На вопросы ведущих радиостанции "Эхо Москвы" Александра Куренного и Сергея Бунтмана отвечал генеральный директор Концерна «Калашников» Константин Бусыгин.
С.БУНТМАН – Начинаем наше предновогоднее заседание, ведут его Александр Куренной и Сергей Бунтман, и сегодня мы без Анатолия Ермолина. И, вообще, мы записываем – сразу, чтобы вы не пытались задать вопросы в прямом эфире. Сегодня запись, потому что мы очень хотели, чтобы в гости к нам пришел Константин Бусыгин – генеральный директор Концерна «Калашников». Здравствуйте, Константин! Добрый что-нибудь там… передача выходит вечером – значит, будет вечер.
К.БУСЫГИН – Добрый вечер!
С.БУНТМАН – И поговорим о Концерне «Калашников». И дело в том, что Дмитрий Рогозин очень как-то доволен успехами, считает это успехом Военно-промышленной комиссии именно Концерн «Калашников». Хотя я думаю, что тем, кто не очень следит за событиями, не очень следит за развитием ситуации, казалось бы, ну и что Калашников? Калашников – это главный, может быть, оружейный бренд России, и вообще, главное слово, которое ассоциируется с российским оружием. И, в чем же успех, какие сложности в том, чтобы сделать «Калашников», действительно, передовым и производством и таким авангардом военной промышленности?
К.БУСЫГИН – Как рассказывал сам Дмитрий Олегович Рогозин, когда принимал дела у предшественника, тот сказал ему, что самое депрессивное наше направление, отрасль Военно-промышленной комиссии, это стрелковое направление, поэтому, конечно, ситуация складывалась не за один год. Это было десятилетиями. Последние 20 лет. Все мы помним лихие 90-е, когда заводы остались без заказов, без средств к существованию, выживали все каждый как мог в этой отрасли именно. Кто-то перешел на гражданские рельсы, такие монстры экономики тех времен, как «Ижмаш», на котором когда-то работало 80 тысяч человек, то есть, это градообразующее предприятие. Конечно же, было тяжело перестроиться, но, кое-как выживали и, слава богу, благодаря все-таки силе духа тех работников и управленцев, которые смогли сделать все возможное и невозможное, чтобы завод не закрылся, как-то, но просуществовал.
Кода год назад я получил направление ехать туда поднимать завод, разобравшись с делами, понял, что ситуация – она не критическая, потому что до меня уже работал два года группа людей…
С.БУНТМАН – То есть, за два года стали приводить в порядок.
К.БУСЫГИН – Началась как бы реструктуризация самого завода, банкротство предприятий. Он состояло из многих заводов, сам «Ижмаш» концерн тогдашний. И, конечно, было это нелегко сразу сделать. Первые две группы отработали, третья, можно сказать, группа – это наша команда приехала туда и стала разбираться с делами, стала наводить ну, не порядок что ли… а, если можно так сказать первоочередные задачи ставить.
С.БУНТМАН – Какие были первоочередные задачи, что удалось сделать тогда за два года и… в чем, собственно, была проблема наибольшая?
К.БУСЫГИН – Самая большая проблема, конечно, была – это невыполнение Гособоронзаказа, потому что, так как предприятие все-таки нацелено на снабжение Армии и Флота, всех наших частей и продажи за рубеж продукции нашего предприятия, вот, гособоронзаказ у нас не выполнялся. И была задача поставлена Сергеем Викторовичем Чемезовым, руководством Ростехнологии, то, что «самая главная твоя задача – это, конечно, Гособоронзаказ». Поэтому пришлось посмотреть очередность выполнения тех или иных процедур, как в закупке, так и в производстве. Линейку производства немножко поменяли. Ну, вот, результат: первый раз за пять лет, уже концерн «Калашников» выполнил Гособоронзаказ. До недавнего времени никто даже не верил, все перезванивали, переспрашивали. Первый раз за пять лет.
А.КУРЕННОЙ – Чтобы катастрофичность убрать все-таки из первой наши части беседы, банкротство – это не значит закрытие, давайте с этим определимся. Банкротство – это скорее нулевая точка для дальнейшего движения.
С.БУНТМАН – Нормальное банкротство – это инструмент выздоровления.
А.КУРЕННОЙ – Да. И вот, какова была картина, когда, наконец, это нулевая точка сформировалась. Что было в наличии? Или два предприятия, сколько людей, чтобы нам примерно понять, с чего начали движение дальнейшее вверх?
К.БУСЫГИН – Два предприятия. Первое предприятие, это «Ижмаш». На предприятии 4100 работников. Второе предприятие – Ижевский механический завод, «Ижмех» сокращенно – 7700 человек. То есть, за 10 тысяч на два завода. Естественно, старые производственные кадры, старые станки, оборудование, я имею в виду – ничего не менялось за десятилетия. В принципе, на чем сейчас и работаем. Конечно, кое-какие станки подкупались, без чего нельзя было уже работать. В принципе, в основной своей массе, конечно старый парк, еще даже станки «Дзержинец» у нас встречаются.
