Идея опережающего развития береговой обороны не противоречит задаче создания океанского флота
Широко развернувшееся в печати обсуждение вопросов, относящихся к концепции строительства флота, среди прочего затронуло необходимость наличия гарантированной обороны с океанских направлений независимо от состояния и этапов строительства нового мощного сбалансированного флота, которое может затянуться на достаточно длительный срок. Попробуем разобраться в этом непростом вопросе.
Трезвая оценка
Можно предположить, что, не успев толком определиться с концепцией строительства российского ВМФ, мы становимся свидетелями начала ее решительной эволюции. На самом деле с приходом нового руководства ВМФ и ВС РФ заметно оживилась и конкретизировалась работа над «концепцией флота», и не спорадически, с метаниями из крайности в крайность, и догадками в стиле «что бы это значило?», как это происходило до сих пор, а на солидной и реалистичной основе.
Да, трезво были оценены текущие реалии, в том числе тот задел, который имелся в наличии: начало серийного строительства новых РПЛСН, новых многоцелевых ПЛА, развертывание ремонта ПЛА третьего поколения и ДЭПЛ второго поколения с модернизацией, строительство небольших промежуточных серий боевых надводных кораблей (НК) и дизель-электрических субмарин для поддержания боевого состава флота на определенных направлениях, заказ двух современных десантно-вертолетных кораблей-доков за рубежом с возможностью практически приобщиться к самым современным мировым технологиям в судостроении и, может быть, к новым подходам к ведению боевых действий с моря и т.д. Вместе с тем приходится отдавать отчет в том, что не все гладко идет с запуском в серию новых проектов, типов кораблей и подводных лодок, их вооружения и технических средств.
Ставка в концепции, вероятно, сделана на строительство современного сбалансированного флота, способного обеспечить формирование необходимых оперативных группировок, отвечающих за безусловное выполнение взятых на себя государством оборонных обязательств: обеспечение боевой устойчивости МСЯС на развертывании и в районах боевого патрулирования; развертывание в угрожаемый период ударных сил; обеспечение военных и народно-хозяйственных перевозок морем и других важнейших миссий, таких, как срыв или максимальное ослабление ущерба от воздушно-космического нападения с океанских направлений, выполнение в межвоенный период важных внешнеполитических акций и т.д.
Совершенно понятно, что этим требованиям соответствуют универсальные сбалансированные силы, способные действовать не только у своего побережья, но и в океанской зоне. Поэтому место и роль авианосцев в боевых порядках перспективного отечественного флота на океанских направлениях объективно и автоматически прорисовывается. Что же касается видимой сложности и даже неподъемности предприятия, то следует понять, что дело не только в технологиях, а в большей степени – в структуре и мышлении. Государству пора переставать думать об обороне, как о деле столь примитивном, что достаточно ее профинансировать – и все будет! Ничего не будет, кроме потерянных денег, если не примемся думать!
Примечательно, что в последнее время то ли под впечатлением от мирового экономического кризиса, то ли от наших не особо громких успехов в экономике и, безусловно, под воздействием отдельных провалов в вопросах постройки и вооружения новых кораблей, все чаще звучат предложения о том, чтобы, не полагаясь на перспективы быстрого обзаведения мощным океанским флотом, обратить сейчас свой взор на срочное укрепление преимущественно береговой обороны, сил и средств малого флота и береговых комплексов. Таким образом, речь идет о принятии на вооружение стратегии пассивной бороны с океанских направлений против сильнейшего и агрессивного флота.
Примером может служить идея обороны с океанских направлений на минно-ракетных рубежах, предложенная Константином Сивковым в одной из своих публикаций. Вероятно, ее следует понимать как заимствование идеи нашей стратегии на Балтике в годы Первой мировой войны.
