Еще раз о возможностях решения проблемы единого руководства отражением воздушно-космической агрессии против нашей страны
Окончание. Начало
Публикация Юрия Криницкого «Парировать быстрый глобальный удар» продолжила дискуссию о дальнейших путях реализации Концепции воздушно-космической обороны России. Главная проблема состоит в том, что с созданием Войск ВКО не были восстановлены единое руководство и единая ответственность за организацию и ведение вооруженной борьбы со всеми силами и средствами воздушно-космического нападения (СВКН) противника над всей территорией РФ и ее союзников. В прошлом номере в первой части этой статьи рассказывалось о путях решения данной проблемы. Сегодня попытаемся ответить на вопрос: нужен ли Войскам ВКО собственный воздушно-космический театр военных действий (ВК ТВД) при наличии традиционных континентальных, океанских и морских ТВД?
Ответ на этот вопрос дают теория и практика использования данной военно-научной категории органами военного управления. Юрий Криницкий утверждает: «Привычные сухопутно-морские ТВД с развернутыми на них группировками войск… становятся архаичными». И в связи с этим предлагает ввести и применять при планировании действий Войск ВКО ВК ТВД со своими стратегическими воздушно-космическими и воздушными направлениями, которые должны нарезаться независимо от общевойсковых стратегических и операционных направлений. В своей статье он утверждает, что пространство и время борьбы в воздухе и космосе принципиально перестали совпадать с пространством и временем борьбы на суше и море и что прошедшее совмещение воздушных направлений со стратегическими, как он называет, «сухопутными» направлениями привело к рассогласованию пространства планируемого отражения с пространством прогнозируемой агрессии.
Для подтверждения или опровержения представленных положений обратимся к теории. Согласно Военному энциклопедическому словарю (ВЭС) 2007 года (стр. 903) ТВД – обширная территория части континента с омывающими ее морями или акватория океана (моря) с островами и прилегающим побережьем континентов, а также воздушно-космическое пространство над ними, в пределах которых развертываются стратегические группировки ВС и могут вестись военные действия стратегического масштаба. Границы и состав ТВД определяются военно-политическим руководством государств. Например, военно-политическое руководство США и НАТО разделило территорию Западной Европы на три сухопутных ТВД: Северо-Западный Европейский, Центрально-Европейский и Южно-Европейский ТВД НАТО. На каждом из театров в мирное время созданы группировки ОВС НАТО с единым командованием, спланировано их возможное применение, созданы системы управления, базирования и снабжения.
Каждый ТВД имеет свои специфические условия ведения военных действий (военно-политические, военно-экономические, военные, физико-географические, этнографические), а также оперативное оборудование территории, влияющее на подготовку и ведение операций стратегического масштаба и войны в целом. Поэтому всестороннее изучение всех этих элементов ТВД, в том числе объектов управления группировками ВС, базирования СВКН и сил ПВО, районов размещения и развертывания группировок сухопутных войск и флота, и их оценка являются одной из задач органов военного управления для подготовки группировок ВС к отражению агрессии.
В РФ границы и состав ТВД официально определяются в угрожаемый период. Это вполне логично, так как если нет войны, то нет и ее театра. Поэтому для обеспечения изучения и анализа органами военного управления вышеперечисленных элементов обстановки в мирное время элементами деления геостратегического пространства определены стратегические направления – часть территории региона с прилегающими акваториями и воздушным пространством, в границах которой находятся важные экономические, военные и административные центры, имеющие стратегическое значение, а во время войны могут располагаться и вести военные действия оперативно-стратегические группировки ВС (ВЭС, стр. 886). Стратегические направления подразделяются на операционные направления. В угрожаемый период, когда четко определились противник и ожидаемое пространство военных действий, официально устанавливаются границы и состав ТВД. Стратегические направления становятся его элементами.
В свою очередь воздушно-космическое направление – полоса воздушно-космического пространства, в которой ударные средства авиационных и ракетных сил выводятся кратчайшим путем от мест базирования (развертывания) к важнейшим военным объектам и промышленным центрам (ВЭС, стр. 202). В реальности самолеты и крылатые ракеты совсем не обязательно будут лететь кратчайшим путем. Воздушно-космические направления подразделяются на воздушные направления. По Криницкому, совокупность воздушно-космических направлений и стратегическая космическая зона образуют воздушно-космический ТВД. При этом он утверждает: «В воздушно-космической сфере часть объектов создана заблаговременно. Это аэродромы, ракетные позиции, пункты управления ВВС, орбитальная группировка».