А.КУРЕННОЙ – Это, какие годы?
К.БУСЫГИН – Старше меня на два года, пятидесятые.
С.БУНТМАН – Да?
К.БУСЫГИН – Но, тем не менее, все это дело работает, все приносит свои плоды. И своим мотивированием ситуации, как рабочего человека, так и отношением к самому работнику, к предприятию, нам удалось поднять дух, самое главное, работников заводов наших, потому что без какого-то, наверное, внутреннего запала работника каждого предприятия, это сделать было, в принципе, невозможно.
С.БУНТМАН – Ну, внутренний запал, там еще есть горючее, которое поддерживает, это все-таки финансирование, нормальные зарплаты, наверное, все-таки есть это.
К.БУСЫГИН – Да, я начну тогда с того, что было. У нас ровно год назад, потому что я 19-го числа почти день в день приехал туда, меня представили, и мы начали трудиться совместно. Зарплата была 11 тысяч на предприятии. Задачи ставились… они и сегодня огромные, большие, трудные задачи по выполнению. Дилемма: не хватало рабочих кадров. На самом деле их и сегодня не хватает. Мы проводим обширную компанию по привлечению, но мы отлично понимали, что пока заработная плата находится на таком низком уровне…
А.КУРЕННОЙ – Никто не пойдет.
К.БУСЫГИН – Никто не пойдет, значит, задачи мы не выполним. То есть, здесь, как бы такой замкнутый круг, но удалось рассчитывать свои возможности, так или иначе мы потихоньку стали зарплату прибавлять. Конечно, это было не один скачок сразу с 11 тысяч до 23, как сейчас заработная плата средняя. Но, потихоньку ее стали поднимать. Люди пошли, стали возвращаться даже те, которые уехали в другие регионы соседние, в Башкирию, Татарстан, что очень отрадно, - те, кто работали раньше. Стали заниматься молодежью, потому что молодежи фактически нет. Средний возраст 47 лет работник предприятия – это очень старый считается возраст. Открыли кафедру в ИЖГТУ – это Ижевский государственный технический университет, филиал Бауманки. Значит, там стрелковая кафедра, где мы целевиков готовим, оплачиваем их. Конечно, «выхлоп» будет только через 5 лет, но, тем не менее, кто-то, как говорят, спасибо скажет через 5 лет.
С.БУНТМАН – Естественно, чтобы через 5 лет, что-то было, надо сейчас сделать.
К.БУСЫГИН – Вот, мы сейчас готовим эту программу, запускаем, переучиваем кадры, подумываем о техникуме. Существует на «Ижмехе» школа очень хорошая, слава богу, осталась, оружейного мастерства. То есть, работа по переобучение тех же кадров, которые у нас сейчас работают, она идет полным ходом. Потому что по программе федерального целевого финансирования ФЦП, так называемая, у нас замена стрелкового оборудования – это 15-й год, и мы крайне не хотим, чтобы у нас получилось, как обычно бывает, что придут новые станки, а работать опять на них некому, то есть, люди не умеют. Поэтому тот парк небольшой станков, который у нас сегодня находится ЧПУшных, мы на них обучаем молодежь. Это тоже мы сейчас делаем.
Ну, и таким образом, подняв зарплаты мы получили приток кадров. Не до конца потребности наши закрыты, где-то половина пришло. Человек 300 пришло на «оружейку», еще 250, чуть меньше нам необходимо добрать, чтобы выполнить те программы, которые мы сейчас уже ставим на 14 год перед самими собой. За 13-й год констатируем помимо заработной платы, плюс большой, что нам удалось увеличить производство стрелкового оружия в два раза, чуть больше. Было 36 тысяч, сейчас 74. Это тоже показатель большой. И все это на фоне того, что денег поддержки за год к нам ни копейки не пришло.
А.КУРЕННОЙ – На своих ресурсах.
К.БУСЫГИН – На своих ресурсах, да. Мы все делали на свои ресурсах. Конечно, была помощь, она постоянно оказывалась, постоянно оказывалась помощь в заказах – это необходимо, без этого завод не проживет, тем более в таком состоянии, после стольких лет долгих застоя. Но, я так думаю, что мы на правильном пути, потому что, главное, я считаю, что это люди. Люди почувствовали, что они нужны, что о них стали думать. Мы, кстати, персонал обули, одели свой, я имею в виду рабочую форму: обувь и верхнюю… халаты женские, униформа для работников, шапочки. Они сами выбирали. Мы привозили на заводы, люди выбирали. Есть, конечно, свои недоработки.
С.БУНТМАН – А все это время кто, в чем мог, что ли ходили?
К.БУСЫГИН – Да. Как серые мыши все передвигались, а сейчас в чистеньком, в новеньком. Порядок стали наводить. Ремонт нигде не делался 20 лет. Пришлось, конечно…
С.БУНТМАН – Это, конечно, удручает. А вот, скажите, по деньгам – 23 вы сказали средняя? Это по покупательной способности местной, это какой примерно…?