При всей абсурдности и наивности некоторых частных доводов, рассуждений и предложений в части обороны от нападения с открытых океанских направлений, да еще и в условиях нападения сильнейших вооруженных сил и флота, сама по себе озабоченность данным вопросом видится актуальной, ценной и своевременной. И если она окажется подкреплена хотя бы какой-нибудь реальной конкретной идеей, то она, на наш взгляд, уже себя оправдывает. К тому же сильная береговая оборона абсолютно не противоречит, а только гармонично дополняет боевые возможности мощного сбалансированного океанского флота, в том числе и в части обеспечения его развертывания с началом войны или в угрожаемый период.
Нападение с моря
При общей колоссальной протяженности морских границ открытых океанских направлений у нас числится два. Однако и многие морские направления с точки зрения открытости – это не что иное, как их продолжение. Особенно с учетом конфигурации военно-политических блоков сопредельных прибрежных государств, а также современного развития средств воздушного нападения (СВН), преодолевающих воздушное пространство над морскими акваториями за 20–25 минут.
Следует подчеркнуть, что в воздушно-космической операции, особенно на открытых океанских направлениях, могут принять участие не только палубная авиация, но и ударные НК, многоцелевые ПЛА, а в последнее время – еще и ПЛАРК с большим нарядом крылатых ракет. Причем именно залпами высокоточных крылатых большой дальности (КР БД) ракет с кораблей и подлодок, по взглядам командования ВМС зарубежных стран, предваряется массированный авиационный налет, позволяя подавить средства ПВО и ПРО, нарушить управление, в том числе и в первую очередь в звене ПВО и ПРО. При этом подводные носители КР БД в сущности ничем не связаны и не ограничены в выборе удобной позиции стрельбы. В том числе по досягаемости и подлетному времени.
Примечательно, что одной из первоочередных задач СВН в ВКН остается вывод из строя аэродромов на побережье и в ближайшей его глубине, а также авиации на них. Достижение данной цели – основополагающий фактор в завоевании господства в воздухе на избранном направлении. Если авиация успела взлететь, то после боя ей некуда возвращаться, а если она выведена из-под удара, то придется считаться с утратой передовых аэродромов, как рубежей обороны, с которых обеспечивается максимальная досягаемость с максимальной боевой нагрузкой в океане, откуда исчисляется зона истребительного прикрытия ударной авиации и рубежи перехвата СВН противника, следующих к нашему побережью.
Вероятный противник придает большое значение эффективности ВКН, которая достигается не только массированием и применением высокоточных боеприпасов, но и опорой на достоверное целеуказание (ЦУ), в получении которого не ограничиваются традиционными высокотехнологичными средствами (космическая и воздушная разведка, радиоразведка и др.). Практически правилом стало применение так называемых индивидуальных наводчиков, для чего ВКН непременно предваряется скрытной высадкой спецназа на побережье.
За первым массированным ударом следуют второй и последующий воздушные удары, в ходе которых, по взглядам командования вероятного противника, должны уничтожаться выявленные уцелевшие силы в море, средства ПВО (ПРО), базы, береговые ракетные комплексы, арсеналы и хранилища оружия, топлива и разрушение узлов коммуникаций, штабов и командных пунктов. И только после того, как результаты ВКН в море и на берегу будут оценены противником как достигнутые, а оборона будет считаться им подавленной, можно ожидать перехода к десантной операции. Тогда только на этом этапе флот противника, в том числе его авианосные многоцелевые группы и десантные отряды, подтянутся к побережью на расстояние, соответствующее досягаемости наших береговых ракетных комплексов.
Остается добавить в конце, что все предполагаемые районы боевых действий авианосных многоцелевых групп (АМГ) и ударных соединений (АУС) ВМС США с их рубежами подъема палубной авиации на океанских направлениях непременно и удобно опираются на береговые аэродромные узлы и инфраструктуру – собственную или союзников. Среди прочего эти аэродромы могут использоваться для посадки поврежденных и оказавшихся без топлива палубных самолетов, для базирования самолетов ДРЛОиУ, разведывательной и противолодочной авиации, самолетов РЭБ и др. Там же базируются истребители дополнительного зонального прикрытия АМГ (АУС). Это не что иное, как элементы стратегической позиции вероятного противника на ТВД.
