Курсом на Евросоюз

Рано или поздно Украина приобретет все внешние атрибуты равноправного члена европейского сообщества

В начале сентября этого года президент Виктор Янукович утвердил государственную комплексную программу реформирования и развития вооруженных сил Украины на период до 2017 года. Украинские официальные лица высказали по этому поводу свои оценки и комментарии, в том числе и на страницах «Военно-промышленного курьера». Теперь мы предлагаем читателям мнение человека, чей опыт позволяет дать независимую оценку этим заявлениям. Сегодняшний собеседник нашего издания Юрий Ехануров не только наблюдал, но и активно влиял на государственное и военное управление, возглавляя кабинет министров и военное ведомство.

– Насколько официальные документы отображают видение вызовов и угроз национальной безопасности Украины в военной и других сферах?

– Вопросы обеспечения национальной безопасности государства в законодательной плоскости сегодня регламентированы достаточно четко. В стране сформирована и принята система нормативно-правовых актов на всех уровнях, в которых зафиксированы официальные взгляды на вызовы и угрозы, в том числе в военной сфере. Замечу, что этот процесс деятельности всех ветвей власти не останавливался никогда. Совсем недавно принят новый пакет документов, среди которых военная доктрина, стратегический оборонный бюллетень, концепция и государственная комплексная программа реформирования и развития вооруженных сил Украины на период до 2017 года. Ожидается рассмотрение Верховой радой проекта закона, посвященного обеспечению кибербез-опасности государства.

“Сегодня руководство страны и Минобороны вынуждено решать задачи в военной сфере по ряду направлений в более жестких условиях, чем пять лет назад”

С другой стороны, идеализировать ситуацию я не буду. Угрозы также подвержены процессу непрерывной трансформации. На мой взгляд, в ряде стран мира, причем необязательно тех, которые отнесены к так называемым центрам силы, законодатели действуют достаточно решительно и в нормативном плане создали более благоприятные условия для действий силовых структур. Например, при проведении антитеррористических операций, обеспечении безопасности своих граждан за границей, разного рода действий в информационном пространстве и т. п. Судя по всему, нам есть еще над чем потрудиться в этих направлениях.

– Как изменился процесс реформирования ВС Украины за прошедшие пять лет по сравнению с периодом, когда вы возглавляли военное ведомство?

– За столь продолжительное время условия для любых преобразований на государственном уровне просто по определению не могут оставаться неизменными. Вряд ли кто будет оспаривать мнение, что сегодня руководство страны и Минобороны вынуждено решать задачи в военной сфере по ряду направлений в более жестких условиях, чем пять лет назад. Касаемо внешних условий, то я не думаю, что обстановка в мире и нашем регионе за прошедшие годы стала стабильнее. Геополитические прогнозы остаются пессимистичными. Количество горячих точек увеличилось, замороженных конфликтов меньше не стало. Причем Украина на этом фоне расширяет свое участие в международных операциях по поддержанию мира и безопасности.

Опыт современных военных конфликтов заставляет задуматься, куда смещаются акценты вооруженного противоборства. Речь идет об эпохе войн очередного поколения, в которых такие понятия, как «асимметричное противоборство», «сетецентрические операции», «военные действия в космосе и из космоса», «информационные операции» (в том числе и в киберпространстве), и другие приобретают конкретное наполнение и размах. Или другой аспект, имеющий глубокий смысл, – участие вооруженных сил в реализации концепции «мягкой силы» и ей подобных, то есть в операциях невоенного типа. Одним словом, руководство Минобороны и Генштаба просто по определению обязано думать, как реагировать на эти реалии применительно к условиям Украины.