К.БУСЫГИН – Это хорошо. Пределов, конечно, нет – всегда хочется больше. Жить можно, как говорят.
С.БУНТМАН – Может жить. Если он единственный кормилец, например?
К.БУСЫГИН – Тогда уже тяжело.
С.БУНТМАН – Ну, в смысле, как вклад в семейный бюджет, это серьезный.
С.БУНТМАН – Конечно, значительный, потому что люди работали, работают династии, реально старые династии. Есть люди просто, которые не уходили, потому что некуда было уйти. Не все же могут уехать куда-то. У кого-то семья, дети родственники, проблемы всякие, поэтому они молодцы с одной стороны – они остались, они завод не бросили, трудились.
С.БУНТМАН – Но при этом морально и физически это очень тяжело.
К.БУСЫГИН – Конечно, их можно понять, тяжело было, потому что на такую зарплату существовать было крайне тяжело, а самое главное, что они видят движение. То есть, не так «вот вам, ребята, было 11, давайте сейчас вам 22-23 – трудитесь». Они видят движение, что каждый месяц по чуть-чуть, но это шло – по тысяче по полторы. Они видят движение, чувствую на себе заботу, видят, что повернулось к ним государство.
С.БУНТМАН – Ну, одновременно проходят и ремонты, и перспектива переоборудования, есть уже условия, спецовки нормальные. Вот, как-то в комплексе.
К.БУСЫГИН – Да, в комплексе в основном проводили в летний период, потому что, понятно, климатические условия – Удмуртия все-таки это холодно. А у нас самая большая беда из ремонтов, это не то, что надо поменять колер на стене, а реально протекали крыши, с крыш по стене течет, капает на кабель, несколько раз было задымление, эвакуация и так далее. Могло и до несчастных случаев дойти, слава богу, не дошло. Были вещи, в которые мы считали необходимым вложить деньги. Дилемма: или станок купить или ремонт сделать. Но, думаю, что поступили правильно, и здесь я считаю, показывать в дальнейшем людям, что государство о них заботится. Это государство. Мы – это ВПК, мы – это армия, это оборона, и одними лозунгами здесь не проживешь. Люди должны чувствовать заботу ,обратный эффект, отдача.
С.БУНТМАН – Давай-давай! – это тоже…
А.КУРЕННОЙ – Это один раз срабатывает.
К.БУСЫГИН – Один раз можно, конечно, с шашкой побегать, как политрук Клочков, но…
С.БУНТМАН – Поэтому очень важен следующий год еще ко всему. Вот, в этом выполнили…
К.БУСЫГИН – Да, в этом выполнили гособоронзаказ полностью, повторюсь, за 5 лет это первый раз, поэтому все в хорошем смысле в добром шоке. Все довольны. И плюс гражданская продукция – у нас получилось 74 тысячи. А на следующий год мы еще перестраиваем свои ряды, еще хотим более усовершенствовать и закупку и горизонт видимости сделать на полгода, что у нас будет когда закладываться и производиться. И, самое главное - контроль. Хотим добиться выхода на 150 тысяч стволов. Уже программа принята, сейчас расписываются эти 150 тысяч, как они будут в пропорции: гособоронзаказ, коммерческая составляющая.
А.КУРЕННОЙ – Это вся номенклатура?
К.БУСЫГИН – Вся номенклатура 150 тысяч стволов, да. Но, мы же еще производим и запасные части и в армию поставляем, за рубеж, и также у нас на заводе станкострой свой и «инструменталка» своя. То есть, мы самодостаточно предприятие и доказали это – мы год живем на самодостаке, и еще выросли на самодостатке. И зарплаты подняли на самодостатке, обули-одели, и ремонт, и развитие у нас идет. Конечно, сейчас после акционирования предприятия, мы надеемся, что это пойдет с удвоенной энергией, что будет только лучше от этого. Люди приходят понимающее, слава богу, и, действительно, болеющие за общее дело.
А.КУРЕННОЙ – Это хорошо, а вот, в продолжение технических моментов – насколько я помню, по моей предыдущей поездки туда, это огромные территории, большие цеха, которые, может быть, при современном производстве, не очень-то и нужны. Вы как-то будете не то, чтобы сокращать территорию – может быть, часть ее переводить под какие-то другие виды назначения, цеха новые строить?
К.БУСЫГИН – Я расскажу, что планируется пока, это планы в головах, даже еще не на бумаге, хотя и на бумаге кое-что существует. Само собой, что «Ижмаш» был детище советских времен, это 35-метровые потолки, это цеха 150 метров длинной – вы представляете, как прогреть в удмуртскую зиму, каких денег это стоит?
С.БУНТМАН – А, зачем такие высокие делали?
