Китайский вектор не должен преобладать во внешней политике Кремля
Нынешнее крайнее обострение отношений между Россией и Западом автоматически вызвало очередной приступ разговоров о тесном сближении Москвы и Пекина и вообще о «развороте России на Восток». При этом создается впечатление, что не только журналисты, но даже многие политики и политологи страдают провалами в памяти. Или даже у них происходит регулярное «обнуление памяти».
Непростое сотрудничество
Автор данной статьи очень давно занимается Китаем и нашими с ним отношениями. И давно потерял счет вот этим приступам разговоров о сближении Москвы и Пекина и «развороте России на Восток». Они происходят практически после каждой российско-китайской встречи на высшем уровне, коих бывает не менее двух в год еще с 90-х, от Ельцина с Цзян Цзэминем до Путина с Си Цзиньпинем. И сами лидеры обеих стран с удовольствием этому подыгрывают, бесконечно повторяя мантры о «стратегическом партнерстве» и о «беспрецедентно хороших отношениях» между Москвой и Пекином (хотя в 50-е годы они заведомо были гораздо лучше). Весь этот спектакль, предназначенный для внутренних аудиторий обеих стран, а еще больше – для аудитории внешней, особенно, разумеется, западной, поглощается этими аудиториями каждый раз с полным доверием. Видимо, в силу описанного выше эффекта тотального «обнуления памяти».
Аналогичная ситуация складывается с двусторонними или многосторонними военными учениями. Каждые такие учения сопровождаются официальными мантрами о том, что они беспрецедентны по масштабам и демонстрируют невиданную степень сближения и взаимодействия «братских армий».
СМИ, политики и политологи эти мантры послушно повторяют, хотя ничто им не мешает элементарно «погуглить» информацию о предыдущих учениях. В этом случае легко удалось бы установить, что крупнейшей «Мирной миссией» в двустороннем формате были учения 2005 года, а в многостороннем (ШОС) – учения 2007 года. После этого их масштабы лишь неуклонно сокращались, а сценарии формализовывались. Некоторым исключением стала последняя шосовская «Мирная миссия – 2014», но и она масштабов учений 2007 года не превзошла. Аналогично в проводимых с 2012 года двусторонних флотских маневрах «Морское взаимодействие» с каждым годом кораблей задействуется все меньше, но на уровне официальных заявлений их масштабы, наоборот, растут. Однако в силу эффекта «обнуления памяти» никто официальную точку зрения не оспаривает.
Причем надо заметить, что и с Западом мы ссорились многократно. Например, практически до разрыва отношений дело дошло весной 1999 года в связи с началом натовской агрессии против Югославии. И каждый раз мы неуклонно «разворачивались на Восток».
На данный момент российско-китайские отношения не вышли за рамки традиционного вышеописанного спектакля. Даже мегасделка по поставкам в Китай газа сама по себе переломом тенденции не является. Между Россией и Китаем по-прежнему ведется простая торговля, без каких-либо более глубоких форм сотрудничества. Разумеется, подавляющее большинство торговых сделок выгоднее Китаю, чем нам, иногда имеет место откровенное ограбление, тем не менее некую «красную черту» Москва до сих пор переходить не рисковала. Срабатывал, видимо, инстинкт самосохранения.
На этот раз, к сожалению, есть шанс, что мы ее таки перейдем, поскольку поссорились с Западом как никогда сильно. И начнем всерьез допускать китайцев в свою экономику и на свою территорию в масштабах гораздо больших, чем сейчас. Количество очень быстро перейдет в качество. К сожалению, в России очень сильно принципиальнейшее заблуждение: что отношения с Китаем можно и даже нужно рассматривать в контексте отношений с Западом. В реальности это категорически недопустимо. Китай – слишком серьезная вещь, чтобы рассматривать его в чужих контекстах. У него контекст один – свой.
