Главнокомандующий Военно-воздушными силами генерал-полковник Александр Зелин стал гостем очередного выпуска программы "Военный совет", которая выходит на радиостанции "Эхо Москвы" и телеканале "Звезда".
- Александр Николаевич, давайте начнем нашу беседу с небольшого экскурса в историю ВВС России.
- В 12-м году прошлого столетия великий князь Александр Михайлович при докладе Николаю II сделал следующее заявление: без воздухоплавательных подразделений и частей современной русской армии невозможно получить успех в сражениях. И если такой род войск не будет создан, то Россию ждут поражения. Собственно, после этого доклада и был издан высокий указ, который положил основу созданию воздухоплавательных войск русской армии.
- Какими командованиями представлены ВВС сегодня?
- В настоящее время ВВС представлены семью командованиями - это командование дальней, военно-транспортной авиации, командование оперативно-стратегического командования воздушно-космической обороны и четыре командования Военно-воздушных сил и противовоздушной обороны, которые непосредственно находятся в военных округах.
- Теперь же нет военных округов. Что изменилось с созданием четырех оперативно-стратегических командований?
- Я бы не сказал так. Военные округа остались, количество их уменьшилось. Теперь будут четыре военных округа - это территориальные образования, названия которых несколько изменились: Западный военный округ, Южный военный округ, Центральный и Восточный... Мы предвидели, что такие изменения будут происходить, когда начинали реформирование ВВС. Ну а сейчас, когда статус-кво определен, во всех четырех военных округах, объединенных стратегических командованиях созданы 4 командования - первое, второе, третье и четвертое.
- Изменилось ли каким-то образом при этом взаимодействие с другими видами Вооруженных Сил?
- Я слово "взаимодействие" заменил бы "управлением". Потому что взаимодействие отрабатывается в том случае, когда нет достаточного и устойчивого управления войсками.
- То есть первое - это управление?
- Да, первое - это управление. Сейчас кардинально меняется система управления, организации объединенных сил на стратегических направлениях, собственно, зачем и предполагалась эта реформа. Проекты документов, нормативной базы нарабатываются, они обсуждаются в видах, родах войск. Издан главный нормативный документ - это Указ Президента, Верховного Главнокомандующего. Сейчас идет продуктивная работа, где мы высказываем свои мнения по организации управления, в первую очередь по созданию структуры объединенных стратегических командований, о роли и месте, естественно, объединений и соединений частей ВВС в этой организационной структуре.
- Один из наших слушателей задает вопрос: "Помогает ли ВВС в тушении, обнаружении пожаров?"
- Активно силы и средства, которые существуют в ВВС, за исключением личного состава и то в определенных районах, эту задачу не решали. Главная задача ВВС сосредотачивалась на разведке очагов пожара и докладе соответствующим структурам МЧС. В очаговые места пожаров, которые находились вблизи воинских частей, привлекался личный состав для организации тушения пожаров. Хочу сказать добрые слова в адрес начальника Военного авиационного инженерного университета в Воронеже, курсантов этого учебного заведения за активные действия. Они задачу свою решили.
Но самое главное, чем занимались ВВС. Мы перебросили инженерные трубопроводные части и подразделения в те места, где действительно была критическая ситуация, и замминистра обороны генерал-полковник Дмитрий Витальевич Булгаков это отмечал.
Вторая задача из таких масштабных. Мы выдали авиации МЧС авиационного керосина и других горюче-смазочных материалов уже более тысячи тонн. То есть та задача, которая ставилась министром обороны и тем же Дмитрием Витальевичем Булгаковым лично мне, решена и продолжает решаться...
- А своих самолетов, которые привлекаются к пожаротушению, у вас нет?
- В составе ВВС специальных летательных аппаратов, оборудованных средствами пожаротушения, нет. Но это и не наша задача. В свое время были изготовлены наливные авиационные приборы для самолета Ил-76. На них и документация имеется. Насколько я знаю, такие средства имеются в авиации МЧС. И когда идут такие пожары, такое одиночное применение авиации своего результата не дает. Я считаю, что нужно массированно, массово применять вот эти средства для того, чтобы выполнить задачу по пресечению или по уничтожению мест пожарообразования. Ил-76 берет порядка 40 тонн воды, и если таких машин иметь 10-12, то вы представляете, сразу 400 тонн вылить на место образования пожара - это уже будет результат...
- Александр Николаевич, а у вас есть удовлетворение вообще от уровня инженерно-технического развития авиации? Мы традиционно опережали многих в вопросах аэродинамики и заметно отставали с точки зрения электронной начинки. А какая ситуация сейчас?