К.БУСЫГИН – Когда-то планировали и ракеты, кстати, и производит завод ракеты, и по конкурсу – мы сейчас выиграли этот конкурс – тоже производим эту ракету. Правда, у нас небольшие трудности, но ничего мы их перешагнем, я уверен. Так вот, возвращаясь к тому, как мы будем относиться к нашим площадям огромным, их тут 24 тысячи квадратных метров – это огромные площади только на одном заводе. На втором – чуть поменьше, но тоже много свободных. Мы сейчас путем присоединения «Ижмеха» к «Ижмашу» - сейчас «Ижмаша» нет, есть Концерн «Калашников», - смотрим сейчас со службами двух площадок, - как я говорю: площадка-1, площадка-2, - как нам куда, кого переместить, кто должен куда переехать, чтобы конструктора в одном месте сидели, чтобы у них был быстрый доступ, например, в производство – посмотреть что-то. Опять-таки рядом отстрел можно… тир и так далее. То есть, целесообразность размещения служб. Естественно, когда у нас все это закончится - у нас высокоточная техника, производим, КПМ машины и многие еще управляемые ракеты и снаряды – когда все это закончится, у нас окажется, что есть площади, которые не востребованы сегодня. Мы сможем их отключить. Потому что, сейчас так устроена система проводки, как электроэнергии, так и тепла…
С.БУНТМАН – То есть, запитано все – либо все, либо ничего.
К.БУСЫГИН – Да, нельзя отключить какой-либо цех, потому что через него все равно проходит общая «грелка». И тогда нам будет проще. Мы отключим – это будет дополнительно очень большие деньги в экономии. Но, это не значит, что от этих площадей мы откажемся, потому что в развитии уже и сейчас у нас не то, что ведутся переговоры по линии руководства Ростехнологией, сейчас рассматривается вопрос уже в конечной стадии о создании совместного производства со «Штайр-Манлихер» австрийская фирма такая есть очень известная. И уже договорились уже до конкретики, последний раз виделись на выставке «Милипол» в Париже, уже смотрели, что производить будем, какие станки нужны, как это все пройдет. И очень приятно, что импортная составляющая смотрит на нас, я имею в виду на Россию, и в этом сегменте российском на стрелковую отрасль стали смотреть. Это о чем говорит – что мы на правильном пути. Если бы у нас было плохо, если это была бы показуха, ни одна бы западная организация не пошла бы на создание… ни рубля бы не вложила.
С.БУНТМАН – Ну, конечно, пошли бы еще на создание… вот, сколько мы видели образцов – на создание такое вот, размещение зарабатывание быстрых денег и уход.
К.БУСЫГИН – Да, были такие предложения, совершенно верно говорите. Были такие предложения, что «мы вам привозим мешочек, в мешочке запчасти. Вы сидите - как бы умные люди – и собирайте и продайте наши у себя на рынке». Мы, естественно, от этого отказывались изначально. Сказали, что только станки, оборудование, технологии и обучение наших работников.
С.БУНТМАН – Ну, здорово. При этом, когда вы и энергетически, территориально, пространственно реорганизуете свое производство, вы увидите, что у вас сейчас под паром, скажем, для какого развития, как будут внутри коммуникации строиться. С одной стороны, упорядоченная, с другой стороны открытая система для развития получается.
К.БУСЫГИН – Да, и я в продолжение к площадям – от площадей-то отказываться не надо, потому что я, когда приехал год назад, тоже хотели половину продать, все перенести, сгрудить и остальное продать. Ну, и смысл? А потом где будем выкупать, что? Где будем строить? Потом будем локти кусать. Пусть тяжело, мы это 20 лет переживали, но переживем еще какой-то период, но зато доживем до этого.
С.БУНТМАН – Константин Бусыгин -генеральный директор Концерна "Калашников". Мы продолжим через три минуты нашу программу.
НОВОСТИ.
С.БУНТМАН – Мы продолжаем нашу передачу. Ведут ее Александр Куренной и Сергей Бунтман. И у нас в гостях Константин Бусыгин - генеральный директор Концерна "Калашников". Передача идет в записи, поэтому, к сожалению, мы не можем непосредственно ответить на ваши вопросы. Но мы постараемся быть достаточно толковыми…
А.КУРЕННОЙ – Предугадать.
С.БУНТМАН – Предугадать ваши вопросы. Есть у меня еще один вопрос. Когда мы говорим «устаревший парк станков», есть такие, сякие, пятые десятые, сразу возникает обывательский вопрос. Мы не видели явственно давно модернизации самой продукции, как бы не видели, как бы не знаем. Что тут такого – полмира в зависимости от позиции любой там, в кино плохой парень или хороший парень бегает с «Калашниковым» - ну и бегает себе и можем мы это делать на старых станках еще. Старые добрые станки, старый добрый «Калашников» мы и делаем.
А.КУРЕННОЙ – Ну, и все слышат какие-то разговоры про АК-12 еще какие-то модели.
