Нарушает ли Россия Договор о ликвидации ракет средней и малой дальности? Согласно появившейся информации, администрация Обамы считает, что нарушает, и высокопоставленные законодатели из числа республиканцев требуют решительных действий. «Мы считаем крайне необходимым не позволять российским руководителям поверить в то, что они выгадают от нарушения этого или любого другого договора», – написали председатель комитета по вооруженным силам в палате представителей, республиканец от штата Калифорния Бак Маккеон (Buck McKeon), председатель комитета по иностранным делам палаты представителей Эд Ройс (Ed Royce), тоже республиканец от Калифорнии, и глава комитета палаты представителей по разведке республиканец от Мичигана Майк Роджерс (Mike Rogers).
Такие утверждения создают крайне сложную ситуацию. Они наверняка еще больше ухудшат российско-американские отношения, которые и без того опустились до крайне низкой отметки, ослабят перспективы дополнительных сокращений ядерного оружия и могут помешать попыткам президента Обамы заручиться поддержкой конгресса в своей иранской политике и добиться ключевых достижений в области контроля вооружений.
Утверждения о нарушениях двоякие. Первое касается новой межконтинентальной баллистической ракеты «Ярс» (РС-26) (РС-26 носит наименование «Рубеж», обозначение «Ярса» – РС-24 – прим. перев.), которую, видимо, запускали уже не раз на расстояние меньше верхнего предела по договору РСМД (этот договор ставит под запрет все американские и советские/российские ракеты с дальностью пуска от 500 до 5500 км). Хотя эти испытания могут вызывать опасения, нарушением они не являются. РС-26, вне всяких сомнений, является стратегической ракетой (ее дальность превышает 5500 км), а в действующих договорах нет положений, запрещающих проводить испытания на дальности меньше максимума. Летные испытания ракеты, очевидно, проводятся с целью оценки ее способности по преодоления обороны противника, а поэтому русские используют для запусков полигон Сары-Шаган, специализирующийся на вопросах ПРО. Второе утверждение, о котором стало известно лишь недавно, касается неопознанной крылатой ракеты наземного базирования.
Американское правительство, согласно имеющейся информации, неоднократно ставило перед русскими вопрос о проведении этих испытаний, но они ответили, что это не проблема и от дальнейших ответов отказались. 17 января 2014 года Соединенные Штаты проинформировали союзников по НАТО о своей обеспокоенности. Однако официальный представитель госдепартамента пояснил, что данный вопрос пока анализируется, и в разряд нарушений действия русских никто не заносит.
Тема соблюдения договора РСМД охватывает три разных, но тесно взаимосвязанных аспекта. Один из них носит технический характер: суть утверждений о нарушениях, характеристики соответствующих ракет, а также проблема проверок. Второй относится к контролю вооружений и к стратегическим проблемам – к тому, как положения договора РСМД вписываются (или не вписываются) в российскую стратегию национальной безопасности. Третий касается политики, поднимая вопросы о том, почему утверждения о нарушениях продолжают всплывать в публичных дебатах, создавая потенциальные последствия для американской внешней политики.
Технические аспекты: характер обеспокоенности
Технические вопросы – это сложный лабиринт из инженерных, военных и правовых деталей. Как отмечалось выше, российские испытания МБР РС-26 нарушением договора не являются: в действующих договорах о контроле вооружений нет запрета на проведение испытаний на пониженной дальности. Отсутствие нижней границы по летным испытаниям стратегического оружия - это наследие подходов времен холодной войны. В те времена стороны главным образом беспокоились насчет максимальных возможностей систем вооружений, будь то дальность или количество боеголовок, устанавливаемых на ракете-носителе. Есть и техническая причина: невозможно предотвратить неудачные пуски, которые могут быть отнесены к нарушениям, если будет установлено минимальное расстояние для летных испытаний.