Что касается внутренних условий, то кризисные явления в экономике, финансовой сфере также не способствуют решению задач обеспечения военной безопасности. Процессы устаревания вооружения и военной техники ВС Украины никто не останавливал, объем задач по обновлению арсеналов лишь вырос, а возможности ОПК страны не позволяют охватить все направления перевооружения. Сложность задач также усугубляется цифрами спланированных сокращений личного состава армии. Подытоживая, подчеркну, что нынешнему руководству военного ведомства будет очень непросто претворить в жизнь намеченные планы реформирования ВС Украины.

– Пакетом документов предусмотрено соответствующее финансирование армии Украины. При формировании бюджета на 2014 год Минобороны просило свыше 25 миллиардов гривен, но правительство заложило около 15,3 миллиарда. Не складывается ли впечатление, что все слова президента Януковича о реформе ВС Украины фактически блокируются на уровне кабинета, Министерства финансов и других ведомств? А Верховного главнокомандующего просто вводят в заблуждение?

– Достаточно понимать механизмы функционирования системы управления государством на стратегическом уровне, чтобы полностью исключить версию введения в заблуждение президента страны по столь масштабному вопросу. Что касается конкретных цифр финансирования, то давайте будем откровенными. Кабмин несколько лет назад сделал прогноз показателей расходов из общего фонда государственного бюджета на потребности обороны до 2023 года, что закреплено в соответствующем постановлении. Можно долго дискутировать о достоверности прогноза, но в целом это не самая худшая попытка учесть реальные возможности наполнения бюджета, потребности в госфинансировании, аспекты инфляции и многие другие факторы. И тем самым обозначить финансовые ориентиры для военно-политического руководства.

Согласно существующим процедурам оборонного планирования прогноз наряду с другими факторами должен лечь в основу разработки проектов концептуальных и программных документов по реформированию наших ВС до 2017 года. На самом деле в этих документах прописаны цифры, превышающие указанные ориентировочные расходы. И если так произошло, то логично сообщить, в том числе и общественности, за счет каких источников и какими механизмами будет обеспечена недостающая часть финансовых ресурсов.

Заявления, что часть необходимой суммы заработает само военное ведомство, воспринимаются с трудом. Я на личном опыте знаю, с какими потугами идет наполнение специального фонда бюджета Минобороны. Поэтому возьму на себя смелость утверждать, что успех реформирования во многом зависит от осознания объективности влияния и учета финансового фактора, о котором мы говорим.

– Цели реформирования армии названы достаточно серьезные. Насколько им соответствует руководство ведомства?

– Оценивать людей, которые пришли нам на смену и работают с новыми задачами в новых условиях, – дело неблагодарное и неэтичное. Ведь не зря политику называют искусством возможного. В полной мере это относится к выработке и реализации военной политики государства. Насколько удастся нынешней команде найти золотую середину между угрозами, задачами, ресурсами и фактором времени, покажет будущее.

Хотя объективные предпосылки для решения комплекса существующих проблем есть, в том числе кадровые. Давайте не будем забывать, что в стенах военного ведомства годами формировались команды профессионалов, которые добросовестно делают свою работу независимо от того, кто находится на вершине власти.

– В некоторых СМИ встречалась информация, что при разработке документов реформирования Генштаб использовал много российских идей и наработок. Чуть позже выяснилось, что смена руководства Минобороны России повлекла за собой пересмотр целого ряда несостоятельных подходов Анатолия Сердюкова. Есть риск повторения подобных ошибок?

– Если внимательно проанализировать открытые источники, то вы обнаружите наш интерес не только к российскому, но и к опыту других развитых стран мира, а также Евросоюза и НАТО. У меня нет причин говорить о сугубо однобоком изучении. Более того, работа в Минобороны позволяет мне утверждать, что речь не может идти о бездумном копировании чужих идей и наработок. Любые предложения рассматриваются и принимаются с учетом возможности их адаптации к нашим реальным условиям. Мне приходилось слышать, что некоторые военачальники чрезмерно увлечены внедрением тех или иных ноу-хау. Безусловно, от ошибок никто не застрахован. Поэтому важно иметь возможность своевременно выявлять и реагировать на ситуации, когда принято не совсем оптимальное решение.