Стрельба по авианосцам
Следует особо отметить, что даже в старые добрые времена, когда было все или почти все, возможностей выделенных объединений войск ПВО, войск и сил ПВО других видов ВС, развернутых на данном ТВД, для отражения ВКН и защиты основных объектов не хватало. Отсюда объективная необходимость проведения активных наступательных действий (операций) в океане по поражению и нейтрализации носителей СВН противника: авианосцев, авиации на островных аэродромах и самих аэродромов; крейсеров и эсминцев УРО из состава корабельных групп и др.
К этому в свое время привлекались на каждом из направлений до двух дивизий ПЛА; морская ракетоносная авиация флота; до двух дивизий дальней бомбардировочной авиации на каждом направлении в обеспечении не менее одной или двух дивизий истребительной авиации, а также необходимое количество обеспечивающих сил (разведывательная, противолодочная авиация флота и пр.). Одновременно или почти одновременно приходилось вести еще не менее двух-трех операций: противолодочную, операцию или боевые действия по завоеванию господства в оперативно важных районах, включающую в себя массированные противолодочные действия и т.д.
При всей сложности организации и затратности подобных мероприятий это вовсе не гарантировало успеха, а наши базы – от поражения (особенно характерно для таких сложных военно-географических районов и удаленных мест, как Камчатка, с объективно ограниченной системой базирования). Достаточно было уступить противнику право первого удара, и он, несмотря на возможное поражение его авианосцев и ударных кораблей, успевал нанести опустошающий удар по нашей береговой инфраструктуре и силам в море.
Людям военным и связанным с военным делом знакома проблематика вопроса с принятием решения о нанесении упреждающего удара. В начале боевых действий это важнейший, буквально государственный вопрос. Вопрос стратегической важности.
Немногим уступает ему по сложности проблема, без решения которой невозможно организовать сосредоточенный удар по АУС противника. Это проблема своевременного получения достоверного ЦУ, что всегда было проблемой № 1. И это было бы полезно помнить авторам идеи стрельбы по авианосцам с берега, чтобы дело не казалось упрощенным, если не сказать, вообще возможным. Другими словами, идея поражения авианосцев с берега в нынешних условиях выглядит более чем дилетантской.
Даже если появятся береговые ракетные комплексы с дальностью стрельбы 800–900 км, которых сейчас просто нет! Задача едва ли упростится даже тогда, когда ударные надводные силы противника приблизятся к побережью на расстояние 150–250 км: так обширны возможные океанские районы их маневрирования, так высоки требования к ЦУ, весу и качеству ракетного залпа, достаточного, помимо всего прочего, чтобы взломать глубокоэшелонированную ПВО (ПРО) АУС противника. Даже в лучшие времена, при наличии значительного числа сил и средств, при целенаправленной подготовке к защите своего побережья задачи решались только частично, и рассчитывать приходилось больше на моральную неготовность противника к неприемлемому для него ущербу.
Океанские направления
Если защита побережья не лишена была проблем в условиях владения могучим океанским флотом, комбинированного (наступательно-оборонительного) подхода к решению задачи, оставался рецидив одноразовости применения главных ударных сил, то что же остается делать сейчас? Постараемся ответить на вопрос в самих системе, последовательности и условиях проведения операций, составляющих существо процесса. Естественно, они подчинены условиям обстановки, то есть ожидаемым действиям противника по организации вторжения. С них и начнем.
Ранее уже указывалось, что воздушно-космическая операция (ВКО) предваряется проведением серии специальных операций и действий по высадке групп спецназа, одной из задач которых будет выполнение функций индивидуальных наводчиков для надежного поражения важнейших целей на побережье. Безусловно, будет предварять ВКН и противолодочная операция на направлении развертывания главных ударных сил обороняющейся стороны, начинающаяся и первоначально проводимая скрытно или ограниченно скрытно. Собственно ВКО, состоящая из массированного удара по важнейшим объектам обороны и предваряемая подавлением сил и средств ПВО (ПРО) с помощью высокоточных КР БД. В развитие успеха ВКН в рамках операции по уничтожению и подавлению выявленных уцелевших объектов в море, сил и средств ПВО, командных пунктов управления и прочих целей противником будут проводиться систематические боевые действия. И уже после достижения целей ВКН будут проводиться десантная операция и действия на берегу при поддержке сил флота.
