Японский министр Хакубун Симомура — о том, сколько нужно солнечных батарей, чтобы заменить атомную энергетику
Японский министр образования, культуры, спорта, науки и технологий Хакубун Симомура провел в Москве встречу с главой «Росатома» Сергеем Кириенко. На ней обсуждались не только совместные проекты — работа над реактором на быстрых нейтронах и сотрудничество в рамках строящегося во Франции экспериментального термоядерного реактора ИТЭР. Речь шла также о том, как в Японии устраняются последствия аварии на АЭС «Фукусима», по какому пути пойдет японская энергетика. Хакубун Симомура рассказал «Известиям» о планах Токио в этой сфере.
— Во время визита в Россию вы встречались с руководством «Росатома». О чем шла речь?
— Мы сравнивали «Фукусиму» и Чернобыль, говорили о перспективах российско-японского сотрудничества в атомной отрасли. В частности, обсуждали совместную работу над реактором на быстрых нейтронах. В России, как известно, функционирует БН-600, единственный в мире энергетический реактор на быстрых нейтронах, и дальнейшая работа в рамках международной кооперации может стать полезной. Кроме того, мы обсудили сотрудничество по международному экспериментальному термоядерному реактору ИТЭР, строящемуся во Франции.
— До 11 марта 2011 года в Японии доля атомной энергии в общей генерации составляла 30%, работали 54 атомные станции. Сегодня не функционирует ни одна. Страна испытывает дефицит электроэнергии. Так когда могут быть запущены АЭС?
— Японский комитет по стандартизации в области атомной энергетики разработал новые правила для эксплуатации АЭС. Все станции будут открываться только после того, как пройдут проверку согласно введенным стандартам, а также после согласия местного населения. Сколько именно АЭС будет запущено снова, пока неясно.
— Население во многих случаях выступает против, существует даже антиатомное движение, возглавляемое нобелевским лауреатом Кэндзабуро Оэ и другими известными деятелями культуры…
— Я понимаю чувства японских граждан, выступающих против атомной энергетики. Трагедия на «Фукусиме» напугала очень многих. Но учитывая, что Япония планирует повышать уровень жизни и развивать новые технологии, ей необходима энергия. А поскольку у нас практически нет полезных ископаемых, в отличие от России, топливо для тепловых станций очень дорого для нас, хотя сейчас мы используем этот вариант. Поэтому правительство ведет пропагандистскую кампанию, рассказывая о строгости новых стандартов.
— Сразу после аварии на «Фукусиме» Япония планировала начать развивать альтернативные источники энергии. Сейчас эта идея заглохла?
— Вскоре после 11 марта 2011 года заговорили о полном закрытии атомных станций и переходе на экологически чистые источники энергии, в частности на солнечные панели. Но в ходе обсуждений выяснилось, что для получения 1 МВт энергии, а это мощность лишь одного реактора атомной станции, придется сплошь заставить солнечными батареями линию длиной около 35 км. Поэтому пока что идут исследования по снижению себестоимости и повышению эффективности технологий использования возобновляемых источников. Хотя в планах — увеличить долю возобновляемых энергоресурсов в общем потреблении до 10–20% против сегодняшнего 1%.
— Каким образом?
— Сейчас в правительстве идет обсуждение, в каких пропорциях нужно смикшировать различные источники энергии, чтобы добиться оптимального баланса. Кроме того, в течение трех лет мы планируем реализовать политику энергосбережения. Речь идет о расширении использования возобновляемых источников энергии, а также о переходе на светодиодное освещение.
— Нанесла ли авария на «Фукусиме» ущерб имиджу японской атомной отрасли за рубежом?
— Не нанесла, ведь проблема не связана непосредственно с ядерными технологиями. Другое дело, что этот опыт заставит нас еще тщательнее относиться к вопросам безопасности.
Константин Волков