Космонавту Роскосмоса Ивану Вагнеру, ставшему пятым спецкором ТАСС на Международной космической станции (МКС), 10 июля исполняется 40 лет. В апреле россиянин вернулся на Землю после второй в карьере космической миссии. В интервью ТАСС Вагнер рассказал, как еще со школьной поры шел к цели стать космонавтом и с какими трудностями сталкивался на орбите, а также поделился историями о дружбе с астронавтами, которых однажды очень выручил с помощью горячего борща.
— Иван, ваше детство и юность прошли в буквальном смысле под ракетами, бороздящими небо, всего в 55 км от космодрома Плесецк. Какие остались детские воспоминания?
— Плесецк — закрытый город, поэтому в детстве я там ни разу не был. Но старт ракет можно было увидеть, особенно в вечернее время. Уже ближе к старшим классам мы знали, что скоро стартует ракета. Выходишь вечером, ждешь. Видел в детстве, как отделяется первая ступень от "Союза". Иногда можно было увидеть и отделение второй ступени. Для нас, мальчишек, это было как фейерверк. Детство — самое счастливое время, и воспоминаний очень много. Мой родной поселок Североонежск располагается в шести километрах от деревни, где жили мои бабушки с дедушками. Я постоянно ходил из поселка в деревню. Самые яркие воспоминания — как бегаешь босиком, купаешься.
— Дарили ли вам родители что-то связанное с космосом?
— В сельской местности тогда такого было не найти, не было даже игрушек на тему космоса. Мой день рождения попадал на пору сенокосов. У бабушки была корова, теленок, и в июле мы все были на покосе. У отца день рождения — 15 июля. Как правило, мы объединяли два дня рождения и праздновали их вечером после работы. Он был дальнобойщиком, часто ездил в командировки в Москву, Санкт-Петербург и привозил книги про космос, разные энциклопедии.
— Вы еще мальчишкой решили, что свяжете жизнь с ракетно-космической отраслью. Что вас вдохновило?
— Я очень люблю фантастику. В середине 90-х появились видеомагнитофоны и фильмы про космос. Конечно, они тоже влияли на сознание ребенка. Но на самом деле на меня больше повлияли книги, подсунутые родителями, можно так сказать. Поэтому читал про космос, интересовался. И чем старше становился, тем было интереснее.
Все это влияло, потихоньку оседало, и в 10–11-х классах у меня возникло осознанное желание связать жизнь с ракетно-космической отраслью.
— Поделитесь названиями любимых космических фильмов.
— Любимый — "Звездные войны". Я часто шучу, что пересмотрел его в детстве и поэтому пошел в космонавты. Самый правдивый — "Аполлон 13". Многие коллеги согласятся, что сценаристы не сильно приукрасили историю. Это художественный фильм, но он очень близок к документальному. Кроме того, "Интерстеллар" — фантастика, которая изначально не претендует на достоверность, но при этом там проходит "крепкая" научная теория, и смотреть интересно.
— Когда поняли, что ваша цель — именно стать космонавтом?
— После школы я поступил в санкт-петербургский Военмех на факультет авиа- и ракетостроения. На первом курсе в День космонавтики, 12 апреля, на встречу со студентами приехали космонавты, выпускники нашего вуза — Георгий Михайлович Гречко и Сергей Константинович Крикалев. И особенно Георгий Михайлович столько интересного рассказывал про космос — так захватывающе, как он это умел. Я тогда подумал, что хочу стать космонавтом. Тем более что перед глазами был пример — выпускники нашего вуза, которые этого добились. Эта мысль все сильнее и сильнее оседала в голове. По окончании вуза я целенаправленно искал путь в космос. Понимал, что нужно ехать работать в Королев инженером ракетно-космической корпорации "Энергия" и там уже искать вариант, где и как написать заявление на прохождение комиссии с целью отбора.
— В апреле этого года вы вернулись из второй в карьере орбитальной миссии. Чего больше всего не хватало в космосе и что поразило после возвращения на Землю?
