В нашей стране 11 декабря традиционно был отмечен День учреждения Андреевского флага, под которым почти всю свою историю – за исключением советского периода – несет нелегкую службу российский Военно-морской флот. Однако праздник этот получился, как говорится, «со слезами на глазах» – в очередной раз некоторые представители экспертного сообщества настойчиво предлагали пересмотреть в сторону сокращения госпрограмму вооружений России по отношению к ВМФ.
Первопричиной таких предложений является достаточно сложная финансово-экономическая ситуация, при которой у многих экспертов возникает вполне обоснованное предположение о том, что в нынешних реалиях ГПВ-2020 становится уязвимой и даже не совсем посильной для дефицитного бюджета России. Проще говоря – на всех денег не хватит. А раз на всех не хватит – надо найти тех, за чей счет можно секвестрировать оборонные расходы. И вот здесь сразу «вспоминают» о флоте.
Но почему же именно за счет программ военно-морского строительства отдельные эксперты чаще всего предлагают сократить отечественные военные расходы? Аргумент один – якобы континентальный статус России. Дескать, Россия – сухопутная держава, и флот для нее – роскошь, которую в условиях финансово-экономической и военно-политической неопределенности она себе позволить не может.
В частности, еще в марте прошлого года в «Независимом военном обозрении» директор Центра анализа стратегий и технологий Руслан Пухов в статье «Национальная оборона: возможна экономия» (см. «НВО» № 8 от 16–22 марта 2012 года) в свете как раз упомянутой объективной необходимости некоторого сокращения расходов на оборону указывал: «Самый неочевидный в нынешних российских условиях элемент военной мощи – это океанский флот». По его мнению, географическое положение и военная история России также говорят в пользу второстепенной роли флота. Причем если тогда он считал, что «в экстремальном случае можно вообще ограничиться лишь группировками морских стратегических подводных ракетоносцев на Севере и на Камчатке, а также силами обеспечения боевой устойчивости стратегов», то сегодня в других его публикациях позиция в отношении расходов на флот стала еще жестче.
«Характер наиболее вероятной угрозы позволяет и обязывает поставить вопрос и о целесообразности непомерных планируемых расходов на флот, – написал буквально на днях все тот же эксперт. – Как известно, из 19,5 триллиона рублей, предусмотренных на закупки в интересах Министерства обороны, 4,4 триллиона резервируется на военно-морские вооружения и технику. Такие расходы были бы вполне оправданны в условиях благополучной экономической конъюнктуры и низких военно-политических рисков. Но при дефиците ресурсов и в обстановке активизации салафитского Мордора реализация длинных, дорогих и чрезвычайно инерционных военно-морских программ может быть отложена до лучших времен. Тем более что создание по-настоящему новых систем морских вооружений буксует. Возможность рестрикций закупок военно-морской техники можно предусмотреть даже в отношении морских сил ядерного сдерживания, которые сильно уступают РВСН в части боевой устойчивости и боеготовности, а воздушной компоненте – в части гибкости применения».
Что ж, давайте попробуем разобраться в этом вопросе.
Россия – сухопутная держава?
Автор данного материала уже неоднократно повторял – вне всякого сомнения, России нужны мощная и мобильная армия, а также современная и достаточная по численности авиация, но это совершенно не значит, что флот должен стать «пасынком»: хочу – дам на него денег, захочу – не дам. Да и с тезисом о «чисто сухопутном» характере страны не все так просто – для этого достаточно бросить взор на карту. Россия не только обладает самой большой в мире территорией площадью 17 млн 98,2 тыс. кв. км, но и огромными морскими границами – протяженностью более 37 тыс. км (при том, что протяженность сухопутных границ – менее 21 тыс. км), да еще и расположенными со всех сторон света. Плюс не забывайте о площади акватории территориальных вод и исключительной экономической зоны, а также о «плодородном» шельфе.
