Российско-китайское военно-техническое сотрудничество – перспективы устойчивого роста
Согласно сложившейся практике конец года является временем для принятия важных решений в российско-китайских отношениях. В этот период проводятся регулярные встречи глав правительств двух государств и ежегодные заседания двусторонней межправительственной комиссии по военно-техническому сотрудничеству. В текущем году России и Китаю удалось достигнуть важных соглашений в торгово-экономической сфере, увеличивающих поставки российской нефти в КНР, включая меморандум «Роснефти» и Sinopec о поставках 100 миллионов тонн нефти в течение десяти лет начиная с 2014 года.
Подписаны базовые условия договора между НОВАТЕК и CNPC о поставках сжиженного природного газа, при этом CNPC получила 20 процентов акций проекта «Ямал-СПГ», продолжается реализация проекта СП «Роснефти» и CNPC по развитию нефтепереработки в Тяньцзине, есть надежды на заключение контракта на поставку газа в КНР между «Газпромом» и CNPC до конца года. В ходе визита в октябре в КНР российского премьер-министра Дмитрия Медведева было подписано 20 совместных документов в различных сферах.
Факторы сближения
Наращивание сырьевого импорта из России является для Китая не только экономическим, но и стратегическим выбором. Все переговоры по подобным сделкам длятся по многу лет и проходят в крайне напряженной обстановке из-за жесткости российской стороны. Семилетние переговоры между «Газпромом» и CNPC по вопросу о поставках трубопроводного газа наглядный тому пример. В то же время Китай по мере ухудшения военно-политической ситуации по периметру своих границ с возрастающей настойчивостью проводит курс на диверсификацию источников поступления и маршрутов доставки сырья, в первую очередь энергоносителей. Для Китая важно не только снизить зависимость от поставок энергоресурсов из нестабильного Ближневосточного региона, но и уменьшить долю ресурсов, поступающих в страну по уязвимым морским артериям, прежде всего через Малаккский пролив. Пекин и Москва форсируют развитие торгово-экономических связей. В 2012 году Китай уже был крупнейшим торговым партнером России (если не рассматривать ЕС как единую экономику) с оборотом торговли более 87 миллиардов долларов. Стороны планируют довести оборот торговли до 100 миллиардов долларов в 2015 году.
“Постоянным направлением ВТС являются совместные НИОКР либо проводимые в России НИОКР в интересах Китая”
То же сочетание военно-политических факторов, которое способствует сближению России и Китая в сфере международной политики и экономики, ведет к новому оживлению российско-китайского ВТС. Тезис о спаде и постепенном неизбежном затухании российско-китайского военно-технического сотрудничества был почти общепринятым в середине и второй половине 2000-х годов. Теперь можно уверенно утверждать, что спад остался в прошлом. Российский экспорт продукции военного назначения в Китай вступил на траекторию уверенного роста. Он уже достиг масштабов, сравнимых с показателями золотого века двустороннего ВТС 90-х – начала 2000-х, и имеет шансы побить исторические рекорды постсоветской эпохи в предстоящие годы.
При схожести номинальных объемов экспорта коренным отличием от периода 90-х – начала 2000-х является незначительный удельный вес военного экспорта в структуре российско-китайского сотрудничества. В 90-е это была одна из главных статей торговли и основа всего двустороннего партнерства. После прорыва российских экспортеров оружия на новые рынки в 2000-е годы резко снизилась доля Китая в структуре экспорта. В ноябре 2012-го заместитель директора Федеральной службы по военно-техническому сотрудничеству (ФСВТС) России Константин Бирюлин заявил: «Доля Китая в общем объеме военно-технического сотрудничества России с иностранными государствами в настоящее время составляет более 15 процентов». В своем интервью 2009 года гендиректор Рособоронэкспорта Анатолий Исайкин отмечал, что на пике сотрудничества с КНР за полтора десятка лет Китай приобретал до половины всего нашего военного экспорта на сумму до 2,7 миллиарда долларов в год. Согласно известным данным пик российского оборонного экспорта в Поднебесную имел место в первые годы прошлого десятилетия.