- В самолетах пятого поколения есть прорывные идеи. Они закладываются в весь комплекс вооружений, который будет стоять на этой машине. Летно-тактические характеристики наших летательных аппаратов совместно с силовыми установками - то, что мы демонстрировали на всех последних авиасалонах, конечно, впечатляют. И несмотря на то, что наши коллеги из США говорили, что ближний бой не имеет перспективы, тем не менее F-22 начал выполнять сверхманевры. Мы понимаем, для чего это нужно. Не для того чтобы красоваться на салонах и показывать летные характеристики своей машины. Это, я считаю, как летчик-истребитель, требование времени. Это то свойство любого летательного аппарата, которое позволяет в конце концов выйти победителем из воздушного боя.
- Та самая первая задача, которая была, помимо разведки, за те 98 лет, когда и начались воздушные бои?
- Да. Были и такие периоды, когда пушечное вооружение снимали с самолетов, переходили только к ракетам. Потом поняли, что нет, пушечное вооружение обязательно должно остаться и сейчас ни один летательный аппарат ни у нас, ни за рубежом без встроенной пушки не летает.
Сверхманевренность летательных аппаратов позволяет качественно изменять боевые возможности летательных аппаратов, повышает возможности летчика в реализации всей мощи имеющегося оружия.
- А что можно сказать о возможностях самого летчика? Нужна ведь подготовка, которая постоянно должна совершенствоваться. Что сейчас с военно-учебными заведениями?
- У нас была выстроена система подготовки военных кадров еще Советского Союза... Но мы изучаем мировой опыт. Если взять США, Великобританию, Францию - там нет многочисленных учебных заведений. Там по каждому виду есть свои учебные заведения, но там и готовятся все. Вот за этим переплетением всех специалистов в одном учебном заведении, я считаю, будущее. К 2012 году мы перейдем к единому военному учебному научному центру для ВВС. Он будет создаваться в Воронеже на базе военного университета, который сейчас существует. В него войдут филиалы, которые будут готовить специалистов-летчиков и, допустим, специалистов по противовоздушной обороне. Рядом будем выстраивать, и, собственно, уже министром обороны дано на это добро, главный центр боевого применения и переучивания летного состава и войсковых испытаний - это на базе центра в Липецке. То есть мы идем к укрупнению, к тому, чтобы объединить весь специалитет, который существует в ВВС.
Но мы готовим не только специалистов для ВВС - но и для всех видов и родов Вооруженных Сил России, для силовых структур РФ. Я имею в виду летный состав, инженерно-технический состав, которые непосредственно имеются в авиации МЧС, в авиации ФСБ, в авиации Внутренних войск.
- То есть должна быть единая форма подготовки, единый уровень, единое взаимопонимание и видение задачи?
- Это и сейчас существует. Мы все училища сосредотачиваем в одном месте. Этот военно-учебный научный центр будет одновременно обучать до 10 тысяч человек на мощной современнейшей учебно-материальной базе. В Воронеже мы планируем создать авиационную базу 1-го разряда, в 90 километрах находится Липецкий центр. То есть одновременно с изучением теоретических вопросов здесь же будут и необходимые войсковые стажировки.
- А насколько интенсивно сейчас идет переоснащение?
- По государственному плану вооружений, который уже практически сверстан, мы за эти 10 лет перевооружим фронтовую и армейскую авиацию на 100% и до 70% обновим военно-транспортную авиацию. Модернизация, обновление ждет и стратегическую авиацию. Это объективная реальность. Как бы мы ни хотели, а у любого летательного аппарата есть определенный жизненный цикл. Есть определенные границы, обеспечивающие безопасность использования или применения любого летательного аппарата.
Руководством Министерства обороны принято решение, что ВВС, как и противовоздушная оборона, - это приоритетный вид. И вопросы перевооружения ВВС на новые виды оружия будут реализованы в новой государственной программе.
- Российские ВВС в Абхазии. Какова ситуация и в чем здесь проблемы, на которые обращают внимание?
- Не вижу никаких проблем российских ВВС в Абхазии. Думаю, что мы совместно с руководством Абхазии должны реанимировать и обеспечить регулярные полеты с аэродрома Бабышар или аэродрома Сухуми, чтобы выполнялись нормальные, регулярные полеты, дабы Абхазия могла общаться со всем миром.
