Пока отечественный ВМФ весьма ограниченно способен решать задачи обеспечения военной безопасности страны
Сегодня представители военного руководства достаточно много говорят о задачах развития нашего флота, его отдельных подсистем и корабельного состава. В открытой печати можно найти материалы о том, какой боевой мощью может обладать наш флот к завершению ГПВ-2020. Однако насколько верны принятые в настоящее время приоритеты и в целом сам путь развития ВМФ России? Каким должен быть наш флот, чтобы в полной мере удовлетворить потребности страны и защиту ее интересов в Мировом океане? Об этом мы поговорили с председателем Комитета Государственной думы Федерального собрания Российской Федерации по обороне адмиралом Владимиром Комоедовым, в прошлом – командующим Черноморским флотом.
– Владимир Петрович, какие же задачи сегодня стоят перед ВМФ России?
– Для ответа на этот вопрос надо, как говорится, плясать от печки. Если Россия на мировом уровне считает себя морской державой, то и к флоту следует относиться соответственно. Протяженность наших границ – более 60 тысяч километров. Из них 38,8 тысячи – это морские границы. Речных – более семи тысяч километров. Озерных – полтысячи. На сухопутные же приходится 14,5 тысячи километров. Правда, географически сложилось так, что все они у нас холодные, замерзающие. Другой такой страны в мире не найти. Поэтому и Военно-морской флот России должен быть морским, океанским.
Сегодня на наш флот возлагается достаточно широкий сектор задач, которые можно свести в две группы. Первая – защита интересов России, поддержание боеготовности флотов в мирное время. И вторая – отражение военной агрессии с началом военных действий.
Основными задачами ВМФ России в мирное время являются сдерживание от применения военной силы или угрозы ее применения в отношении России, создание и поддержание условий для обеспечения безопасности ее морской хозяйственной деятельности в Мировом океане, обеспечение военно-морского присутствия страны в Мировом океане, демонстрация флага и военной силы, визиты кораблей и судов ВМФ, участие в осуществляемых мировым сообществом военных, миротворческих и гуманитарных акциях, отвечающих интересам РФ, а также поддержание свободы открытого моря.
В военное время ВМФ будет осуществлять вооруженную защиту суверенитета России во внутренних территориальных морских водах, суверенных прав в исключительной экономической зоне и на континентальном шельфе.
– Насколько широка география решения этих задач? Ведь одно дело – действовать у своего берега, а другое – далеко в океане.
– Если смотреть с океана или с моря, то география сегодня, к сожалению, складывается не в пользу России. На всех флотах действие любой морской составляющей – подводной, надводной, воздушной – находится под контролем сопредельных государств. Приведу конкретный пример. Балтийский и Черноморский флоты являются закрытыми театрами. Северный флот как будто бы открытый, но против него создан Фареро-Исландский рубеж – линия противолодочной обороны НАТО в северной Атлантике между Гренландией, Исландией и Великобританией. Тихоокеанский флот находится под контролем, однако имеет прямой выход в открытый океан с Камчатки, на территорию которой можно добраться только воздухом или морем. К сожалению, для оперативного построения сил это направление до конца не оборудовано.
Нас не сравнить с США, которые защищены двумя океанами. В таких условиях создать какую-то группировку против Америки крайне сложно. Не найдется такой страны и таких сил, которые смогли бы это сделать.
Получается так, что зоной, где предстоит решать задачи нашему флоту, может оказаться большая часть Мирового океана. Об этом свидетельствует география геополитических и экономических интересов России, районов морей и океанов, откуда могут исходить угрозы ее безопасности и интересам.
В качестве примера можно привести БРИКС – глобальный экономический проект. Его бесперебойное функционирование в немалой степени обусловлено доступностью стран – участниц этой группы, способностью предотвратить возможное давление на любую из них. Решить задачу обеспечения безопасного функционирования БРИКС возможно только силами военных флотов стран-участниц. Российский ВМФ здесь играет ключевую роль.
Глобальной задачей является обеспечение экономических мировых интересов российского бизнеса. Важна поддержка ВМФ России и в обеспечении деятельности ШОС, а также других экономических и политических союзов.
Для обеспечения экономических интересов присутствие российского ВМФ в мирное время необходимо в южной Атлантике, в океанских зонах, прилегающих к побережью Южной Америки и районам Юго-Западной Африки, в северной части Атлантического океана, Норвежском и Гренландском морях, в северо-западной части Тихого океана в районах рыбопромысловой деятельности, в Средиземноморье, в районах Индийского океана, прилегающих к северо-западному побережью Африки, островных зонах и морях Тихого океана, где есть угроза пиратских захватов, в северной части Индийского океана. В этих районах наш флот должен иметь достаточные группировки своих сил.
