Российско-американский диалог по СНВ рано или поздно будет продолжен, он отвечает долгосрочным интересам обеих сторон
Публикуем мнение по поводу статьи Василия Буренка и Льва Лысенко «Мифы ядерного разоружения». Прежде чем вдаваться в детали, стоит напомнить о тех изменениях, которые произошли в окружающем мире и в нас самих. Полагаю, что большинство экспертов помнят, как Советский Союз всегда считал себя «оплотом мира». Уверен, что авторы статьи в «ВПК» хорошо знают и то, что послевоенная структура мира вращалась вокруг оси не только ядерного, но и идеологического противостояния СССР и США. И идеологи КПСС были уверены в том, что будущая война, которую развяжут империалисты, погребет под собой капитализм как систему.
Однако – вот парадокс – «Москва советская» постоянно со всех возможных трибун призывала к ядерному разоружению и полной ликвидации ядерного оружия. И практически постоянно велись двусторонние и многосторонние переговоры о сокращении и ликвидации вооружений.
Причем происходило это даже тогда, когда США ввязывались в «империалистические войны». Так, исторические соглашения – СНВ-1 (Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений) и Договор по ПРО (Договор об ограничении систем противоракетной обороны) 1972 года были подписаны в Москве в разгар вьетнамской войны, развязанной Вашингтоном.
Ядерную войну никто устраивать не собирается
Зачем советское руководство шло на сокращение вооружений? Оно понимало, что альтернативой этому процессу является эскалация гонки вооружений, которую советская неэффективная экономика да еще в условиях глобального противостояния, действительно ведущегося во всех регионах мира, просто не выдержит. Полностью привести гонку вооружений «в норму» не удалось, а сохраняющееся противостояние продолжало пожирать огромные средства, что в конечном итоге предопределило подрыв экономики страны и развал Советского Союза.
“Советское руководство не боялось соглашений по контролю над вооружениями и глубоких сокращений ядерного оружия”
Почему же СССР не боялся идти на сокращение СНВ? Советское руководство не боялось соглашений по контролю над вооружениями и глубоких сокращений ядерного оружия, поскольку обоснованно полагалось на профессионалов, эти соглашения разрабатывающих, а значит, была уверенность, что заключаемые договоренности сопровождаются системой тщательной проверки и процесс сокращения подлежит скрупулезному контролю на всех его этапах. Если же возникало беспокойство по поводу новых систем, то успешное выполнение уже заключенных соглашений, постоянная преемственность процесса сокращений поддерживали достаточный уровень взаимодействия и доверия, создавая необходимую основу для обсуждения новых проблем и новых соглашений.
Что же изменилось сейчас? Ядерную войну никто устраивать не собирается, а развал России, о котором как об «истинном замысле» Запада кликушествуют многие отечественные так называемые политологи, – слишком затратный и бесцельный проект, существующий только в их же воспаленном сознании. А вот поскользнуться в очередной раз на гонке вооружений (причем качественной и архидорогой, а не количественной) и скатиться в глубокий экономический кризис, поставив под угрозу внутреннюю стабильность в России, мы вполне можем. Если, конечно, сойдем с пути дальнейших сокращений и поддадимся на уловку собственного гипертрофированного недоверия… Но доверие укрепляется переговорами и выполнением соглашений, а не отказом от них. Однако, видно, мы настолько напугали сами себя нами же подогреваемым антиамериканизмом и антизападничеством, что отказываемся воспринимать даже такие простые истины, работавшие на протяжении десятилетий.
В статье «Мифы ядерного разоружения» авторы критикуют призывы к ядерному разоружению, справедливо полагая, что эта идея не может быть реализована в обозримой перспективе. Однако утверждение, что «ядерный ноль» не может быть реализован в сложившейся и прогнозируемой военно-политической обстановке, давно уже стало общим местом и не нуждается в доказательствах таких квалифицированных специалистов, как авторы данной статьи.