Теперь обратимся к практике. При подготовке операций и боевых действий должностные лица органов управления воинских формирований (общевойсковых, сухопутных, ВВС, ПВО, флота), исходя из потенциального или реального противника и возможного применяемого оружия, вне зависимости от официального деления геостратегического пространства определяют общий возможный район (пространство) ведения операции (боевых действий). Наряду с другими элементами оценки обстановки оценивают физико-географические условия района ведения операции (боевых действий). Наносят на карты элементы оперативного оборудования территории района (пункты управления и связи, позиционные районы ракетных войск, аэродромы, объекты ПВО и ПРО, военно-морские базы), районы размещения, выдвижения и развертывания группировок сухопутных войск и флота, других войск. Исходя из реального базирования и реальных или прогнозируемых районов развертывания, а также из задач, в том числе из расположения обороняемых объектов, и возможностей вооружения определяют ожидаемые направления (пространство) действий группировок СВКН, сухопутных и морских группировок противника. Между собой эти направления могут совпадать, а могут и не совпадать. Таким же образом определяются направления (пространство) действий своих и взаимодействующих группировок войск (сил). И только после этого для оформления замыслов и решений, написания директив, боевых приказов и распоряжений, а также для организации взаимодействия они привязываются к официально определенным для всех направлениям независимо от их «нарезки». Главное, чтобы они всеми органами управления и должностными лицами понимались однозначно.
Представим, что предложение Юрия Криницкого принято. Командования военных округов, флотов, объединений ВВС спланировали действия по общепринятым общевойсковым направлениям. В свою очередь в Войсках ВКО нарезали свои направления, естественно, не совпадающие с общевойсковыми, и спланировали по ним применение своих войск. Реально согласовать эти действия будет чрезвычайно сложно, так как офицеры штабов просто не будут понимать друг друга. Именно для возможности согласования действий группировок войск (сил) ПВО всех видов и родов войск, всех видов авиации, сухопутных войск, сил флота и других войск (сил) были совмещены воздушные направления с общевойсковыми стратегическими направлениями. При этом достаточно только назвать в директиве, боевом приказе или указаниях по взаимодействию направление, чтобы подчиненные или взаимодействующие органы управления правильно его определили.
Таким образом, исходя из реального планирования операций (боевых действий) утверждение Криницкого, что «теперь пространство действий сил воздушного нападения и войск (сил) сухопутных и морских группировок принципиально не совпадает», для практики не имеет оснований. Кроме того, приведенный им пример нанесения авиационных ударов многонациональными силами в 1991 году по Ираку с направлений, не совпадающих с направлением действий сухопутных войск, не характерен для России из-за ее глобальной территории. Например, не будет же противник при развертывании борьбы за острова Малой Курильской гряды наносить авиационные удары с Западной Европы, самолеты до Курил и Сахалина не долетят. Частичное исключение составляет только северное направление. Однако и здесь можно ожидать действий не только стратегической авиации с крылатыми ракетами, но и десантных групп по захвату или выведению из строя отдельных военных или энергетических объектов.
Принимая во внимание результаты анализа теории и практики использования категории ТВД, ответить на вопрос, нужен ли Войскам ВКО собственный воздушно-космический театр военных действий, каждый может самостоятельно.
Контраргументы по ряду частных утверждений Криницкого
Кроме основных вопросов, в обсуждаемой статье поднимаются частные и приводится ряд тезисов, которые, надо отметить, написаны очень талантливо, но с которыми нельзя согласиться.
Тезис первый. Юрий Криницкий утверждает, что «пока нет ТВД, не может быть никакого планирования совместных операций на ТВД» и что «…агрессивным действиям противника из воздушно-космического пространства не будет предшествовать никакой подготовительный период. Времени на планирование операции по отражению нападения накануне или по свершившемуся факту не будет. Поэтому операцию по отражению агрессии необходимо планировать заблаговременно». Непонятно, кому автор оппонирует. Официальные руководящие документы предписывают планирование применения ВС в целом, а также объединений, соединений и частей проводить заблаговременно в мирное время и уточнять планы в угрожаемый период или с началом внезапных военных действий. Реально в ВС РФ такое планирование проводится и строго контролируется. Так как стратегические направления определены в мирное время, воздушные операции на стратегическом направлении (ТВД) могут планироваться и планируются заблаговременно в мирное время. Поэтому и название данной операции двойное: для мирного времени – операция на стратегическом направлении, после «нарезки» ТВД – операция на ТВД.