– Какие именно требования предъявляются к этим группировкам?
– Наш флот должен быть способен противостоять самому могущественному морскому противнику, иметь возможность нанести группировкам флота противника такой ущерб, чтобы они отказались от выполнения своих задач.
Группировки ВМФ России в дальней морской зоне по оперативным возможностям обязаны разгромить или по крайней мере эффективно ослабить авианосные и ракетные ударные соединения и группы возможного противника, поразить объекты его военной инфраструктуры до уровня, при котором он не сможет наносить эффективные удары по нашим объектам.
Они должны быть способны обеспечить боевую устойчивость РПЛ СН на море, базах и маршрутах развертывания, не допустить завоевания противником превосходства, поддерживать благоприятный оперативный режим, обеспечивать защиту морских коммуникаций и объектов народнохозяйственного комплекса России.
Группировки ВМФ обязаны быть готовы нанести требуемое поражение наземным объектам противника, а боевые возможности группировки стратегического неядерного сдерживания – неприемлемый ущерб вероятному противнику.
Самое сложное – обеспечить боевую устойчивость группировки в открытом море и океане. Необходимо поддерживать господство в воздухе.
Имея на вооружении 11 атомных многоцелевых ударных авианосцев, ВМС США решают эту задачу в любой точке земного шара.
– Это в военное время. А в мирное? Ведь известно, что наш флот не бездельничает и сегодня. Как только где-либо обостряется обстановка, туда сразу направляется наш боевой корабль или группа. Постоянно осуществляются визиты в порты иных государств, идут совместные учения.
– ВМФ России является видом Вооруженных Сил постоянной готовности, и в мирное время он в морях. Спектр задач довольно велик, и для каждой надо найти боевые единицы. Однако сил не хватает.
Для борьбы с пиратством и защиты судов российских собственников, занимающихся рыбопромысловой деятельностью и осуществляющих грузоперевозки, в каждом из важных районов должны быть развернуты как минимум по одному кораблю океанской зоны класса эсминец, большой противолодочный корабль или фрегат. Всего по три-четыре корабля на Атлантике и в Тихом океане, а также один-два в Индийском.
Демонстрация флага и выполнение иных мер поддержки дипломатической деятельности России требует соединений надводных кораблей океанской зоны численностью не менее трех – пяти единиц во главе с кораблем класса крейсер или авианосец. Потребности составят не менее трех – пяти походов в год таких групп на каждом из океанских флотов.
Участие в миротворческих операциях и демонстрация решимости защитить интересы России в районах военных конфликтов потребуют выделения группировки от шести – восьми до 20–30 надводных кораблей и от двух-трех до пяти-шести подводных лодок, включающей минимум один авианосец. Требуемая численность морской пехоты на борту кораблей соединения должна достигать не менее батальона.
При достаточно длительных военных конфликтах, где затрагиваются интересы России, присутствие такой группировки кораблей может потребоваться в течение достаточно длительного времени.
Полноценное решение задач поиска группировок ВМС иностранных государств и слежения за ними, ведение разведки морских и океанских ТВД потребуют наличия на постоянной основе спутников космической разведки, способных с периодичностью два – пять часов просматривать важные районы Мирового океана, а также присутствия в них корабля или подводной лодки для решения задач разведки в районах южной части Атлантического и Тихого океанов и в зоне Индийского океана – хотя бы по одному центру радиоразведки на иностранных территориях.
Кроме этого, необходимо иметь возможность вести воздушную разведку наиболее важных районов морских и океанских ТВД с периодичностью хотя бы раз в сутки, что потребует от трех-четырех до 10–12 и более самолетовылетов разведывательной авиации ежесуточно.
Задача боевого патрулирования РПЛ СН в готовности к нанесению ядерных ударов по противнику потребует постоянного нахождения в море не менее трех-четырех РПЛ СН, залп которых даже с учетом возможной потери одной из них позволит нанести противнику гарантированный неприемлемый ущерб. Для их боевого обеспечения потребуется иметь на постоянной основе в море на всех театрах группировки противолодочных сил общей численностью 10–12 надводных кораблей ближней морской зоны, три-четыре многоцелевые атомные и пять – восемь неатомных подводных лодок, а также в воздухе три-четыре самолета противолодочной авиации и хотя бы один самолет или вертолет радиолокационного дозора и управления.