Правда, общие лозунги и призывы к полному ядерному разоружению были и могут остаться в арсеналах пиар-акций лидеров демократических государств, включая Россию. И появились они задолго до образования международной группы Global Zero, которую критикуют в статье «Мифы ядерного разоружения». Эта организация с самого начала своего образования провозгласила в качестве главной цели ликвидацию всего ядерного оружия в мире к 2030 году. Но я не знаю ни одной примерно из десятка других организаций, связанных с укреплением режима ядерного нераспространения и дальнейшим сокращением ядерных арсеналов, которая поддержала бы позиции Global Zero. Да и в самой этой организации уже давно не слышно призывов ликвидировать все ядерное оружие к 2030 году. Теперь там идет речь только о сокращении его запасов.
И в этом заключается принципиальная разница между ликвидацией ядерного оружия и его сокращением до обоснованных пределов, которой не захотели заметить авторы статьи, постоянно смешивая эти понятия. Вот, например, они категорически утверждают: «Любые предложения и инициативы, касающиеся необходимости и целесообразности понижения потенциала ядерного противостояния США и России в современных условиях, являются неприемлемыми». Несмотря на введение зачем-то нового понятия (потенциал ядерного противостояния США и России), можно догадаться, что речь идет о сокращении ядерного оружия. Однако в качестве доказательства авторы ссылаются на некоторую статью, в которой, как они утверждают, «убедительно доказывается, что полная ликвидация ядерного оружия в наибольшей степени соответствует стратегическим интересам США». Так все-таки, господа, о чем вы говорите – о ликвидации или о сокращении?
Если обсуждать пределы сокращения стратегических наступательных вооружений (СНВ), то доказательств неприемлемости предложения Барака Обамы сократить их в России и США на треть по сравнению с московским Договором СНВ (до 1000–1100 боезарядов) такие квалифицированные авторы не приводят. А ведь здесь-то, казалось бы, им и карты в руки с точки зрения как потенциала сдерживания, так и стоимости. Вполне возможно, что при 1000 боезарядов в СНВ сторон исчезает смысл нанесения разоружающего удара, а потенциал ответных действий только повышается. Тем более интересна проблема затрат.
Диалог с США сэкономит народные средства
Авторы статьи в «ВПК» должны помнить, что по результатам обмена данными на 1 октября 2013 года число развернутых носителей России составило 473 единицы, что на 19 единиц меньше, чем было в марте этого года. Количество боезарядов на развернутых носителях уменьшилось на 80 и составило 1400 штук. В США число развернутых носителей возросло с 792 до 809, а количество боеголовок на развернутых носителях увеличилось на 34 единицы – до 1688. Притом что по новому договору число развернутых носителей в обеих странах к 2018 году не должно превышать 700 единиц, а количество боеголовок на развернутых носителях – не более 1550 штук. То есть мы с большим опережением и запасом выполняем условия этого договора. И уж тем более можно было запомнить откровения бывшего министра обороны России, сказавшего, что уровень нового договора, двигаясь снизу, мы достигнем по боезарядам к 2018 году, а по носителям – к 2028-му.
Так, может быть, целесообразно сэкономить огромные народные средства и не оставлять идею диалога с США относительно параметров последующих сокращений? Конечно, события вокруг Крыма осложнят эту задачу, однако в любом случае грядущие времена не сулят легкой жизни.
Дело в том, что следующее руководство Белого дома (в особенности на волне «посткрымского синдрома») будет вне зависимости от партийной принадлежности придерживаться более жесткой линии в отношении России и переговоров с ней.
