Ведомство будет курировать разработку, освоение и производство обычных вооружений, всех видов боеприпасов, взрывчатых веществ, средств инициирования, пиротехники, порохов, твердого ракетного топлива
Перед тем как в 1980–1991 годах стать заместителем министра машиностроения, оборонной промышленности СССР, Николай Пузырев 14 лет проработал на Заводе имени Якова Свердлова в городе Дзержинске Горьковской (ныне Нижегородской) области. Роль этого завода в обеспечении обороноспособности страны была и остается высокой. Достаточно сказать, что предприятие во время Великой Отечественной войны производило 25 процентов всех боеприпасов, поставлявшихся в Красную армию. Здесь Пузырев прошел путь от мастера-технолога до заместителя главного инженера, так что об этих изделиях знает практически все.
– Какова роль боеприпасов в решении военных задач?
– Не будет преувеличением сказать, что все виды вооружений – пушки, танки, самолеты, корабли без боеприпасов остаются всего лишь красивыми мишенями для противника. Ведь цель поражает боеприпас, а остальное вооружение лишь средство его доставки. Ни в коем случае не принижаю роль вооружений, но даже сверхсовременные образцы могут выполнить поставленную задачу только с использованием средств поражения. Моя философия следующая: вооружение и боеприпас – это единое целое и отсутствие или недостаток одного сводит на нет значение другого.
“Ни один частник никогда не сравнится с государственным руководителем, ведь он мотивирован лишь собственным интересом и выгодой”
О неоценимой роли боеприпасов говорит весь ход Великой Отечественной войны. В 1941-м РККА имела все необходимое оружие, а боеприпасов не хватало – склады в первые дни войны разбомбили немцы, 40 процентов заводов попали в зону оккупации. Нам нечем было стрелять – ни патронов, ни снарядов. Например, на пушку полагалось всего три снаряда в день. Так мы начинали войну.
Каждый боеприпасный завод производил продукцию чуть не до самого прихода немцев, и только за три дня до ожидаемой оккупации оборудование полностью демонтировали, грузили в эшелоны и вместе с рабочими и их семьями отправляли на Урал или дальше. Все, что не могли погрузить и вывезти, взрывали на месте. И не было случая, чтобы немцы смогли использовать наши заводы по прямому назначению. Им доставались пустые производственные корпуса или вообще руины.
А вот в первой половине 1943-го отрасль уже обеспечивала армию необходимым количеством боеприпасов. Именно с этого момента начинается перелом в войне, а затем и путь к Победе. Кстати, чтобы понять роль боеприпасов, надо знать, что во время войны на их изготовление шло 50 процентов металла. К 1944–1945 годам мы не только полностью удовлетворили потребности действующей армии, но и смогли создать запасы на складах Дальнего Востока и Забайкалья для быстрого разгрома Японии.
– Как выглядела промышленность на пике советской власти?
– Этот период был самым значимым в развитии отрасли. Напряженная обстановка, вероятность военного конфликта вынуждали государственное руководство уделять ей особое внимание. А после войны оно внимательно изучило опыт боевых действий и, понимая всю значимость отрасли, приняло решение о ее модернизации. На базе заводов начали создаваться научно-исследовательские институты (НИИ). Их появилось 15, а до войны было лишь пять. Одновременно построили четыре полигона для проведения испытаний практически всех видов боеприпасов и вооружений. Полигоны сохранились и сегодня. Также советское правительство основало четыре проектных института, где велись работы в интересах НИИ и предприятий. Для проведения фундаментальных исследований в области высокоэнергетических материалов, физики взрыва, процессов горения порохов и твердых ракетных топлив привлекались институты Академии наук СССР. Сейчас эти институты практически не работают на «оборонку».
В результате целенаправленной политики партии и правительства уровень военной техники быстро вырос. Так, за послевоенный период до 1985 года нам удалось три-четыре раза обновить весь боекомплект армии и флота. Мы создали такой военный потенциал, что армии остального мира оказались в роли догоняющих. В это время у руля оборонного комплекса стоял Дмитрий Федорович Устинов.
К 90-м годам наша отрасль достигла впечатляющих результатов. Были созданы и освоены высокомеханизированные и автоматизированные линии по производству корпусов всех видов боеприпасов, взрывных устройств, снаряжения и сборки изделий. В особо опасных химических производствах, то есть взрывчатых веществ, пороха, твердого ракетного топлива, пиротехнических составов, появились цехи-автоматы с дистанционным управлением, технологическим процессом и полным выводом людей из опасных зон. У нас в НИИ Дзержинска для разработки и изготовления систем автоматического управления (АСУ) выделили отдел автоматизации и построили опытный завод по изготовлению АСУ.
Конечно, поиск модели управления отраслью шел непросто. После 1946 года предприятия много раз меняли ведомственную принадлежность по такой цепочке: Министерство сельскохозяйственного машиностроения – Министерство оборонной промышленности – вновь созданное Министерство общего машиностроения – Миноборонпром – совнархозы – снова Миноборонпром. В ноябре 1967-го возник специальный правительственный орган по производству боеприпасов – Министерство машиностроения СССР. Совет министров его созданием подчеркивал исключительную важность работ в области боеприпасов на современной научной основе.