Друзья или соперники
Постсоветская Россия и современный Китай союзниками не являются и никогда ими не были. Это официальная позиция китайского руководства («отношения между Китаем и Россией не являются отношениями военного союза и не направлены против третьих стран») и это фактическое положение вещей. То, что РФ и КНР, как правило, одинаково голосуют в Совбезе ООН, определяется совпадением позиций, а не союзническими отношениями. По некоторым принципиальным вопросам позиции Москвы и Пекина кардинально расходятся. Самый яркий пример – последствия августовской войны 2008 года на Кавказе. Пекин не только не признал независимость Абхазии и Южной Осетии, но и в слабо завуалированной форме поддержал Грузию.
Пекин гораздо агрессивнее, чем Вашингтон, «выдавливает» Россию с постсоветского пространства. Россия сейчас изо всех сил пытается блокировать деятельность Китая внутри ШОС, но поздно: эта структура превратилась не в «анти-НАТО», как когда-то хотела Москва, а в очень эффективный инструмент по экономическому захвату Центральной Азии Китаем. Энергетические и транспортные проекты Пекина во всех пяти странах региона приведут к практически полной утрате российского влияния. В связи с этим Пекин выражает крайнее недовольство всеми российскими интеграционными проектами на постсоветском пространстве. Лишь высшие лица КНР воздерживаются от высказываний по данному поводу, а чиновники уровнем пониже, а также ученые и эксперты открыто заявляют, что развитие даже ЕврАзЭС и ОДКБ, а тем более – Таможенного союза, переходящего в Евразийский союз, противоречит интересам Китая.
Особый интерес здесь, разумеется, представляет украинская проблема. У нас практически все уверены, что Пекин в данном вопросе однозначно поддерживает Москву. Это, мягко говоря, неочевидно.
Украинский вопрос
На уровне официальной риторики Пекин никого не поддерживает, он выступает за мирное разрешение конфликта. Кстати, большинство стран мира, включая и наших ближайших союзников на постсоветском пространстве, ведут себя аналогично. Резко против России выступает лишь Запад, почти все остальные благоразумно воздерживаются.
Надо также иметь в виду, что Пекин имел достаточно обширное сотрудничество с Киевом. Во-первых, в военно-технической сфере: Китай выкачивал из Украины все имеющиеся у нее советские военные технологии, причем по ценам гораздо более низким, чем в России. Во-вторых, важнейшей сферой сотрудничества было сельское хозяйство. А в последние годы началось включение Украины и в глобальные транспортные схемы Китая.
В результате нынешнего кризиса под очень сильным ударом оказалась реализация проекта глубоководного порта на западе Крыма. Это, в свою очередь, наносит серьезнейший удар по всему проекту «Нового шелкового пути» и по возможности вывоза зерна с Украины. Причем «Новый шелковый путь» является в данный момент одним из важнейших геополитических проектов Пекина и носит открыто антироссийский характер. Он направлен на то, чтобы окончательно и бесповоротно «убить» Транссиб и Севморпуть в качестве евразийских транзитных коммуникаций. В рамках данного проекта предусматривается, в частности, строительство через Центральную Азию железной дороги с европейской шириной колеи. Глубоководный порт в районе Евпатории рассматривался в качестве важнейшего узла на «Шелковом пути». Чтобы вернуться к проекту строительства этого порта, Китай должен официально признать факт принадлежность Крыма России, что в высшей степени затруднительно.
Видимо, будет как минимум отложен эпический проект с арендой 3 млн га украинских сельхозземель, часть которого также приходилась на Крым. Факт существования данного проекта всячески отрицали в Киеве (при Януковиче), но совершенно не отрицали в Пекине. Уникальной особенностью проекта было то, что с китайской стороны арендатором выступал Синьцзяньский промышленно-строительный корпус, являющийся особым компонентом НОАК (своеобразный синтез стройбата и внутренних войск). Именно эта структура получала в свое распоряжение 5% украинской территории на условиях экстерриториальности и с возможностью аренды дополнительных площадей.
Тем не менее смена власти в Киеве отнюдь не разрушила украинско-китайские отношения. Так, 15 мая 2014 года Верховная рада Украины ратифицировала 257 голосами Договор о дружбе и сотрудничестве с Китаем.