Надо учесть и тот факт, что морские границы с севера и востока – это выходы к Северному Ледовитому и Тихому океанам, которые в XXI веке станут ареной главных событий в мировой политике и экономике, а с Арктическим регионом российское военно-политическое руководство и вовсе в буквальном смысле связывает благополучное будущее России. В частности, на проводившейся 10 декабря с.г. расширенной коллегии Минобороны России президент России Владимир Путин поручил руководству министерства в наступающем году «особое внимание уделить развертыванию инфраструктуры и воинских частей на арктическом направлении». Как подчеркнул глава государства, «Россия все активнее осваивает этот перспективный регион, возвращается в него и должна располагать здесь всеми рычагами для защиты своей безопасности и национальных интересов». В текущем году, напомним, возобновила деятельность военная база на Новосибирских островах, и было начато восстановление арктических аэродромов «Темп», «Тикси», «Нарьян-Мар», «Алыкель», «Анадырь», «Рогачево» и «Нагурская». Проводились и другие работы в российской Арктике.
Мировой океан занимает три четверти поверхности планеты, что позволяет использовать его в качестве важного транспортного коридора, позволяющего за весьма приемлемую цену перебрасывать грузы из одной части света в другую. Причем зачастую морской транспорт – единственный способ перевозки определенных грузов. В самом деле, не будете же вы возить зерно с юга России за море на самолетах. Это уже не зерно будет, а золото. Наша страна уже ушла однажды – после распада СССР – из Мирового океана, что сразу отразилось на ее экономическом развитии. К примеру, грузооборот отечественного морского транспорта в 1992–2005 годах сократился с 405 млрд тонно-километров до 60 и только в 2010 году вновь превысил рубеж 100 млрд.
В последние годы Россия возвращается в Мировой океан и политически, и экономически. Так, по данным Конференции ООН по торговле и развитию (UNCTAD) по состоянию на 1 января 2012 года, Россия занимала 17-е место в рейтинге стран по суммарному дедвейту судов торгового флота – 1787 судов дедвейтом 20 368 207 т. И хотя наша доля на мировом рынке морских перевозок составляла с такими данными лишь 1,46%, но мы уже опережали по этому показателю Великобританию, Голландию и Францию. Впрочем, немного уступали даже Индии (1,53%) и Турции (1,69%), не говоря уже о Китае (8,91%), Германии (9,03%), Японии (15,64%) и Греции (16,1%).
Наконец, не надо забывать о добыче морских биоресурсов. К примеру, согласно прогнозу президента Всероссийской ассоциации рыбохозяйственных предприятий, предпринимателей и экспортеров (ВАРПЭ) Александра Фомина, по итогам 2013 года совокупный улов российских рыбаков может превысить 4,3 млн тонн, что станет наилучшим результатом отрасли за последние 15 лет.
Вот и получается, что Россия – не такая уж и сухопутная и имеет весьма значительные и важные для ее дальнейшего существования интересы на море. Но данные интересы, а также все указанные выше и многие другие достижения в сфере морской деятельности России необходимо защищать. И без современного океанского военного флота сделать это просто немыслимо. Разве что нанять армаду эльфов. С другой стороны, это отнюдь не означает, что надо прямо завтра начать «печь как пирожки» атомные авианосцы или универсальные десантные корабли, как предлагают некоторые «горячие головы». Ко всему надо подходить планомерно и с умом.
При этом надо принимать во внимание и тот немаловажный факт, что благодаря стремительному развитию военно-морских вооружений и техники одним из важнейших, может быть, самым главным качеством современного военного флота стала его универсальность – способность практически равно эффективно решать своими силами совершенно разноплановые задачи. Поэтому главная задача сегодня – обеспечить отечественному ВМФ эту самую универсальность, что можно сделать только за счет создания сбалансированного флота. И для этого придется претворять в жизнь длительные и «инерционные» программы военно-морского строительства, поскольку цикл создания и вывода в серию боевого корабля основного класса является, пожалуй, самым длительным среди всех образцов вооружений и военной техники, исключая разве что стратегические.
Морская компонента сил ядерного сдерживания
«Отмечу хорошую организацию командно-штабных учений по применению стратегических ядерных сил, – подчеркивал на расширенной коллегии МО России Владимир Путин. – В современной истории России оно прошло второй раз. Наземные, морские и воздушные комплексы успешно провели пуски ракет, подтвердили надежность ядерного щита России».
Однако высокая надежность этого щита в нашем случае полноценно может быть обеспечена только при надлежащем поддержании в боевой готовности всех трех его компонент – наземной, морской и воздушной. Причем первые две компоненты – пусть не обижаются на это утверждение летчики – являются определяющими. При этом ни наземные, ни морские СЯС нельзя переводить во «второй разряд», сосредоточиваясь на другой компоненте, поскольку они гармонично дополняют друг друга.
