России понадобится не 500 и даже не 1000 новых бронированных машин, а куда больше
Танки – совершенно особый вид вооружения. В общественном сознании они являются неким синонимом военной мощи вообще, что в значительной степени справедливо. После ухода в прошлое линкоров и тяжелых крейсеров никакая другая боевая техника не обладает таким высоким уровнем защищенности. Однако, как это ни парадоксально, именно танкам в отличие от прочих образцов ВВТ постоянно предрекают скорую «кончину».
Вдвойне парадоксально то, что «хоронят» эти бронированные машины как раз из-за якобы слишком большой уязвимости на поле боя, никаких других «обвинений» им не предъявляется. Но почему-то никто (даже защитники танков) не замечает глубокого внутреннего противоречия в заявлениях «предсказателей».
Кто готовится воевать?
Действительно, в развитие противотанковых средств, коих ныне великое множество, вкладываются миллиарды долларов. Тем не менее любой другой класс армейской техники на один-два порядка уязвимее нашего «героя». Если некое оружие обеспечивает поражение танка, оно заведомо уничтожит любой другой образец наземных ВВТ (а также самолеты и вертолеты на аэродромах, ракеты на пусковых установках и т. д.).
С другой стороны, далеко не каждому средству, способному «сразить насмерть» БТР, БМП, САУ и тем более крылатые и винтокрылые машины на стоянке, удастся проделать это с танком. Если он «устарел» по причине уязвимости, значит, наземную войну теперь вести вообще нельзя, что вряд ли можно обсуждать всерьез. Все-таки человек живет на земле, а не в воздухе и не в воде. Поэтому и наземная война в конечном счете всегда будет главным видом вооруженного противоборства (рассматривать версию воцарения мира во всем мире не станем ввиду ее явной абсурдности). А ничего сравнимого с танком с точки зрения сочетания огневой мощи, подвижности и защищенности нет и вряд ли появится в обозримом будущем.
Разговоры о «похоронах» танка начались после Октябрьской войны 1973 года, когда множество этих бронированных машин Армии обороны Израиля арабы подбили с помощью ПТРК и РПГ. Интересно, что сами израильтяне от танков почему-то так и не отказались, хотя, казалось бы, именно ЦАХАЛ должен был принять данное решение в первую очередь. Наоборот, выпустив 1,5 тысячи самых защищенных в мире «Меркав», сухопутные войска еврейского государства до сих пор сохраняют на вооружении две тысячи старых машин, включая «Центурионы», М48 и трофейные Т-55 производства 50-х годов.
На танках американцы в 2003 году за две недели доехали до Багдада. Используя танки, в августе 2008-го грузинские части вторглись в Южную Осетию и танками же Российская армия выбила оттуда выпестованное Саакашвили воинство. Даже в противопартизанских операциях, как показал опыт Чечни, Ирака и Афганистана, танк весьма полезен, а в войне классической он был, есть и будет основой ударной мощи не только сухопутных войск, но и вооруженных сил в целом.
А степень развития танкового парка страны – однозначный индикатор того, рассматривает ли ее руководство возможность ведения серьезной войны. Израиль как раз один из наиболее ярких тому примеров, как и соседние арабские государства. Так, Египет, имеющий 3,5 тысячи танков, в том числе свыше тысячи «Абрамсов», закупает еще сотню М1А1. У Сирии насчитывается более 4,5 тысячи машин этого класса, включая не менее 1500 Т-72. Армия Иордании располагает почти 1200 танками, среди которых 390 «Челленджеров-1». В распоряжении ВС шести монархий Персидского залива 1100 танков только третьего поколения: 533 «Абрамса» (315 саудовских, 218 кувейтских), 38 «Челленджеров-Мк2» (Оман), 388 «Леклерков» (ОАЭ), 150 М84 (югославский вариант Т-72 у Кувейта). К ним следует добавить еще тысячу танков ранних поколений. Таким образом, на десять ближневосточных стран приходится почти 15 тысяч танков. Правда, только Израиль производит эти бронированные машины сам по собственным проектам, а Египет – по американской лицензии. Остальные государства полностью зависят от импорта.