Республиканцы, например, давно уже критикуют администрацию США за договоры по СНВ с нами. Они утверждают, что эти договоры выгодны только России, потому что вынуждают США сокращать оружие, которое в России сокращается естественным путем без всяких договоров. И во всяком случае по отношению к последним двум десятилетиям это действительно так. Мы и Договор СНВ-1 выполнили на несколько лет раньше из-за старения ракетного вооружения. Поэтому ошибаются авторы статьи в том, что США не могут нарушить баланс СЯС из-за договорных ограничений. Если бы они захотели нарушить баланс, то вполне могли бы сегодня остаться на уровне Договора СНВ-1 (6000 боезарядов), а мы бы без всяких договоров пришли к нынешним 1400 боезарядам.
Может возникнуть естественный вопрос: зачем же тогда США, зная нашу ситуацию, предлагают нам следующий договор? По-видимому, прежде всего для того, чтобы договорная система контроля позволяла обеспечить прозрачность состояния СНВ сторон и избежать непрогнозируемых шагов в этой сфере.
Значительное место в упомянутой статье занимают рассуждения о неприемлемом ущербе в качестве возможного критерия для определения требуемого уровня СНВ, однако в конце концов авторы приходят к достаточно тривиальному и известному утверждению: этот критерий абсолютно непригоден для поставленной цели из-за его субъективности. В этом отношении можно только поддержать их вывод о том, что не следует преувеличивать ПРО США «…как прямую военную угрозу, как и возможности вновь развертываемых систем ПРО США в части завышенных оценок вероятности перехвата средств ответного ядерного удара. Тем более не стоит панически реагировать на любые, часто мифические сведения о «сверхвыдающихся» возможностях тех или иных разработок, не вышедших еще на стадию успешных летно-конструкторских испытаний». То есть в случае гипотетического обмена ядерными ударами ПРО не защитит территорию страны от сотен ядерных боезарядов.
Американцы уже давно считают неприемлемым для себя даже один ядерный взрыв в мегаполисе. Хорошо бы, чтобы и у нас так же воспринимали неприемлемый ущерб.
Много места в комментируемой статье занимает отношение авторов к концепции ядерного сдерживания. Они отмечают: «Часто можно слышать, что ядерное сдерживание в условиях глобализации и растущей взаимозависимости мира становится анахронизмом. Данная позиция нашла отражение в статье Генри Киссинджера, Сэма Нанна и других авторов, опубликованной в США в начале 2008 года и нашедшей понимание и поддержку сторонников ядерного разоружения в России». Вполне можно было бы отметить, что в числе этих сторонников есть и такие известные в стране и мире люди, как Евгений Примаков, Игорь Иванов, Евгений Велихов и Михаил Моисеев – авторы статьи «От ядерного сдерживания к общей безопасности», опубликованной в октябре 2010 года.
В этой известной статье, в частности, подчеркивается: «Мир без ядерного оружия – это отнюдь не нынешний мир минус ядерное оружие. Нужна международная система, построенная во многом на иных принципах и институтах. Мир, свободный от ядерного оружия, не должен стать миром, свободным для войн с применением других видов ОМУ, обычных вооруженных сил, новейших неядерных вооружений и систем на новых физических принципах». И далее: «Для того чтобы ядерное сдерживание не препятствовало взаимодействию ключевых игроков на мировой арене, нужно путем договоров понижать уровни вооружений на основе принципа минимальной достаточности, укреплять стратегическую стабильность в контексте обеспечения равной и неделимой безопасности для всех, исключить возможность первого ядерного удара или пуска ракет из-за технической неисправности и ошибочной оценки намерений другой стороны или дефицита времени на принятие решения политического руководства. Новый Договор по СНВ отвечает этим целям, но многое в этой сфере еще предстоит сделать».
Антиамериканизм – насущный хлеб экспертов
Таким образом, авторитетнейшие специалисты нашей страны уже давно объяснили, что такое мир без ядерного оружия, и доказывать снова ту же аксиому не имеет смысла. Равно как не представляется осмысленным и постоянное смешение понятий «сокращение ядерного оружия» и «обнуление ядерного потенциала России», не имеющих между собой ничего общего. Есть также серьезные различия и между ядерным сдерживанием вообще и взаимным ядерным сдерживанием России и США.