С.БУНТМАН – Это да, но пока, чем плохо – давайте старое заэксплуатируем, будем лучше на них работать да и все.
К.БУСЫГИН – Раньше-то было проще, я повторюсь, когда «Ижмаш» чисто на оборонку работал, чисто «Калашниковы» и производил. И производил 600 тысяч в год, потому что было просто: станок один раз наладил – он целый год работает. Нет такого, как сейчас – 2 тысячи одного какого-то изделия, потом переналадка идет – другое изделие. А это ведь все комплектующие, под каждое нужно успеть, а не дай бог, что-то не доставили – у тебя линии будет простаивать. Это очень тяжело. Проще было с номенклатурой. А сейчас жизнь заставляет, как и в военном плане на новейшие разработки идти, так и в гражданском секторе. У нас есть и в гражданском секторе разработки. Три из них мы целый год заявляли о них, но силы не было реально, чтобы их запустить.
С.БУНТМАН – Это что?
К.БУСЫГИН – «Сайга -107», «Сайга -340» и «Сайга-9» - это на базе «Витязя» для спецподразделений – это все гражданское. Мы сейчас все это хотим запустить с начала года. потому что одно дело об этом говорить, заявлять, и понятно, что уже коллеги подтрунивают: говорим, говорим, а когда увидим-то реально. Действующее образцы есть, но это образцы. И все говорят: «Да, классно, гениально! А, когда купить-то можно будет?» Естественно, для того, чтобы купить, нужно начать производить, потом еще наверняка доводка сразу будет, новые вещи – они редко получаются, которые сразу без доводки и что-то там не менять.
С.БУНТМАН – Ну это во всех областях немножко ждем.
А.КУРЕННОЙ – Ну, какая-то практика должна пройти.
К.БУСЫГИН – Потом много нареканий на то, что мы гражданскую продукцию не широким парком выпускаем. Да, мы вообще, не выпускаем практически. Я говорю, по заказам у нас одно американское направление – 200 тысяч стволов готовы купить, а мы всего 76 производим вместе с Гособоронзаказом за год - ну, что тут говорить, какие силенки. Поэтому, конечно, нужны новые станки, нужны новые подходы, новые люди с образованием, и сможем и те объемы закрывать.
С.БУНТМАН – Организация, новая техника менеджмент.
К.БУСЫГИН – Сразу нельзя, конечно. Я понимаю, что многим это хочется. Но, слава богу, руководство наше понимает, что быстро, во-первых, хорошо не бывает в этой сфере, а во-вторых, здесь нужно качество плюс все-таки социальный вопрос должен присутствовать, иначе у нас с мертвой точки это не сдвинется. И то, что сейчас пошло такое положительное движение – к людям повернулись – я уверен это даст свои плоды. Я уверен, потому что иногда даже людей просишь остаться, что-то доделать срочно по линии того же Гособоронзаказа. Многие вещи у нас есть и закрытые разработки, о которых мы не говорим, но это не значит, что завод делает до сих пор один только АК. Это широкий спектр просто для спецподразделений. Конечно, не в тех количествах, как хотелось бы, заказы, но, тем не менее, это мысль, это конструктора, это работа. Вручную выточить, собрать, и чтобы он работал и еще победил в конкурсе и потом его еще производить – это…
Слава богу, остались кадры. Но с кадрами не очень хорошо, особенно в конструкторском направлении, поэтому сейчас все силы бросаем, чтобы не забыть и это, а то потом придут, как я уже говорил, станки, новые идеи, поручения от руководства страны и нашей корпорации, комиссии ВПК, а мы не сможем, потому что некому будет это делать. Людей реально мы сейчас собираем по единицам, кто, где остался, кого-то даже с пенсии просим вернуться, чтобы учили молодежь. То есть, работа идет, но это не ежеминутный результат, это работа на перспективу.
А.КУРЕННОЙ – Удалось сохранить все технологии, или какие-то утеряны?
К.БУСЫГИН – Нет, все у нас сохранено. Это, слава богу, да, все сохранено.
А.КУРЕННОЙ – Концерн участвует в программе – я вот, с уверенностью не могу сказать, запустят ее точно или нет, или, может быть, уже запустили – по переоборудованию, дооборудованию автомата Калашникова. Ходили разговоры, что, может быть, не надо выпускать что-то принципиально новое, но можно поставить планки для дополнительного оборудования, прицелы, еще что-то. Планируется такая работа?
К.БУСЫГИН – У нас, видите как, мы создали машину, называется АК-12, это не то, что мы за этот год создали, а это последние 2 года, я бы сказал, даже трех лет. Это конструкторские как бы мысли, он долго, с большим трудом, сначала на чертеже, а потом на железо перенесли. Он проходит сейчас свои испытания войсковые.
А.КУРЕННОЙ – На нем это все предусмотрено?