Военно-техническое сотрудничество между Украиной и Китаем сейчас, по-видимому, прервано. Это объясняется, во-первых, ситуацией внутри самой Украины, а во-вторых, тем, что интерес Китая к этому сотрудничеству во многом исчерпан. Он уже получил от Украины практически все необходимые ему советские технологии, новых же технологий украинские наука и ВПК создавать практически не способны.
Сотрудничество в области сельского хозяйства продолжается. Например, экспорт кукурузы из Украины в Китай за период январь–август 2014 года составил 3 млн 517 тыс. т, что на 154,45% больше, чем за аналогичный период прошлого года. В сентябре состоялось четвертое заседание подкомиссии по вопросам сотрудничества в области сельского хозяйства между Украиной и КНР. Во время встречи министр аграрной политики и продовольствия Украины Игорь Швайка поблагодарил представителей Китая за сотрудничество, в то время как «из-за военного вторжения Российской Федерации много делегаций приостановили работу с Украиной». Он предложил увеличить товарооборот между Украиной и Китаем до 1 млрд долл. (в 2013 году было 700 млн долл.), «тем более что Украина наконец избавилась от рабской привязанности к Российской Федерации. Наше партнерство с Китаем честное и построено на взаимовыгодных условиях». Представители китайской делегации отметили, что высоко ценят торгово-экономическое сотрудничество между двумя государствами и надеются на продолжение продуктивной работы в сфере сельского хозяйства. «Сотрудничество Украины и Китая растет ежегодно. Объем сельскохозяйственных товаров, которые ваше государство экспортирует в Китай, вырос на 300% и составил более 500 млн долл. в 2013 году. Мы заинтересованы в максимальном увеличении показателей», – отметили представители китайской делегации.
Кроме самого факта продолжения сотрудничества здесь весьма интересны заявления украинского министра Швайки (он представляет крайне правую партию «Свобода») о том, что Китай продолжает работать с Украиной, хотя многие страны прекратили сотрудничество с ней, и что развитию отношений с Китаем должно способствовать избавление от «рабской привязанности к РФ». Очевидно, с китайской стороны никаких возражений по этому поводу не последовало.
Нельзя не отметить документ, размещенный 21 июля 2014 года на сайте Министерства коммерции (внешней торговли) Китая, – «Обзор и перспективы развития китайско-украинских торгово-экономических связей». Чрезвычайно интересен заключительный абзац данного документа: «Невзирая на сегодняшние социальные потрясения и экономический спад, имея хорошую основу, богатые ресурсы, плодородные земли и трудолюбивый 45-миллионный народ, Украина, без сомнений, сможет возродиться и достигнуть процветания за короткий период времени. Торгово-экономическое сотрудничество между Украиной и Китаем будет способствовать стабильному и быстрому развитию, процветанию двух стран и улучшению жизни двух народов».
Нет ни малейших сомнений в том, что в китайских официальных документах ни одно слово не может быть написано случайно. В частности, это касается упоминания о «45-миллионном народе» Украины. В подчеркивании численности населения страны не было ни малейшей необходимости, исходя из содержания документа. Единственный смысл – Пекин этой фразой демонстрирует, что считает Крым частью Украины (без Крыма ее население составляет 43 млн).
Некоторые российские специалисты считают, что в конечном счете Украина достанется именно Китаю, поскольку ни Россия, ни Запад не имеют средств для спасения ее экономики. Средства есть только у Китая, в обмен на них он получит полный контроль над украинской экономикой, то есть соответственно над страной вообще. Что касается военно-технического сотрудничества, то через какое-то время оно может возобновиться в «обратном направлении» – в виде поставок китайской боевой техники на Украину (скорее всего через посредников, а не напрямую).
Спорные территории
Таким образом, на постсоветском пространстве Китай является для России не союзником, а, мягко говоря, конкурентом. Впрочем, у наших отношений есть более серьезные и неприятные аспекты.