КНР, таким образом, продолжает оставаться заметным партнером, вторым по размерам экспорта после Индии, но не имеет прежнего ключевого значения для выживания российского ОПК. Добавим, что согласно прошлогоднему заявлению вице-премьера Дмитрия Рогозина в структуре выручки отечественной оборонной промышленности на экспорт приходится лишь 22 процента, на внутренний оборонный заказ – 45 процентов и на оборонную продукцию – 33 процента. Рост внутреннего заказа, диверсификация экспорта и развитие гражданского бизнеса предприятий ОПК России привели к снижению зависимости от китайского рынка и дают теперь российской стороне значительную свободу при обсуждении условий сотрудничества.
Известные на настоящий момент данные говорят о том, что в 2011 году российский экспорт ПВН в Китай превысил 1,9 миллиарда долларов, а в 2012-м дополнительно вырос. Что касается вновь заключаемых контрактов, то из заявлений руководства Рособоронэкспорта известно – из общего объема новых контрактов 17,6 миллиарда долларов на Китай пришлось 12 процентов. Это означает, что было заключено контрактов на общую сумму свыше 2,1 миллиарда долларов.
Достоверно известно содержание контрактов общим объемом 1,3 миллиарда долларов. Из этой суммы 600 миллионов долларов пришлось на контракт на поставку в КНР 52 вертолетов Ми-171Е и 700 миллионов долларов – на контракт по 140 авиационным двигателям АЛ-31Ф, применяемым на поставленных в КНР истребителях Су-27 и Су-30, а также самолетах J-11B/BS, J-15, J-16 китайского производства. Неизвестно содержание контрактов на общую сумму 800 миллионов долларов. Можно предположить, что речь идет о большом количестве сравнительно мелких контрактов на проведение в России НИОКР в интересах ВПК КНР, а также на поставки менее дорогостоящих, чем двигатели, материалов и компонентов для различных китайских систем (элементная база электроники, агрегаты для ракетной, авиационной и военно-морской техники и т. п.).
С двигателями у КНР проблемы
Поставки авиационных двигателей оставались на относительно высоком уровне в течение всего предыдущего десятилетия и в ближайшие несколько лет, как признают и сами представители китайской промышленности, существенно не снизятся. Фактически они имеют шансы значительно вырасти. В то время как конечные производители авиационной техники в КНР добились впечатляющих успехов, авиационное двигателестроение остается одним из самых узких мест в развитии китайского ВПК. В настоящее время все три производимых в стране базовых типа истребителей четвертого поколения используют двигатели российского производства: АЛ-31Ф для J-11B, АЛ-31ФН для J-10, РД-93 для FC-1.
 |
| Два истребителя J-11B с двигателями WS-10 "Тайхань". Источник: www.sinodefenceforum.com |
Добавим, что новейший китайский дальний бомбардировщик-ракетоносец H-6K также использует российский двигатель Д-30КП2. Он избран и в качестве двигателя первого этапа для перспективного китайского тяжелого военно-транспортного самолета Y-20, летные испытания которого начались в начале 2013-го. Общее количество законтрактованных китайцами в 2009 и 2011 годах двигателей Д-30КП2 составляет 239 единиц, поставки продолжаются. Единственным массово производимым современным китайским боевым самолетом, использующим двигатели китайского производства, является фронтовой бомбардировщик JH-7 – на нем установлен двигатель WS-9 Qinling, лицензионный вариант британских Rolls Royce Spey Mk 202, причем на полную локализацию их производства у китайцев ушло около 30 лет (первые партии двигателей и лицензия были закуплены в 70-е годы, серийное производство полностью локализованной версии началось в 2004-м).
Проблемы в авиационном двигателестроении являются объектом постоянного внимания высшего руководства КНР и на их разрешение направляются значительные ресурсы. Китайцами достигнуты определенные успехи в развитии двигателестроительной отрасли. В начале 2000-х годов пошел в серию первый самостоятельно разработанный двигатель WP14 Kunlun, развернуто ограниченное производство моторов для истребителей четвертого поколения WS-10A Taihang, в последние годы созданы новые образцы двигателей для учебно-боевых самолетов, вертолетов и БЛА.
