Каждый октябрь в стенах Института космических исследований РАН проходят Дни космической науки в память о запуске первого искусственного спутника Земли 4 октября 1957 года. В этом году они пройдут 2 и 4 октября и будут посвящены 60-летию института. О приоритетных направлениях исследований, роли ИКИ в новом нацпроекте по космосу и обширных планах в интервью ТАСС рассказал директор института, академик РАН Анатолий Петрукович.
— Анатолий Алексеевич, спасибо большое, что согласились с нами побеседовать. Институт в этом году отмечает свое 60-летие. Как такую дату важную празднуют в стенах этого учреждения?
— Как положено, перед большим праздником "чистят перышки", подводят итоги, намечают планы.
60-летие нашего института совпало с утверждением национального проекта по космосу — он амбициозен и по числу спутников, которые планируется запустить, и по финансированию, как в части фундаментальных космических исследований, так и в части прикладных работ, в которые наш институт тоже вовлечен.
Поэтому мы в преддверии этой круглой даты занимаемся не только воспоминаниями о предыдущих успехах, но и работаем над выполнением нового нацпроекта.
— На сегодняшний день какие проекты для ИКИ являются приоритетными?
— Вспоминается цитата из классики — "не бывает осетрины второй свежести". В том же духе не бывает и неприоритетной науки. Есть огромное количество объектов и явлений, которые было бы интересно изучать, но на исследование всего-всего заведомо не хватит ни времени, ни людей, ни финансов. Поэтому все, что попадает в планы, по определению уже прошло очень строгий отбор, и говорить, что вот этот проект "на полсантиметра" приоритетнее другого, наверное, некорректно.
Но в космической науке тем не менее выделены флагманские направления, и они практически полностью попали в новый национальный проект. Это исследование Земли, исследование Солнца, околоземного пространства, исследование Венеры, освоение Луны, астрофизические миссии. И чтобы реализовать эти проекты, пусть и через несколько лет, развернуть работы нужно уже сейчас.
Конечно, также в приоритете в институте и то, что работает на орбите сейчас, ведь именно эти приборы дают актуальные научные данные. Это приборы на иностранных космических аппаратах от Марса до Меркурия, это обсерватория "Спектр-РГ", которой в этом году шесть лет исполнилось, это четыре спутника "Ионосфера-М", запущенные в прошлом и этом году, а также эксперименты на Международной космической станции, два из которых доставлены на орбиту в прошлом году.
Мы достаточно обширно работаем по направлению дистанционного зондирования Земли — участвуем в создании аппаратуры для российских аппаратов: "Арктика-М", "Электро-Л" и других, — а также занимаемся анализом данных дистанционного зондирования Земли. На борту гидрометеорологических аппаратов "Метеора-М", в частности, установлены комплексы многозональной съемки Земли нашего производства, а также звездные датчики, созданные в стенах ИКИ.
Сейчас хотелось бы отметить работу системы "Углерод-Э", созданной в ИКИ для мониторинга баланса углерода в экосистемах страны, в первую очередь лесных. Ее данные необходимы для формирования отчетности РФ в рамках Парижского соглашения по борьбе с изменением климата. В прошлом году, например, был зафиксирован серьезный разрыв между реальным количеством углерода, который поглощают наши леса, и международно заявленной цифрой. Наши данные помогли исправить эту неточность.
"Углерод-Э" работает на основе инфраструктуры Центра коллективного пользования "ИКИ-Мониторинг". Он был создан в 2012 году, и сегодня это один из самых крупных в РФ онлайн-архивов данных спутникового зондирования.
— Какие аппараты планируются к запуску в рамках федерального проекта "Космическая наука"?
— Все предложения научного сообщества — множество разнообразных идей не только ИКИ, но и других научных организаций — прошли тщательный отбор в Академии наук, в Совете РАН по космосу, и по итогам академия представила заявку в нацпроект. Заявка была утверждена в полном объеме, но, конечно, далеко не все наши изначальные желания попали в заявку.
Если начинать с околоземной науки, то в нацпроект вошли запуск спутника "Бион-М" №3 в 2030 году, за него отвечает Институт медико-биологических проблем, два запуска для ИКИ по проекту "Резонанс" для исследования динамики магнитного поля Земли, запуск проекта Арка по изучению короны Солнца для Физического института РАН. Есть проект "Нуклон" по исследованию космических лучей, за него отвечает Московский университет.
