Al Jazeera: вероятность войны Запада с Россией к 2028 году составит 71%
Вся логика действий Запада предполагает, что вероятность его прямого столкновения с Россией будет расти в ближайшие годы, сообщает Al Jazeera. Автор статьи рассматривает концепцию непосредственного детерминизма, и приходит к выводу, что мир находится в "предвзрывной фазе".
Структурная неизбежность предстоящей войны между Россией и Западом: анализ факторов, способствующих эскалации, и дилемма европейского сдерживания
События в области безопасности в Европе развиваются с такой скоростью, что напоминают о временах, предшествовавших началу Первой и Второй мировых войн. История не повторяется, но одна и та же структура проявляется в новых формах.
В 2024-2025 годах мы стали свидетелями множества тревожных событий: от полетов "неопознанных" беспилотников над европейской территорией и подрыва подводных кабелей до проведения масштабных военных учений в Балтийском море. Эти события позволили сделать вывод о том, что Европа и Запад приближаются к неизбежной конфронтации с Россией. Конфронтация эта не является случайным стечением обстоятельств — она представляет собой закономерный результат многолетнего стратегического курса, который теперь достиг своего пика.
После распада Советского Союза западные страны стали уделять особое внимание расширению НАТО на восток, рассматривая это как способ обеспечить коллективную безопасность. Однако эта стратегия — с точки зрения концепции наступательного реализма, сформулированной Джоном Миршаймером, — оказалась ни чем иным, как шагом к коллапсу существующего баланса сил. Международная система по своей природе хаотична. Великие державы не доверяют друг другу и стремятся "максимизировать мощь" как способ обеспечить выживание.
С каждым расширением НАТО Россия ощущала, как к ее границам приближается новое "огненное кольцо". В ответ на это она наращивала арсенал и проводила военные учения, пока дилемма безопасности не стала неотъемлемой частью жизни Европы. Таким образом, вопрос уже не в том, хочет ли Россия войны, а в том, когда она решит, что момент настал.
Опубликованные Стокгольмским международным институтом исследований проблем мира (SIPRI 2025) данные подтверждают, что с 2022 года российские военные расходы ежегодно росли более чем на 12%. При этом производство боеприпасов и артиллерии удвоилось. В то же время расходы на оборону в Европе остаются на уровне ниже 2,1% от ВВП.
В докладе Королевского института объединенных служб (RUSI 2024) отмечается, что Москва успешно трансформировала треть своей экономики в так называемую "военную экономику", обеспечив себе мобилизационный потенциал в три раза выше, чем у ЕС.
Напротив, НАТО сталкивается с проблемами, связанными с медленным принятием коллективных решений в области промышленности, а также с различиями в приоритетах между членами. Это может привести к тому, что Россия получит временное преимущество, что может спровоцировать ее на начало военных действий до того, как Европа восстановит баланс сил.
События, которые происходят в настоящее время, свидетельствуют об эскалации так называемой "теневой войны". В 2023 году был подорван газопровод "Северный поток — 2" в Балтийском море. В 2025 году произошло повреждение кабеля "Балтийский соединитель", а также было зафиксировано широкомасштабное подавление систем GPS в Северной Европе.
Можно сказать, что эти события не являются единичными случаями. Они лишь часть серии "испытаний гибридной войны". Они могут быть направлены на ослабление европейцев и проверку способности России дать отпор. Либо это часть спланированной "военной провокации" со стороны Европы, цель которой — втянуть Россию в прямую военную конфронтацию с альянсом, что могло бы стать основанием для последующего объявления войны.
В докладе Датской службы военной разведки (DDIS 2025) делается вывод, что Россия считает, что находится в состоянии "гибридной войны" с Западом, и полагает, что риск перерастания этого конфликта в открытую войну "высок и стабилен".
Эта ясная формулировка, исходящая от европейского правительственного учреждения, четко показывает, что война больше не является лишь гипотетическим вариантом развития событий, а представляет собой реальный и практический курс, который вот-вот будет официально объявлен.