— Не хватало близких — родных, семьи. Скучал по природе, так как вырос в сельской местности и с детства турист. Душа нормального не хватало. Но когда возвращаешься из длительной командировки с чувством выполненного долга, если все намеченное было сделано, то испытываешь эмоциональный подъем. Мы вернулись из космоса рано утром, была весна, вокруг степь — прохладный свежий воздух и запах полыни. Я не ожидал такого: давно не ощущал подобных запахов, забыл о них. Все это очень резко воспринималось для мозга.
— Правда ли, что на МКС, вопреки мифам, очень свежий воздух и неприятных запахов нет?
— Я бы не сказал, что свежий. Воздух на МКС — как если бы комнату долгое время не проветривали. Когда я впервые прилетел на станцию, для меня стало приятной новостью, что на самом деле каких-то резких запахов не ощущается. Да, воздух спертый, но фактически все оказалось намного лучше, чем я ожидал. Безусловно, если открыть подогретую еду или ту же банку с консервами, то появляются запахи. Кроме того, когда на "Прогрессе" (беспилотный грузовой космический корабль — прим. ТАСС) прилетают свежие апельсины или грейпфруты, мы съедаем мякоть, а корочки специально мнем, чтобы эфирные масла разлетались по модулю. Аромат очень приятный, сразу поднимается настроение.
В космосе не хватает таких простых земных вещей и особенно звуков природы. Во время первого полета я общался с супругой через месяц после старта, был май. Она говорит: "У нас сегодня такой дождь лил!" У меня в голове сразу появился отчетливый звук капель дождя, барабанящих по крыше. Я понял, как соскучился по таким звукам. На станции постоянный шум вентиляторов и один и тот же визуальный объем, если не выглядывать в иллюминаторы. Мозгу не хватает информации, каких-то раздражителей. И когда он их получает, возникают очень яркие эмоции.
— Проще ли было работать на орбите во второй раз, уже имея опыт, и довольны ли вы итогами миссии?
— Да, уже проще — прилетаешь с пониманием, что хочешь сделать и чего ждать от этой работы. Подходишь с определенным расчетом и четко понимаешь, что будет на выходе. Итогами доволен, мы выполнили вместе с Алексеем Овчининым всю программу. Трудности периодически возникали — техника ломается, но мы к этому готовы, постоянно что-то чиним. Техника работает постоянно, периодически выходит из строя. Иногда ремонтные работы даже интереснее. Иногда приходится поломать голову, в этом есть вызов. А когда починишь — испытываешь удовлетворение, потому что и на Земле все рады. Значит, работа была проделана не зря.
— Поломки и постоянная замена комплектующих на МКС — это уже рутина для космонавтов, учитывая долгий срок эксплуатации станции?
— Не то чтобы рутина, но мы к этому спокойно относимся, потому что некоторые системы работают круглые сутки на протяжении многих лет. Есть ресурсные замены, замены по отказу техники. Сломалось — будем чинить. Доложили на Землю и уже знаем, что запланированы работы и будем с этой системой ковыряться.
— Был забавный случай, когда НАСА в феврале 2024 года сообщило об утечке воздуха на российском сегменте МКС. Новость вызвала ажиотаж в СМИ. Мы попытались узнать у Олега Дмитриевича Кононенко, который на тот момент являлся спецкором ТАСС на МКС, по поводу "ЧП" на станции. Кононенко ответил: "У нас все спокойно, а что случилось?"
— Да, бывает, что из мухи раздувают слона. Утечка существует еще с 2019 года, мы ищем ее, изолируем, появляются какие-то новые микротрещины. Это неприятно, но не так страшно. Насколько я знаю, пару недель назад Алексею Зубрицкому и Сергею Рыжикову удалось найти большинство микротрещин, и утечка на МКС почти полностью изолирована. Пять лет каждый экипаж потихоньку вкладывал в эту задачу свои силы, и наконец ее доделали.
— В ходе этой орбитальной миссии состоялось историческое событие — первая в вашей карьере внекорабельная деятельность (ВКД), которая продлилась 7 часов 17 минут.
— Выход в открытый космос, безусловно, яркое событие полета. Все космонавты хотят сделать это. К данному мероприятию начинаем готовиться еще на Земле. За месяц до ВКД стартует предварительная подготовка, а за две недели приступаем к сборке оборудования, инструментов, проверяем системы скафандров. Так что готовимся к выходу основательно, а не так — ребята, все, завтра мы в космос!