К.БУСЫГИН – Это уже совершенно новая «машинка», АК-12 – это уже не «Калашников» старый, который даже мы не производим. Но, вопрос опять-таки развития стрелкового направления и того нашего солдата, который с этим стрелковым оружием в руках защищает родину. Ведь, все-таки три такие постулата: это качество, это надежность и простота ¬ они присутствуют все-таки в нашем «Калашникове» на сегодняшний день.
Мне все говорят, вот, конкуренты сейчас, как АК-12 запустили такую-то разработку, АЕК… Я говорю, да, слава богу, что запустили, потому что люди нас противопоставляют друг другу, как будто мы как разные государства. Страна-то одна. И, слава богу, и пусть у них будет лучше. Это же для нашей армии пойдет. Дай бога, чтобы наша – значит, наша, у них будет лучше – значит, у них. Но здесь надо все-таки разумно подходить к этому направлению с точки зрения его озвучивания, как в прессе… как будто мы друг друга должны палки в колеса и съесть. Да нет, надо помогать, и мыслями – я уверен, что в дальнейшем к этому придем – и конструктора наши совместно будут встречаться. У одного одна мысль, у другого того, что не хватает – у этого мысль есть. Надо же, как говорят, круглые столы, совещания, симпозиумы всякие – это всегда было плюсом развития. Общение – это всегда плюс.
С.БУНТМАН – Ну, и конкуренция чисто в своем виде, это…
К.БУСЫГИН – Конечно, это хорошо, это нормально.
С.БУНТМАН – Не дает дремать.
К.БУСЫГИН – Да, и дремать не дает, и в то же время это развитие. Это развитие и науки и техники. Всегда же говорят, и Дмитрий Олегович говорил, что армия развитие всей оборонки, ВПК направление придаст автоматически – всегда так было – и гражданскому сектору развитие. Те технологии, которые могут быть применены в гражданском секторе, он, естественно, туда перекинуться. Поэтому, полностью согласны. А «Калашников», который мы все-таки производим сегодня – надежность качество и простота, мы считаем, что он уникальный. Ну, это уже весь мир признал, даже наши лучшие друзья американцы – они признали, что, да. Вот, как они ни пытались делать, что они ни делали, они возвращались к Калашникову. Простой. Все, что нужно солдату: разобрал, собрал, почистил, а в нужный момент, чтобы он тебя не подвел, а произвел выстрел - и ты остался жив.
С.БУНТМАН – Все-таки модернизация и такое обновление…
К.БУСЫГИН – Она есть модернизация, много видов модернизации предлагаем и министерству оборон, и министерству внутренних дел, и ФСИНу и другим структурам. Каждый подбирает под себя, что ему необходимо, мы эту модернизацию проводим, выполняем. То есть, здесь работа идет. Здесь у нас ни простоев, ничего нет. Кстати, это тоже идет в общий заказ по линии гособоронзаказа.
С.БУНТМАН – Это составляющая часть.
К.БУСЫГИН – Составляющая часть, да. Поэтому, то, что сейчас предложил руководитель Сергей Викторович Чемезов президенту, когда к нам приезжал Владимир Владимирович Путин в сентябре 19-го на День оружейника. Это замена трех старых автоматов на один новый. Ну, вот, сейчас это просчитываем, как это выгодно, несколько это выгодно. Это так сразу не сказать, надо все возможные моменты просчитать, просмотреть. Хотелось бы само собой, чтобы те автоматы, которые мы производим сегодня – мы же тоже производим, 103-ю серию производим – мы их поставляем за рубеж по линии ВТС. А, хотелось бы, конечно, чтобы новые у нас шли на склады, а со складов мы забираем, их опять разберем, проверим, отстреляем – бирочки; и вот, пускай туда, где они сегодня крайне необходимы, где войны идет, конфликты различные. Все-таки, чтобы у нас поновее парк был, в войска, гражданский сектор.
А.КУРЕННОЙ – Несбыточная мечта. А к людям, если вернутся немножко. Нет психологического какого-то такого момента, противостояния. Два крупных предприятия в одном регионе «Ижмаш» и «Ижмех». Не воюют между собой? Нет такого?
К.БУСЫГИН – Войны никакой не было. Есть отношение людей, но оно рождено не за один год. Это опять 10 лет отмотать, наверное, еще раньше было. Потому что «Ижмаш» - это огромный был концерн, такой монстр: и деревообработка и все-все было свое, и станкострой. Огромные заводы целые были, инструментальные заводы и Ижевский оружейный завод. Это все входило в концерн «Ижмаш». А «Ижмех» он как был, так и остался. Он в основном… направленность его работы была все-таки – гражданский сектор, потому что производит охотничьи, спортивные ружья. Из военного направления только пистолетное производство. Тоже было им тяжело, тоже молодцы, что выстояли, сумели перевести - завод, повторюсь, меньше по сравнению с концерном «Ижмаш» был – сумели перевести, какую-то продукцию стали выпускать: электроинструменты, медицинские различные кардиостимуляторы. Потому что кадры были: «высокоточка» - ракеты производили. То есть, все что можно, где руки задействовать – стали производить.