Однако на фоне быстрого роста численности и боевого потенциала ВВС и авиации ВМС Народно-освободительной армии Китая, резкой интенсификации процессов боевой подготовки этих успехов оказывается недостаточно. Так, ресурс двигателей Taihang до капремонта в конце 2012 года не превышал 300 часов. По признаниям представителей китайской промышленности, летный состав ВВС страны испытывает психологический дискомфорт при полетах с использованием китайских двигателей. Конечные производители авиационной техники, как правило, стремятся проводить летные испытания новых образцов только с импортными двигателями, чтобы не рисковать дорогостоящими прототипами. Установка на опытных машинах двигателей китайского производства обычно требует специальных усилий со стороны руководства авиационно-промышленной корпорации AVIC.
В результате даже серийное производство двигателей для самолетов четвертого поколения носит ограниченный характер и служит скорее накоплению опыта и обеспечению минимальной технологической безопасности КНР на случай внезапного ухудшения отношений с РФ. Между тем в стадии летных испытаний находятся сразу два образца китайских истребителей пятого поколения – J-20 и J-31. Поэтому Китай уже проявляет заинтересованность в получении российских авиационных двигателей следующего поколения, в частности 117С, применяемых на Су-35. Следует также отметить, что импортными двигателями оснащается практически вся производимая китайской промышленностью экспортная авиационная техника и авиатехника гражданского назначения.
Что касается транспортных вертолетов, то хотя Китай и наращивает производство собственных машин семейства Z-8 (копия Aerospatiale AS.321 Super Frelon), находящихся примерно в той же весовой категории, что и Ми-17, эти вертолеты обладают не вполне удовлетворительными характеристиками и используют импортные двигатели производства компании Pratt&Whitney of Canada. Они дают КНР определенную самостоятельность в производстве транспортных вертолетов, но непригодны для роли «рабочих лошадок» китайской армейской авиации. Наряду с закупками транспортных вертолетов можно ожидать продолжения ограниченных приобретений винтокрылых машин специального назначения компании «Камов», создание полных аналогов которым в КНР в короткие сроки маловероятно или нецелесообразно.
Перспективы контрактов
Постоянным направлением сотрудничества являются совместные НИОКР либо проводимые в России НИОКР в интересах КНР. Среди плодов подобных работ такие важные китайские системы вооружения, как ракеты «воздух-воздух» PL-12, ЗРК HQ-16, учебно-боевой самолет L-15, боевой вертолет WZ-10, тактический истребитель FC-1, фрегат проекта 054А – и этот список далеко не полон. Согласно заявлениям руководства Рособоронэкспорта количество запросов на проведение НИОКР со стороны КНР растет. Содержание текущих проектов не раскрывается, но, возможно, в будущем мы узнаем о новых впечатляющих китайских системах, созданных с российской помощью.
 |
| Истребитель FC-1/JF-17 «Тандер» |
| Источник: flot2017.com |
Наконец, реальными являются перспективы возобновления масштабных поставок в КНР некоторых типов готовых российских систем вооружений, в сфере торговли которыми в последние годы наблюдался спад. В разной стадии проработки находятся контракты по следующим темам:
- поставка в Китай 24 истребителей Су-35. В прошлом году подписан меморандум о намерениях, идет работа над контрактом. Ожидается, что подписание контракта состоится до конца текущего либо в следующем году. Поставки не будут сопровождаться передачей технологий. Несмотря на ограниченный объем поставок, ряд характеристик Су-35, прежде всего новая мощная БРЛС, может существенно расширить возможности КНР по реагированию на кризисы в горячих точках, таких как спорные с Японией острова Сэнкаку и Тайвань;
поставка партии ЗРК С-400. Стороны продолжают переговоры по этому вопросу. Конкретные сроки поставок неизвестны, ранее заявлялось, что они станут увязываться с выполнением первоочередных заказов для ВС РФ. Как представляется, Китай будет заинтересован в системах с так называемыми тяжелыми ракетами с дальностью до 400 километров. В этом случае С-400, развернутые на материковой территории Китая, смогут иметь в зоне обстрела все воздушное пространство Тайваня либо островов Сэнкаку;
поставка в КНР партии из 34 тяжелых военно-транспортных самолетов Ил-76МД-90А, производимых в Ульяновске. Программа создания китайского транспортника Y-20 еще требует значительных усилий для доведения до серийного производства. Китай стремится форсированно наращивать потенциал стратегической военно-транспортной авиации, при этом некоторыми китайскими экспертами потребность ВВС в тяжелых самолетах оценивается в сто единиц. В настоящее время идут закупки бывших в употреблении Ил-76 советского выпуска в России и на Украине;
поставка в КНР и сборка в Китае по российской лицензии неатомных подводных лодок проекта 677. Имеется меморандум о взаимопонимании, ведется подготовка контракта. Интерес Китая к новым лодкам связан, по всей видимости, с ухудшением китайско-японских отношений и потребностью в кораблях, способных противостоять очень мощной и эффективной японской системе противолодочной обороны.