Да, создание и поддержание в боеготовности стратегических подводных ракетоносцев и их ракетных комплексов существенно более сложная и многоплановая задача, чем те же действия в отношении наземной компоненты СЯС. Но в ответ морские «стратеги» придают ядерному щиту России такие качества, как высокие скрытность и боевая устойчивость (поди отыщи подводный ракетоносец в темных глубинах Мирового океана или тем более под мощной ледовой шапкой Арктики, а потом еще и уничтожь его в «правильное время»: тронешь его раньше – и сам начнешь ядерную войну), а также способность гарантированного нанесения ответного удара возмездия, что и является главным сдерживающим фактором для вероятного агрессора.
Вы думаете, почему Лондон и Париж сделали ставку в своих СЯС на атомные подводные стратеги-ракетоносцы, а не на МБР наземного базирования и стратегические бомбардировщики, хотя последние два варианта были бы существенно проще в технологическом плане и обошлись бы дешевле для этих стран (во Франции, правда, остается воздушная компонента оперативно-стратегического/стратегического значения). Отнюдь не потому, что наземная и воздушная компоненты есть у их главного союзника – Соединенных Штатов. Главное здесь – высокая боевая устойчивость и скрытность действий подводных «стратегов». К тому же российские ракетоносцы обладают и другим преимуществом – при «настильной» ракетной стрельбе существенно повышается возможность преодоления ими системы ПРО противника и сокращается подлетное время. Это своего рода ядерный пистолет у виска агрессора, чуть дернулся – и «аллес капут».
Да, морская компонента СЯС имеет и недостатки: высокая уязвимость подводных ракетоносцев в пунктах базирования и довольно низкая надежность доведения до них приказов централизованного боевого управления в подводном положении. Однако эти недостатки компенсируются наличием мощной наземной компоненты СЯС, которая, напротив, в качестве своих главных достоинств имеет высокую готовность к практически немедленному пуску ракет и возможность системы боевого управления оперативно управлять ракетным оружием непосредственно с ЦКП Генштаба ВС РФ. Но наземная компонента, в свою очередь, также имеет недостаток: ввиду заранее известных мест расположения шахтных и районов базирования и боевого патрулирования мобильных пусковых установок, а также благодаря существенно возросшим возможностям спутниковой разведки по выявлению находящихся на маршруте мобильных «тополей» («ярсов») данные средства являются слишком уязвимыми в том случае, если противник первым применяет высокоточные и ядерные средства поражения. Поэтому только в равновесии между морской и наземной компонентами может быть обеспечена возможность гарантированного решения российскими СЯС своей главной задачи – стратегического сдерживания любого агрессора.
Что же касается «гибкости» воздушной компоненты СЯС, то, во-первых, с появлением мощных неядерных высокоточных средств поражения, способных к применению на стратегическую дальность, и наличием у России многочисленных и разнообразных образцов тактического ядерного оружия роль стратегических бомбардировщиков с крылатыми ракетами в ядерном снаряжении в значительной степени оказалась нивелирована; а во-вторых, нелишне напомнить, что лишь недавно самолеты Ту-160 – главный ударный кулак воздушной компоненты СЯС – приступили к модернизации, имеющей целью обеспечить им возможность применения высокоточных авиационных средств поражения в неядерном оснащении (тех же УАБ и КАБ).
В подтверждение важности МСЯС для обеспечения национальной безопасности России можно привести слова главы государства Владимира Путина, сказанные на совещании по развитию Военно-морского флота России, проходившем 27 ноября с.г. в Сочи: «Думаю, не нужно много говорить о том, насколько для нас важна морская часть в триаде ядерного стратегического сдерживания. У нас Вооруженные силы, в том числе силы ядерного стратегического сдерживания, должны быть сбалансированными, поэтому мы намерены и будем уделять соответствующее внимание Военно-морскому флоту вообще и его стратегической части в частности».