Анализ разнообразных данных позволяет сделать вывод, что у России есть окно возможностей для начала военных действий с 2025 по 2027 год. В этот период Москва достигнет пика военной готовности, при этом еще не начнут проявляться экономические последствия военного истощения. На этом этапе — согласно теории структурного реализма — государству логичнее действовать первым, не дожидаясь, пока будут полностью разработаны меры сдерживания.
Именно здесь появляется идея "обратного отсчета до войны". Это период, когда три фактора — ресурсы, время и воля — пересекаются, делая конфронтацию единственным возможным вариантом для международной системы.
Ядерное сдерживание, которое на протяжении десятилетий служило главным гарантом стабильности, постепенно утрачивает эффективность. Неоднократные российские ядерные испытания, сопровождаемые ответными действиями со стороны Запада, привели к снижению "престижа сдерживания", хотя материальный баланс по-прежнему остается неизменным. (Напротив, учения и испытания, проводимые Россией, являются ответом на угрозы со стороны Запада — прим. ИноСМИ).
Теория "разрушения сдерживания" утверждает, что потеря ощущения угрозы гораздо более опасна, чем утрата способности сдерживать. Чарльз Глейзер, автор исследования о стратегической рациональности, говорит: "Когда доверие к сдерживанию ослабевает, его механизмы могут дать сбой еще до того, как будет запущена первая ракета".
Насущная необходимость, а не пессимизм
Если учесть раскол в Европе, озабоченность Америки внутренними конфликтами между сторонниками популизма и либерализма, а также стремление нынешней администрации США избежать обострения конфликта в Европе, то можно предположить, что в этой ситуации у России может возникнуть возможность "ограниченного нападения" на одно из прибалтийских государств или на логистический объект в Польше или Румынии, даже если это будет представлено как "случайная атака". В таком случае альянс может не решиться на полномасштабный ответ, что подорвет доверие к коллективному сдерживанию. (Россия неоднократно заявляла об отсутствии каких-либо агрессивных планов в отношении кого бы то ни было — прим. ИноСМИ).
Как показали исследования Кима и Миллера, опубликованные в "Журнале разрешения конфликтов", один подобный инцидент способен утроить вероятность начала войны в течение года.
С другой стороны, нельзя не заметить, как в обоих лагерях происходят социальные изменения. России удалось сплотить общество вокруг националистического нарратива, который представляет конфликт с Западом как "экзистенциальную битву". В то же время в Европе возобновляется жесткая риторика, о чем свидетельствует заявление председателя Европейской комиссии Урсулы фон дер Ляйен: "Европа должна заново освоить язык власти".
Когда два подобных нарратива сталкиваются в одном пространстве, диалог становится невозможен. Каждая из сторон воспринимает компромисс как поражение. В результате война становится не просто военным конфликтом, а своего рода "альтернативным политическим языком", который используют стороны, потерявшие способность к диалогу.
Все вышесказанное является подтверждением новой политической концепции, которую я назвал "непосредственный детерминизм". Я представлю ее в своей готовящейся к публикации книге "Время власти: от исторического детерминизма к непосредственному детерминизму". Эта концепция описывает ситуацию, когда три важных фактора — ресурсы, время и воля — складываются таким образом, что война становится наиболее логичным выбором на предстоящий пятилетний период.
Согласно обновленным прогнозам (IIPE 2025), вероятность крупного конфликта между Россией и Западом будет составлять 58% к 2027 году и 71% к 2028 году — эти показатели выходят за рамки "высокой вероятности" и приближаются к уровню "структурной вероятности". Даже при сценарии сдерживания растущее число гибридных инцидентов и кибератак делает невозможным поддержание состояния "ни войны, ни мира" и постоянное избегание триггера, который спровоцирует конфронтацию.
Проще говоря, сейчас Европа находится в состоянии, которое можно описать как "предвзрывная фаза". Эскалация уже происходит на нескольких уровнях: разведывательном, экономическом, информационном и медийном. Осталось лишь перейти от скрытой фазы к открытой.
Если структура международных отношений не изменится, то следующая война — будь то на Балтике, в Черном море или на границах Финляндии — станет неизбежностью, которая откладывалась слишком долго.
Как писал Миршаймер два десятилетия назад, "трагедия не в том, что великие державы стремятся к войне, а в том, что структура международной системы вынуждает их идти на конфликт вопреки их желаниям".