Руководителем нового ведомства назначили Вячеслава Васильевича Бахирева. Он выпускник МГУ 1941 года, прошел путь от инженера-конструктора до директора Ковровского завода № 2 имени В. А. Дегтярева, а в 1965–1967-м работал первым заместителем министра оборонной промышленности СССР. Это благодаря его таланту, высокой ответственности за порученное дело и пониманию государственной важности боеприпасов для обороноспособности страны наша отрасль была признана одной из важнейших, определяющих могущество Родины.
Что касается меня, то я шесть лет был директором крупного завода в Чапаевске по производству взрывчатых веществ и снаряжению боеприпасов. Потом меня назначили начальником главного управления Министерства машиностроения по производству взрывчатых веществ, снаряжению и сборке боеприпасов. В этом качестве курировал 18 заводов и три НИИ. А когда стал заместителем министра, в моем ведении оказалось уже 30 заводов и пять НИИ.
– Сейчас нередко утверждают, что частный владелец эффективнее государственного директора. Вы согласны с этим утверждением?
– Ни один частник никогда не сравнится с государственным руководителем, ведь он мотивирован лишь собственным интересом и выгодой. А перед нами государство ставило задачу, которую мы просто не имели права не решить. На нас лежал огромный груз ответственности перед страной. Тем более в такой важной отрасли, как боеприпасная, от которой зависит обороноспособность государства. Ни один руководитель, будь он хоть семи пядей во лбу, не смог бы в одиночку решить огромные задачи. Но тогда действовала мощнейшая советская партийно-государственная система, все вопросы решались комплексно. Как директор завода я опирался на государственные и партийные органы. Все работало, как часы, четко и слаженно.
К тому же директор советского предприятия должен был отвечать за социальные вопросы ничуть не в меньшей, а даже в большей степени, нежели за производство. Мы переселяли людей в добротные дома из бараков, построенных во время войны при эвакуации оборонных заводов с запада на восток и строительстве новых оборонных предприятий, обеспечивали детскими садами. В 70-х годах проблема детсадов была полностью решена. За счет строительства новых школ сделали односменную учебу. Практически при всех заводах появились пионерские лагеря, санатории-профилактории, спортивные залы и стадионы. Вся социалка лежала на руководителе. Таким образом, объем обязанностей советского директора был неизмеримо больше, чем любого нынешнего топ-менеджера, и мы справлялись.
– Бытует мнение, что военно-промышленный комплекс лежал разорительным бременем на экономике страны. А вы как считаете?
– Не все знают, что предприятия ВПК занимались выпуском гражданской продукции в огромных объемах. Существовало железное правило – на один рубль зарплаты предприятием должно производиться товаров народного потребления (ТНП) как минимум на один рубль. То есть зарплата тружеников комплекса полностью покрывалась за счет гражданского производства. В нашей отрасли работали почти миллион человек. На один рубль зарплаты мы производили 1,6 рубля ТНП. С учетом того, что зарплата в ВПК была выше, чем в среднем по стране, можете себе представить, в каких огромных объемах мы создавали гражданскую продукцию, причем самого высокого, зачастую мирового класса.
– Как вы относитесь ко все увеличивающимся закупкам военной техники за рубежом?
– Другое железное правило советских оружейников гласило: запрещается закупать у иностранцев боеприпасы и оборудование для промышленности. На каждом заводе имелся цех нестандартного оборудования, в котором трудились около 500 человек. Там проектировали и создавали все необходимое технологическое оборудование. Считаю это мудрейшим решением. Ведь импорт технологий для оборонной промышленности ведет к зависимости, чреватой опасными последствиями. Российская продукция по калибрам не стыкуется с натовской, а значит, нам придется закупать все вооружение у наших заклятых друзей, которые в случае конфликта не замедлят прекратить поставки. К тому же экспорт может существенно увеличить доходную часть бюджета страны. Сегодня Россия поставляет много боеприпасов за рубеж. Порядка 50 стран мира закупают наши изделия, в частности арабские страны, Индия, Вьетнам, Корея и другие.
– Каково состояние отрасли сегодня?
– Критическое. Из 150 боеприпасных предприятий казенными остались только 19 заводов и один институт (Казанский), которые ныне входят в состав Минпромторга России. Федеральные государственные унитарные предприятия (ФГУП) и наука переданы в Ростех. Это значит, что они будут акционированы, то есть могут попасть в частные руки, стать предметом купли-продажи или даже спекуляций. То есть произойдет практически ликвидация комплекса и уничтожение науки.
Часть предприятий, особенно «механики» (те, что производят корпуса снарядов, бомб), перешла в юридический статус ООО. Приведу один пример. После приватизации Высокогорского механического завода, где производились корпуса многих видов снарядов, образовалось 40 обществ с ограниченной ответственностью, которые теперь сдают производственные площади в аренду под складские помещения, а сами ничего не производят.