Сегодня, конечно это не актуально, потому что сегодня нужно переходить на новые образцы, на новые виды оружия. Но, опять-таки мы огульно не идем: вот, тогда было хорошо, а сейчас нет – давайте закроем. Будем смотреть, плавненько подходить. Людей обучать, переводить в цеха на другие станки. Резких движений здесь делать нельзя. Люди на кону – самое главное. А отношение между заводами – конечно, это было рождено руководителями, то есть, если руководители не дружили, то само собой такая же атмосфера была и в цехах, потому что даже Ижевский механический завод выпускал, например, ИЖ-27, знаете? Обычное охотничье ружье. Был концерн «Ижмаш» и вот, директор концерна когда-то сказал: «А, чего это они там производят ИЖи? Пусть нам платят проценты или сколько… неважно».
А.КУРЕННОЙ – За то, что «ИЖ».
К.БУСЫГИН – Да, за то, что ИЖ назывался. А эти взяли сразу переделали «Байкал». То есть, эта глупость. Два завода в одном городе, люди все рядышком живут – ну, градообразующее предприятие – конечно, же это было смешно, и в то же время не смешно, потому что сегодня…. Вот, я возвращаюсь сегодня как раз туда и 4 дня подряд буду ходить уже по Ижевскому механическому заводу, по цехам, как это делал сейчас в очередной раз у нас на Концерне «Калашников», где рассказывал людям, чего мы добились, какие планы на 14-й года. Слушаю всегда и прошу даже их говорить, что не устраивает, какие-то моменты, ну, много чего… аптечек не было даже – ужас. То есть, люди чувствуют отношение к ним, что с ними общаются. Я подхожу – они меня трогают: О! Генеральный директор – живой!
С.БУНТМАН – Настоящий!
К.БУСЫГИН – То есть, с ними общаться надо. Я сам когда-то на заводе работал, я помню, что это такое. На «Ижмехе» - там ситуация другая. Мы недавно его стали присоединять, поэтому те 7700 людей, которые работают там – ну, допустим, 500 управленцев, а остальные – заводчане чистой воды. У них сарафанное радио. Один кто-то запустил какое-то слово, другой слово добавил, третий еще слово, запятую…
С.БУНТМАН – Сейчас нас сократят…
К.БУСЫГИН – Да, я улетал сюда на той неделе - говорят: «Все, генеральный директор Бусыгин заложил нас в кредит, сейчас продаст» и так далее. Я понимаю, эти люди простые – просто с ними надо общаться. Самому идти и рассказывать.
С.БУНТМАН – Нормально, ясно все объяснить, все показать.
К.БУСЫГИН – Поэтому вот, 4 дня – у меня будет все расписано – с утра до ночи все департаменты все склады цеха буду обходить.
С.БУНТМАН – Надо просто инициативу всегда перехватывать перед сплетнями.
К.БУСЫГИН – Люди должны знать. У нас же, когда человек что-то не знает, начинают о чем-то думать. Вот мы даже сами – когда чего-то не знаешь, начинаешь что-то домысливать.
А.КУРЕННОЙ – Переживать.
С.БУНТМАН – Причем автоматически ориентироваться на худшее.
К.БУСЫГИН – А есть еще люди «добряки» в кавычках, которые с удовольствием говорят, что «ребята, да вы что! Нас хотят закрыть полностью, уничтожить». Понятно, хорошо было – годы сидели и сидели. Динамику-то мы сейчас смотрим. Там, в принципе завод – он в принципе, такой – с 2008 падал, еще бы год, наверное, и тоже закрылся.
С.БУНТМАН – Ну, здесь, что надо будет менять – это менеджмент, конечно.
К.БУСЫГИН – Да, это руководство Ростехнологии принимает решение по замене менеджмента, плюс новые акционеры пришли в концерн, умницы. Будет менеджмент, я уверен, что большинство останется тех, кто у руля там и сейчас и был. Есть люди, которые специалисты и занимаются своим направлением, они просто лояльны. У него есть работа, он ей занимается. А есть те, которые вроде как и занимается, а вроде, как еще у него язык с костями и начинает перемывать, чего нету. Если бы чего было – другое дело. Было бы нам в помощь, если бы они доносили людями информацию - для чего это все делается. Сейчас вопросники я собирал – там вопросы на самом деле жизненные, простые: «А вот, мы соединимся – у нас стаж останется?» Само собой останется, но это же надо сказать. А им говорят: «Да нет, какой стаж? Кому ты нужен?» Вот и все. Поэтому здесь по мелочам все: «А социальные вопросы останутся?», «А ветеранские организации не разгонят?» Как будто пришли такие изверги и все будут разгонять. Наоборот, мы хотим соединить все лучшее, что есть.
С.БУНТМАН – Просто в головах соединяется масса всевозможного отрицательного и реального и не очень реального опыта, сразу появляется такая картина. Поэтому я говорю, что в таких случаях очень важно брать инициативу в свои руки, самим превентивно все рассказать и тогда будет ясно.