С нашей стороны, стороны обороняющейся, в этом случае уместно говорить о проведении следующих операций и боевых действий:
– противолодочная операция – отдельно или в рамках операции по завоеванию господства в оперативно важных районах;
– операция (боевые действия высокой интенсивности) по завоеванию и удержанию превосходства в воздухе в ближней зоне (оперативно-важных районах);
– операция (боевые действия) по разгрому АУС противника на угрожаемом направлении в интересах предотвращения (срыва, ослабления) ВКН против нашего побережья и базирования;
– противоздушная операция по отражению ВКН на океанском направлении, ведение систематических боевых действий по отражению воздушного противника;
– подготовка и проведение противодесантной операции на океанском направлении;
– морская операция по обеспечению судоходства;
– морская операция по защите районов боевого патрулирования РПЛСН.
Следует отметить, что как бы ни были важны система и последовательность оборонительных операций и боевых действий, нам никуда не уйти от уникальной роли условий их проведения, к которым следует отнести верное понимание и своевременное построение стратегических позиций на ТВД. Вопрос этот в силу разных причин не пользовался особым вниманием и в советское время, но от него, в частности, зависит, пустим ли мы противника в Охотское море на Дальнем Востоке, откуда он готов будет ударить в тыл Камчатке и Сахалину, а может, и Приморью; на Севере – пустим ли мы его в Карское море и т.п.
Вместе с тем приходится признать, что при самом удачном, пусть и гипотетическом варианте и исходе отражения ВКН «расковырять» своими КР БД наши немногочисленные в приморских районах ВПП аэродромов они готовы и не преминут это сделать. И что же тогда? Мы автоматически лишаемся «длинной руки» ПВО (ПРО) в океане, снимается с повестки дня возможность нанесения ракетного удара оставшимися силами авиации на полную дальность полным боекомплектом, снимается с повестки поддержание оперативного режима с использованием противолодочных самолетов (а там, под водой, тоже высокоточные ракеты – компоненты ВКН), обеспечение всех других проводимых флотом операций и систематических боевых действий.
Могут сказать в утешение: остается противодесантная операция, пусть высадятся – мы им покажем! Однако весь опыт подобного рода действий показывает, что при прочих равных условиях успех остается за теми, у кого превосходство в воздухе. У них за счет авианосцев площадки всегда готовы, у нас ВПП разбиты. Дальше можно не продолжать.
Выход просматривается один – воспользоваться рекомендацией Константина Сивкова и немедленно, с самой мощной энергией приступить к воссозданию сверхзвукового самолета вертикального взлета и посадки типа Як-141, которому не нужны аэродромы.
Самолет, превзошедший по своим боевым и летно-техническим характеристикам все самолеты этого типа в мире, прошедший практически полную программу летных испытаний и успевший поставить восемь мировых рекордов, в начале 90-х годов оказался брошен. Идеи, заложенные в его уникальную конструкцию, растащены по иностранным КБ, а фирма Яковлева в части перспектив доводки этого реального аппарата лишилась финансирования. Не будем комментировать это преступление против своей Родины и ее безопасности – кто отличит в родном отечестве предательство от банальной глупости? Случай, как принято сейчас говорить, – один из многих!
Выгоды от обладания таким летательным аппаратом трудно переоценить. По сути, парируются усилия противника по разгрому системы нашего авиационного базирования, посредством чего тот планирует лишить нас подавляющей части авиационной поддержки, позволяя рассредоточить значительное количество тактической авиации по точечным и хорошо замаскированным стоянкам с крошечными площадками, а по необходимости (команде) ввести их в бой. Идея эта универсальна, ибо, кроме решения проблемы неприступности береговой обороны, позволяет реализовать мобилизационный вариант палубной авиации, который незаменим и универсален в подготовке и проведении любого вида операций на море.