Тезис второй. Юрий Криницкий пишет, что в последние полтора десятка лет на учениях и в подготовке реальных действий временем начала войны «совершенно неоправданно выбирается момент, когда противостоящие оперативно-стратегические группировки войск уже развернуты, театры военных действий обозначены, линия фронта начерчена на рабочих картах командиров, войска условно зарыты в окопы. Далее или одновременно с этим процессом начинается этап планирования операции». Приведенный тезис не соответствует имеющимся реалиям, кроме создаваемой обстановки на ряде командно-штабных учений при отработке частных вопросов. Во-первых, как указано в контраргументах по первому тезису, планы применения ВС в целом и всех воинских формирований должны быть разработаны заблаговременно. Если нет планов, то и войска не могут развертываться (неизвестно, где нужно развертываться и для решения каких задач). Во-вторых, официальные документы определяют различные варианты начала военных действий: операции могут начинаться в условиях внезапного нападения противника при незавершенном развертывании войск (сил) или при полном их развертывании и создании планируемой группировки. В условиях внезапного нападения противника отражение удара СВКН противника должно осуществляется дежурными по ПВО и ПРО силами. Их действия наращиваются приводимыми в боевую готовность силами ПВО Войск ВКО, ВВС, Сухопутных войск и флота (в местах дислокации или на маршрутах выдвижения). Боеготовые силы авиации, ракетных войск и артиллерии, флота должны наносить ответно-встречный удар по первоочередным объектам. Главные группировки войск и сил флота при этом должны рассредоточиваться с последующим выходом и развертыванием в районах предназначения. Эти постулаты известны всем военным еще из училищ.
Третий тезис Юрия Криницкого раскрывается в нескольких местах статьи: «Войска и силы ВКО (ПВО, РКО) из структуры, выполнявшей важнейшую самостоятельную задачу решающего начального периода войны, превратились во второстепенную структуру, обеспечивающую последующие, весьма неспешные действия общевойсковых группировок войск, не развернутых в границах несуществующих континентальных ТВД… Есть реальность в виде молниеносного (разоружающего) глобального удара. Его сценарий рассчитан на шесть часов… Группировку СЯС требуется защитить силами ВКО не на месяц и не на день, а на эти самые важные часы». Непонятно, на основании каких исходных данных Криницкий сделал такие выводы.
Во-первых, само создание Войск ВКО показывает, что руководство государства и ВС осознало важность роли войск (сил) ВКО в вооруженной борьбе. Для отражения возможного внезапного воздушно-космического или воздушного нападения организовано боевое дежурство по ПВО, соединения РКО непрерывно несут боевое дежурство и выполняют предписанные им задачи, остальные соединения и части ПВО всех видов ВС и Войск ВКО в мирное время содержатся боеготовыми с минимальными сроками приведения в боевую готовность.
Во-вторых, войскам и силам ВКО (ПВО, РКО) самостоятельные задачи, несмотря на их важность, никогда не ставились, потому что только поражением СВКН противника в полете из-за недостаточной эффективности систем ПВО и ПРО все необходимые объекты защитить нельзя. Даже в 80-х годах прошлого столетия при наибольшей численности сил и средств ПВО эффективность противовоздушной обороны в разных регионах, по оценкам, не превышала 8–20 процентов.
В-третьих, защитить группировку СЯС от внезапного разоружающего удара, безусловно, необходимо. Для решения этой задачи Юрий Криницкий, ссылаясь на Владимира Слипченко, предлагает «уничтожать средствами ПВО до 70 процентов, а средствами ПРО – до 90 процентов высокоточных воздушных и ракетных целей противника». Какими силами? Любой специалист знает, что достичь такой эффективности системы ВКО невозможно не только практически, но и теоретически (денег, мощностей промышленности и людей не хватит, чтобы произвести и обслуживать необходимое количество вооружения ВКО). Оставшимися же после всех сокращений силами, которые могут быть в Войсках ВКО, решить проблему защиты объектов СЯС принципиально невозможно. Поэтому и предлагается сконцентрировать усилия в борьбе против воздушно-космического противника не только Войск ВКО, а и войск ПВО Сухопутных войск и сил ПВО флота и всех боеготовых ударных сил авиации, ракетных войск и артиллерии и флота.
