О прошлом и настоящем Военно-морского флота страны размышляет профессор, руководитель экспертного совета по обороне Государственной Думы Борис Усвяцов
Можно без преувеличения сказать, что впервые за последние годы в канун профессионального праздника — Дня защитника Отечества и действующие военные, первые решения нового руководства вызвали одобрение как среди профессионалов военного дела, так и во всем обществе. Особенно отрадно то, что идет не только работа над ошибками, и ветераны Вооруженных сил могут с оптимизмом говорить о будущем нашей Армии и Флота. Связано это, конечно, с назначением на пост министра обороны Сергея Шойгу. Уже первые решения нового руководства вызвали одобрение как среди профессионалов военного дела, так и во всем обществе. Особенно отрадно то, что идет не только работа над ошибками, но и предпринимаются конкретные шаги к созданию современных Вооруженных сил, гарантирующих безопасность страны. При этом очень важно не замыкаться в узковедомственных границах, а изучать и мнения экспертного сообщества.
Например. В последнее время в средствах массовой информации появляются интервью, заявления, комментарии военачальников, политологов, военных экспертов, посвященные Военно-морскому флоту России — его состоянию, перспективам развития, деятельности. Это вполне естественно: военно-политическая обстановка в мире, современные угрозы и вызовы, адресованные Российской Федерации, в том числе и с морских направлений, настоятельно требуют наличия у нашего государства «второй державной руки» — мощного военного флота.
История учит
На наш взгляд, ничего удивительного в развернувшейся дискуссии нет. Вся история России наглядно свидетельствует, что она обязана флоту и приращением военной силы, и международным влиянием, и новыми территориями, и, что особенно важно сегодня, прямыми экономическими дивидендами. И в то же время слабость власти непременно отражалась на ее морской мощи, в результате чего нередки были политические и экономические потери государства. Так было в Крымской войне, в которой техническое отставание войск и флота привели, по сути, к поражению нашего государства. Это стоило флоту более ста затопленных кораблей по условиям Парижского договора 1856 года.
Во время вроде бы победоносной войны с Турцией 1877—1878 годов русская армия была вынуждена отступить от стен Константинополя только при одном известии о появлении в проливной зоне английского флота. Позднее некомпетентные политические и военные решения заставили флот бездействовать на начальном этапе русско-японской войны (1904—1905), что привело к падению Порт-Артура, а в дальнейшем и закономерному разгрому русской эскадры при Цусиме. В результате страна получила серьезные социальные и политические потрясения.
"Военно-стратегический паритет достигался не только количеством, но и высоким качеством наших кораблей"
А взять Первую мировую войну, 100-летие начала которой отмечается в этом году? Она оставила Россию без флота и балтийских баз, кроме Кронштадта. Ценой огромных сил страна восстановила свои военно-морские силы, которые прекрасно проявили себя в Великой Отечественной войне. Но в 1950—1960-е годы Никитой Хрущевым, не понимавшим значения флота, было уничтожено около 400 новейших кораблей, расформирована почти вся морская авиация, ликвидирована Амурская флотилия, а великолепные речные корабли-мониторы, вооруженные 130-мм орудиями, были разрезаны на металлолом.
Одумались быстро. Опасно складывающаяся вокруг Советского Союза военно-политическая обстановка заставила руководство вновь взяться за восстановление флота. И к середине 1980-х годов страна подошла уже с довольно стройной и относительно сбалансированной программой военного кораблестроения. Мы лидировали в вопросах создания и строительства комплексно-автоматизированных высокоскоростных торпедных противолодочных аппаратов (ПЛА), крупнейших в мире амфибийных кораблей на воздушной подушке, боевых ПЛА с глубиной погружения 1000 метров. Мы первыми внедрили на корабли газотурбинную энергетику, сверхзвуковые крылатые ракеты, начали использовать управляемые подводные крылья на крупных быстроходных кораблях, десантные и ракетные экранопланы. Каждое десятилетие в строй вводилось новое поколение подводных лодок и надводных кораблей...
Совершенно очевидно, что военно-стратегический паритет достигался не только количеством, но и высоким качеством наших кораблей, которые полностью соответствовали мировым стандартам.
К сожалению, все это осталось в прошлом. Во второй половине 1980-х годов государство перестало принимать кораблестроительные программы и финансировать действующие. После же распада СССР мы еще потеряли и районы базирования на Балтике, Черном и Каспийском морях, а также аэродромы, судостроительную и судоремонтную инфраструктуру, часть объектов системы управления. Закончили же разгром флота лихие 90-е.
Слепое копирование
Попытки как-то исправить ситуацию принятием таких документов, как «Основы политики Российской Федерации в области военно-морской деятельности на период до 2010 года» и «План строительства и развития Военно-Морского Флота на 2001—2005 годы», не принесли желаемого результата. Большинство из прописанных в них мер так и остались на бумаге. В результате оперативные возможности ВМФ по решению возлагаемых на него задач сократились по океанской зоне в 3—4 раза, в морской — на треть. В ВМФ России осталось несколько десятков в основном устаревших типов боевых кораблей, которые с трудом справляются даже с такой задачей, как дальние походы в Индийский океан, где плавсостав, напрягая котлы турбин и обливаясь потом, борется с пиратами. Ощущая слабое присутствие Российского флота в Мировом океане, участились наглые захваты наших гражданских судов...