Верховный главнокомандующий понимает важность морской компоненты СЯС и намерен ее развивать, а вот кое-кто этого не понимает. Другое дело, что благодаря действиям определенных персон руководящего звена и отдельных предприятий российские МСЯС столкнулись с опасной ситуацией, когда носитель стратегического вооружения – подводный ракетоносец – есть, да не один, а его главного оружия – ракет – нет! Хорошо, что «у нас сейчас не 37-й год», а то можно было бы на вполне законных основаниях разобраться – кто, как и зачем довел морскую часть ядерной триады России до такого состояния.
В итоге сегодня мы реально встали перед проблемой того, что к 2020 году может и не получиться ввести в строй все восемь стратегических ракетоносцев семейства 955 «Борей», тогда как ракетоносцы проекта 667БДР будут неизбежно списаны и в наличии останутся лишь шесть кораблей проекта 667БДРМ (и то, может, не все). Плюс к тому в результате деградации и развала морских сил общего назначения и морской авиации в определенной степени оказалась понижена и боевая устойчивость подводных «стратегов».
Вот о каких проблемах сегодня надо говорить, а не о том, что МСЯС уступают своим «сухопутным» и «воздушным» коллегам. Создается прямо ощущение, что те, кто создавал морские СЯС в Соединенных Штатах и Советском Союзе, не говоря уже о Великобритании и Франции, а теперь еще и Китае, были сплошь недальновидными специалистами и волюнтаристски «вбухали» в эти программы уйму денег совершенно напрасно.
Преувеличенный страх перед Мордором
Теперь об «ордах Мордора». Да, эти «орды» способны навести ужас на кого угодно. Однако не совсем понятно стремление увязать необходимость противодействия отрядам экстремистов, которые после Сирии должны, вероятно, быть перенаправлены своими «спонсорами» против России, с реализацией программы создания в стране современного океанского флота.
Военно-морской флот – инструмент государства, позволяющий ему обеспечить защиту как своих интересов на море и в приморской зоне, так и эффективно решать задачи стратегического характера. Неужели «дым Мордора» настолько застилает кому-то глаза, что те перестают это понимать?
Нет, флот, конечно, может принять участие и в борьбе с «ордами Мордора». Например, нанести удар с применением крылатых и баллистических ракет морского базирования в обычном или даже ядерном снаряжении как по «ордам», создавшим серьезную угрозу для национальной безопасности России, так и по самому «Мордору». Однако, как показывает опыт, отряды боевиков не будут объявлять войну и затем толпой рваться через российскую границу, а предпочтут проникать через нее тайно, переходя затем к диверсионной («партизанской») деятельности. Бороться с таким врагом – не задача флота. Да и не задача армии, если уж говорить начистоту. Это задача в первую очередь органов безопасности и правопорядка. В нашем случае это МВД и ФСБ (включая пограничников), а также ФМС и МЧС в части, касающейся «отлова» такого рода «инфильтратов» и ликвидации последствий их деятельности.
Расходы здесь идут по статье «Национальная безопасность и правоохранительная деятельность». И расходы немалые: на 2014 год запланировано выделение 1458,7 млрд руб., 2015-й – 1472,2 млрд руб., 2016-й – 1487,3 млрд руб. В том числе на финансирование Внутренних войск, в чьи задачи как раз и входит борьба с боевиками, пойдет соответственно 120,3; 121,2 и 120 млрд руб. Причем расходы по статье «Национальная оборона» в тот же период составят соответственно 1024,7 млрд руб., 1094,7 млрд руб. и 1087,2 млрд руб., а собственно на Вооруженные силы – 867,4; 908,1 и 942,5 млрд руб. соответственно.
Как видим, деятельность тех, кто должен среди прочего бороться с «ордами Мордора», оплачивается весьма прилично, да и на закупки вооружения, военной и специальной техники, а также иные закупки этим силовым ведомствам на период до 2020 года предусмотрено около 1,7 трлн руб. Ну а если что – армия и флот подсобят. Нанесут ракетно-бомбовые удары по «спонсорским сейфам» или и вовсе «потопчут сапогами» эти «банки». Однако если у вас нет флота, то даже нанесение мощного ракетно-бомбового удара по удаленным от собственной территории объектам окажется задачей весьма проблематичной. Особенно в том случае, если самолетам необходимо будет выполнять полеты в воздушном пространстве других стран – полетишь без разрешения, будешь сбит. Что уж говорить о «пинках сапогом», тут просто недотянешься.