В-четвертых, утверждение Юрия Криницкого, что действия общевойсковых группировок войск в сравнении с действиями сил и средств ПВО неспешные, надуманное. Общевойсковые действия потому и называются общевойсковыми, что они включают действия всех или большинства видов и родов войск ВС, то есть это действия авиации, сухопутных войск, флота, других войск, а также сил и средств ПВО. Силы и средства формирований, входящих в общевойсковую группировку, приводятся в готовность за различное время и действуют с различными скоростями, а не только по Криницкому, который считает, что ракеты «Искандер» или «Гранит», самолеты при нанесении ударов летят медленнее, чем зенитные управляемые ракеты и самолеты истребительной авиации.
Четвертый тезис Юрия Криницкого о том, что единственная военная угроза России – молниеносный глобальный разоружающий удар США и НАТО, поэтому Войска ВКО становятся главной военной силой государства, проходит через всю его статью. Дело дошло до утверждения со ссылкой на Владимира Слипченко: «Совершенно очевидно, что в войне будущего сухопутных группировок у нападающей стороны, подготовившейся к такой войне, вообще не будет». Здесь автор явно перегнул палку. Во-первых, Войска ПВО никогда не были, а Войска ВКО никогда не станут главной военной силой государства хотя бы потому, что только уничтожением СВКН противника (в реальности небольшой их части) даже маленькую войну нельзя выиграть. Во-вторых, США и НАТО с их развитыми СВКН не единственные потенциальные противники России. Внезапный молниеносный глобальный разоружающий удар не единственный вариант военной угрозы. Конечно, мы должны готовиться и согласно положениям официальных документов готовимся выявить его подготовку и силами ВКО ослабить для обеспечения нанесения встречного и даже ответного, неприемлемого для агрессора удара всеми боеготовыми силами, в том числе СЯС. Однако для отражения любой другой агрессии, а также во внутренних конфликтах нам нужны не только Войска ВКО и СЯС, но и Сухопутные и десантные войска, и флот, и все другие войска и силы. Эти войска и силы будут также нужны, чтобы не допустить захвата наших ресурсов даже в гипотетической ситуации уничтожения наших СЯС безъядерными средствами.
Пятое утверждение Юрия Криницкого состоит в том, что мы должны сидеть и выжидать, пока запущенные СВКН противника пересекут государственную границу России, иначе нас, как в войне с Грузией, объявят агрессором. По Криницкому, все другие государства имеют право на превентивные действия, а Россия такого права не должна иметь. На самом деле мы не такие убогие. Официальные документы предписывают: для ликвидации военных угроз России и союзникам мы имеем право и должны приводить группировки ВС в готовность и наносить при необходимости упреждающие удары, прежде всего удары по критически важным объектам противника. Для ликвидации эскалации кризисных ситуаций и начавшихся вооруженных конфликтов предусмотрено многовариантное применение СЯС от демонстративных пусков ракет и полетов самолетов до массированных встречных и ответных ударов. Исходя из этого призыв Юрия Криницкого «В вероятной войне будущего России нужна собственная концепция молниеносного сокрушительного ответа. Стратегические ядерные силы должны быть применены не когда от них и от экономики страны ничего не останется, а когда они еще в состоянии причинить неприемлемый ущерб агрессору, то есть в первые часы войны» явно запоздал.
Шестое утверждение Юрия Криницкого: «Простое сложение задач Военно-воздушных сил и Войск ПВО не привело к появлению новой интегрированной стратегической цели. Это был увеличенный набор двух важных, но различных и несовместимых задач половинок искусственно созданных организационных структур. С незначительными видоизменениями ситуация сохраняется по сей день… По сути произошло даже не слияние, а поглощение Военно-воздушными силами Войск ПВО. Все главкомы и командующие объединениями нового вида ВС подбирались исключительно из авиаторов-ударников. Соответственно последствия были фатальны для тех, кто стоял на страже воздушных рубежей Родины». Надо бы уже перестать ностальгировать по событию прошлого столетия. Объединение Войск ПВО и ВВС было вызвано, во-первых, тем, что войск и сил для двух видов ВС стало маловато. Во-вторых, в вооруженных силах подавляющего большинства государств силы авиации и ПВО находятся в одном виде ВС и ни у кого не возникает сомнения в целесообразности такой структуры. В-третьих, применение Войск ПВО и авиации в общих объединениях ВВС и ПВО значительно облегчает планирование воздушных операций, включающих оборонительные и ударные действия, организацию взаимодействия между формированиями ПВО и авиации, а также увеличивает безопасность своей авиации. Ярким примером нового качества от