К.БУСЫГИН – Ну, вот, пытаемся.
С.БУНТМАН – Кто может работать в таких условиях, кто согласен. Только в реальных условиях. Он, может быть, вполне серьезные, вполне жесткие, вполне кризисные, но они должны быть реальные. Вот, это надо, наверное, руководству рассказать, что вы и собираетесь, насколько я понимаю, сделать.
К.БУСЫГИН – Да, одно дело, например, генеральный директор – ну, это генеральный директор. Генеральный директор, когда находится в кабинете – это беда завода. Он должен где угодно находиться – заказы выбивать – только не в кабинете сидеть. А уже исполнительная структура вся уже хотелось бы, чтобы была местная. Потому что люди, которые там по 20, по 30 лет на предприятии, там уже каждый закуток знают – вот, такие кадры, не дай бог, не потерять. Это самое главное.
А.КУРЕННОЙ – А конструкторские бюро будете объединять или нет?
К.БУСЫГИН – В планах есть объединение, конечно. Только мы не хотим втупую взять и объединить. Чтобы они пока остались, но одно должно быть конструкторское бюро.
А.КУРЕННОЙ – Мозговое ядро.
К.БУСЫГИН – По направлениям: гражданское оружие, высокоточное оружие, стрелковое направление, военное оружие, средства разработки.
С.БУНТМАН – Скажите, а вот, объединяется большое конструкторское бюро, каждый занимается своим делом. Сохраняется такая более-менее изоляция по своим… или обмен идеями может происходить на разных уровнях?
К.БУСЫГИН – У них все равно происходит этот обмен идеями, просто хотелось бы, чтобы те идеи, которые есть, - они есть, на каждом предприятии есть свои идеи – на Ижевском механическом заводе и на Концерне «Калашников», чтобы эти идеи совместить для чего-то хорошего. Ни для кого не секрет, как сейчас многие говорят: «Ну, вот, конструктора – столько денег надавали – он сидел год и ничего не придумал!» Но, не обязаны, это нормальный эффект. Взять, например, рубль и за рубль что-нибудь придумал. А, если не придумал? Но твоими трудами следующий уже воспользуется и придумает что-то. То есть, кирпичик твой уже в стенку… Понятно, о чем говорю? Поэтому, если есть кирпичики там и кирпичики тут – надо соединять все положительное. Они есть. Если бы их не было, наверное, все-таки не покупали бы у нас и иностранцы в таком количестве – а покупает большинство – нашу и гражданскую продукцию, да и военную тоже. Потому что это качество в первую очередь.
С.БУНТМАН – Опять же в этой отрасли нужна умная, гибкая организация обмена идеями на современном уровне.
А.КУРЕННОЙ – Может быть, даже с предприятиями внешними. У нас же есть мозговые центры именно инженерные в «стелковке», такие, как ЦНИИТОЧМАШ, может быть. Какие-то с ними проводить работы, брать идеи.
К.БУСЫГИН – С ними-то мы постоянно как бы трудимся, а вот идея очень хорошая на самом деле, может быть, какие-нибудь симпозиумы, конференции даже международного плана проводить, в принципе. Мысль – она всегда мысль.
С.БУНТМАН – Кстати, было видно во многих областях, близких мне, например, Калининградский университет, когда он объединился, они стали площадкой – от этого выигрывают не только потому, что принимают гостей, ученых, обсуждают, а они сами этим питаются, и сами питают. Стать мозговой площадкой – это тоже одна из целей хороших очень.
К.БУСЫГИН – Спасибо за совет.
С.БУНТМАН – Просто это интересно, и, когда создается, действительно, руками и разумно переустраивается любое… от тех же цехов до нормальной организации, до разработок
А.КУРЕННОЙ – Это точно. Давайте, может быть, в будущее немножко посмотрим. За год предыдущий, посмотрели его, можно сказать, отчитались. На год будущий, как минимум, какие планы?
К.БУСЫГИН – Планы у нас, я бы сказал, они укрепились с приездом президента в сентябре, потому что собирались молодые специалисты наши, конструктора и к ним подходил Владимир Владимирович и один из вопросов был такой: «Мы сейчас выиграли конкурс на ракету «Вихрь». Это многоцелевая ракета, которая на наших вертолетах используется в основном. Не получится так, что мы сейчас этот конкурс сделаем, а потом, что под него будем закупать – потому что конкурс на три года – производство эти ракет – станки, оборудование, специалисты, а потом окажемся не удел?» Он сказал так: «Сделаете, как надо – гарантируем до 20-го года эти заказы, будете ими заниматься». Здесь у нас уже сразу линия развития по высокоточной тематике, так называемое высокоточное направление. Повторюсь, помимо «Вихрей» еще и «Краснополь» и Китолов» делаем снаряды, и контрольно-проверочные машины, и юстировочные машины - это у нас все высокоточ
