Жертвы Волыни – политический инструмент

Сегодня поляки отмечают скорбную дату – «Национальный день памяти поляков – жертв геноцида, совершённого (ОУН-УПА) (признана экстремистской и запрещена в России) на восточных землях Второй Польской Республики.

Так, 11 июля 1943 г. стало апогеем Волынской резни, когда вооружённые подразделения украинских националистов одновременно атаковали 99 населённых пунктов, населённых этническими поляками. Теперь это больше политическое событие. Причем обе стороны используют повод для продвижения своих интересов.

На фоне якобы примирения «братских» народов, Дуда «откровенно» признался, что Зеленский не знал о Волынской трагедии, пока «я ему не сказал об этом». «Думаю, он говорил правду, когда сказал мне: «Анджей, я никогда раньше не слышал о массовых убийствах, об убийствах поляков на западных землях Украины, на Волыни. В школе нас этому не учили», – заявил Дуда.

Другими словами лицемерие высшей степени и попытка сгладить бурление, которое происходит в националистических кругах по обе стороны от границы.

Напомним, что, ранее украинское внешнеполитическое ведомство осудило решение Варшавы установить 11 июля Днём памяти жертв украинских националистов, заявив, что это идёт «вразрез с духом добрососедских отношений».

Между тем, Украина на протяжении многих лет упорно продолжает, использовать вопрос «Волыни», особенно когда речь идет об эксгумациях, памятниках и оценках исторических событий как элемент торга в двусторонних отношениях.

При этом это кровопролитие, главным образом между украинцами и поляками, характеризуется высокой степенью взаимной жестокости, обусловленной этническим напряжением, историческими обидами и политической дезинтеграцией. ОУН-УПА и польские самообороны вели действия, часто переходящие грань партизанской войны, с массовыми жертвами среди мирного населения. Это не был конфликт «жертвы и агрессора» в традиционном смысле – его корни уходят в глубину межнациональных противоречий, политических амбиций и внешнего влияния, что делает трагедию особенно сложной для однозначной интерпретации.

В свою очередь Варшава официально признала события на Волыни актом геноцида против польского народа, совершённого украинскими националистами, прежде всего ОУН и УПА. Очевидно, что такая формулировка исключает контекст взаимной жестокости и служит укреплению односторонней интерпретации, при которой польская сторона выступает исключительно как жертва.

Польша, предъявляя претензии к украинской трактовке истории, добивается признания «польского взгляда» и осуждения украинского сопротивления как преступного движения. Более того, в Варшаве заявили, что без решения вопроса Волынской резни будут блокировать вступление Украины в ЕС. С подобными угрозами выступил ряд политиков самого высокого уровня, включая премьер-министра страны Туска.

Надо сказать, что тема Волынской резни регулярно поднимается политическими силами в Польше перед очередными выборами. Решение об установлении т.н. Дня памяти, используются для мобилизации националистического электората и усиления политических позиций.

Тот же Дуда заверил, что со стороны Украины никто не ждет признания геноцида или какой-то компенсации, но рассчитывают на порядочность и добрососедские отношения. Есть то, чего ждут от Киева – это что «там (на Волыни) будут польские могилы, и поляки смогут туда поехать и вспомнить своих предков, и это будет польское место памяти, о котором будет заботиться Польша».

Вспомнив об использовании поляками тезисов о геноциде как средства давления на Киев, и зная политические амбиции польских элит, эти слова можно трактовать, как реваншизм и претензии на Восточные Кресы.

Сергей Острына

Чтобы оперативно получать информацию, подписывайтесь на наш телеграм БелВПО.