США декларируют наличие у себя в сухопутных войсках и морской пехоте 6,3 тысячи «Абрамсов». Из них чуть более 1500 – наиболее современных модификаций М1А2 и М1А2SEP с очень мощным бронированием и системами управления, адаптированными к требованиям сетецентрической войны. Остальные 4,8 тысячи – модификация М1А1, с более низким уровнем защищенности и отсутствием комплекса боевого управления FBCB, обеспечивающего сетецентричность. Кроме того, по-видимому, на складах хранятся еще до 2300 «Абрамсов» самой первой модификации М1 со 105-миллиметровой пушкой, слабым бронированием и примитивной по нынешним временам СУО. В принципе они могут быть модернизированы до следующих модификаций, хотя это достаточно затратно и скорее всего игра не стоит свеч, поскольку и без этого старья Соединенные Штаты обладают, несмотря на традиционный приоритет авиации и флота, мощнейшим танковым парком. Правда, практически весь он сосредоточен на территории самих США, причем обе американские бронетанковые дивизии дислоцированы у границы с Мексикой.
Европейские страны НАТО сегодня суммарно имеют менее 12 тысяч танков (включая находящиеся на складах). Это вроде бы много, если забыть о том, что 20 лет назад машин было в три раза больше. К тому же более 40 процентов остатков бронированной армады принадлежит двум государствам – Турции и Греции, которые активно готовятся воевать между собой.
Сокращениям подвергаются не только устаревшие, но и вполне современные танки. Например, Германия, Голландия, Греция и Испания произвели для собственных нужд три тысячи «Леопардов-2» всех модификаций, сейчас на вооружении осталось две тысячи этих танков, причем их распродажа продолжается. В Великобритании для армии ее величества изготовили 420 «Челленджеров-1» и 408 «Челленджеров-2», ныне в британских войсках первых – шесть, вторых – 308. Лишь Франция пока не рассталась с 406 «Леклерками», хотя 150 из них переведены в резерв и Париж очень хочет, чтобы кто-нибудь купил эти машины. Бельгия и Голландия полностью вывели танки из боевых частей и выставили на продажу.
Как ни удивительно, из всех европейских стран НАТО самым качественным танковым парком сегодня располагает Польша, все 900 входящих в него машин относятся к третьему поколению: 128 «Леопардов-2А4», 540 Т-72 и 232 ПТ-91 (местная модернизация Т-72). В бундесвере насчитывается 749 «Леопардов-2» (А4 и А6) и 299 «Леопардов-1» (последних уже нет в боевых частях). Интересно, что у Румынии почти 1,1 тысячи танков, но все они Т-55 и их местные варианты. Танковое производство в Европе полностью свернуто.
Таким образом, армии десяти ближневосточных стран имеют суммарно почти 15 тысяч танков и их количество растет (так, Саудовская Аравия намерена приобрести не менее 200 «Леопардов-2А6» и даже А7, которые пока вообще никому не поставлялись), а ВС 28 государств – членов НАТО – примерно 18 тысяч, и эта цифра непрерывно уменьшается.
Нигде нет столько…
Однако в Южной и Восточной Азии сосредоточена еще большая танковая мощь.
Так, Пакистан имеет до 2500 танков, в том числе 320 Т-80УД и более 300 «Аль-Халид», которые строятся в стране по китайской лицензии (всего будет произведено не менее 600 таких машин). Им противостоят четыре тысячи бронированных машин Индии, где серийно выпускают два танка – лицензионный российский Т-90 и многострадальный собственный «Арджун». Кстати, даже после списания устаревших Т-55 и «Виджаянта» индийский танковый парк сохранится на уровне четырех тысяч единиц и будет включать примерно 250 «Арджунов», 1650 Т-90 и до 2000 модернизированных Т-72.