Для решения задачи поддержания благоприятного оперативного режима в районах военно-морских баз и пунктов базирования и районах боевой подготовки сил флота потребуется до 20–30 надводных кораблей ближней морской зоны разных классов, а также 10–12 неатомных подводных лодок. Для этого нужно экстренно обновлять флот, его корабельный состав.
– Вы затронули количественные характеристики требуемых сил флота в мирное время. Не могли бы вы оценить, какие силы потребуются для решения основных задач флота в военное время? Разумеется, не раскрывая при этом секретную информацию.
– Конечно же, я даю лишь свои личные, весьма приближенные оценки, не содержащие сведения, составляющие государственную или военную тайну.
Естественно, с началом военных действий численность кораблей в море придется значительно увеличить.
Для решения задачи ослабления группировок авианосных сил вероятного противника в дальней морской зоне потребуется создать адекватные ударные группировки. Численность каждой – не менее 10–12 многоцелевых и шести – восьми ракетных подводных лодок, одного-двух авианосцев, пяти – восьми ракетных крейсеров и эсминцев УРО с ракетами большой дальности (500–800 км), 10–15 фрегатов с ракетами средней дальности, дивизии морской ракетоносной или дальней авиации и не менее полка разведывательной авиации океанской зоны.
Борьба с подводными лодками противника в ближней морской зоне, где их численность может достигать 10–15 единиц, и обеспечение боевой устойчивости РПЛ СН на каждом из океанских ТВД потребуют создать группировки противолодочных сил численностью три – пять атомных и 15–20 неатомных подводных лодок, 20–30 кораблей класса корвет, сторожевой или малый противолодочный корабль, 25–35 самолетов и до 40 вертолетов противолодочной авиации.
На закрытых морских ТВД – Балтийском и Черноморском требуемая численность группировок противолодочных сил может составить до 15 неатомных подводных лодок, 20–25 кораблей класса корвет, сторожевой или малый противолодочный корабль, до 20 самолетов и 25 вертолетов противолодочной авиации.
Для борьбы с надводными кораблями в морях и районах океанов, непосредственно прилегающих к нашему побережью, на каждом из флотов требуется создание группировки численностью 10–15 корветов и малых ракетных кораблей с ракетами средней дальности, 20–25 ракетных катеров, три-четыре дивизиона береговых ракетных комплексов средней дальности и полк морской штурмовой авиации на Су-24 или Су-34.
Специфика решения задачи прикрытия сил флота в море требует включения в состав каждого из флотов как минимум полка истребительной авиации и эскадрильи самолетов или вертолетов ДРЛО и У с возможностью их базирования на палубе авианосца.
Задача содействия приморскому флангу армии потребует создания на каждом из флотов группировки численностью от 12–25 десантных кораблей хотя бы одного полка транспортно-боевых вертолетов, полка или дивизии морской пехоты. Это позволит осуществлять высадку тактических десантов и войск первого эшелона в оперативных масштабах.
Борьба с минной опасностью в районах базирования флота, на маршрутах развертывания и морских коммуникациях потребует создания группировки до 30 минно-тральных кораблей различных классов на каждом из флотов.
Для того чтобы определить состав флота, нужно оценить угрозы, а затем возможности противостоящих группировок на стратегических морских направлениях. А Генеральный штаб ВС РФ и Главный штаб ВМФ России должны определить качественную и количественную сторону.
– Вы назвали внушительные цифры. Это потребует значительного увеличения корабельного состава нашего флота, качественного усиления морской авиации. Можно каким-либо образом сократить общий требуемый состав ВМФ, например за счет стратегического межфлотского маневра силами?
– К сожалению, наши флоты стратегически изолированы и возможности межфлотского маневра кораблями и подводными лодками в военное время практически отсутствуют. Однако ресурсы для маневра силами морской авиации, морской пехоты и береговых войск имеются. Это позволяет применить принцип «стратегической мобильности». В соответствии с ним в структуру ВМФ России помимо имеющихся флотов и других компонентов целесообразно включить силы центра. Их основу должны составить соединения и части морской авиации, береговых ракетно-артиллерийских войск и морской пехоты, которые при возникновении военного конфликта на одном из театров могут быть переброшены в зону боевых действий для усиления соответствующего флота до необходимого уровня.
Если бы другие страны не имели своих военно-морских сил, если бы не было такого количества вооружения, которым обладают США и НАТО, мы могли бы обойтись одним авианосцем, который у нас имеется и так высоко по широте базируется.
– Можете ли вы в самом грубом приближении сказать, какой состав должны иметь наши флоты, чтобы быть способными решать весь спектр задач, возлагаемых на ВМФ?