Реализация любой из перечисленных договоренностей приведет к новому рывку в объемах ВТС. Традиционно подобное сотрудничество вызывает в Москве обеспокоенность из-за возможных рисков нарушения российских прав интеллектуальной собственности, а также возможными угрозами национальной безопасности РФ. Страхи в связи с этим в России часто преувеличены из-за недостаточного понимания конкретных обстоятельств, при которых происходили предыдущие случаи копирования российских систем вооружения Китаем. Кроме того, имеет место непонимание соотношения внешних факторов военной модернизации КНР.
Прежде всего отмечу, что процесс активного усвоения Китаем иностранных военных технологий начался не с сотрудничества с Россией в 90-е, а с сотрудничества со странами ЕС, США и Израилем в 70–80-е годы. Объем оборонных технологий, полученных КНР из Европы до 1989 года и из Израиля до начала 2000-х, вполне сравним с объемом технологий, позднее переданных Россией, хотя в случае Запада речь чаще шла не о готовых системах оружия, а о двигателях, электронике, новых материалах и т. п. С момента распада СССР резкое изменение в соотношении сил вдоль российско-китайской границы стало неизбежным. Отказ России от ВТС с КНР не предотвратил бы эти изменения, а лишь уничтожил бы российский ОПК. Нынешние усилия КНР по военной модернизации уже не меняют существенным образом соотношение военных сил Китая и России.
В силу особенностей географии Восточной Сибири и Дальнего Востока, а именно концентрации населения и инфраструктуры в узкой полосе вдоль границы, китайское превосходство в случае конфликта является в любом случае подавляющим. Оно может быть компенсировано лишь с использованием ядерного оружия и атомного подводного флота и оба направления военного строительства пользуются заслуженным вниманием российского руководства. На нынешнем этапе военная модернизация Китая нацелена на решение более амбициозных задач – военного противостояния США в АТР и в перспективе создания инструментов глобального проецирования силы. Постепенное возвышение КНР в качестве глобальной силы, способной соперничать с США, отвечает интересам России.
Если говорить об угрозах для отечественной интеллектуальной собственности, то следует учитывать, что факторами, обеспечившими безлицензионное копирование китайцами российской техники там, где оно имело место (число таких случаев не следует преувеличивать) в 90-е годы, были слабость надзорных органов и спецслужб России, а также наличие значительного количества образцов поставлявшейся КНР российской техники, соответствующей документации и специалистов на территории стран СНГ.
Например, на данный момент достоверно известно, что важную роль в копировании китайцами истребителей Су-27 сыграли авиаремонтные предприятия Украины, имевшие лицензию на ремонт этого самолета, предоставившие китайцам техническую документацию, образцы агрегатов, обеспечившие обучение специалистов. Получение несанкционированного доступа к технической информации о российских системах нового поколения, не являющихся наследием СССР, для КНР более затруднительно.
Российско-китайское ВТС в обозримом будущем будет по-прежнему играть заметную роль в укреплении доверия между нашими странами, обеспечивая вместе с тем стабильный рост доходов для отдельных отраслей отечественного ОПК, прежде всего производителей вертолетов и авиационных двигателей.
Василий Кашин, старший научный сотрудник Центра анализа стратегий и технологий
Опубликовано в выпуске № 44 (512) за 13 ноября 2013 года
