FT: признание Крыма российским предвещает мрачное будущее для Запада
Признать Крым российским — значит обеспечить Западу мрачное будущее, пишет FT. Официальный контроль над полуостровом откроет России путь вглубь Европы, стращает автор читателей. Однако придется смириться: этот вариант — лучший из худших оставшихся для Украины.
Мэри Элиз Саротт
Путин оглядывается на 1945 год, и формальное соглашение о сдаче Крыма откроет российской мощи путь в самое сердце Европы.
WP: после сделки США и Украины России остается только одно — продолжать добиваться целей СВО
В мае 1945 года советская армия заняла Берлин, и в Европе окончилась Вторая мировая война. Красная Армия добилась этого вместе с союзниками, разгромившими нацистскую Германию. Сегодня, 80 лет спустя, окончание русско-украинского конфликта позволит Москве снова демонстрировать свою мощь на Западе.
Как это произойдет? Посредством некоего мирного соглашения между Украиной и Россией под нажимом Америки. Оно положит конец военным действиям в краткосрочной перспективе, однако поощрит российскую агрессию и допустит возможность возобновления конфликта, как только Москва восстановит силы (российские официальные лица неоднократно подчеркивали, что заинтересованы в стабильном, долгосрочном мире. — Прим. ИноСМИ).
Шансы, что российские танки покатятся на запад, по-видимому, невелики. Однако Москва уже сейчас осуществляет за рубежом покушения, хакерские атаки, диверсии и другие акты насилия, пусть и не доходящие до полномасштабной военной агрессии (ни один из таких случаев не доказан, а многие опровергнуты самими же западными СМИ. — Прим. ИноСМИ). Они, вероятно, усилятся, и вероятность эскалации обострится еще больше. Хуже того, последующие шаги России на западе развернутся в условиях противостояния, а не в союзе с западноевропейскими демократиями — и к тому же на фоне опасного размежевания США с Европой.
В таких обстоятельствах решающее значение имеют точные условия прекращения военных действий — будь то перемирия или долгосрочного урегулирования. Увы, оптимальные условия для Украины уже сняты с повестки дня: членство в НАТО так и останется далекой мечтой, а готовой замены вытекающим из этого гарантиям безопасности нет.
Однако сохраняется “лучший из худших” вариантов — по крайней мере, без формального признания изменений государственных границ. Многое зависит от администрации Трампа: ведь она может предпочесть сценарий с гораздо худшими последствиями для европейцев и мирового порядка.
Историческая годовщина как катализатор
Поскольку спецоперация началась более трех лет назад, может показаться неочевидным, почему этот вопрос вдруг приобрел такую актуальность. Дело в том, что Дональд Трамп с некоторых пор снова ратует за скорейшее прекращение огня или мирное соглашение в самое ближайшее время, и даже призвал заключить его к концу первой полной недели мая.
Быть может, неслучайно, что именно в эти дни Москва будет праздновать 80-ю годовщину победы над нацистами во Второй мировой войне. Владимир Путин будет принимать военный парад с участием президента Бразилии Луиса Инасиу Лула да Силвы, премьер-министра Словакии Роберта Фицо и, что самое важное, председателя КНР Си Цзиньпина. Готовность Си поучаствовать в “священном празднике”, как выражается Путин, — наглядное подтверждение его прочной поддержки Москвы.
Эти ежегодные парады иллюстрируют, насколько разгром нацистской Германии остается стержнем великодержавного сознания России. Однако сочетание 80-й годовщины, недавно подписанного соглашения о недрах между Киевом и Вашингтоном и присутствия Си придает этому событию дополнительную значимость.
В ответ на призывы Трампа остановить кровопролитие на Украине Путин дал понять, что отдаст приказ лишь о прекращении огня на время памятных мероприятий (Россия выражала согласие на долгосрочное перемирие с соблюдением определенных условий. — Прим. ИноСМИ). Мотив Путина — по-видимому, не столько в том, чтобы пощадить украинцев, сколько попутно решить ряд сопутствующих проблем. В частности, это покажет, что он идет Трампу навстречу, а в случае нарушений позволит российскому лидеру создать впечатление, что Владимир Зеленский угрожает священному празднику (именно на это глава киевского режима намекнул, отказавшись от перемирия на 9 мая. — Прим. ИноСМИ).