На этот случай существующие в стране и ВС механизмы оборонного функционирования предусматривают ежегодную процедуру уточнения документов среднесрочного планирования, в том числе упомянутой госпрограммы на период до 2017 года. Более детально уточнения отображаются в документах краткосрочного планирования, прежде всего в годовом плане содержания ВС. То есть можно утверждать, что нормативно заложен алгоритм, позволяющий своевременно вмешаться в ситуацию, скорректировать подходы к реформированию и развитию украинской армии.

– Без обновления арсеналов любая реформа обречена на неудачу. На ваш взгляд, украинский ОПК сможет в полном объеме обеспечить это?

– «Полный объем» в значении «целиком замкнутый цикл разработки и производства ВВТ» не рассматривается даже в богатых и технологически развитых странах. Международная кооперация была и останется непременным атрибутом обновления вооружений. Так что определенная номенклатура образцов ВВТ будет закупаться за границей, другая часть – выпускаться на отечественных предприятиях в рамках международной кооперации, а третья – производиться полностью самостоятельно или с минимальным иностранным участием.

Думаю, никого не нужно убеждать в реальном потенциале Украины по обеспечению наших потребностей в бронетанковой, автомобильной, ракетно-космической, радиолокационной технике, военно-транспортной авиации, двигателестроении и других сферах. По сравнению с 1991 годом потенциал ОПК уменьшился, в том числе по количеству предприятий, численности занятого персонала, объемам производства, изношенности фондов. Но уместно вспомнить также о других факторах. Например, об объемах потребностей в ВВТ вооруженных сил и других силовых структур. В результате реформ и сокращений они уменьшились, но одновременно увеличились требования к качеству. Безусловно, это стало причиной улучшения технологичности производства тех предприятий, которые задействованы в выполнении гособоронзаказа или реализации контрактов ВТС с другими странами. Прошу заметить, что показателем реального состояния ОПК является традиционное место Украины на мировом оружейном рынке в первой десятке спецэкспортеров.

– В контексте планов интеграции в Евросоюз вы видите угрозы будущему ОПК?

– Я оцениваю ситуацию как неоднозначную. Решение кабмина приостановить подготовку к ассоциации с ЕС практически полностью совпало с моими прогнозами. Но не отвергает другой прогноз – рано или поздно Украина приобретет все внешние атрибуты равноправного члена европейского сообщества.

Теперь что касается ОПК. С одной стороны, условия членства в ЕС объективно являются стимулом не только для «оборонки», но и для всей экономики работать в новых условиях и по новым стандартам. В среднесрочной и долгосрочной перспективе это прогнозируется как позитивный фактор развития. С другой стороны, мы видели, как вступали в Евросоюз страны Восточной Европы. ОПК многих из них испытали шоковое воздействие. Соответственно в краткосрочной перспективе евроинтеграция влечет комплекс проблем, вызовов, угроз для нас. В его смягчении или нейтрализации важна роль государства. Если оно не бросит оборонный комплекс на произвол судьбы и найдет механизмы поддержки, то есть вероятность минимизировать негативные стороны.

– Должностные лица Украины отдают себе отчет, что выбор между Востоком и Западом для ВТС страны, где крупнейшим партнером остается РФ, может иметь негативные последствия?

– Думаю, читатели вашего издания прекрасно осведомлены, что Россия избрала курс на обеспечение максимально возможной независимости своих Вооруженных Сил и других силовых структур от зарубежных поставок ВВТ. По всей видимости, такой курс можно считать вполне объективным, он мало зависит от вектора интеграционных процессов Украины или любого другого партнера России по ВТС.