До дня выхода были переживания, а в день выхода я уже сосредоточился и пошел целенаправленно работать, максимально сосредоточенно и аккуратно, чтобы ничего не пропустить. Я был так сосредоточен на рабочем процессе, что не получилось расслабиться и получить удовольствие от пребывания в открытом космосе. Да, очень красивые виды, закаты, рассветы, но ты полностью погружен в работу, чтобы выполнить задачу и при этом соблюдать безопасность.
— Ради каких эмоций и впечатлений вам бы хотелось вернуться в космос в третий раз?
— Мне было бы интересно принять участие в экспедиции в качестве командира экипажа. Опять же, очень хотелось бы полететь на новом корабле — ПТК, который сейчас создается в России. Тренажер для этого корабля уже появился в Звездном городке. Скоро мы вернемся из отпусков и обязательно начнем на нем работать. Также, надеюсь, в скором времени у нас появятся тренажеры для Российской орбитальной станции (РОС).
— Впереди долгая профессиональная карьера. Есть ли у вас заветная мечта?
— Совсем скоро, 15 июля 2025 года, исполнится 50 лет с момента начала проекта "Союз — Аполлон". Проект стал мощным импульсом для разрядки международной напряженности. Расскажите о сегодняшних взаимоотношениях космонавтов и астронавтов на МКС.
— Мы хорошо общаемся с астронавтами и понимаем, что от каждого из нас зависит здоровье и жизнь каждого из членов экипажа. Видим друг друга на подготовке, пересекаемся в Звездном городке и в Хьюстоне, поэтому общение довольно дружеское. Мы астронавтам помогаем, они нам помогают, что-то подсказываем друг другу. Таких примеров много. Вот Суните Уильямс и Нику Хейгу выход в открытый космос сделали, а мы разогрели борщ и харчо, принесли американцам горячего супа. Потому что знаем — коллеги уставшие и замерзшие после ВКД. Ребятам приятно, они рады — ну и хорошо.
В первом полете со мной и Алексеем Овчининым был астронавт Крис Кэссиди. С Крисом мы вместе при помощи манипулятора выполняли захват приходивших кораблей. А когда астронавты уходили на ВКД, мы с Дагом Херли их полностью одевали, потому что у американцев скафандр нельзя надеть самостоятельно и нужна помощь. То есть я оказывал коллегам полную помощь при шлюзовании.
Или, например, Крису нравится наш кофе с молоком. Я один раз угостил его этим напитком перед выходом в открытый космос. Выход прошел удачно. И родилась традиция — Крис каждый раз прилетал попить нашего кофе с молоком, а потом счастливый отправлялся совершать выход в открытый космос.
— Вы — идейный вдохновитель и организатор первой в своем роде байдарочной экспедиции "Путь предков" по древнему торговому пути из Великого Новгорода к Белому морю, которая стартует 26 июля. Как родилась идея?
— Греблей я занимался с детства. В первый поход отправился в 12 лет и с тех пор, даже находясь в отряде космонавтов, старался отправиться в поход хотя бы раз или в два года. Идея организации экспедиции, посвященной историческому наследию Русского Севера, у меня возникла уже давно — в 2015 году. Уже перед полетом на МКС я пришел к мысли, что этот маршрут надо не просто преодолеть в рамках туристического похода, а подробно рассказать читателям о различных его участках, местах Русского Севера, который я часто фотографирую с борта МКС. Таким образом родилась идея экспедиции — реконструкции старинного водного маршрута, соединяющего Ладогу и Белое море, по которому когда-то шли новгородцы. Протяженность маршрута составит 1500 км. По итогам экспедиции мы планируем снять документальный фильм.
— Готов ли ваш организм к таким нагрузкам спустя считаные месяцы после возвращения с орбиты?
— Это мы узнаем только после начала экспедиции. Сейчас я делаю все, чтобы максимально подготовиться. В ходе реабилитации упор идет на мышцы, которые больше всего задействованы при гребле. В байдарках мы будем проводить восемь-десять часов, соответственно, эту нагрузку должна выдерживать спина. Поэтому очень много упражнений делается на закачку мышц спины, пресс.