Другим местом концентрации танковой мощи является Корейский полуостров. КНДР имеет не менее 3,5 тысячи танков, правда, это Т-55, Т-62 и их местные производные. В ВС Республики Корея насчитывается около 2,8 тысячи бронированных машин, в том числе 80 Т-80У и 1,5 тысячи собственных К1 – вариации на тему «Абрамса». Южнокорейский К1 (1027 единиц) похож на ранний М1 (со 105-миллиметровой пушкой), К1А1 (484 единицы) примерно равен М1А1. Предполагается построить не менее трехсот К2, сходных с М1А2.
Япония благодаря своему островному положению меньше нуждается в танках, чем континентальные страны. Однако и она обзавелась 333 новейшими машинами Туре-90 и сохраняет 490 старых Туре-74. Предполагается развернуть производство танка Туре-10 (значительно усовершенствованный Туре-90).
Однако вне конкуренции, разумеется, Китай.
Если в европейских странах НАТО в последние 20 лет на один новый танк приходится не менее 15 списанных, то в Поднебесной замена старых машин на новые идет практически в режиме один к одному. Количество танков на вооружении НОАК стабильно остается на уровне 8–10 тысяч. Всего 15 лет назад это были исключительно машины, созданные на базе советского Т-55. Сегодня им на смену приходят танки Туре-96 и Туре-99, имеющие в своей основе Т-72, но с очень большим заимствованием западных технологий (например для Туре-99 закупили в Германии свыше 300 дизельных двигателей, которые затем китайцы скопировали).
Сейчас в составе сухопутных войск НОАК насчитывается 2,5–3 тысячи Туре-96 (из них не менее половины – значительно усовершенствованные Туре-96А) и 600–800 гораздо более совершенных Туре-99. Встречающиеся в некоторых источниках цифры «1,5 тысячи Туре-96 и 200 Туре-99» относятся к 2005–2006 годам. Вдобавок производство обеих машин продолжается общим темпом не менее 200 в год (возможно 400–500), что больше, чем у всех остальных стран мира вместе взятых. На кого может обрушиться эта бронированная орда – вопрос риторический.
У Вьетнама всего 1300 танков, из коих самые «современные» – семь десятков Т-62. Направлять танки в Индию затруднительно, потому что они вряд ли пройдут через Гималаи (хотя Китай уже сосредоточил в Тибете до сотни Туре-96А). Про Тайвань с его танковым парком, включающим менее тысячи старых американских машин, просто смешно говорить. При этом нельзя не отметить: если Туре-96 поступили уже во все военные округа НОАК, то гораздо более мощные Туре-99, самими китайцами объявленными лучшими танками в мире, идут в Пекинский, Шэньянский и Ланьчжоуский ВО (ориентированы на Забайкалье, Дальний Восток РФ и Казахстан соответственно). И учения с отработкой глубоких наступательных операций на суше НОАК в последние годы проводит уж точно не против Тайваня.
Разговоры о низком качестве танков Поднебесной абсолютно безосновательны. Туре-96 и Туре-99 находятся в одной «весовой категории» с «Абрамсом», «Челленджером», «Леклерком», «Леопардом-2», С-1, «Меркавой», Туре-90 и Туре-10, К1 и К2, Т-72, Т-80, Т-90, Т-84 и ПТ-91, включая многочисленные модификации всех этих машин. ТТХ названных образцов очень близки. Ни один из них не обладает таким преимуществом над другим аналогом, чтобы отстреливать его, как на полигоне. Исход реального боя будет определяться конкретной тактической ситуацией, обученностью экипажей, управляемостью и что очень немаловажно – количеством. Некоторое отставание по качеству, даже если оно на самом деле есть, китайцы легко компенсируют количественным превосходством. Кроме того, их танки просто физически новее российских и западных, поскольку произведены позже.
