Украине показали, что решающий голос в территориальных спорах вовсе не обязательно остается за западным сообществом, и тем самым открывается ящик Пандоры. Речь идет о потере Западом монополии на принятие решений в рамках существующей системы сдержек и противовесов, которая игнорирует интересы всех других игроков помимо Вашингтона и отчасти Брюсселя.
С учетом нарастающих противоречий между богатыми регионами ЕС, стремящимися к получению большей самостоятельности, система мироустройства, сложившаяся после роспуска СЭВ, Варшавского договора и Советского Союза, в ближайшее время может измениться необратимо. Речь, разумеется, не о восстановлении СССР или присоединении к Швейцарии или России Корсики, Шотландии, Венето, Фландрии, Каталонии, Басконии и других «евродиссидентов», но о вещах куда более принципиальных.
Теряя контроль над событиями на БСВ и в Африке, западное сообщество внезапно продемонстрировало неспособность контролировать ситуацию в самой Европе. Воевать с Россией НАТО не может, и руководство альянса прекрасно отдает себе в этом отчет. В условиях отсутствия прямой военной угрозы, которой РФ по отношению к Западу не является, людские потери, неизбежные в этом конфликте, обрушат любое правительство. Санкции в отношении Российской Федерации мало кого в Москве пугают и явно не будут эффективны. Дальнейшее развитие событий непредсказуемо. Признать правоту России, расписавшись в своем непрофессионализме, невозможно. Откуда, собственно, неадекватность реакции. Что можно понять и посочувствовать.
Евгений Сатановский, президент Института Ближнего Востока
Опубликовано в выпуске № 17 (535) за 14 мая 2014 года