Есть большая лунная программа из шести запусков автоматических аппаратов, которые будут исследовать Луну и заложат основание российской лунной базы в околополярном районе. Также есть проект "Венера-Д", с запуском около 2035 года — его, как и лунную программу, ведет ИКИ. В новом году у нас начнется эскизное проектирование "Венеры-Д" и "Луны-28".
Из астрофизических проектов есть "Спектр-УФ" — его ведет Институт астрономии РАН, но мы принимаем большое участие с точки зрения бортовой аппаратуры, планируем в 2031 году запускать. Также хочется выделить проект ИКИ "Спектр-РГН", наследник "Спектра-РГ". Литера "Н" означает "навигация", так как цель проекта — научиться использовать источники рентгеновского излучения для автономной навигации космических аппаратов.
В качестве продолжения проекта "Радиоастрон", он же космический аппарат "Спектр-Р", планируется реализовать проект "Миллиметрон" с космическим аппаратом "Спектр-М" по заявке Физического института. Будет проводиться радиоинтерферометрия в более коротковолновом миллиметровом диапазоне длин волн, который более информативен.
— Какой аппарат полетит первым?
— Орбитальная "Луна-26". Ее запуск намечен на 2028 год. Кроме научных задач, она будет обеспечивать резервную связь для двух посадочных аппаратов "Луна-27", которые полетят в 2029–2030 годах, и, возможно, уточнит их место посадки.
— Как ИКИ будет сотрудничать с новым Управлением РАН по космосу?
— Новое управление будет работать в интересах тематического заказчика, которым по научным космическим проектам является Российская академия наук, а значит, и научных институтов. Управление будет, с одной стороны, нас контролировать как исполнителя, а с другой — получать от нас информацию о задачах и результатах экспериментов. Взаимодействие будет рабочее, не административное.
— Занимается ли институт созданием целевой аппаратуры для Российской орбитальной станции?
— Если говорить о научных экспериментах, то пока составляется список заявок. Это довольно длительная процедура. Если говорить об оборудовании в целом, то мы участвуем в создании навигационных систем для новой станции и для корабля нового поколения.
Если станция в итоге будет работать на высокоширотной орбите, то нас очень интересует наблюдение за Землей, в частности наблюдения полярных сияний. Конечно, по такой орбите уже летают спутники, но орбита станции существенно ниже, чем у таких аппаратов, поэтому наблюдения получаются более детальные.
— К слову о наклонении орбиты РОС — на каком этапе сейчас решение этого вопроса?
— Сейчас его рассматривает госкорпорация "Роскосмос". Тут надо отметить, что вопросов достаточно и технических, и организационных, так как разработка РОС идет одновременно с продлением работы МКС. Мы получаем новую информацию, детализируем имеющуюся, и поэтому наши взгляды на что-то меняются, и это не должно пугать. Главное, чтобы это все привело к успеху.
— В последнее время в информационном поле все больше и больше новостей по солнечной активности. Наше светило действительно активизировалось?
— Мы наблюдаем этакий артефакт короткой памяти нашего общественного сознания. Сам известный нам солнечный цикл, как правило, длится 11 лет — из них плюс-минус 7 лет приходится на период солнечного максимума, когда на Солнце много пятен и вспышек, а на Земле — магнитных бурь. Потом — несколько лет спокойствия. Поэтому, когда наступает новый солнечный максимум, все успевают забыть о том, что было во время предыдущего.
Я как научный сотрудник, если говорить об экстремальных событиях, скорее вспомню события 30-летней, 40-летней давности, чем события текущего цикла. Ничего необычного на Солнце сейчас не происходит — если уж что, то цикл сейчас ниже среднего по интенсивности. Но когда происходят некоторые события, которые мы не до конца понимаем — не потому, что этого не может быть, а просто потому, что Солнце устроено очень сложно, — мы с энтузиазмом об этом рассказываем.
— В какой-то мере текущий ажиотаж по поводу солнечной активности можно объяснить всплеском популярности социальных медиа как источников информации?
— Я считаю, что да. Если лет 20 назад про такие вещи не всегда даже рассказывали по телевизору, то сегодня есть и большое количество сетевых медиа, каналы в мессенджерах.
— Всего через пару месяцев обсерватория "Спектр-РГ" достигнет своего заложенного срока активного существования. Каково сейчас состояние аппарата?
— Когда мы говорим о сроке активного существования, надо понимать, что это нормативный срок, прописанный в документах. Мы оцениваем вероятность, выживаемость и получаем такую цифру, но она не имеет прямого отношения к реальному сроку жизни аппарата. На него, например, может повлиять расход топлива на маневры — в этом плане "Спектру-РГ" обеспечено еще много-много лет работы. Состояние аппаратуры на борту тоже достаточно хорошее — мы с оптимизмом прогнозируем, что он еще достаточно долго проживет.