совместного применения авиации и сил ПВО демонстрирует Израиль, система ПРО «Железный купол» которого отражает удары ракет палестинцев, а авиация тут же наносит удар по выявленным пусковым установкам. В-четвертых, в самый ответственный момент объединения Войск ПВО и ВВС первым главнокомандующим новым видом ВС – ВВС целых четыре года (1998–2002) был не авиатор-ударник, а представитель Войск ПВО, выпускник Военной академии ПВО генерал армии Анатолий Корнуков. Кроме того, первым и вторым начальниками главных штабов ВВС были также представители Войск ПВО Виктор Синицын (1998–2000) и Борис Чельцов (2000–2007). Они сделали все возможное, чтобы в новом виде ВС противовоздушная составляющая не пострадала больше, чем авиационная. В-пятых, обвинение авиаторов-ударников в фатальных последствиях для представителей Войск ПВО не имеет оснований. Также не имеет оснований обвинение общевойсковых, как выразился Юрий Криницкий, «пехотных» органов управления в некомпетентности в отношении противовоздушной обороны. Обвинение общевойсковых военачальников в некомпетентности в сравнении с узкими специалистами равносильно обвинению дирижера музыкантом, потому что дирижер не умеет так лихо, как он, стучать на барабане. Общевойсковой начальник объединяет общим замыслом все многообразие действий различных войск и сил для решения общих задач, а узкие специалисты служат для консультаций, выработки предложений по применению своих войск (сил), детального их планирования и организации действий. Точно так же в отношении своих войск (сил) работают и должностные лица ВВС, в том числе авиаторы, выходцы из ударников. При этом качество управленческой деятельности в наибольшей степени зависит от уровня подготовки должностных лиц (как их учат, так они и работают).
Седьмой тезис Юрия Криницкого заключается в обвинении науки в зацикливании на формах военных действий, которые вообще не нужны: «Главное здесь – способ военных действий… К сожалению, последние десятилетия в отечественной военной науке делается упор на формы, а разработкой новой, эффективной технологии, то есть способов ведения боевых действий, в том числе в ВКО, почти никто не занимается. Это путь к деградации военного искусства». Во-первых, это заявление дискредитирует ВА ВКО, в которой, кстати, работает Юрий Криницкий. В действительности основная научная деятельность академии посвящена разработке способов борьбы с СВКН противника. Именно на базе разработки способов борьбы с гиперзвуковыми летательными аппаратами учеными академии была выдвинута, а затем доказана гипотеза о необходимости интеграции систем ПВО и РКО в общую систему ВКО. Юрий Криницкий почему-то не заметил, что статья, которую он так детально анализирует, в конечном итоге посвящена технологии разработки стратегических, оперативных и тактических способов борьбы с СВКН противника. Во-вторых, безусловно, способ носит главенствующую роль, так как выражает содержание действий. Но для того чтобы описать любой способ действий, требуется несколько страниц текста, на стратегическом уровне – несколько десятков страниц. Поэтому без внешнего выражения содержания нельзя даже назвать любой документ, определяющий подготовку к военным действиям. Например, план чего? (Нужно описывать способ: «Сосредоточить усилия на таком-то направлении… и т. д.».) Название же формы позволяет кратко выразить существенные признаки способа достижения цели (решения задач) предстоящих военных действий. В частности, уже в названии «План операции» или «План нанесения удара» каждый военный представляет в общем виде способ, то есть содержание действий. Таким образом, формы военных действий – это «птичий» язык военных и его нужно сохранить.
Восьмой тезис Юрия Криницкого: «Практический опыт планирования совместных противовоздушных операций на ТВД, полученный на различных учениях, – это тоже фикция. Военная наука отличается тем, что ее постулаты невозможно объективно проверить на практике в мирное время, поскольку практика – это война. Пока ее нет, достоверность научных положений проверяется на учениях. Но зачастую они напоминают игру в шахматы самого с собой». Почему фикция планирования касается только противовоздушных операций на ТВД? Тогда уж это общая фикция планирования всех форм военных действий. Она точно так же относится и к планированию действий Войск ВКО.
Вопросы о применении истребительной авиации и показателях эффективности ВКО очень сложные и требуют не однозначных аргументов, а обширных доказательств. Поэтому они в рамки данной статьи не вписываются. Автор надеется, что ему будет предоставлена возможность вернуться к этим вопросам в следующих публикациях.
Владимир Барвиненко, заслуженный деятель науки РФ, доктор военных наук, профессор
Опубликовано в выпуске № 4 (522) за 5 февраля 2014 года