Минно-ракетная позиция
Вернемся теперь к проблеме создания береговых мобильных ракетных комплексов с дальностью стрельбы 700–900 км. Бороться с авианосцами всерьез они, конечно, вне специально созданной системы не смогут, но держать противника в напряжении и некотором удалении способны. Обеспечение боевой устойчивости этих сил потребует подготовки не менее четырех огневых позиций для каждой стреляющей батареи и не менее двух-трех ложных районов и позиций.
Что же касается минных заграждения в океане, в том числе в контексте минно-ракетных позиций, предлагаемых Константином Сивковым, то напомним – в этом деле оперируют такими понятиями, как минно-доступные районы, безопасные от мин районы и пр. Причем в основном с опорой на географию. Чрезвычайно эффективные на Балтике, частично – Черном и Баренцевом морях, в определенных районах других окраинных морей, лимитирующих узкостей, идеи минной войны остаются практически бесполезны в открытом океане, обширных районах маневрирования АУС. Там можно маневрировать десятилетиями, не подозревая, что они заминированы. Не говоря уже об очень приличных глубинах в этих местах и сложном рельефе дна, то есть низкой устойчивости таких заграждений. Спецификой минной войны является точность и скрытность минных постановок, а когда заходит речь о сколь-нибудь масштабных действиях, как здесь, на первый план выходит еще и минноподъемность всех известных скрытных постановщиков. И, наконец, если говорить о таком непременном условии минной войны, как упреждающий ее характер, не следует забывать, что они могут войти в неразрешимое противоречие с международным морским правом, ибо предпринятые в мирное время, согласно его положениям, представляют собой акт войны и агрессии.
Вместе с тем почему не прибегнуть в контексте обороны побережья и проводимых в этой связи операций к действиям иного рода. Скажем, на тех же «минно-противолодочно-противовоздушных» рубежах или позициях, оборудуемых самой многоцелевой ПЛА в интересах наращивания ее собственных тактических возможностей в части, скажем, вскрытия подводной обстановки с опасных направлений, существенного повышения боевой устойчивости, как в собственных интересах, так и интересах обеспечиваемых сил (в первую очередь РПЛСН). Речь идет о противолодочных рубежах из АГАС, выполненных в габаритах и корпусе мины (торпеды), тогда как во втором ярусе – управляемые противолодочные мины и «противовоздушные мины» (то же, но с ЗРК в минном контейнере и аппаратурой управления). Едва ли атакованный ими самолет БПА типа «Орион» и иже с ним повторно рискнет зайти в подобный район, если вообще уцелеет с первого раза. Идея особенно важна для оборудования защищенных районов боевого патрулирования РПЛСН.
Продуктивный подход к обороне
Рассмотрим теперь вопрос организации обороны для флота, не завершенного строительством в соответствии с принятыми долгосрочными программами. При условии, что соображения, отраженные выше и касающиеся береговой обороны, были восприняты руководством страны, ВС и флота своевременно и решались первоочередным образом. В том плане, что на вооружение принят мобильный береговой ракетный комплекс с дальностью стрельбы 800 км в составе нескольких бригад на каждом из океанских флотов; самолеты СВВП типа Як-141 приняты на вооружение и в количестве трех-четырех полков, плюс один-два корабельные, имеются на каждом из океанских флотов. Те и другие развернуты на заранее оборудованной стратегической позиции, охватывающей Курилы, Сахалин, Чукотку, Новую землю и др. При этом в необходимом количестве оборудованы запасные и ложные огневые позиции и площадки.