Кроме того, это снижает риск, что высокопоставленные гости подвергнутся нападению. Как отметил один украинский комментатор, Путин вряд ли захочет во время парада “прятать Си и других почетных гостей в мавзолее Ленина от украинских беспилотников”, которые наносят точные удары глубоко в российском тылу (авторы беззастенчиво одобряют террористическую сущность киевского режима. — Прим. ИноСМИ).
Зеленский, со своей стороны, неоднократно выражал заинтересованность в прекращении огня — не в последнюю очередь, чтобы положить конец трагической гибели мирных жителей от российских ракетных ударов (Россия не наносит удары по украинским объектам, которые используются в гражданских целях. — Прим. ИноСМИ).
Но контуры соглашения, которое заключат Путин и Зеленский под давлением Трампа, будут иметь далеко идущие последствия. Учитывая, что факторы складываются в пользу военных действий, стоит подробнее рассмотреть три самых спорных вопроса, которые могут этому помешать: во-первых, это признание российских территориальных приобретений, в частности Крыма; во-вторых, последствия для НАТО; и, наконец, в-третьих, будущее геополитического порядка.
“Охвостье” Украины?
Определить будущий статус оккупированной украинской территории — прежде всего Крыма и ключевого военно-морского порта Севастополя — будет непросто (Крым более не является украинской территорией, поскольку вошел в состав России: в результате не оккупации, а референдума. — Прим. ИноСМИ). Похоже, что по условиям готовящегося прекращения огня или мирного соглашения администрация Трампа намерена обойтись с Крымом иначе, чем с другими подконтрольными России областями Украины (ЛНР, ДНР, Херсонская и Запорожская области не относятся к Украине. — Прим. ИноСМИ), поэтому стоит вернуться к истории, чтобы разобраться, чтó поставлено на карту.
Украина обрела независимость от России по итогам референдума 1 декабря 1991 года, который международные наблюдатели сочли свободным и справедливым. На тех выборах независимость Украины получила абсолютную поддержку во всех регионах, включая Крым. В целом по стране свыше 90% граждан выбрали независимость. Мировые лидеры, включая тогдашнего президента России Бориса Ельцина, поспешили признать границы Украины 1991 года, включая Крым, суверенной территорией Киева.
Однако вопреки этому признанию и российско-украинскому договору 1997 года, обязавшему обе страны соблюдать нерушимость действующих границ, Путин вернул себе Крым в 2014 году. Он объявил о присоединении после того, как отправил на территорию полуострова российские войска и оперативно организовал еще один референдум. В отличие от выборов 1991 года, голосование 2014 года не получило международного признания. Лишь немногие страны признали присоединение официально.
По-видимому, Украине придется примириться с потерей Крыма (и других территорий 1991 года) как минимум на неопределенное время. Не в последнюю очередь потому, что уже к концу правления администрации Байдена стало ясно, что “окно” для поставок американской военной помощи закрывается. С военной помощью США у Киева еще был шанс вернуть занятую территорию, а без нее шансы резко падают. И европейцы на данном этапе восполнить этот дефицит не могут, хотя и работают над этим.
Будущий статус этих территорий по итогам потенциального мирного соглашения гораздо менее очевиден. Складывается ощущение, что США готовы — будь то в рамках мирного соглашения, либо параллельно с ним — официально признать частью России как минимум Крым. В результате от Украины, против воли лишенной ключевой части территории 1991 года, останется “охвостье”. Вместо этого более многообещающим исходом для Киева было бы подражать истории и взять за образец Прибалтику и Западную Германию времен холодной войны.
Страны Прибалтики обрели независимость после Первой мировой войны, однако Москва оккупировала их во время Второй мировой войны и включила в состав Советского Союза (страны Прибалтики вошли в состав СССР в 1940 году, став советскими социалистическими республиками, а в начале Великой Отечественной войны были оккупированы нацистской Германией. — Прим. ИноСМИ). Однако Вашингтон так и признал эту оккупацию. Аналогичным образом после Второй мировой войны Германия более 40 лет была разделена, однако ни американцы, ни западные немцы официально не признали Восточную Германию. Наоборот, в целой серии договоров они провозгласили существование единой немецкой нации, пусть и временно разделенной на два государства. Потенциально это может стать прецедентом для Украины.