Но есть совместные проекты, например военно-транспортный самолет Ан-70. Глупо отказываться от наработок, на которые затрачены огромные научно-производственные и финансовые ресурсы всех участников программы. Здесь политика не должна пренебрегать законами экономики, к тому же во всем есть свои стимулы. Авиационный имидж наших двух стран недопустимо портить провалом проекта Ан-70. Особенно это актуально, когда кооперация западноевропейских компаний успешно запустила в серийное производство новейший транспортник А400М.

Ан-70 на МАКС-2013
Источник: Марина Лысцева / fotografersha.livejournal.com

Есть и другие высокотехнологичные проекты сотрудничества, которые нацелены на рынки третьих стран и от которых Россия и Украина выиграют совместно. Например, это авиационные двигатели для вертолетов и т. д.

– Какие есть резервы двустороннего ВТС?

– Главное – это обеспечить доминирование законов рынка над всеми остальными.

– Украинский частный бизнес во внешнеэкономической сфере тоже ориентирован преимущественно на Россию. Он не боится потерять основной рынок?

– Если субъективные политические моменты не начнут доминировать над объективными законами рыночной экономики, то возможны лишь краткосрочные потери, которые затем будут с запасом компенсированы. Скажу больше. Если российский бизнес дружит с мозгами, в чем я нисколько не сомневаюсь, то он рано или поздно в своем большинстве осознает, что именно сотрудничество с Украиной, наши совместные проекты и являются реальным механизмом общего выхода на европейский рынок.

– Насколько реален отказ от военной службы по призыву, планы которого прозвучали на всех уровнях? Не в целом, а применительно к условиям Украины?

– Думаю, де-юре и в значительной мере де-факто отказ от мобилизационной армии уже стал реальностью. Вряд ли украинское руководство изменит свои долгосрочные планы прежде всего по внутриполитическим соображениям. Безусловно, в этом направлении еще предстоит много потрудиться, чтобы подкрепить процесс надлежащим социальным пакетом для профессиональных военнослужащих.

– Некоторые европейские страны срочную службу сохраняют вполне сознательно. Объясняют это экономическими аспектами и необходимостью цементирования нации, военно-патриотического воспитания граждан. Отказ Украины от призыва не приведет к падению готовности населения к обороне?

– Служба по призыву – далеко не единственный способ военно-патриотического воспитания граждан и подготовки обученных резервов. Страны, отказавшиеся от срочной военной службы, одновременно реализовали комплекс мероприятий государственного уровня, вполне успешно компенсируя «идеологические потери». Например, высокий патриотизм американцев вызывает только уважение, хотя страна уже несколько десятилетий как перешла на добровольный принцип комплектования. Если аналогичный путь пройдет Украина, то отказ от призыва принесет минимальный ущерб.

– Как повысить уровень военно-патриотического воспитания граждан, особенно молодежи, которая самостоятельно выбирает, идти ли ей в армию?

– Резервов много, но я предлагаю внимательно присмотреться к военно-исторической проблематике в широком понимании. Это не только военно-исторические исследования, но и широкое распространение их результатов среди различных целевых аудиторий в привлекательном для восприятия виде. Например, деятельность военно-исторических клубов, которые привлекают людей в свои ряды зрелищными реконструкциями, историческими и поисковыми поездками. Нельзя также забывать значение сообществ военных историков, выпуск продукции массового потребления, в первую очередь военно-исторических фильмов, книг, периодики.

– Насколько я понимаю, в целом Украина ведет «реформу армии». Но некоторые политики и эксперты говорят о более широкой «военной реформе». Это терминологическая ошибка или же у нас начинаются полноценные преобразования всего силового блока?

– Эксперты в большинстве все же склоняются к формулировке «реформирование вооруженных сил Украины». Собственно говоря, так прописано в официальных документах. Безусловно, одновременно идут процессы в других силовых структурах страны, но я бы не хотел брать на себя смелость объединять это понятием «военная реформа».

– В СМИ постоянно оценивают реальное состояние взаимоотношений Украины и России. Их определяют не иначе, как «информационную войну». Читателям российского издания интересно узнать ваше мнение по теме.