В годы Первой мировой войны в США был популярен агитационный плакат, на котором красовались идущий по колено в воде матрос с сидящим у него на плече солдатом и слоган – «Флот перенесет их» (в смысле перенесет солдат через океан). Простенько и грубовато, но зато со вкусом и вполне понятно для обывателя на плакате была показана важная роль ВМС США в «деле наказания» противника, спрятавшегося от дяди Сэма за океаном. Ведь более эффективно уничтожить осиное гнездо сразу, одним махом, а не стоять, бессильно отмахиваясь от вылетающих из него «бойцов».
Пираты XXI века
«Для более эффективной борьбы с международным терроризмом и выполнения отдельных задач за пределами России создаются Силы специальных операций», – сообщил на расширенной коллегии МО РФ президент России Владимир Путин. И как, интересно, наши эксперты мыслят себе боевое применение «по широкому кругу вопросов» таких Сил спецопераций за пределами России без наличия мощного океанского флота, способного доставить их к месту операции и оказать эффективную поддержку? Ведь придется действовать не только рядом с границами России, куда можно попасть по суше или, в ряде случаев, на самолете. Может возникнуть и необходимость использования в качестве «дороги» и места базирования моря или океана, либо даже водной толщи.
Один из вариантов – необходимость освобождения захваченного пиратами или террористами судна под российским флагом. В частности, в прошлом году главком ВМФ России Виктор Чирков заявлял, что за время участия российских боевых кораблей в операции в Аденском заливе и в районе побережья Сомали не только не было допущено ни одного захвата судов, которые сопровождали корабли ВМФ России, но и обеспечено общее улучшение ситуации в данном регионе. «Несомненно, антипиратские действия нашего флота и кораблей других стран в этом районе позволили улучшить ситуацию, – отмечал тогда еще вице-адмирал Виктор Чирков. – Об этом красноречиво говорит тот факт, что число успешных пиратских нападений на сегодняшний день осталось на уровне 2008 года, когда активность пиратов была гораздо меньше, чем та, которую мы наблюдаем в настоящее время».
Утверждение отнюдь не голословное. В течение 2011 года сомалийским пиратам удалось захватить 28 гражданских судов, тогда как в 2010 году – около 50. По оценкам сингапурского Международного морского бюро, «спад произошел благодаря упреждающим ударам боевых кораблей, более эффективному управлению судами и присутствию на борту вооруженных сотрудников безопасности, что сыграло роль сдерживающего фактора». Кстати, в том году российские моряки в районах Аденского залива и Африканского Рога обеспечили безопасную проводку 32 конвоев в составе 169 судов (под флагом 27 государств), причем на 62 из них находились граждане Российской Федерации (всего 448 россиян), а за первое полугодие 2012 года боевые корабли Тихоокеанского флота ВМФ России сопроводили 14 караванов, включавших 92 судна под флагом 27 стран, в том числе 3 судна под российским флагом и 36 судов с гражданами России на борту. Была обеспечена безопасность 237 российских граждан и предотвращена попытка захвата одного судна. Хрестоматийным же стал случай с освобождением в мае 2010 года танкера «Московский университет» компании «Новошип», который был захвачен пиратами, а уже через два дня освобожден морскими пехотинцами, действовавшими с БПК «Маршал Шапошников» (1 пират был убит, 10 взяты в плен).
При этом борьба с пиратством – не прихоть Москвы и наших адмиралов, как может показаться обывателю. Во-первых, Россия, как указывалось выше, постепенно возрождает свой коммерческий флот, а во-вторых, звание постоянного члена Совбеза ООН обязывает Россию принимать самое активное участие в таких крупных операциях под флагом международной организации, как борьба с пиратами.
Смогут решить эту задачу армия и ВВС? Вопрос – сугубо риторический.
Фактор сдерживания
«Россия последовательно выступает за решение всех международных и региональных проблем исключительно мирными, дипломатическими средствами. Но надо прямо сказать, что фактор военного сдерживания по-прежнему играет весьма весомую роль», – заявил на упоминавшейся уже коллегии российского Минобороны президент России Владимир Путин.