В итоге таких псевдопреобразований появился дефицит мощностей по производству корпусов боеприпасов. Осталось всего два казенных завода по выпуску взрывчатых веществ. Если в 1988–1989 годах мы производили два миллиона тонн взрывчатых веществ для гражданских отраслей промышленности, например горнорудной, то сегодня объем составляет лишь 230 тысяч тонн.
Мощь любой армии определяется не только новейшей боевой техникой, но и способностью производить современные боеприпасы. Руководство РФ должно быть озабочено не облачением нашей армии в новую форму, сшитую по эскизам известных модельеров, а состоянием оборонной отрасли, иначе армия пригодна лишь для парадов. В 1905 году мы проиграли Японии из-за отсутствия боеприпасов, в 1941-м в немалой степени по той же причине Гитлер подошел к Москве. К сожалению, история ничему не учит.
Опыт развития страны со времен Петра I показывает, что боеприпасные заводы должны быть только казенными, ибо госзаказы очень чутко реагируют на международную обстановку. Частный владелец не сможет сохранять мощности без значительных затрат, у него всегда проблемы кредитов, процентов, нормы прибыли, рынков сбыта и прочих вещей, далеких от оборонных задач. Кроме того, в силу сокращения госзаказа на военные изделия в мирное время правительство должно позаботиться о размещении на оборонных предприятиях производств гражданских видов продукции, оградить от возможного импорта, оказывать финансовую поддержку в их создании и совершенствовании.
Считаю, что в мирное время объем госзаказа на основную продукцию должен составлять не более 30–40 процентов, а остальную часть объема производства заполнять мирной продукцией. Мы, ветераны боеприпасной промышленности, в меру своих сил боремся за сохранение ее традиций. В этом смысл деятельности Региональной общественной организации ветеранов войны и труда отрасли боеприпасов.
– Какими вам видятся пути выхода из кризиса и возрождения ОПК?
– Необходимо объединить под одно крыло предприятия ОПК, ныне разнесенные по множеству ведомств, концернов, холдингов, ассоциаций без четко обозначенных и однозначных полномочий, а следовательно, и ответственности. Настала пора создать единый государственный орган руководства оборонными предприятиями. Им могло бы стать возрожденное Министерство оборонной промышленности (МОП), которое бы курировало два основных направления – разработку, освоение и производство, во-первых, обычных вооружений, во-вторых, всех видов боеприпасов, взрывчатых веществ, средств инициирования, пиротехники, порохов, твердого ракетного топлива.
В обязанности МОПа должны также входить проведение НИОКР по заданию Минобороны РФ, строительство производственных мощностей, организация производства и выполнение госзаказов военного ведомства и других силовых структур, возложить на него всю полноту ответственности за свои действия.
Что касается боеприпасной отрасли, то ее основой необходимо сделать федеральные казенные предприятия (ФКП), ныне входящие в Минпромторг. Другой частью фундамента МОПа должны быть ФГУП, отданные нынче Ростеху. Требуется также привлечь к участию в производстве боеприпасов предприятия, находящиеся в коммерческих структурах, всех этих бесконечных ОАО, ООО, ЗАО и т. д. Их основным назначением сделать создание и сохранение за счет бюджетных ассигнований мобилизационных мощностей для запуска в угрожаемый период.
Следующая задача – возвращение научно-исследовательских, научно-производственных и опытно-конструкторских организаций в подчинение Министерству оборонной промышленности, возобновление финансирования фундаментальных научных исследований по тематике ОПК в институтах Академии наук, вузах и других научно-образовательных учреждениях. Необходимо помнить, что без возрождения прикладной и фундаментальной науки невозможны по-настоящему прорывные решения.
Искоренить порочную практику назначения руководителями заводов и НИИ специалистов по финансовым потокам и других некомпетентных людей. Конечно, особое внимание уделить кадрам. Сегодня в результате почти 20-летнего перерыва в притоке молодежи ощущается острая нехватка специалистов. В этой связи для стабильного обеспечения высококвалифицированными инженерными и научными кадрами отрасли боеприпасов и спецхимии следует восстановить в полном объеме подготовку в таких вузах, как Санкт-Петербургский технологический институт, Балтийский государственный технический университет («Военмех») им. Устинова, Российский химико-технологический университет им. Менделеева, МГТУ им. Баумана, Московский государственный университет экологии, Казанский национальный исследовательский университет, Самарский государственный технологический университет, Томский и Красноярский политехнические институты и другие.
Обучение осуществлять за счет бюджетных средств. По окончании вуза выпускник должен направляться на работу на промышленные предприятия, в научно-производственные объединения, НИИ, ОКБ и другие структуры ОПК на срок три – пять лет. Для подготовки специалистов со среднетехническим образованием и профессиональных рабочих восстановить работу техникумов и ПТУ.
Сейчас, как никогда, актуален лозунг «Кадры решают все». Потеря и невосполнение высококвалифицированного персонала означают утрату бесценного практического опыта, накопленного десятилетиями, поскольку он сохраняется не в книгах или на жестком диске компьютера, а в человеческой памяти.
Николай Пузырев
Беседовала Маргарита Образцова, специально для «ВПК»
Опубликовано в выпуске № 11 (529) за 26 марта 2014 года