Заявления Москвы о том, что сдача островов на Амуре напротив Хабаровска в 2004 году окончательно закрыла вопрос о границе с Китаем, к сожалению, не имеют под собой оснований. Китай, видимо, является единственной страной на Земле, имеющей территориальные претензии ко всем без исключения соседям. Под все эти претензии подведена солидная научная база, а в пропагандистском плане они буквально возведены в культ. В разные моменты времени интенсивность предъявления претензий к каждому из соседей повышается или снижается, в зависимости от политической и экономической конъюнктуры, но сами по себе претензии никогда не отменяются. Самые большие претензии предъявляются именно к России. Тезис о том, что нынешняя российско-китайская граница установлена по «несправедливым и неравноправным договорам», носит в Китае прямо-таки железобетонный характер. Российская «мини-капитуляция» 2004 года никак на этот тезис не повлияла.
Пекин испытывает острейшие внутренние проблемы, в основе которых лежит перенаселение страны. Нехватка ресурсов и пахотных земель, катастрофическая экологическая ситуация, безработица, старение населения, «дефицит невест» завязаны в узел, который крайне сложно распутать. Ситуация такова, что решение одной проблемы усугубляет одну или несколько других. Стремительный экономический рост КНР решает одни проблемы, но порождает другие. То же самое относится к политике «одна семья – один ребенок». Распутать узел проблем может только внешняя экспансия, это объективный факт.
Готовятся к войне
Западные оценки размеров ядерного арсенала Китая (200–250 зарядов) настолько абсурдны, что их нет смысла комментировать. Минимальнейший минимум – 3,5 тыс. зарядов, в реальности их, видимо, в разы больше. Не менее, а часто и более абсурдны объяснения того, зачем Китай в массовом порядке строит города, в которых никто не живет, и подземные убежища в нынешних городах (и то, и другое – на миллионы человек). Логичное объяснение и того, и другого только одно – подготовка к ядерной войне. Но объяснение это настолько неприятно и всем неудобно, что произносить и писать его запрещено.
Не имеет ни малейшего отношения к жизни активно навязываемый нам миф о том, что новая боевая техника в Китае производится «малыми партиями», при этом она все равно сильно отстает по качеству от зарубежных аналогов. На самом деле в последние 15 лет НОАК проходит перевооружение, аналогов которому трудно найти в современной истории. Сегодня в Китае в год производится более 300 боевых самолетов и вертолетов (примерно по 150 того и другого), не меньшее количество танков, до 30 подводных лодок и надводных боевых кораблей и катеров. По производству почти всех классов и видов техники Китай сегодня превосходит все страны НАТО, вместе взятые, а по некоторым (в частности, по танкам) – все страны мира, вместе взятые. В связи с этим миф о производстве в КНР вооружений «малыми партиями» выглядит как крайне неудачный анекдот. Если сегодня к какой-то стране мира применим термин «гонка вооружений», то это именно Китай. Старая техника заменяется на новую по принципу «один к одному», а не «один к четырем» или «один к десяти», как на Западе и в России. Тем не менее миф о «малых партиях» поддерживается с удивительным упорством. В частности, во многих бумажных и интернетовских справочниках данные о численности китайской техники почему-то замерли на уровне 2005–2007 годов, хотя именно в последующие годы темпы ее производства стали особенно высокими.
Против кого дружить будем
Что касается весьма распространенного в России тезиса о том, что нам надо дружить с Китаем против Запада, то, во-первых, как было показано выше, Китай дружить с нами не собирается в принципе (дружба, вообще-то, требует взаимного согласия). Во-вторых, все китайские проблемы, выходом из которых является внешняя экспансия, возникли внутри этой страны и не имеют никакого отношения к Западу. Соответственно противопоставление отношений с Западом и с Китаем совершенно бессмысленно, то есть характер наших отношений с Западом вообще никак не влияет на описанную выше китайскую реальность.
По поводу не менее распространенного тезиса о том, что Запад хочет стравить нас с Китаем и «прикрыться» Россией от него, можно сказать, что скорее всего ситуация обратная: Запад (особенно Европа) видит в Китае сдерживающий фактор по отношению к России. Просто по чисто географическим и историческим причинам Россию там боятся несравненно больше, чем Китай. Кроме того, сейчас Китай воспринимается как безотказный поставщик полезнейшего ширпотреба, а Россия – как нефтегазовый шантажист, а теперь и прямой военный агрессор. Россия демонизируется Западом гораздо сильнее, чем Китай. В частности, российские военные возможности и намерения постоянно завышаются, китайские – занижаются. Это должно убедить собственное общественное мнение, что угрозу представляет Россия, но не Китай. Поскольку воевать с Россией Запад категорически не готов (не только нападать, но даже обороняться), ему очень хочется сдержать нас Китаем.