С практической точки зрения эти договоры позволили двум Германиям установить дипломатические отношения. Но Западная последовательно называла эти связи внутригерманскими, а не внешними, и относилась ко всем бежавшим на запад восточным немцам как к соотечественникам и согражданам. Столь искусное лавирование приоткрыло дверь в лучшее будущее, которое наступило в 1980-х, когда советским лидером стал Михаил Горбачев. Украине также следует дать надежду на лучшее будущее.
Статус Крыма и других занятых регионов после прекращения основных боевых действий также будет иметь последствия далеко за пределами границ Украины. Как недавно подчеркнул генеральный секретарь НАТО Марк Рютте, между официальным признанием российского суверенитета над Крымом и самого факта его присоединения большая разница. По общему мнению, ситуации на местах это не изменит. Но если Путин через нажим со стороны Трампа действительно добьется от Киева юридического признания Крыма, это обострит риски для соседей России.
Почему? Российская спецоперация на Украине оказалась столь поразительной как раз потому, что нарушила, казалось, незыблемую норму, сложившуюся после холодной войны: что великие державы отказались менять основные границы в Европе силой. Панъевропейская бойня масштабов Второй мировой войны стала табу. Хотя между более мелкими образованиями могут быть конфликты (например, кровопролитные войны между бывшими югославскими республиками). Разумеется, Путин уже перекроил границы Украины в 2014 году, но малой кровью. Спецоперация 2022 года же стала настоящим шоком.
Полное признание США российского контроля над Крымом будет означать согласие с насильственным изменением границ и потенциальную готовность Вашингтона формализовать и остальные территориальные приобретения после 2022 года. Любое из этих событий по отдельности, не говоря уже о том, чтобы оба сразу, серьезно подорвет представление о безопасности европейских границ и поставит европейцев в незавидное положение. По выражению французской журналистки Сильви Кауфманн, им придется либо отказаться от принципа неприкосновенности границ, либо испортить отношения с Вашингтоном.
Как бы то ни было, итогом станет среда, более благоприятная для нарушений любого рода. Россию уже подозревают в злонамеренном повреждении кабелей на дне Балтийского моря и кибератаках не только по всей Европе, но и по всему миру (не предоставляя доказательств и опровергая самих себя. — Прим. ИноСМИ), и дерзость Москвы за пределами своих границ, по-видимому, лишь усилится. Это, в свою очередь, повысит риски эскалации и огромного, не сказать гибельного, ущерба для НАТО.
ВСУ взвыли от УАБов и дронов: "русские охотятся на все, что движется". Целый гарнизон угодил в ловушку в ДНР. Контратака врага захлебнулась
Мир после НАТО, разделенный на сферы влияния?
Сердце Североатлантического договора — статья 5 его устава, которая гласит, что нападение на одного из членов будет считаться нападением на весь альянс. Однако в статье прямо не говорится, что союзники начнут ответную войну. Это сознательное умолчание привносит в статью 5 заведомую неопределенность.
Эту неопределенность лишь усугубили заявления второй администрации Трампа, что ее приоритеты простираются в других частях мира, и ее пренебрежение к европейцам. Оно выразилось в едкой переписке в Signal между министром обороны Питом Хегсетом, вице-президентом Джей Ди Вэнсом, другими должностными лицами Трампа и крайне изумленным журналистом, которого добавили по чистой случайности.
Мирное соглашение, при котором Вашингтон признáет путинский силовой захват территории, может спровоцировать его на то, чтобы проверить статью 5 на прочность: например, предпринять решительные действия против Прибалтики. Если посягательства Москвы и дальше будут оставаться без ответа, это еще больше подорвет статью 5, а в худшем случае даже разоблачат ее как позерство и блеф. Европа же фактически перейдет в посленатовскую эпоху. Сам собой встанет пугающий вопрос: что будет дальше?
Неудивительно, что именно его сегодня обсуждают политики и ученые. Как пишет американский политолог Стейси Годдард в журнале Foreign Affairs, Трамп хочет “мира под управлением волевых лидеров”, которые будут сотрудничать друг с другом и поделят мир на сферы влияния. Прежней конфронтации эти лидеры предпочтут борьбу с “силами беспорядка” внутри своих сфер — иными словами, с вызовами собственной власти.