Ситуацию с утверждениями об испытаниях новых крылатых ракет наземного базирования средней дальности (договор РСМД запрещает ракеты наземного базирования с дальностью от 500 до 5500 км) проанализировать труднее, потому что никакие конкретные сведения на сей счет не разглашаются. Баллистические ракеты, в которых часто используются те же двигательные установки, что и в космических ракетах, летят по крутой траектории, поднимаясь за счет топлива, а опускаясь за счет силы притяжения. Крылатые же ракеты являются управляемыми, и топливо они расходуют на протяжении всего полета, подобно авиационным торпедам. Одним из кандидатов на роль подозрительной крылатой ракеты может быть ракета Р-500, созданная для комплекса «Искандер», который изначально конструировался под баллистическую ракету.
«Искандер» должен был заменить оперативно-тактический ракетный комплекс «Ока» (SS-23 по натовской классификации), который ликвидировали в рамках договора РСМД. Решение о ликвидации «Оки» вызвало возмущение у советских военачальников, которые утверждали, что ее дальность меньше 500 км (450-470 км), и что советский президент Михаил Горбачев пошел на такую серьезную уступку США без их поддержки. У «Искандера» такая же дальность, как и у «Оки», то есть менее 500 км, и он не нарушает договор РСМД. Тем не менее, есть серьезные подозрения, что эту дальность при необходимости можно увеличить. Как сообщается в докладе Национального университета обороны Финляндии, на траектории оптимальной дальности баллистический вариант «Искандера» может иметь дальность 600 и даже 700 км. Считается, что крылатая ракета Р-500, которую испытывали на 360 км, может иметь радиус полета «в несколько раз больше». Если, как полагают многие, Р-500 является модифицированной версией корабельной крылатой ракеты класса «поверхность-поверхность» «Гранат» (SS-N-21 по натовской классификации), то теоретически дальность у нее действительно может быть больше.
Если речь идет об Р-500, то утверждения о возможных нарушениях могут указывать на несколько вариантов:
– Соединенные Штаты могли засечь одно или несколько испытаний, проведенных на дальности более 500 км;
– Соединенные Штаты могли допустить ошибку в измерениях. Такие измерения должны проводиться национальными техническими средствами, а поэтому они могут оказаться недостаточно точными;
– Американские измерения могли основываться на расчетах траектории оптимальной дальности, а российские данные могли быть взяты из реальной траектории полета, которая включает двухкоординатные маневры во избежание обнаружения и перехвата системами противоракетной обороны (в таком случае практическая дальность может быть меньше 500 км, а траектория оптимальной дальности больше).
В любом из этих случаев превышение по дальности (свыше 500 км) невелико, и никакой стратегической разницы оно фактически не создает. Если это так, то спор по поводу Р-500 закончится так же, как кончаются десятки неразрешенных проблем с реализацией договоров, неизбежных в процессе контроля вооружений и их сокращений. На самом деле, у России тоже есть претензии к США по поводу выполнения соглашений.
Но есть и менее вероятные возможности. Например, это могли быть испытания ракеты «Гранат». Имеющаяся информация говорит о том, что эти крылатые ракеты морского базирования были сняты с подводных лодок и теперь хранятся на берегу. В то же время российские военные регулярно проводят испытания старых советских систем вооружений в целях проверки их соответствия характеристикам. По разным причинам иногда ракеты удобнее запускать с земли, нежели с морской платформы. Существует также совместный российско-индийский проект создания крылатой ракеты «БраМос II», которая предназначена для запуска с разных платформ, в том числе, с грунта. Но этот проект пока находится на ранней стали реализации.
Либо же Россия могла испытать новую крылатую ракету наземного базирования с дальностью, намного превышающей лимит в 500 км. Не имея хотя бы элементарной информации, провести комплексную оценку последствий такой системы для стратегии и режима контроля вооружений будет трудно. Однако то, что госдепартамент не стал называть данный случай нарушением, а вместо этого заявил, что он вызывает обеспокоенность и требует дополнительных оценок и консультаций, свидетельствует о маловероятности появления у русских новой крылатой ракеты большой дальности (свыше 500 км) наземного базирования. Между тем, анализ поведения России в сфере контроля вооружений и стратегии указывает на то, что она вряд ли пойдет на обман по договору ради увеличения дальности ракеты на какую-то сотню километров.