С другой стороны, Китай совершенно не собирается ссориться с Западом, ему это просто невыгодно. Особенно это относится к отношениям между Китаем и ЕС.
Китайские компании активно вкладываются в европейские проекты в таких сферах, как строительство атомных станций, авиапром, космос и др. Китаю в Европе нужны не только рынки сбыта, но и источники получения передовых технологий. Для Евросоюза Китай – ведущий (второй после США) торгово-экономический партнер, ослабление отношений с которым было бы чувствительным ударом для неустойчивой европейской экономики.
В отличие от отношений с Россией отношения Китая с ЕС имеют очень мощное практическое наполнение в виде огромного объема взаимной торговли (в 10 раз больше, чем между КНР и РФ). При этом на самом деле между Пекином и европейскими странами нет никаких реальных политических противоречий. На второй план уходит прежняя напряженность в политической области, связанная с критикой Пекина со стороны европейских лидеров за нарушения в сфере прав человека. Европейцы убедились, что эта критика все равно не работает, и не собираются ради этой химеры жертвовать экономическими отношениями.
Китай ощущает поддержку ЕС в конфликте с Японией и надеется на помощь по экологическим и финансовым вопросам. Китай готов содействовать продвижению европейских инвестиций в КНДР. ЕС подтверждает приверженность политике «одного Китая», то есть полностью отказался от поддержки Тайваня в какой-либо форме. В целом сотрудничество Китая и ЕС становится все более самостоятельным, без учета мнения РФ и США соответственно. Крупнейшим экономическим партнером Китая является именно ЕС, его страны принимают вдвое больше китайских студентов, чем США. ЕС имеет свои собственные долговременные расчеты относительно КНР. Несомненно, это – геополитическая роль Китая как сдерживающего противовеса России. Все более проявляется стремление европейцев «обойти» США и Японию, занять с помощью Пекина свое особое место в формирующемся многополярном мире. У Китая и ЕС нет столкновения интересов, в Китае считают, что ЕС может помочь в решении тайваньской проблемы и в приобретении военных технологий. Потому ЕС исключил идеологическую компоненту из отношений с Китаем. Вопрос соблюдения в Китае прав человека не затрагивается. Скорее всего именно ЕС рассматривают в Пекине в качестве наиболее перспективного стратегического партнера.
Весьма показательно, что Пекин всячески приветствует европейскую интеграцию, но откровенно негативно относится к любым интеграционным проектам России. С другой стороны, европейские СМИ постоянно серьезно завышают военный потенциал России и приписывают ей агрессивные намерения в отношении Европы. Одновременно военный потенциал Китая в европейских СМИ столь же систематически занижается, никаких агрессивных намерений ему не приписывается. Это подтверждает то, что для Европы Китай – важнейший сдерживающий фактор в отношении России. Сама Европа не готова к военному противостоянию с Россией, поэтому крайне заинтересована в усилении военной мощи Китая.
Формально с 1989 года действует эмбарго на поставки европейского оружия в Китай. Однако в рамках инвестиционного сотрудничества с Германией китайский ВПК смог провести эффективную модернизацию ключевых оборонных заводов, работающих в интересах ядерной энергетики, авиации и космоса. Все большее количество китайских офицеров стажируются в Европе. Уже с 1990 года страны ЕС продают Китаю продукцию, которая не является «смертоносным оружием». Большая часть ПЛ и надводных кораблей ВМС Китая оснащены французскими и немецкими дизельными двигателями, французскими РЛС и ГАС, на вооружении ВМС состоят французские ЗРК, артиллерия, вертолеты. Также немецкими дизелями оснащена почти вся современная китайская бронетехника (танки, БМП, БТР) и самоходная артиллерия. Вся эта техника (либо лицензии на ее производство) поставлена уже в период действия эмбарго.