То, что касается присутствия частей зенитно-ракетных войск ВВС, так это в принципе всем понятно. Мы имеем договоренности соответствующие и выполняем те задачи, которые возлагаются на каждый вид Вооруженных Сил, в том числе и на ВВС. Есть задача, мы ее соответственно обеспечиваем и решаем.
- У вас нет ощущения, что самолет в современных условиях, в современных войнах очень уязвимая мишень? Гости нашей передачи рассказывают о том, как поражаются цели, которые двигаются со скоростью под 3 километра в секунду. И такое ощущение, что самолет сбить уже совсем не сложно. И события в Грузии два года назад показали, что без поражения сверхточным оружием, без достижения превосходства в воздухе практически невозможно быть успешным исключительно в авиационном бою.
- Конечно, господство в воздухе - задача, которая предполагает иметь летательные аппараты, оборудованные и предназначенные для того, чтобы противодействовать тем средствам, о которых говорят. Но одно из главных условий господства в воздухе - это, естественно, уничтожение или поражение, или подавление средств ПВО. Это очень грозное оружие. Опыт показывает, что, решая задачи подавления, уничтожения средств ПВО и имея на борту активные средства, которые бы непосредственно противодействовали силам ПВО, эта задача может успешно решаться в комплексе. Это комплексная задача любого авиационного командира командования ВВС. Эта задача, эта проблема существует не только у нас, но и во всех странах в ВВС.
- А как сегодня обеспечена защита Москвы и ее окрестностей?
- Состояние, эффективность системы противовоздушной обороны центрального промышленного района и главным образом города Москвы - это приоритетная задача, которая стоит на контроле у начальника Генерального штаба. Основной упор сейчас делается на то, чтобы качественно изменить систему, которая существует для противовоздушной обороны столицы и центрального промышленного района. Новая система противовоздушной обороны уже становится на боевое дежурство. Она будет поступать непосредственно в войска. Это система С-400. Активно разрабатывается ее дальнейшая модификация. Хотя можно сказать даже не модификация - это, по сути, новый комплекс с новым боевым составом вооружения. В своем боекомплекте она имеет в разы больше активных средств для того, чтобы выполнять задачу противовоздушной обороны. И, наконец, система С-500, которая будет решать задачу не только противовоздушной обороны, а главным образом обороны противоракетной. До 2020 года эта система будет поставлена на вооружение ВВС.
- Некоторые специалисты считают, что С-500 - это оружие, которое выходит уже практически в космическое пространство. А ведутся ли разработки по созданию таких летательных аппаратов, которые могли бы быть одновременно и самолетами, и космическими аппаратами, выходить в космос?
- Естественно, ведутся. Весь мир делает такие разработки. Ведем их и мы. Мы же не можем отставать.
- Александр Николаевич, хотелось бы, чтобы вы еще несколько слов сказали о международном учении "Бдительный орел".
- Все задачи, которые ставились на данном учении, полностью нами отработаны. Основные цели заключались в том, чтобы понять, как действовать в случае, если воздушное судно будет захвачено террористами. Нам четко нужно было понять передачу данного воздушного судна от одного государства к другому. Как осуществляется при этом управление. Если необходимо пресечь, то как это делать. Считаю, что закрываться в этом плане нельзя - надо больше совместно летать, работать, тогда мы будем и более понятны друг другу.
- Как сейчас обстоят дела с налетанностью наших пилотов?
- Летать мы стали больше. Подготовка летного состава заметно улучшается.
- А если сравнивать: сколько вы в год часов налетывали и сколько сейчас налетывает истребитель?
- По годам в среднем, если распределить, когда я был летчиком, то налет был чуть больше 100 часов, ну, где-то 120 часов. А когда уже был инструктором, командиром, там, естественно, налет был под 200, а иногда за 200 часов. Он таким был, поскольку приходилось обучать подчиненный летный состав.
- А сейчас сколько летчики летают?
- Сейчас в среднем налет у фронтовой авиации дотянулся до 80 часов. В армейской авиации он давно за 100 часов.
- Такие показатели близки к оптимальным?
- Понимаете, есть две границы, связанные с безопасностью полетов. Когда мало пилот летает, это очень опасно. Но и когда очень много летает, это тоже опасно.
- Расслабляется?
- Не то что расслабляется, просто может возникнуть излишняя вседозволенность. Есть медициной установленная норма налета - это в зависимости от рода авиации порядка 100-150 часов. Для военно-транспортной авиации она уходит за 150-200-250. Это нормальная норма налета, которая позволяет профессионалу поддерживать свой уровень и выполнять те задачи, которые на него возлагаются.
Андрей Гавриленко