Антиамериканизм в нашей стране сегодня настолько востребован, что превратился в хлеб насущный для большинства экспертов, политологов и политиков. Это накладывает, к сожалению, неизгладимый отпечаток на качество анализа американских предложений в сфере обеспечения безопасности, на уровень доверия между Москвой и Вашингтоном.
Авторы статьи «Мифы ядерного разоружения» назвали предложения США сократить на треть арсеналы СНВ и сэкономить на затратах «словесной шелухой разоруженческих инициатив США» и предостерегают руководство страны от какой-либо позитивной реакции на них. Строго указывается и экспертному сообществу: «Некоторым экспертам эта шелуха кажется манной небесной. Пример тому – статья Владимира Дворкина «Трансформация стратегической стабильности» в № 8 журнала «Мировая экономика и международные отношения» за 2013 год. Умело оперируя фактами, понятиями и знаниями, этот действительно высококвалифицированный специалист старательно рисует крылышки американскому ангелочку, явно страдающему от непонимания русским медведем его благих намерений. Призывая к взаимному обмену какими-то технологиями, Дворкин заявляет, что со взаимным ядерным сдерживанием двух самых мощных ядерных государств необходимо расстаться».
Жаль, что столь высококвалифицированные авторы, к сожалению, примкнули к хору голосов тех, кто рассуждает об американской угрозе вообще и предпочитает не вникать в детали. Как раз генерал-майор в отставке Дворкин, возглавлявший в прошлом крупный профильный военный институт, знает, какими технологиями можно обмениваться. Именно он был автором принятого президентами двух стран предложения образовать в Москве совместно с США Центр обмена информацией о пусках ракет. И если бы в дальнейшем хватило политической воли для завершения уже начатого создания такого центра, то обмен информационными технологиями и техникой давно бы состоялся. Но и теперь это можно реализовать.
Авторы также написали: «В упомянутой статье Дворкин пытается и никак не может объяснить смысл нацеливания на Москву 80 боезарядов американских СЯС (по его оценкам, хватило бы и семи-восьми). Это как раз находится за порогом здравого смысла, но очень хорошо объясняет психологию американского ангелочка, его беспримерную любовь к обмену технологиями. Один из «партнеров» СССР в 1941 году собирался на месте Москвы устроить озеро – то же самое способны сделать и эти 80 боезарядов».
Здесь уж нужно сильно постараться, чтобы «не заметить» того, как Дворкин издевается в своей статье «Трансформация стратегической стабильности» над уровнем профессиональной подготовки четырехзвездного генерала Картрайта, в докладе которого эти 80 боезарядов для Москвы и фигурировали. А представления Дворкина о ядерном сдерживании можно найти хотя бы в условиях применения Россией ядерного оружия в двух последних Военных доктринах Российской Федерации, поскольку он был автором этих условий.
В заключение можно сказать авторам статьи «Мифы ядерного разоружения», утверждающим: «Только создание и развертывание новых отечественных МБР, а не обнуление ядерного потенциала России послужит делу сохранения стратегической стабильности», что яркие выступления против «обнуления ядерного потенциала России», о котором никто и не помышляет, похожи на бои с тенью, причем с собственной, постоянно пугающейся всего, что делается и говорится за океаном.
Конечно, события вокруг Крыма замедлят диалог с США по ряду направлений обеспечения безопасности, сокращения и ограничения вооружений. Однако даже в этих условиях президент России в телефонном разговоре с президентом США «акцентировал первостепенную важность российско-американских отношений для обеспечения стабильности и безопасности в мире». Абсолютно уверен, что двусторонний диалог по СНВ рано или поздно будет продолжен по одной лишь причине – он отвечает долгосрочным интересам обеих сторон.
Сергей Ознобищев, директор Института стратегических оценок
Опубликовано в выпуске № 11 (529) за 26 марта 2014 года