На каждом из флотов в боевом составе не менее трех многоцелевых ПЛА четвертого поколения и три-четыре боеготовых ПЛА третьего поколения, до трех боеготовых подводных лодок с ракетными комплексами, прошедших ремонт и модернизацию. Флоту центром выделяется не менее усиленного полка морской ракетоносной авиации с приданными самолетами-разведчиками и самолетами РЭБ, два-три самолета ДРЛОиУ А-50М, эскадрильи самолетов-разведчиков и противолодочных самолетов при поддержке одного-двух полков Су-27 из состава ВВС, а по задаче обороны от ВКН флоту придается также не менее дивизии тяжелой бомбардировочной авиации. Главную базу охраняют до трех-четырех дивизионов С-300, полк МиГ-31М и полк Су-33, тогда как задача противодиверсионной борьбы решается погранвойсками, в том числе береговой охраной.
В этом случае непосредственно в операции по отражению ВКН в ее активной наступательной фазе подавления авианосцев из состава АУС – может быть задействована вся ударная авиация: не менее трех полков Ту-22М3 при поддержке одного-двух полков истребительной авиации, не менее двух-трех подлодок с ракетными комплексами и два-три многоцелевых ПЛА при условии обеспечения их действий эскадрильями разведывательной и противолодочной авиации. При этом в отражении СВН на главную базу участвуют все силы и средства ВВС и ПВО: до двух полков истребительной авиации, ЗРК С-250 и С-300, армейские и флотские средства ПВО. Самолеты СВВП рассредотачиваются, дивизионы ЗРК меняют позиции и все вместе продолжают вести активные боевые действия по борьбе с воздушными целями противника в последующих его налетах, не позволяя ему добиться своих целей по полному выводу из строя системы базирования и созданию условий для перехода к десантной операции. Армейские части и морская пехота перегруппировываются, в том числе с использованием новых десантных кораблей.
Целями для дивизионов береговых ракетных комплексов в любом случае могут стать крейсеры и эсминцы УРО, вынужденные приближаться к побережью и районам боевого патрулирования РПЛСН на расстояния, существенно меньшие, чем АУС с их рубежами подъема авиации.
Противоречивые выводы
В заключение следует отметить следующее. Если до необходимости опережающего развития и всемерного укрепления береговой обороны с океанских направлений мы, судя по всему, оперативно доросли и готовы практически приступить к поиску и выработке приемов и способов отражения угрозы, то понимания того, что же является стержнем подобной обороны, мы, судя по всему, еще не достигли! А таким стержнем, при всем многообразии факторов и составляющих, может стать сочетание современного сверхзвукового СВВП и стратегической позиции. Причем когда мы называем тип Як-141, приходится учитывать, что за прошедшие 20 с лишним лет самый лучший самолет, если бы он даже был в готовом и отработанном виде, нуждался бы в модернизации. Но без него – никуда!
Что касается российских береговых ракетно-артиллерийских войск, то они нуждаются в срочном обновлении. Бывшие в свое время заманчивые варианты оказались отвергнуты в угоду политическим уступкам и соображениям. В наши дни эти войска видятся уже как мобильная надежная система, оснащенная современными высокоточными ракетами и со своими, пусть и не абсолютными, средствами ЦУ (они должны быть включены в общефлотскую систему ЦУ, куда сходится информация буквально от всех источников). Кроме того, они должны иметь свои средства воздушной разведки и целеуказания, скорее всего – на базе БЛА.
На новые широкополосные мины, для которых мы, вроде бы, тоже нашли применение, можно будет рассчитывать не раньше, чем появятся соответствующие торпеды, а также якорные устройства для надежной постановки мин на большой глубине.
В целом же для продуктивной реализации высказанной идеи предстоит очень многое сделать: ремонт многоцелевых и ударных атомных подлодок, причем с модернизацией и непременным оснащением их ИСБУ; завершить развертывание на них новых образцов ракетного и торпедного оружия; завершить программу НАПЛ и пр. И еще раз подчеркнем – идея опережающего развития «береговой обороны» отнюдь не противоречит концепции строительства большого сбалансированного океанского флота, а является его содержательным разумным этапом и элементом.
Юрий Кириллов