Сегодня ни для кого не секрет, что в основу реформ по приданию Вооруженным силам нового облика была положена организация американской армии — и стратегические командования, и бригадная структура, и многое другое. При этом, похоже, произошло слепое копирование этой организации, так как, например, не учли, что комитет начальников штабов вооруженных сил США, который, по сути, выполняет те же функции, что и наш Генштаб, включает полноценные видовые штабы, отвечающие за состояние и развитие подчиненных им сил. Тот же штаб ВМС США занимается постоянной готовностью сил флота, развитием систем их боевого управления и так далее.
Мы же передали флоты и Каспийскую флотилию командованию военных округов, создав так называемые межвидовые группировки. А в результате Военно-морской флот России из самостоятельного вида Вооруженных сил фактически превратился в «морское подразделение армии». От нынешнего главкомата и главного штаба ВМФ мало что зависит, так как они остались без многих структур управления. Их функции переданы другим органам.
"Оценка обстановки в Мировом океане всегда необходима для всех флотов, какими бы они ни были"
А между тем, каждый военный знает, что всякое управление начинается с оценки обстановки. Оценка обстановки в Мировом океане всегда необходима для всех флотов, какими бы они ни были. Какое отношение имеет командующий Западным округом к положению дел в Северном Ледовитом и Атлантическом океанах? Раньше этим занимались разведывательные и оперативные управления Северного флота и Главного штаба ВМФ. А сейчас кто оценивает обстановку в Мировом океане? А это дело не такое уж простое, учитывая растущую морскую активность многих стран. И потом, к сожалению, стало нормой, когда на стратегических направлениях и по регионам применяются произвольные понятия, как Север, Юг, Восток и Запад, игнорируя океанские и морские театры военной деятельности. Каждый флот получает директивные указания от военного округа, которому он подчинен, имеет свой автономный план. Следовательно, в Вооруженных силах РФ существуют несвязанные между собой 4 флота.
Теперь коснемся строительства кораблей. Оно должно осуществляться в соответствии с оперативными задачами, поставленными перед флотами. Однако и здесь функции главкомата усечены до предела — на сегодня не он главный в определении сил и средств, необходимых для выполнения задач в Мировом океане. А в результате возникает масса острых вопросов к проектируемым и уже принятым на вооружение боевым кораблям. Многие из них уже сегодня морально устарели, не понятно, под решение каких задач в море созданы непомерно громоздкие и дорогие в производстве корабли.
И причин тут несколько — это в первую очередь слабая единая техническая политика, что в свою очередь ставит нашу промышленность в жесткую зависимость от зарубежных поставщиков большого количества комплектующих изделий, и компонентной базы, медленного технического переоснащения предприятий ОПК. В современной России практически исчерпан научно-технический задел, созданный в прошлом веке. Совершенно очевидно, что нужна максимальная унификация новых проектов кораблей и подводных лодок, достигаемая благодаря использованию стандартизированных энергетических установок, систем вооружения, боевых информационно-управляющих систем, радиоэлектронного вооружения и так далее. Такой подход, принятый у всех ведущих морских держав, должен удешевить, упростить и, как следствие, ускорить строительство флота. А в дальнейшем облегчить его обеспечение и поддержание в боевой готовности.
Что же касается подготовки кадров, то здесь «новый облик» этого просто не предусмотрел не только с точки зрения организационной, но и с точки зрения подготовки специалистов для флота. Реорганизации, которую уместнее назвать развалом, подверглась система военного образования на флоте. Тоже позаимствованная у Соединенных Штатов она во многом оказалась недееспособной в российских условиях. Около 75 процентов выпускников увольняются сразу после выпуска, получив диплом о высшем профессиональном образовании. А между тем беспрецедентная концентрация вузов погубила многие лучшие в своем роде военные учебные заведения на флоте, вынудив их слиться с крупными центрами. Как итог — нужны дальнейшиекоренные преобразования, иначе число офицеров на флоте может снизиться до критической отметки.
Военное образование не должно быть сферой услуг военного ведомства. Ведь подготовка специалистов — структура производящая, а кадровые органы — структура распределяющая. Очевидно, чтобы в последующем избежать различных перекосов и толкований, стране необходим Закон о военном образовании.
Что делать?
Фактически то, что мы имеем сейчас, — прямой антипод старой советской системе, отличавшейся, по мнению ветеранов флота, достаточной скоростью, надежностью, эффективностью управления и высоким профессионализмом личного состава. Повторимся — и эта система была не идеальна, тем более в условиях середины 2000-х годов. Необходимость модернизации назрела давно, в том числе и радикальных сокращений численности органов управления. Но зачем же надо было рубить сплеча?
Что же надо сделать для того, чтобы флот вновь обрел смысл жизни и мог выполнять свое исконное предназначение? Прежде всего, необходимо на научной основе сформировать Главное командование ВМФ, способное по своему составу руководить боевой и мобилизационной готовностью флота, его строительством. Для реализации этого замысла необходимо передать флоты и Каспийскую флотилию в административное подчинение главкому ВМФ, возложив на него всю полноту ответственности за боевую и мобилизационную готовность, и строительство флота, наделив его функциями заказчика вооружений и военной техники. Причем принимать эти меры необходимо как можно быстрее, пока есть еще возможность исправить допущенные ошибки. Иначе платить за них придется по очень высоким расценкам.
Борис Усвяцов, руководитель экспертного совета по обороне ГД