Аспекты контроля вооружений: отношение к договору РСМД в России
Хорошо известно, что многие влиятельные фигуры из числа руководящей российской элиты выступают против договора РСМД. В 2005 году близкий соратник Владимира Путина Сергей Иванов, занимавший тогда должность министра обороны, заговорил о возможном выходе России из договора РСМД в ходе беседы с министром обороны США Дональдом Рамсфелдом.
Последующие дебаты в Москве привели к решению не выходить из договора, но время от времени этот вопрос все же всплывает на поверхность. Главным обоснованием является то, что ракеты средней дальности создают страны, находящиеся к югу от России – Китай, Индия, Пакистан, Иран, Израиль и прочие. Можно сказать, что судьба договора РСМД в России висит на очень тонком волоске.
Кто-то говорит, что прохладное отношение России к договору РСМД можно объяснить попыткой обойти или даже нарушить его. Но скорее всего, верно совершенно другое: если Москва решит, что договор РСМД мешает ее важнейшим программам НИОКР, то она без колебаний выйдет из него.
В основе российской стратегии безопасности лежит создание препятствий возможному использованию высокоточного неядерного оружия (например, ракет «Томагавк» из состава ВМС) Соединенными Штатами и НАТО, как они делали во время войны в Косове и Ираке, а также в других странах на протяжении последних 15 лет. Российская военная доктрина 2000 года предусматривает ограниченное применение ядерного оружия против авиабаз и командных центров в целях противодействия осознанной угрозе. Однако расчет на использование ядерного оружия с самого начала считался временной мерой, действующей до тех пор, пока страна не обретет современные средства неядерного сдерживания и устрашения. «Искандеры» заполнили одну из таких ниш неядерного потенциала (сейчас нет никаких свидетельств того, что Россия испытывает эти ракеты для использования с ядерными головными частями, хотя теоретически такое возможно), и в этом смысле они играют важную роль, будучи нацеленными на целый ряд потенциальных целей без угрозы ядерного удара.
В случае размещения «Искандеров» в Калининградской области, расположенной в виде анклава между Польшей и Литвой, эти ракеты с дальностью 500 км смогут поражать цели практически на всей территории Польши и в странах Балтии, которая является возможным плацдармом для нанесения натовских ударов. Если дальность этих ракет увеличится на 100 или даже на 200 километров, радикально ситуация от этого не изменится.
Следовательно, кажется вполне логичным, что если Россия решила развернуть ракеты средней дальности наземного базирования, она нацелилась на какой-то качественный скачок, скажем, на получение систем с дальностью 1000-1500 км. Такие ракеты позволят России подвергнуть опасности не только значительную часть европейского театра военных действий, но и другие страны, находящиеся к югу от России.
Выход из договора РСМД вряд ли будет серьезной проблемой, если это соглашение будет мешать разработке оружия, которое российское руководство посчитает важным для дальнейшего развития потенциала неядерного сдерживания. Выход из договора наверняка поддержит большая часть элиты. Если Путин внесет такой законопроект на рассмотрение парламента, он будет принят без дебатов, не встретив серьезной оппозиции.
Выход США из договора по ПРО в 2003 году станет необходимым предлогом. Подобно администрации Джорджа Буша, Москва может заявить, что РСМД является пережитком холодной войны, что его сохранение наносит ущерб безопасности страны (сославшись при этом на программы по созданию ракет, осуществляемые южными соседями России), и что она не намеревается создавать ядерное оружие средней дальности. Более того, состояние российско-американских отношений на сегодняшний день таково, что, по мнению российского руководства, аннулирование какого-то старого договора вряд ли ухудшит его еще больше.