Полному снятию эмбарго мешает в настоящий момент лишь позиция Великобритании и стоящих за ней США. Тем не менее страны континентальной Европы будут и дальше находить способы обхода эмбарго (в первую очередь – через инвестиционное и научно-техническое сотрудничество в сфере «двойных технологий»). Как это ни удивительно, Европа внесла гораздо больший вклад, чем Россия, в нынешнее стремительное развитие НОАК и выход большинства образцов ее техники на мировой уровень, поскольку именно Европа передает Китаю наиболее современные технологии двойного назначения.
Таким образом, в отличие от США, России, Индии, Японии Евросоюз является для Китая идеальным партнером по причине отсутствия реальных политических противоречий при огромной взаимной заинтересованности в экономическом сотрудничестве. Со всеми остальными главными мировыми центрами силы военно-политические противоречия Китая будут лишь нарастать, в отношении Европы такой угрозы нет. Соответственно сотрудничество КНР и ЕС во всех сферах будет все больше углубляться, несмотря на возражения Вашингтона.
Поворот, да не туда
Очень показательным в этом плане было последнее зарубежное турне китайского главы Госсовета (премьер-министра) Ли Кэцяна. Его визит в Москву сопровождался очень мощной пропагандой в вышеописанном стиле «стратегического партнерства», «беспрецедентно хороших отношений», «поворота России на Восток». При этом практические результаты визита были очень близки к нулю. В частности, российская сторона уже анонсировала подписание еще одной газовой мегасделки (экспорт по так называемому «западному маршруту»). Но, как оказалось, сделка откладывается, ибо Пекин пока еще не выбил для себя максимально выгодных условий по ней.
Кроме Москвы Ли Кэцян посетил Германию и Италию. Между Китаем и Германией в ходе этого визита были подписаны документы о двустороннем сотрудничестве в сферах торговли, инвестиций и технологий на общую сумму 18,1 млрд долл. Как подчеркнул Ли Кэцян, отношения между Китаем и Германией не сводятся к «простым отношениям купли-продажи», а представляют собой «отношения взаимовыгодного сотрудничества высокого уровня, которое имеет хорошие перспективы». Интересно, что именно Германия стала первой страной, которую Ли Кэцян посетил дважды, находясь в ранге премьера. При этом, правда, никто не заявляет о том, что Германия «поворачивается на Восток». В Италии Ли Кэцян на встрече со своим итальянским коллегой Маттео Ренци подписал 20 торговых соглашений о сотрудничестве в разных областях на общую сумму 8 млрд евро. Интересно, что китайско-итальянские отношения официально характеризуются как «всестороннее стратегическое партнерство».
Отношения между Китаем и США, безусловно, гораздо сложнее, здесь в отличие от китайско-европейских отношений противоречий достаточно. Но и объем взаимной торговли колоссален. Кроме того, Вашингтон сейчас категорически не способен на конфронтацию одновременно с Москвой и Пекином, для этого у США нет ресурсов. И выбор здесь однозначен: Пекин, с американской точки зрения, мировой порядок не разрушает и агрессий не совершает. Поэтому Америка очень хочет втянуть Пекин в антироссийские санкции хоть в каком-нибудь варианте. Кстати, в последних многонациональных военно-морских учениях «РИМПАК», проводимых Тихоокеанским флотом США, китайские корабли принимали участие, а российские – нет.
Разумеется, Китай ни в какие санкции не втянется. Он никогда не будет ссориться ни с Россией ради Запада, ни с Западом ради России. Он будет упорно и уверенно гнуть свою линию исключительно в своих интересах. Какие могут быть санкции, когда Россия, может быть, готова сдаться Китаю всерьез? Причем она позволит Китаю взять себя наиболее удобным для него путем – экономическим и демографическим. Такой возможности Пекин уж точно не упустит. Только нам не надо радоваться по этому поводу. Это повод для совершенно других эмоций. И уж совсем абсурдно думать, что Москва сможет контролировать процесс китайской экспансии. Китайцы продемонстрируют нам правильность русской пословицы: «Коготок увяз – всей птичке пропасть».
Александр Анатольевич Храмчихин – заместитель директора Института политического и военного анализа