— Над чем он сейчас работает?
— Сейчас аппарат работает в двух режимах — он проводит обзоры неба, и если вдруг обнаруживает интересные объекты, то останавливает обзор и наводится на объект. Также если мы получаем "телеграммы", то есть оперативные сообщения от астрономического сообщества об интересных явлениях на небесной сфере, то мы тоже нацеливаемся на этот участок и внимательно смотрим.
Основной продукт работы "Спектра-РГ" — обзоры неба. Обзоры позволяют составить каталоги объектов, причем новые каталоги по своей чувствительности в десятки раз превосходят те, которые создавались 30 лет назад.
Поэтому то, что мы сейчас делаем, еще несколько десятков лет будет востребовано в мировом сообществе. Наши данные полезны, поскольку сейчас почти все открытия в астрономии делаются на стыке разных наблюдений — вам нужны данные и видимого диапазона, который нам наиболее понятен, условные "картинки Хаббла", рентгеновских наблюдений, радиоданные, сочетаете и получаете новую информацию.
— Вы упомянули перспективный телескоп "Спектр-РГН" — расскажите, как по нему идут работы?
— Скоро начинаем эскизное проектирование нового телескопа — нам нужно обрисовать контуры проекта, обосновать цены, свойства, реализуемость. Все это начнется с 2026 года — на самом деле даже на месяц раньше, с конца 2025 года.
— Помимо Луны и Венеры, закладываем ли мы сейчас какие-то новые планетные исследования?
— У нас работают приборы на спутниках у Луны, Марса и Меркурия. Также подписан документ об участии в китайской лунной миссии "Чанъэ-7" — и наш прибор уже находится в Китае. Кроме того, сейчас идет обсуждение участия России в последующих китайских и индийских проектах по изучению Луны, Венеры и Марса. Когда соглашения будут подписаны, можно будет сообщить.
Здесь в чистом виде присутствует международная кооперация — потому что ни одна страна, даже с такой космической программой и такими финансами, как у США или Китая, не может реализовать все проекты одинаково хорошо. Обмен приборами, совместные проекты — важный элемент диверсификации. Да, мы выбрали в качестве приоритетов Луну и Венеру, но за счет этого сотрудничества мы участвуем в исследованиях по очень широкому спектру вопросов. В этом смысле всем хорошо — и нам, и коллегам из-за рубежа.
— В последние несколько лет все больше звучит планов о запуске миссий к астероидам — отдельные аппараты уже летят. С нашей стороны такие планы есть?
— К сожалению, это осталось "под чертой". Такие проекты предлагались, но на фоне Луны, Венеры и всех прочих проектов они не попали в основную программу. Тем не менее мы активно изучаем теоретическую сторону вопроса, чтобы, если ситуация каким-то образом изменится, быть готовым к ней.
По астероидам есть две основные темы. Первая — поиск потенциально опасных околоземных астероидов, и вторая — вопрос, что с ними делать, когда рано или поздно такой найдется. Мы изучаем, как управлять движением астероидов. Есть красивые теории по отклонению массивных астероидов мелкими, как в бильярде. Эта наука в ИКИ развита, она вызывает большой интерес у коллег — посмотрим, возможно, будут проекты уже в международной кооперации.
— При таких обширных планах хватит ли у института сил все выполнить в срок?
— Действительно, недостаточно просто придумать эксперимент и потом ждать результатов. Надо изготовить часто уникальный прибор, который никто раньше не делал, да еще и так, чтобы он выдержал запуск ракеты и затем многолетнюю работу в космосе. Например, сегодня некоторые наши приборы работают на орбите уже более 20 лет. Чтобы решать эти проблемы, ИКИ был создан не только как научный институт, но и как космическое предприятие "полного цикла", пусть и не самое большое.
Специальные подразделения разрабатывают приборы по заказу науки, изготавливают их, испытывают, организуют управление в полете. Часть делаем на московской площадке, работает и наш филиал — конструкторское бюро в городе Таруса Калужской области. Кроме научной аппаратуры, институт выпускает и большое количество служебной аппаратуры для космических аппаратов. Так что вопрос о готовности к реализации национального проекта не праздный.
В последние годы наши поставки постоянно росли, было обновлено оборудование, и мы готовы к решению новых задач. Так как институт изначально был построен под обширную советскую космическую программу, то на самом деле новые объемы должны вывести нас на оптимальный режим работы.