– Конечно, в самом грубом приближении потребности можно определить следующим образом.
Северный флот: 12–16 РПЛ СН, 20–25 атомных многоцелевых, 10–12 ракетных и 30–35 неатомных подводных лодок, два авианосца среднего или большого классов, 20–25 надводных кораблей океанской и до 140 (в том числе до 30 ударных, включая ракетные катера, до 40 противолодочных и до 50 минно-тральных) ближней морской зоны, до 15 больших десантных кораблей, два авиаполка корабельной авиации, по одному полку береговой истребительной, разведывательной и противолодочной авиации, противолодочный и транспортно-боевой вертолетные полки, эскадрилья морской штурмовой авиации, полк береговых ракетно-артиллерийских войск, полк или батальон морской пехоты.
Тихоокеанский флот: до 20 атомных многоцелевых, 10–12 ракетных и 20–25 неатомных подводных лодок, два авианосца среднего или большого класса, 20–25 надводных кораблей океанской и до 160 (в том числе до 40 ударных, включая ракетные катера, до 60 противолодочных и до 60 минно-тральных) ближней морской зоны, 20–25 больших десантных кораблей, два авиаполка корабельной авиации, по одному полку береговой истребительной, разведывательной и противолодочной авиации, противолодочный и транспортно-боевой вертолетные полки, полк морской штурмовой авиации, полк морской пехоты, два полка береговых ракетно-артиллерийских войск.
Балтийский флот: 10–12 неатомных подводных лодок, до 20 ударных (в том числе ракетные катера), до 20 противолодочных и до 40 минно-тральных надводных кораблей ближней морской зоны, 10–12 больших и средних десантных кораблей, полк истребительной авиации, отдельные эскадрильи разведывательной и противолодочной авиации, противолодочный и транспортно-боевой вертолетные полки, эскадрилья морской штурмовой авиации, батальон или полк морской пехоты, два полка береговых ракетно-артиллерийских войск.
Черноморский флот: до 15 неатомных подводных лодок, до 30 ударных кораблей и катеров, 15–25 противолодочных и до 30 минно-тральных надводных кораблей ближней морской зоны, семь – десять больших и средних десантных кораблей, полк истребительной авиации, отдельные эскадрильи разведывательной, противолодочной и морской штурмовой авиации, противолодочный вертолетный полк и транспортно-боевая вертолетная эскадрилья, батальон морской пехоты, полк береговых ракетно-артиллерийских войск.
В составе сил центра целесообразно иметь дивизию морской ракетоносной авиации, по одному полку разведывательной авиации океанской и ближней морской зоны, противолодочной авиации, морской штурмовой авиации, дивизию морской пехоты и один-два полка береговых ракетно-артиллерийских войск.
Порох надо всегда держать сухим.
– Могли бы вы сопоставить эти требования с тем, что заложено в кораблестроительной программе и ГПВ-2020? Насколько определенные в них ориентировочные показатели отвечают объективным потребностям?
– Сопоставление требуемого состава сил ВМФ России с кораблестроительной программой до 2020 года, во всяком случае с той ее частью, которая доступна в открытой печати, показывает, что требуемых показателей боевой состав нашего флота не достигнет.
Практически по всем кораблям и подводным лодкам основных классов численность планируемого боевого состава будет составлять 20–50 процентов от расчетного. И это при условии, что имеющиеся в боевом составе корабли флота пройдут требуемый ремонт и модернизацию.
Полностью может удовлетворять предъявляемым требованиям только численность РПЛ СН. Однако проблемы с ракетным комплексом «Булава» дают повод для серьезных сомнений в осуществимости в полной мере планов и в отношении РПЛ СН.
Таким образом, и на перспективу до 2020 года наш ВМФ будет весьма ограниченно способен решать задачи обеспечения военной безопасности России с морских и океанских направлений.
Поводя итог, отмечу, что здесь не должно быть однобоких решений. Необходим учет всех задач, стоящих перед нашей страной. Мы не имеем права забывать о том, что одним из самых сложных вопросов для нашего государства остается социальный блок – заработная плата, пенсии, рабочие места. Кроме того, сейчас идет процесс реформирования всех отраслей. Руководству страны приходится решать множество параллельных задач. Я поддерживаю мнение, что за счет поднятия оборонно-промышленного комплекса, его финансирования и восстановления жизнеспособности подтянутся и другие отрасли. Необходимо также не забывать наряду с количественным составом и о качестве вооружения.
Владимир Комоедов
Беседовал Константин Сивков
Опубликовано в выпуске № 1 (519) за 15 января 2014 года