Таким образом, доводы о том, что Россия серьезно нарушает договор РСМД, кажутся слабыми. Как отмечалось выше, испытания РС-26 нарушением не являются. В худшем случае это использование юридической лазейки ради собственных преимуществ. История об испытаниях крылатой ракеты неопределенна, но тот факт, что американское правительство не захотело назвать это нарушением, говорит о его неуверенности. В истории советско-американского и российско-американского контроля вооружений были десятки подобных случаев, когда стороны выражали обеспокоенность по поводу действий друг друга. В большинстве случаев эти озабоченности не находили своего разрешения до тех пор, пока не утрачивали актуальности.
Как правило, это были технические вопросы, обсуждавшиеся техническими экспертами за закрытыми дверями. Почему же тогда вообще появились эти утверждения о возможном нарушении договора РСМД? Скорее всего, причины надо искать не в сути процесса контроля вооружений, а в альянсах и особенностях внутренней политики.
Политические аспекты: российско-американские отношения и внутренняя политика США
Наиболее последовательно и упорно вопросы о развертывании «Искандеров» задают прибалтийские государства, в частности, Литва. Ссылаясь на эти ракеты, она говорит о необходимости сохранить американские ядерные бомбы свободного падения в Европе, хотя многие старые члены Североатлантического альянса выступают за их вывод. Новости о подозрительных испытаниях появились после январской встречи НАТО.
А внутри США группа республиканцев из комитета палаты представителей по делам вооруженных сил написала письмо, которое свидетельствует о том, что «Великая старая партия» увидела в этой информации удобную возможность притормозить инициативы администрации в целом ряде областей, таких как дальнейшее сокращение американского и российского ядерного оружия и иранская ядерная программа.
Эти новости появились вскоре после того, как вступила в силу промежуточная ядерная договоренность с Ираном, а президент Обама пригрозил наложить вето на все попытки конгресса ввести новые санкции против Ирана в связи с его ядерной программой. Республиканцы из комитета по делам вооруженных сил утверждают, что новое соглашение позволит Ирану обманывать США, не страдая при этом от серьезных карательных санкций, а также заявляют, что действия администрации в отношении России доказывают их правоту.
Точно так же республиканцы с огромным скепсисом отнеслись к предложению Обамы от 2013 года сократить еще на треть развернутые стратегические ядерные заряды США и России в рамках заключенного в 2010 году договора СНВ-3 – с 1550 до 1000 единиц. Прежде всего их беспокоит то, что Обама может попытаться осуществить эти сокращения в обход сената, чье утверждение договоров является обязательным.
Как это ни парадоксально, здесь они отыскали общие позиции с российскими противниками компромиссов. Москва демонстрирует явное нежелание заниматься сокращениями в дополнение к тем, что предусмотрены СНВ-3. Любые действия, ослабляющие перспективы таких сокращений, найдут поддержку у российского правительства (конечно, публично оно будет заявлять об обратном). Более того, если инициатива будет исходить от США, Москве это будет выгодно, так как вину за отсутствие прогресса в ядерном разоружении она сможет возложить на противоположную сторону.
Кроме того, эти утечки появились как раз в тот момент, когда сенат рассматривает кандидатуру Роуз Геттемюллер. Геттемюллер, выступавшая в качестве главного американского дипломата на переговорах по СНВ-3, вот уже несколько лет исполняет обязанности заместителя госсекретаря по контролю вооружений и международной политике. Ожидается, что ее назначат на эту должность на постоянной основе. Но ценой ее утверждения может стать разрешение спора по РСМД на условиях, выгодных противникам новых сокращений. Конкретно это означает принуждение России к признанию факта нарушения договора, причем таким образом, чтобы планы администрации в сфере контроля вооружений были еще больше нарушены.
Николай Соков – старший научный сотрудник Венского центра по разоружению и нераспространению (Vienna Center for Disarmament and Nonproliferation).
Майлз Помпер – старший научный сотрудник Монтерейского института международных исследований (Monterey Institute of International Studies) и бывший редактор издания Arms Control Today.