В целом на вооружении азиатских армий имеется до 45 тысяч танков (больше, чем во всех остальных частях света вместе взятых), причем этот показатель неуклонно растет.
Разумеется, ни о какой «отмене» танков не может быть и речи. Но, конечно, дальнейшее их развитие сопряжено со значительными проблемами.
Варианты совершенствования
Распространенность в настоящее время войн «низкой интенсивности», то есть противопартизанских, позволяет создавать упрощенные и соответственно дешевые варианты многих классов боевой техники. Это касается ББМ, артиллерии, даже флота и авиации. Например, в США создан штурмовик АТ-802 Air Tractor, который на самом деле похож на трактор с крыльями. Он сделан на базе сельскохозяйственного самолета. Для борьбы с формированиями, не имеющими ПВО, он вполне сойдет.
С танком так не получится. Главное преимущество самолетов в том, что они летают. Поэтому при определенных обстоятельствах может пригодиться и трактор, если он способен подняться в небо. Главное преимущество танка – в высокой степени защиты. Ее ослабление ради удешевления на самом деле хоронит танк, потому что он перестает соответствовать своему основному предназначению.
Вот почему важнейшей проблемой является рост массы танков (из-за постоянного наращивания броневой защиты), что снижает тактическую и еще в большей степени стратегическую мобильность, а следовательно, сферу применения этих машин. Их сложно использовать на значительном удалении от собственной территории (переброска большого количества танков на дальние расстояния оказывается весьма затратным и долгим процессом). Использование композитных материалов для замены металлической брони лишь частично решает проблему.
Второе важнейшее качество танка, которое тоже никак невозможно не только отменить, но даже сократить, – огневая мощь. Но увеличение калибра орудия ведет к уменьшению боекомплекта (либо к увеличению объема и, следовательно, массы). Разрешить это противоречие пока не представляется возможным.
Проблема недостаточного обзора изнутри танка будет, по-видимому, устраняться благодаря использованию БПЛА, в том числе дронов, которые получит каждый экипаж (такой вариант прорабатывается в Китае). Впрочем, при реализации концепции сетецентрической войны танкистам станет доступна информация со всего мира. Вполне вероятно, что танки оснастят помимо крупнокалиберных пулеметов и иными средствами ПВО.
Поскольку упрощение и удешевление танков осуществить не удастся, малые европейские страны начнут отказываться от них вообще. В Азии же танковые парки будут только расти. В крупных государствах – за счет собственного производства или покупки новейших зарубежных машин, в более слабых – вследствие покупки подержанных, но вполне функциональных танков третьего поколения на Западе и в постсоветских странах.
Россия в соответствии с национальной традицией бросилась из одной крайности в другую: получив 63 тысячи танков от СССР, оставила в войсках 2000 (на всю огромную территорию!). Правда, еще до 10 тысяч машин находится на складах. У отечественных предприятий новые танки Минобороны РФ не приобретает. В свете наличия в ближайших соседях Китая это, разумеется, совершенно неприемлемо. С другой стороны, дальше продолжать бесконечную линию Т-64 – Т-72 – Т-80 – Т-90, пожалуй, и впрямь нет смысла: Российской армии нужно принципиально новое изделие.
Многократно анонсированное нашими военачальниками создание в ближайшие годы семейства тяжелых машин «Армата», включающее не только танк, но и БМП, БМПТ, САУ, БРЭМ, является концептуально абсолютно правильной идеей. Осталась самая «мелочь» – воплотить замысел в жизнь. Адекватно – сначала по качеству, а затем и по количеству. России понадобится не 500 и даже не 1000 новых танков, а куда больше. При этом надо будет пережить вопли о «непомерных военных расходах» и «замшелых генералах, готовящихся к прошлой войне».
Александр Храмчихин, заместитель директора Института политического и военного анализа
Опубликовано в выпуске № 5 (422) за 8 февраля 2012 года