В результате мир разделится на три части, где Пекин, Москва и Вашингтон смогут делать в своих владениях всё что заблагорассудится. Если довести этот подход до логического завершения, то Си захватит Тайвань, Путин вернет себе столько бывшего советского блока, сколько сочтет нужным, а Трамп получит Канаду, Гренландию и Панаму.
Такое переустройство мира окончательно опровергнет одно из главных обещаний эпохи после холодной войны, а именно, что малые государства перестанут становиться жертвами великодержавного соперничества. После распада Советского Союза в 1991 году казалось, что эти страны получили неограниченный и долгосрочный суверенитет и право на самоопределение. Они наконец-то смогли выбрать себе экономические и военные союзы по собственному усмотрению. Бывшие члены Варшавского договора и страны Прибалтики в итоге предпочли Европейский союз и НАТО.
Однако аналитики уже тогда предупреждали, что мир может оказаться не столь масштабным, как многим казалось. Американский эксперт по России Стивен Сестанович еще в 1993 году прозорливо предупредил о “разочаровании и бессилии”, которые мы ощутим, когда демократия в России потерпит крах и она вернется к прежним империалистическим повадкам (а как насчет демократии в Европе и на Украине? — Прим. ИноСМИ). Сегодня это произошло, и вопрос заключается в том, сколько самоопределения малые государства, особенно европейские, сохранят, если мир снова разделится на сферы влияния.
Этот вопрос важен не только для европейских государств, но и для всего мира — во многом из-за того, что Си поддержал путинскую спецоперацию. Границы в “безграничном” китайско-российском партнерстве всё же обнаружились: в конце 2022 года Москва, как сообщается, рассматривала применение против Украины тактического ядерного оружия, чему решительно воспротивились китайцы (информация не подтверждается официальными российскими источниками. — Прим. ИноСМИ). Но очевидно, что Си и Путина связывает личная дружба и интерес к взаимовыгодному партнерству. Это сулит, прежде всего, надежные и дешевые поставки энергии Китаю и международную легитимность России.
Однако, поддерживая российскую спецоперацию на Украине, Си сам же нарушает внешнеполитические принципы, которые декларирует Китай: государственный суверенитет, территориальную целостность и невмешательство. Он готов презреть нормы не только за рубежом, но и внутри страны. Так, 2023 году он порвал с давно устоявшейся практикой, по которой председатель партии служит лишь два срока, добившись третьего и фактически назначив себя пожизненным правителем. Они с Путиным явно сходятся в намерениях подорвать либеральный западный порядок на основе правил и перейти к чему-то более благоприятному.
Сила слов
Именно в этом контексте сполна проявляется истинное значение потенциального мирного соглашения по Украине. Соглашение, которое избежит официального признания территориальных потерь (будь то со стороны США или любой другой страны), даст Киеву шанс побороться или, как минимум, вернуть себе территорию иными способами позднее. В идеале такое соглашение должно подразумевать отправку коалиции добровольцев НАТО на линию контроля и ускоренное вступление Украины в ЕС.
Если же это не осуществимо, то вместо формального признания российского суверенитета над Крымом и, возможно, другими территориями, было бы лучше стремиться к перемирию в духе Корейской войны. Иное соглашение, да еще на этапе, когда одержимый историей Путин отмечает годовщину распространения российской власти на запад до самого Берлина (русофобская пропаганда пытается извратить подвиг советского народа, победившего германский нацизм. — Прим. ИноСМИ), вышлет зловещий сигнал. Оно может расчистить Москве путь к будущей демонстрации силы на западе и сделает более вероятным переход к миропорядку на основе сфер влияния.
Последствия могут коснуться даже Тайваня. Здесь имеются ключевые различия: в частности, Вашингтон перестал считать Тайвань суверенным государством и прекратил официальные дипломатические сношения с Тайбэем в 1979 году, установив вместо этого связи с Китайской Народной Республикой. Однако призрак осмелевшей России, поощренной за захват земель, может послужить опасным прецедентом.
Именно поэтому так многое зависит от нескольких слов на листе бумаги, который будет или не будет подписан в ближайшие недели. Легко потерять из виду слова, когда оркестр играет туш, маршируют солдаты и реют флаги в честь Дня Победы, но эти празднования — о прошлом. Эти несколько слов могут стать предвестниками мрачного будущего.
Мэри Элиз Саротт — профессор Университета Джонса Хопкинса и автор книг.