– Подобные формулировки присутствуют в первую очередь и в большем объеме в российских источниках, что не требует комментариев по определению. Но такое словосочетание больше подходит для общественно-публицистических и художественных изданий. Если быть точным, то существующие классификации используют более корректные термины: «информационные кампании» и «информационные операции».

– В таком случае можно считать, что украинская армия готовится выполнять свои задачи в условиях информационного противоборства?

– У меня нет причин сомневаться в адекватности оценки ситуации со стороны украинских военных.

– Сценарии, подобные ливийскому или сирийскому, могут быть реализованы в Киеве?

– Объективных предпосылок я не вижу. Но нельзя исключать источники искусственного происхождения и своевременно устранять их.

– Насколько реальны румынская, турецкая, крымско-татарская и прочие угрозы?

– Оценивать их в качестве непосредственной опасности я бы не взялся. Но как направление государственной деятельности по устранению причин, предупреждению и сдерживанию потенциальных кризисных ситуаций эти вопросы можно и нужно обсуждать.

– Каков ваш прогноз по поводу будущего ЧФ в Крыму?

– Как политик и гражданин своей страны я исхожу из того, что закреплено в Конституции Украины. Что касается конкретных механизмов реализации этих положений, то они должны и однозначно будут решаться за столом переговоров.

Справка «ВПК»

Юрий Иванович Ехануров, бывший премьер-министр, министр обороны, первый заместитель главы секретариата президента Украины.

Родился в селе Белькачи Учурского района Якутии 23 августа 1948 года. По национальности бурят. В 1963-м окончил Буйскую восьмилетнюю школу Бичурского района Республики Бурятия, затем – киевский строительный техникум, в 1973-м – Киевский институт народного хозяйства.

Трудовую деятельность начал в 1967 году на заводе железобетонных изделий треста «Киевгорстрой» № 4, где прошел путь от мастера до директора. Занимал руководящие посты в трестах «Стройдеталь», «Киевгорстройкомплект», «Главкиевгорстрой».

Затем работал в Государственном экономическом совете Украины и заместителем председателя Киевской городской администрации (1991–1998), замминистра экономики (1993–1994), председателем Фонда государственного имущества Украины (1994–1997), министром экономики (1997), председателем госкомитета по развитию предпринимательства (1997–1998).

В 1998–2000 годах – народный депутат Украины, заместитель председателя комитета Рады по экономической политике, управлению народным хозяйством и инвестициям. Был членом Народно-демократической партии и ее парламентской фракции. В 1999–2001 годах – первый вице-премьер в правительстве Виктора Ющенко. После отставки кабинета с июня по ноябрь 2001-го стал первым заместителем председателя – руководителем Главного управления организационной и кадровой политики и взаимодействия с регионами администрации президента Леонида Кучмы. С ноября 2001 по апрель 2002 года как уполномоченный президента занимался административной реформой.

В результате выборов 2002 года в составе блока «Наша Украина» Ехануров снова становится народным депутатом, возглавив комитет по вопросам промышленной политики и предпринимательства. В марте 2005-го избран руководителем исполкома «Нашей Украины», а затем назначен главой Днепропетровской областной администрации. Спустя пять месяцев президент Виктор Ющенко назначил его и. о. премьер-министра, отправив в отставку Юлию Тимошенко. Позже Верховная рада утвердила кандидатуру Еханурова.

На парламентских выборах-2006 был первым номером в списке блока «Наша Украина». В августе в связи с избранием премьер-министром Виктора Януковича освободил занимаемую должность и перешел в Раду. В 2007 году после досрочных выборов назначен министром обороны. С июня 2009 по февраль 2010-го – первый заместитель главы секретариата президента Украины.

Юрий Ехануров

Опубликовано в выпуске № 47 (515) за 4 декабря 2013 года