Китай провел испытания первого гиперзвукового летательного аппарата собственной разработки, став третьей страной после США и России, имеющей подобную технику. Испытанное устройство, по утверждениям китайских источников, имеет чисто научное значение. Однако в перспективе на основе подобной разработки могут быть созданы гиперзвуковые крылатые ракеты и боевые блоки для баллистических ракет, способные прорывать противоракетную оборону.
Закономерная реакция
Китайские испытания гиперзвукового аппарата, равно как и возобновление несколькими годами ранее российских работ по этой тематике (также сопровождающихся практическими испытаниями), стали частью очередного витка гонки, начатой не в Пекине и не в Москве. Обе страны ищут ответ на системы, разрабатываемые в США. Прежде всего, речь идет о системе противоракетной обороны и о перспективных гиперзвуковых ударных средствах, создаваемых в рамках концепции Prompt Global Strike – Быстрого глобального удара (PGS).
Основной чертой PGS, отличающей эту программу от современных стратегических ядерных сил, является ее принципиальная НЕядерность и как следствие – непопадание под ограничения стратегических наступательных вооружений. При этом итоговой целью программы является нанесение высокоточного удара по любой точке Земли в течение одного часа. Эта цель пока не достигнута, и вполне возможно в полной мере реализована не будет, однако подобное изменение "правил игры" не могло остаться незамеченным.
Гиперзвуковой аппарат Китая в перспективе способен создать для США военную угрозу в самом чувствительном месте – в центре Индо-Тихоокеанского региона. При достижении соответствующей дальности (например, при использовании баллистических ракет средней дальности в качестве средства доставки) подобные управляемые боевые блоки смогут стать серьезной угрозой, как для ударных средств Вооруженных сил США, так и для системы ПРО – особенно для выдвигаемых на "передовые позиции" кораблей системы "Иджис".
Главным достоинством гиперзвуковых маневрирующих блоков в соревновании с ПРО является именно их маневренность: подобный блок в полете может менять свою траекторию, на порядок уменьшая вероятность перехвата.
Перспектива 20-х годов
Наиболее опасным потенциальным последствием развития PGS является то, что вместо нивелирования ядерного потенциала, он, скорее, способен повысить его роль, приведя к наращиванию как российского, так и китайского арсенала, которые будут рассматриваться Москвой и Пекином как единственное средство нанести США в случае войны гарантированно неприемлемый ущерб.
Сочетание развернутой национальной ПРО вкупе с серийным производством средств PGS сделает возобновление ядерной гонки безальтернативным вариантом развития событий: в условиях отставания от США в неядерных высокоточных системах это будет единственный шанс сохранить стратегический баланс.
Максимального обострения проблемы стоит ожидать в начале-середине 2020-х годов, к моменту завершения строительства системы ПРО и поступления на вооружение первых систем, созданных в рамках концепции PGS. Учитывая нарастающие политические разногласия, есть основания опасаться, что к 2023 году международный климат будет напоминать обстановку 1963 или 1983 годов, хотя в основе противостояния будут уже не столько идеологические, сколько политэкономические мотивы.
Впрочем, время на то, чтобы не допустить скатывания в очередное лобовое противостояние, еще есть. И в этом ключе все успешные испытания такого оружия есть не более и не менее, как предмет торга на будущих переговорах по ограничению стратегических вооружений, как ядерных, так и неядерных.
Пока же создание PGS лежит вполне в русле американской традиции стремления к глобальному военно-техническому превосходству, которое началось с создания ядерного оружия в 1940-х годах, продолжилось с программой СОИ в 80-х, и видоизменилось в комбинацию ПРО+PGS к сегодняшнему дню.
Но времена изменились. Ядерная монополия США продержалась четыре года – с лета 1945-го по лето 1949-го, гиперзвуковая, очевидно, не продержится ни дня.
Илья Крамник