Определяющее здесь – высокое значение фактора военного сдерживания. Однако если ваш противник находится не под боком, а где-то там – за морем или океаном, и тем более если конфликт с ним возник из-за влияния на какую-то третью страну, мощные РВСН, армия и ВВС не смогут в полной мере сыграть роль сдерживающего фактора. Наглядные примеры – Ливия и Сирия.
Применить ядерное оружие возможно отнюдь не в каждом случае военного конфликта, особенно в том случае, если он идет не на вашей территории. Военно-воздушная мощь может быть серьезно ограничена силами и средствами ПВО противника, да и не может авиация захватить или удержать какую бы то ни было территорию самостоятельно (доктрина генерала Дуэ имеет весьма серьезные изъяны – подтверждено практикой). Ну а пехота с танками просто не дойдет. Иногда в дело можно послать голубые береты, но при наличии у противника сильной ПВО задание превратится в заурядную бойню.
Совсем другое дело, если у вас есть флот, способный стать тем цементом, который может спаять в единый мощный кулак армию, авиацию и десант с морской пехотой, да еще и имеющий возможность оказать существенную помощь своими огневыми возможностями – крылатыми ракетами морского базирования и палубной авиацией. В итоге как ни крути, а без флота России – если она, конечно, хочет остаться великой державой мирового уровня – не обойтись. Помните слова Петра Великого? «Всякий потентат, который едино войско сухопутное имеет, – одну руку имеет, а который и флот имеет – обе руки имеет».
Петра I можно обвинить во многом. В излишней жесткости и даже жестокости при реализации задуманного им, в излишнем преклонении перед Западом и во многом другом. Но только не в отсутствии ума и таланта полководца и уж точно не в отсутствии способности стратегического видения положения Государства Российского на мировой «шахматной доске». И что же мы, потомки Петра Великого, будем и дальше делать из России «однорукого инвалида», без современного океанского флота, убаюкивая себя нехваткой средств, неблагоприятной конъюнктурой на рынке нефтепродуктов или чем-то там еще? Богатейшая страна в мире и вдруг – нет средств! Звучит как плохой анекдот. Тем более что военная кораблестроительная программа способна стать локомотивом и для гражданского судостроения. Однако бюджет ГП «Развитие судостроения на 2013–2030 годы» в 2014–2016 годах предусматривает выделение 52,8 млрд руб., тогда как сравнимая сумма – 58,2 млрд руб. – по ГП «Развитие авиационной промышленности на 2013–2025 годы» выделяется только в 2014 году, а за 2014–2016 годы ее бюджет – 174 млрд руб.
Примечательно, что в День Андреевского флага в Санкт-Петербурге начал работу Военный совет ВМФ России, на котором традиционно подводятся итоги боевой учебы ВМФ в уходящем году и ставятся задачи на следующий год, а также обсуждаются наиболее важные вопросы жизнедеятельности флота и военно-морского строительства. Открывая заседание совета, главком ВМФ России адмирал Виктор Чирков зачитал слова известного российского государственного деятеля Петра Столыпина: «России необходим такой флот, который в каждую данную минуту мог бы сразиться с флотом, стоящим на уровне новейших научных требований. Если этого не будет, если флот у России будет другой, то он будет только вреден, так как неминуемо станет добычей нападающих».
Предлагая российским морякам в очередной раз потерпеть с обновлением корабельного состава и вооружения, отложив на неопределенное «потом» реализацию слишком «дорогих и чрезвычайно инерционных» программ, авторы таких предложений как раз способствуют появлению «другого» флота, который, по словам Столыпина, «будет только вреден» и «неминуемо станет добычей нападающих». Так под благовидным предлогом экономии средств и перераспределения их в сторону борьбы с «ордами Мордора» российскому флоту фактически заблаговременно готовится новая Цусима.
На мой взгляд, одной было вполне достаточно для «работы над ошибками», но российское военно-политическое руководство умудрилось допустить вторую Цусиму: в 1990-е годы по отечественному флоту был нанесен безжалостный удар – боевые корабли и вспомогательные суда, многие из которых не выслужили и половины своего назначенного срока, а часть даже и с не до конца демонтированным вооружением и оборудованием, были проданы за гроши на металлолом отечественным и зарубежным фирмам. Третью Цусиму российский флот, Главный штаб которого под надуманным предлогом единственный был «выселен» из Белокаменной, уже не переживет.
Владимир Щербаков
